Не каждый день человеку исполняется сто лет, и не каждому суждено столько прожить, вернее, почти никому. Так что справлять, собственно, нечего, и пить за здоровье смешно, и желать долгих лет абсолютно бессмысленно. Я читаю единственное поздравление с фронта. Отправитель, без сомнения, голову сломал, придумывая пожелания. И так замечательно туманно у него получилось, что открытка впервые дошла до адресата, а не была уничтожена цензурой, как бывает со всеми письмами.
- Дай почитать, - в сотый раз просит Марина, хотя руки у нее в свекле, которую она режет для салата.
Открытка от ее брата. Значит, он жив, и это для нее еще один повод радоваться. Они все родились, когда уже пятьдесят лет шла война и эти сухие кислотные дожди. Марина с покорностью Буренки, едущей в грузовичке на бойню, воспринимает ужасы окружающего мира. Зато каждое хорошее событие она превращает в праздник.
Я ей запретила устраивать мне День рождения, но вдруг мы получили эту открытку, и Марина сказала, что теперь уже никаких отговорок. И вот они с сестрами сегодня отпросились с фабрики, и накупили продуктов и, довольные, ржут на всю кухню. Детей они заперли в комнате, включив им эту штуковину, которую сейчас используют вместо компьютера.
- Бабушка, поставь вино в холодильник, - кричит мне Марина, и сразу втягивает голову в плечи, как бы готовясь получить затрещину.
- Я тебе не бабушка, - как обычно отвечаю я и добавляю, - в свои сто лет я гораздо лучше тебя сохранилась.
Сестры ржут еще громче, сейчас им только палец покажи.
- Ничего, - говорит Марина, - я вот как накрашусь!
Марине двадцать семь лет, и выглядит она совсем неплохо. Хотя они все непрерывно болеют и лечатся. Пол-зарплаты тратят на таблетки, сейчас так принято. Когда я сижу с их детьми, Марина оставляет мне тонны детских пилюль и сладко пахнущие пузырьки. А я все это выкидываю сразу. Мамаши потом сердятся на меня, ведь они столько денег на эти лекарства потратили. Я им говорю – но никто ведь не умер без этих таблеток! А они меня не слушают, потому что с утра в интернете опять объявили высокий уровень эпидемической опасности. И они бегут занимать очередь за так называемыми вакцинами. Год назад объявили о кошачьем гриппе, хотя кошек в городе почти не осталось. Теперь уничтожили всех подчистую, и только самые умные спрятались в здании Государственного Эрмитажа, который теперь закрыт и колючей проволокой огорожен.
- А вы слышали про питательный воздух? – спрашивает одна из сестер. – В нем содержатся питательные вещества и витамины. Можно подышать из баночки, и не надо ничего есть. И похудеть очень просто. Через интернет продается.
- Ничего себе, - не выдерживаю я, - еще несколько лет назад в Питере вообще есть было почти нечего! А вы уже успели все забыть и худеть решили.
Удивительно, как человек ко всему приспосабливается. Одни научились выращивать овощи при полном отсутствии условий для сельского хозяйства, а другие тут же решили делать деньги на боязни женщин потолстеть.
Я разбираю пакет с продуктами и несу в холодильник вино. «Не содержит АВ», гласит этикетка.
- Из-за этой надписи оно стоит в два раза дороже! – сообщаю я Марине.
- Зато не содержит АВ, - улыбается она, - говорят, что от него кожа портится.
- АВ – это атмосферный воздух, мы им каждую секунду дышим, - в который раз объясняю я, - А вот вы это дорогое вино выпьете и ночью пошлете своих мужиков за добавкой. Когда уже все магазины будут закрыты. И купленное на углу бухло будет содержать не только АВ, но и всю таблицу Менделеева.
- Знаешь что, - сказала Марина, - может ты и выглядишь моложе меня, но занудства в тебе как раз, как у столетней бабки.
- А что такое таблица Менделеева? – спросила младшая из сестер, которая всегда хуже всех училась.
(Отрывок из романа "Хозяин Бункера".)