- Лето было жарким, как огонь,
Твою ладонь ласкала моря синева,
И в тех волнах, где были мы вдвоём,
Мы не найдём любви безумной острова.
Нашей любви безумной острова – проникновенно напевал голос Алексея Глызина.
Всё это было: жара, яркое полуденное солнце, прибрежный песок и вода. Но не было бархатной синевы моря. Его заменяла неглубокая деревенская речушка.
Инга же считала, что только на жарком южном побережье можно получить настоящее удовольствие от отдыха, приобрести шоколадный загар и, наконец, завести необременительный курортный роман с загорелым и стройным мачо. А, может быть и встретить принца своей мечты. В том, что её избранником должен быть самый лучший, самый необыкновенный, но только не простой деревенский парень, с которым и поговорить-то не о чем, девушка не сомневалась. Она уже имела некоторый опыт общения с одним из представителей данного круга. Кроме как сказать пару глупых фраз и краснеть, он ничего не мог. Развязано вели себя лишь те, кто приложился к бутылке пива из деревенского ларька, а то и того похуже – к самогону местного разлива. От таких она, до мозга костей городская девушка, старалась держаться подальше.
Обычно летом Инга ездила в Лоо, ей там нравилось. И хотя она чуралась деревенской простоты, домик она выбирала щитовой и без удобств. Дело было вовсе не в стоимости путёвки, как думали многие её подруги. Девушка не хотела даже самой себе признаться в том, что в этой простоте есть что-то притягательное. Она чувствовала себя, чуть ли не первобытным человеком, принимая душ в кабинке на улице. Вот такой противоречивой девушкой была Инга.
В этом году она опоздала купить путёвку, так как была неопределённость с отпуском, и теперь довольствовалась деревенским отдыхом, где простоты в быте было хоть отбавляй. Только почему-то уже не радовала эта простота. Было невыносимо скучно, и Инга уже подумывала о том, чтобы вернуться в душный и пыльный, но такой родной и комфортный город.
Девушка отложила в сторону яркий иллюстрированный журнал, который безуспешно пыталась читать уже с полчаса и прикрыла глаза ладонью. Незаметно для себя она погрузилась в сон, даже не в сон, а в лёгкую дремоту. И вот Инга уже превратилась в быстрокрылую чайку и мчится над водой, слегка касаясь то одним, то другим крылом куда-то спешащих волн. Её охватывает восторг стремительного полёта, опьяняет свобода. Но что это? В волнах вдруг показалась какая-то точка. Она странным образом, то исчезая, то появляясь вновь, приближалась к Инге-чайке. Несколько мгновений спустя она была уже рядом. Теперь стала видна сверкающая изумрудами и отливающая серебром чешуя. «Что за диво такое?» – пронеслось в мыслях у Инги. А затем, заметив точёную женскую головку, которая венчала всё это великолепие, Инга поняла, что это Русалка, а может быть Наяда или Сирена, как их ещё называют. Замерев в полёте, девушка-чайка во все глаза смотрела на прекрасное видение. Русалка в то же время пристально разглядывала птицу, словно решая, можно ли ей доверять. Затем, взмахнув изящным хвостом и на мгновение, погрузившись под воду, она появилась вновь. Инга услышала нежный мелодичный голосок, который, казалось, окружал её со всех сторон, нежно обволакивая и вызывая чувство восторга и умиротворённости.
- Возьми, это будет твой счастливый талисман – услышала девушка-птица и увидела у себя в клюве предмет, неизвестно как там появившийся. – Не потеряй его, он принесёт тебе счастье!
- Постой, не уплывай – просила птица-Инга, но увидела только мелькнувший хвост.
В то же мгновение Инга открыла глаза, будто почувствовав лёгкое прикосновение крыла к щеке. Некоторое время девушка лежала, не осознавая где она, и что с ней произошло. А когда она вернулась в реальность, то почувствовала, что её рука сжимает что-то прохладное и приятное на ощупь. Разжав ладонь, Инга увидела маленькую серебристую русалку, которая уютно расположилась у неё в руке.
Девушка с наслаждением потянулась, а потом громко, словно убеждая саму себя и окружающих, сказала:
- Да ну его тот город! Может быть моё счастье рядом, а ни за тридевять земель, у самого синего моря!