АМБИЦИИ
(отрывок из романа «Юкка»)
- Амбиции… – медленно повторил Володя. – Ты знаешь, может быть, я чего-то не понимаю, но мне кажется, что это не про меня. У меня нет амбиций. Я никому не хочу «диктовать условия». Я просто хочу уберечь своё… уберечь от искажений.
- Амбиции, Володя, надо иметь, – назидательно отчеканила Алла.
Володя пожал плечами:
- Может быть, я отстал от жизни, но я всегда воспринимал «амбиции» как слово с чётким негативным оттенком.
- Да пожалуй, что и отстал, Володя. Разве ты не слышал, как первые люди государства с самых высоких трибун говорят сегодня: «у России должны быть амбициозные планы». Не думаешь же ты, что спичрайтеры первых лиц пользуются этим словом в негативном смысле? Сейчас сказать «амбициозный» – значит похвалить, а не обругать.
- Вот как? – хмыкнул Володя. – Алла, у тебя есть толковый словарь?
- Толковый? – растерялась Алла. – Есть Даль сокращённый…
- Прекрасно! А поновее?
- Поновее только словарь иностранный слов…
- Неси! Давай выясним этот тёмный вопрос. Кстати, слово явно французское… Французский словарь есть?
- Есть! Тогда уж и английский – аmbition!
- Отлично! Подать его сюда!
Алла бросилась рыскать по книжным полкам и стеллажам, Володя нетерпеливо листал доставаемые словари, выписывал на листок добычу.
- Послушай, – кричала Алла из коридора, вознесённая стремянкой к верхним полкам – как тебе это понравится: ambitionner – домогаться, пламенно желать!
- Это откуда такая диковина – «пламенно желать»?
- Словарь Яковлева, Киев, тыща девятьсот пятнадцатый год!
- А Москва в тыща девятьсот сорок девятом, сталинском, утверждает: спесь, чванство, – обменивались они находками. Стол загромождался всё новыми книгами, вызволенными из пыльного плена дальних полок. Наконец, все источники информации были исследованы.
- Итак, – Володя бросил карандаш, – подведём итоги. В нашем распоряжении словари от далевского, тыща девятьсот третьего года, до свеженького, путинских лет. Картина складывается любопытная… На протяжении всего двадцатого столетия в русском языке – в русском! о других пока не говорим! – это слово употребляется в отчётливо негативном духе…
- Ну почему же, – возразила Алла, – а Даль? Смотри, он пишет: «чувство чести, благородства».
- Прояви научную добросовестность, Аллочка, не усекай источник. «Честью» Даль только начинает, а заканчивает «чванством». Да и не припомню я в русской классике, чтобы «благородство» было приравнено к «амбиции». Это уж Даль хватил! Подцепил у каких-то заядлых русских галломанов. Такое толкование можно счесть не совсем корректным и курьёзным. Я полагаю, что все описания смысла этой самой «амбиции» можно расположить так… в приблизительном порядке возрастания отрицательности коннотаций: честолюбие, самолюбие, себялюбие, тщеславие, самомнение, властолюбие, спесь, чванство. Бр-р. Хорош набор?
Алла неопределённо повела бровью.
- И это ещё не всё, – продолжал Володя, – плюс к тому: жажда наград, почестей, внешних знаков уважения. Ты не согласишься со мной, что всё это укладывается в старое доброе русское – ГОРДЫНЯ?
- Пожалуй, – согласилась Алла, – но ведь исходное-то, у французов, ambitionner – стремиться, добиваться. Вот, словарь 1970 года. Прекрасные понятия, достойные всяческого уважения.
- Так то во французском и оставалось. А в русском эта французятина – «амбиции» – употреблялась без всякого одобрения.
- Я думаю, что теперь это уже архаика.
- Именно, Алла, именно. Новый век, даже тысячелетие новое, новые нравы. «У России должны быть амбициозные планы»… Ведь странно было бы думать, что из Кремля на весь мир брякнули, что Россия должна быть спесивой, чванливой, тщеславной, жаждущей власти…
Они оба рассмеялись, представив себе подобную недипломатичную речь кремлёвских деятелей.
- Хотя, по сути, - задумчиво продолжал Володя, – именно это они и хотели бы сказать… Надо думать, кремлёвские спичрайтеры уже сбросили со счетов моё поколение. Они ориентируются на молодёжь, которая затащила в русский язык из французского и английского такой оттенок смысла в этом слове, который два столетия был ей чужд: стремления, притязания. Так что в лингвистическом смысле мы с тобой, Алла, оба правы. Просто по-разному воспринимаем это слово: ты – по-новому, а я по-старому…
Они помолчали, не глядя друг на друга.
- Да, забавно, забавно, – снова заговорил Володя. – Вот как язык фиксирует разницу мироощущений, как теперь принято говорить – менталитетов… То, что для западного человека – похвальная созидательная активность, для русского – предосудительная гордыня и пустая, тщетная суета…
(начало романа "Юкка" см.http://proza.ru/2010/01/12/788)