Моя бабушка жила на Маленковской улице в Москве до 1964 года. Эта улица шла прямо к южному входу парка Сокольники, и по воскресным дням летом мы все вместе собирали сумки в едой, брали патефон с пластинками, какой- нибудь плед, и отправлялись за Марсово поле, на котором играла музыка, и массовик- затейник учил танцевать те дивные танцы, которые нам очень нравились- падеспань, падеграс, вальс, танго, польку, и много других. А на открытых эстрадах всегда шли концерты, работали аттракционы, и всем находилось что- нибудь интересное. Мы уходили к пруду, разворачивали плед, и для нас наступало самое интересное- еда, потому что дома кушали скромно, а бабушка умела приготовить из самых простеньких продуктов всякую всячину, особенно вкусными у неё были голубцы (хотя капусту мы не любили, конечно, и всегда отдавали маме или папе) и пирожки, которые она с чем только не пекла. До сих пор помню запах её пирогов!
Мы с родителями часто приезжали в гости к бабушке, очень любили оставаться у неё ночевать. В доме, где она жила с мужем- отчимом мамы, был лифт! И мы с радостью катались на нём вместе с братом, когда выходили гулять. Дом был с высокими потолками, и в каждой квартире жили по две- три семьи, и нам казалось, что лучше, чем у них, нигде быть не может. Иногда мы все спали на полу на кухне, но были и счастливые ночи, когда нам хватало места в комнате, и тогда это была для нас радость. Помню слоников на полке дивана в их комнате, а ещё большой шар- аквариум (как будто), с водой, который однажды я уронила деду на голову во время его мнимой болезни, и я его, конечно, лечила...
Но больше всего я любила ночью следить за огнями трамвая, который проезжал мимо их дома. В комнате было два окна, и оба выходили на одну сторону. Занавески были лёгкие- ситцевые, и через них просвечивались эти лучики- фары, которые двигались по потолку от окна и обратно. И я фантазировала, глядя на них, а потом, засыпала со счастливым чувством. И всё- таки это были прекрасные времена, когда люди во всём помогали друг другу, хотя и жилось тогда тяжело...