- Что мне делать? Вот я попала…- бормотала под нос Лиза, нервно меряя шагами свою маленькую комнатку. – Самое обидное, что я даже не виновата…Обстоятельства так сложились, черт бы их подрал.
Девушка уныло посмотрела на груду учебников и тетрадей, валявшихся на столе. Завтра предстояла итоговая контрольная работа по истории за первое полугодие, к которой Лиза была практически не готова. А если оценка будет меньше пяти баллов – с медалью можно попрощаться. Все началось с того, что родители заявили – денег на платное обучение дочери в престижной юридической академии в семье просто нет, поэтому льгота при поступлении в качестве медали была просто жизненно необходима. Все это Лиза прекрасно понимала и училась изо всех сил, проводя дни и ночи над учебниками и в библиотеках, у нее была хрустальная мечта детства - стать адвокатом, причем очень хорошим. И вот сейчас хрупкий хрусталь накрывался медным тазом.
С самого начала месяца все пошло не так: папа уехал в длительную командировку, а мама угодила в больницу с обострением хронического гайморита. Лиза разрывалась последнюю неделю между магазинами, аптеками, школой и родственниками, у которых просила в долг хоть немного денег на лекарства матери. И только сейчас, накануне важной контрольной по истории она вспомнила, что даже ни разу не открыла учебник по этому немаловажному в ее настоящем и будущем предмету. Расстроенная до последней степени девушка села на стул и мрачно поглядела в темное окно, слегка задернутое тонкой ажурной тюлью. В этот момент раздался громкий звонок в дверь, радостной трелью прокатившийся по квартире. Лиза устало поднялась и поплелась открывать, лелея в душе надежду, что, может быть, вернулся раньше времени из командировки отец. Но на пороге стояла румяная кудрявая брюнетка с живыми карими глазами и улыбкой до ушей, в руках девушки был пакет с огромными оранжевыми мандаринами, аромат которых сразу пробуждал воспоминание о Новом Годе.
- А…это ты, Женька, проходи, - вяло поприветствовала гостью хозяйка дома. – Учти, мне некогда, завтра контрольная по этой проклятой истории.
- Привет, Лиз, да я ненадолго, только фрукты тебе передать для мамы, меня моя к вам отправила, - быстро тараторила брюнетка, снимая сапоги, ярко-красную куртку и белую шапочку. Матери хозяйки и гостьи приходились друг другу двоюродными сестрами, но общались нечасто по причине вечной занятости и далекого расстояния между местами проживания. – Слушай, я замерзла, пошли чай пить, я печенек захватила.
Женя уверенно прошествовала на кухню и принялась хлопотать, а Лиза покорно прошла следом и села на табурет, уронив разламывающуюся от боли и забот голову на стол.
- Лиз, что с тобой? – встревожено спросила брюнетка, ставя перед утомленной девушкой чашку крепкого чая с молоком. – Ты не заболела?
- Нет, но мне - конец, всем моим надеждам и мечтам – тоже, - хроническая усталость Лизы все-таки вылилась в истерику, - завтра я получу в лучшем случае тройку и то, если буду готовиться всю ночь. Ради чего я убивалась и пахала столько лет? Почему это все именно со мной? За чтооооооооооо….?
Девушка сорвалась на крик и захлебнулась горько-солеными злыми слезами. Женя, ни слова не говоря, взяла небольшой графин с холодной водой и вылила часть содержимого на многострадальную голову Лизы. Истерика прекратилась как по волшебству. Посмотрев на жалкую измученную кузину в застиранном коротком халатике с мокрыми волосами, прилипшими к красному зареванному и опухшему лицу, Женя приняла мгновенное решение.
- Шагом марш в ванну приводить себя в порядок, - скомандовала боевая брюнетка, - и прекрати ныть и жалеть себя, иначе я помогать тебе не собираюсь.
Когда умытая, с высушенными феном причесанными волосами Лиза пила на кухне чай с печеньем, ее спасительница поведала ей следующую интересную историю: оказывается в их школе в кабинете истории есть волшебная (да-да, именно) парта, но помогает она далеко не всем и далеко не всегда. Лишь тем, кто, по мнению сей магической школьной мебели, заслуживает ее благосклонности. Пока произошли лишь два весьма загадочных случая. Сама Женя в них не верила и считала всего лишь совпадением, но Лизе об этом говорить не стала. Вкратце - парта помогала ученику (или ученице) сдать историю так, как мог не всякий студент исторического факультета престижного ВУЗа, учителя, читая написанные работы, просто не верили своим глазам и долго консультировались с коллегами. Ученики сами толком не могли объяснить, откуда они в таком совершенстве знали материал и каким образом так блестяще смогли его преподнести. Все знали, что списать у преподавателя истории, Филимоновой Тамары Борисовны было нереально, она обладала профессиональным чутьем на шпаргалки и прочие ухищрения учеников. Поэтому в итоге удивившие всех и вся своим гениальным знанием предмета все-таки получили пятерки. «Презумпция невиновности», - улыбнулась тогда Филька, именно так давно прозвали строгую, но, в общем-то, справедливую историчку ученики.
Лиза слушала сестру, открыв рот и не веря своим ушам, до нее тоже доходили слухи о чем-то подобном, но тогда она просто отмахнулась от них как от глупых сплетен. Женя рассказывала так горячо и убедительно, что просто не оставляла от сомнений камня на камне. Она очень подробно описала, где стоит парта и как она выглядит.
- Ну, кто ж еще в нашей школе так заслуживает помощи, если не ты? – много раз повторяла брюнетка, словно гипнотизируя измученную хозяйку дома. Девушки учились в разных классах, Женя была старше Лизы на два года, но всегда говорила, что куда глупее своей кузины. – Завтра ты сядешь за эту парту, и у тебя все получится. А сейчас – ложись спать и отдохни как следует. Я поехала домой.
Утром Лиза проснулась от громкого писка будильника на удивление бодрой и отдохнувшей. По дороге в школу, она уже в который раз размышляла, как Женьке не лень таскаться из такой дали (родители сестры купили пару лет назад квартиру в отдаленном районе, но Женя наотрез отказалась переводиться в другое учебное заведение). История стояла первым уроком, Лиза с дрожащими руками и страхом в сердце села за заветную парту, обычно в классе все садились, кто куда хотел, учителя давно перестали обращать на это внимание. Прозвенел звонок, прозвучавший для девушки похоронным звоном по ее мечтам и надеждам.
- Доброе утро, - как всегда пунктуальная учительница истории вошла в класс. – Надеюсь, все вы готовы к сегодняшней контрольной.
Невнятный гул был ответом. Не обратив на это особого внимания, преподаватель велела убрать с парт все кроме ручек и принялась раздавать листы с заданием. Лиза с ужасом прочитала на положенной перед ней бумаге - «Великая французская революция: причины, этапы, последствия», по этой теме она не успела прочитать ничего…Отчаяние накрывало девушку черным туманом, в глазах потемнело, кровь в висках стучала, словно барабанная дробь…
***
- Мадам!!! Госпожа маркиза! – крик вернул Лизу к реальности, испуганно вскочив, она огляделась. Первая мысль, пронесшаяся в голове, была о том, что она все-таки сошла с ума. Лиза стояла в синем шелковом платье времен Людовика XVI в роскошной гостиной, обставленной в стиле рококо, и к ней бежал лакей в лиловой с серебром ливрее и сбившемся набок напудренном парике. Он что-то кричал, явно по-французски, а Лиза, учившая только английский, почему-то отлично его понимала.
- Госпожа маркиза, нужно уезжать, срочно, через минуту они будут здесь! – выпученные от страха глаза лакея очень забавно смотрелись на его худом лице, - Быстрее! Прошу вас!
Лиза непонимающе смотрела на странного мужчину, тянущего ее за руку куда-то в сторону белой, украшенной позолотой двери. В этот момент в комнату ворвалась толпа каких-то оборванцев, возглавляемая молодым человеком с фанатично горящими глазами. У всех красовались трехцветные кокарды либо на потрепанных засаленных шляпах, либо на груди. Лиза чуть наморщила носик от отвратительной смеси запахов алкоголя и немытых тел.
- Гражданка Шомон, вы арестованы по приказу Законодательного собрания за пособничество вашей сестре, гражданке Тюржи, в службе австрийской шпионке Капет, - напыщенно объявил предводитель.
- Моя сестра никогда не служила шпионам, - величественно ответила Лиза. Это было странное ощущение – как будто не мозг руководит телом, а наоборот. Девушка не контролировала свое новое обличье, вероятно, принадлежавшее французской аристократке. «Может, мне все это снится?» - мелькнула в голове спасительная мысль. – «Оказывается, я отлично знаю язык Гюго и Вольтера»
- Мы имеем в виду эту австрийскую шлюху Марию-Антуанетту, - смачно сплюнул на пушистый персидский ковер один из грязных революционеров. – Снимай свои блестящие побрякушки и пошли в тюрьму, там тебя уже дожидаются такие же, как ты предательницы Франции.
- И не вздумай сопротивляться, - отвратительно ухмыльнулся еще один тип в замызганных штанах и рваной рубашке.
Словно в трансе Лиза автоматически сняла бриллиантовые серьги, брошь и кольца и швырнула их на пол. Потом ее куда-то долго вели по грязным улицам под конвоем словно преступницу, повсюду грели костры, обезумевшие люди грабили дома, били стекла, вопили, как одержимые. «Исторические факты слабо отражают действительность», - горько подумала Лиза, спотыкаясь в жидкой грязи. Пышные юбки, высокие каблуки тонких быстро промокших туфелек и тугой корсет не способствовали скорости передвижения, что бесконечно раздражало ее конвоиров и вызывало у них грязные ругательства. Наконец, они прибыли к суровому величественному зданию с остроконечными башнями, плохо различимому в вечерних сумерках.
- Консъержери – это самое подходящее для придворных потаскух местечко, - злобно пояснил один из сопровождающих, - отсюда только один выход – на гильотину.
Лизу провели в тесную душную камеру, в которой находилось уже несколько узниц. Странно было видеть изысканные, хотя и помятые, наряды и пышные прически на фоне сырых серых стен и слежавшейся гнилой соломы. Все происходившее в дальнейшем казалось бредом сумасшедшего. Душа Лизы словно разделилась на несколько частей, она видела события, происходящие в разных концах Парижа, а иногда и Франции. Однако, тело находилось в тюрьме и ощущало все неудобства с этим связанные – голод, холод, боль в уставших ногах и талии, безжалостно сдавленной корсетом. Перед глазами девушки словно проплывали – штурм и взятие Бастилии, принятие Учредительным собранием разных декретов – об отмене привилегий сословий и провинций, о равенстве всех перед законом, о передаче церковных имуществ в распоряжение нации и прочее и прочее. Она незримо присутствовала при провозглашении первой в Европе конституции, слышала речи Марата, Дантона и Робеспьера, видела, как открывал свои первые заседания Национальный конвент. Самым ужасным зрелищем были казнь короля, а через десять месяцев и казнь Марии-Антуанетты. Лизе казалось, что она медленно сходит с ума и эта странная пытка никогда не кончится. Хотя определенный интерес она безусловно испытывала: о том, чтобы увидеть великие исторические события самой, девушка никогда даже и не мечтала. Все происходило как в фильме при ускоренной перемотке кадров, одна картинка моментально сменяла другую – Вандейский мятеж, убийство Марата Шарлоттой Корде, противоречия Робеспьера с Дантоном, казнь Дантона и Демулена, термидорианский переворот и гильотинирование Робеспьера, составление конвентом новой конституции, директория и, наконец, создание временного правительства трех консулов – Бонапарта, Дюко, Сийеса…А тело требовало еды, тепла, сна, чистоты, Лизе было противно спать на гниющей соломе, есть заплесневелый хлеб, пить затхлую воду. Волосы нечем было расчесать, платье и белье не менялось по несколько недель, вечно голодные крысы не давали спать по ночам. Девушка не знала, сколько продолжалось это странное состояние полутранса-полуяви. Через некоторое время она осталась в камере совсем одна, ее постоянно менявшихся соседок забирали на казнь почти каждый день, а её почему-то не трогали. Но Лиза настолько измучалась и физически и душевно, что уже, можно сказать, мечтала о гильотине как о высшем благе.
И вот в один прекрасный день ей принесли ведро горячей воды, чистую одежду и миску вкусного супа с двумя кусками свежего хлеба впридачу. Это могло означать лишь одно…Следующим утром Лиза сидела в тряской повозке под горячими лучами летнего солнца, жадно вдыхая свежий воздух и любуясь безоблачным голубым небом. Крики разгоряченной толпы и скорая смерть ее совершенно не трогали. Кто-то кидал в нее гнилыми овощами и грязью, кто-то выкрикивал грязные оскорбления, девушка машинально отряхивалась, не обращая внимания на происходящее. Скоро она уже стояла на высоком помосте перед ревущей толпой, пожиравшей ее жадными любопытными взглядами.
- Гражданка Шомон приговаривается по решению Конвента….- дальнейшее Лиза уже не слушала. Через пару минут палач решительно подтолкнул ее к гильотине. Бросив быстрый взгляд на остро отточенное сверкающее лезвие, Лиза грациозно опустилась на колени и положила голову в углубление у основания механизма, одновременно откинув длинные спутанные локоны с тонкой шеи. Взгляд девушки опустился на корзину, потемневшую от бурой запекшейся крови. Ученица обычной средней школы города N горько улыбнулась…
***
- Верицкая, ты готова сдать выполненное задание? – высокий голос учительницы истории прорвался сквозь туман, окружавший Лизино сознание. – Я не собираюсь ждать тебя полдня.
Девушка вздрогнула и потрясенно уставилась на лежавшие перед ней листы, исписанные с двух сторон мелким убористым почерком, в котором Лиза с удивлением узнала свой собственный.
- Да, конечно, - Лиза медленно протянула написанное Тамаре Борисовне Филимоновой.
Надо ли говорить, что контрольная по истории, выполненная ученицей девятого класса Верицкой Елизаветой заслужила самые восторженные похвалы и отзывы? Многие преподаватели просили разрешения воспользоваться данными из ее работы для своих научных трудов.