АТУ ИХ, ПУШКИН!
(отрывок из повести "Чай с холодной водой")
… Не понимала Вера этого альтруизма: «Как дай вам бог любимой быть другим…»
Недавно, перечитав по случаю эти хрестоматийные строки, Вера впала в недоумение. Заглянула в учебник: некая пушкинистка умилённо восторгалась – как бережен Пушкин с предметом своей любви! как самоотвержен! как всё благородно, как смиренно!
Это ревнивец-то Пушкин? Пушкин, который, зная цену своему дару, был не слишком озабочен комплексами неполноценности? Бешеный, язвительный, яростный Пушкин? Да полноте, господа! «Я не хочу печалить вас ничем» – это же просто маска, показное смирение, чтоб ближе подманить жертву. Не хочешь печалить – так зачем пишешь? Почему просто не раствориться в пространстве и не ворошить былого? Но вот жертва обманута и уселась самодовольно слушать сладкие песни о том, как из-за неё страдали. Песня льётся: и робость, и ревность, и томление, «так искренно, так нежно…» И когда бдительность слушательницы усыплена – бац! звонкая, хлёсткая пощёчина: «Как дай вам Бог любимой быть ДРУГИМ!»
Кому и когда пришла в голову такая чушь: что Пушкин желает своему «предмету» – любви «другого», столь же прекрасной, какой была его любовь? Да Пушкин уверен, как и любой любящий, что его любовь, его чувства неповторимы! Но ты их не оценила, отвергла – так поди прочь, мои вздохи по тебе кончились; иди поищи себе «другого», да только не найдёшь, и ещё будешь слёзы лить и локти кусать в досаде об упущенном; а чтоб не забыла, чем пренебрегла – держи подарочек… Это злой, злорадный, мстительный, оскорблённый Пушкин под маской смиренного отвергнутого воздыхателя. Браво, Пушкин! Ату их, отвергающих любовь!