ТУЗИК БЕЗЪЯЗЫЧНЫЙ
Открываю знакомую калитку. У ног крутится беспородный, смешной пёсик и радостно, но как-то странно, не раскрывая пасти, лает. Заметив моё любопытство, хозяин с жалостью треплет любимца по лохматой голове и говорит, что Тузик у них безъязычный и ему приходится трудновато, потому что без кончика языка собака пить не приспособлена. И, для того, чтобы попить, псу приходится ложиться перед широкой миской, и, как курица, набирать и заглатывать воду. После чего Тузик весь мокрый. А каково зимой? Я был очень удивлён: каким же это образом у собаки исчезло пол-языка? И за чаем мне была рассказана эта история.
Был июнь месяц. Мои знакомые Игорь и Марина на своём участке окучивали картошку. С утра ясно светило солнышко, а к вечеру поползли тяжёлые тучи, начали сверкать молнии, подул порывистый ветер, подгоняя людей быстрее закончить свою работу. Рядки не окученной картошки уже заканчивались, как вдруг между ними забегали молодые хорьки. Это было так неожиданно и удивительно, что сначала никто не смел пошевелиться. А зверьки – их было трое, - не обращая внимания на ошеломлённых людей, вертелись каруселью у них в ногах и между кустами картошки, ловя хвосты друг у дружки.
Первым опомнился Игорь и кинулся ловить хорьков. Но ловких и быстрых зверьков поймать было совсем не просто. «Лови!» - крикнул Игорь и прижал к земле черенком тяпки одного хорька, так как рукой схватить побоялся. «Дави!» - показалось Марине, и она так придавила к земле пробегавшего мимо второго, что глаза у зверька чуть не выскочили из орбит. Марина испугалась и отпустила его, но хорёк не мог уже бежать, а стоял и тряс головой. Третьего поймать вдвоём было легче. Малышей решили забрать с собой, вырастить, а к зиме сшить из их шкурок шапку.
Дома сделали для них просторную клетку и кормили рыбой, открывая сверху крышку. Хорьки, как и все мелкие зверьки, быстро росли. Самый крупный, нахальный и злой, всегда первый кидался на пищу и успевал съесть больше всех. Средний ему во всём подражал и старался не отставать. А самый маленький, которого придавила Марина, доедал лишь то, что оставляли ему братцы.
Кормление всегда проходило в присутствии Тузика – бессменного участника всех событий во дворе, который, несмотря на свой битком набитый желудок, никак не мог смириться с тем, что корм из рук хозяина так нагло пожирают эти трое. Процедура кормления его всегда возбуждала, и Тузик выл и царапал землю, глядя, как быстро съедается горка рубленой рыбы этими шустрыми узкими зверьками. После того, как исчезал последний кусочек, хорьки чинно лакали воду и по одному забирались в свою конуру. Ни на рычание, ни на лай они совсем не реагировали. Только раз, когда Тузик, не выдержав, с лаем кинулся на клетку, хорьки с шипением бросились ему на встречу и через сетку глубоко расцарапали кончик носа. После этого случая Тузик близко к клетке приближаться не решался, но и примириться с чужаками-дармоедами не мог.
Зверьки подросли, и в один из дней самый крупный хорёк, как только открылась крышка, подпрыгнул и вцепился в руку Игоря. С той поры корм высыпали мелкими кусочками через металлическую сетку сверху.
Обычно после кормёжки хорьков на сетке оставались прилипшие кусочки, и Тузик запрыгивал на клетку и слизывал их. И вот как-то раз во дворе раздался душераздирающий вой. На шум прибежал Игорь. Тузик, прильнув мордой к клетке, уже только стонал. А снизу в провалившийся сквозь ячейку язык вцепились все три хорька и, хищно урча, быстро-быстро его пожирали.
Так и стал Тузик безъязычным. А хорьки вскоре убежали, оставив на память о себе прогрызенную клетку, шрам на руке Игоря, да Тузика-калеку.