Боб, Бэбен и маленький Беня
Из книги "Вовка Панин в мореходке"
“Великое переселение народов” происходило в начале каждого курса. Второкурсники с четвёртого этажа спускались на третий, уступая свои большие кубрики вроде 61-го первокурсникам. А сами заселялись в сравнительно небольшие восьми – и шестиместные. Третий курс, в свою очередь, занимал престижнейший второй этаж, ну а четвёртый курс в это время нарабатывал по морям и океанам плавценз.
Боб и Бэбен переходили из кубрика в кубрик вместе, впрочем, и остальные курсанты меняли свою жилплощадь без какого-то полного изменения наличного состава. Да за годы учёбы и было-то всего два переселения.
Кто такие Боб и Бэбен?..
Всем известно, что русское имя Вовка или Володя на иностранный манер часто трансформируется именно как Боб, так что под Бобом в 28-й группе механиков всегда подразумевали Вовку Городинского. Кроме Городинского в группе были ещё два Вовки (тот же Панин), но они почему-то Бобами не стали, наверное, чтобы не создавать путаницу или из-за своей мелкокалиберности.
С первого и по окончательный четвёртый курс Вовка Городинский был в тройке самых высоких и атлетических ребят в группе. Типично русский парень, он светлорус, голубоглаз и вообще сильно смахивал и лицом и телом на былинного гусляра из фильма. При этом у него была ещё одна,
на первый взгляд, странная привычка. Он после отбоя записывался в тетрадку дневального по роте, чтобы тот будил его ровно в четыре часа утра. Дневальный будил, а Боб говорил ему спасибо и поворачивался на другой бок.
Когда это стало известно широкому курсантскому кругу, то он свою интересную странность объяснил так:
-Представляете – меня будят в четыре утра…. Я смотрю на часы и балдею: мне ещё спать целых три часа до подъёма и… счастливый засыпаю снова…
Вот как мало было нашему Бобу для счастья. Даже гораздо меньше, чем тому же Шуре Балаганову. Да и другие курсанты принимали за немалое счастье поспать лишний часок-другой, но то ведь лишний.
При этом он ещё был родом из приазовской станицы с легкомысленным цветочным названием Маргаритовка.
“Какое интересное и немножко смешное название, - показалось было Вовке Панину. -Хотя мой-то Зеленогорск и вовсе совсем недавно был непонятной Письмянкой…”
Городинский, или теперь уже его можно называть просто – Боб, нуждался в опеке. Не сам, конечно. Это ему нужно было обязательно кого-нибудь опекать, и объектом его опеки как-то незаметно для всех стал Толька Бакумов – альбинос из нижневолжских степей.
Бакумов Толик, в отличие от Боба – один из самых маленьких в роте, но только ростом. Веса в нём было гораздо больше, чем, опять же, у Вовки Панина или Сашки Назырова. Он был покато-кругленьким как в голове, так и в остальном теле и с таким же округлым характером без всяких шипов и колючек.
Почему из Тольки Бакумова получился Бэбен?.. Конечно же, из-за неразлучности с Бобом, но не называть же его Бобиком…
Боб и Бэбен были вместе всегда. Начиная от того, что спали они на одной койке – Боб на верхнем ярусе, а Бэбен на нижнем. На занятиях во всех аудиториях они сидели за одним столом, в столовой тоже. На переменах и в личное время было удивительно увидеть их случайно по отдельности.
Вот только в строю им не подфартило. Если в шеренге, то Боб стоял на крайнем правом фланге, а Бэбен на крайнем левом, если рота была на марше, то снова Боб шагал в голове колонны, а Бэбен в замыкающей четвёрке. Но когда шеренга или строй рассыпались по команде “Разойдись!”, то они, словно разноимённые полюса, тут же устремлялись друг к другу…
Что же касается шипов и колючек, то и они однажды появились в их кубрике на три двухъярусные койки
…Теплым и свежим ростовским вечером командир роты Николай Семёнович поджидал своих подопечных из очередного увольнения. Конечно, этого можно было и не делать, тем более в субботу и тем более, что дежурным по училищу был другой офицер, но так требовала обстановка.
В стране, и само собой в училище, разворачивалась и набирала обороты очередная кампания по борьбе с алкоголизмом, хулиганством и тунеядством. На сегодняшнем утреннем построении командир долго говорил о человеческих пороках:
-В последнее время и у нас имеются случаи появления курсантов из увольнения с запашком… Не рановато ли?.. Ведь большинству из вас нет ещё и восемнадцати…. В мои планы совсем не входит подготовить к выпуску роту судовых механиков – алкоголиков. На любом флоте этого добра и без вас хватает! - распалял себя как обычно Николай Семёнович. - Я сейчас не буду называть фамилии, но на сегодняшний день в каждой группе у меня есть по два-три кандидата... Сами знаете на что, если они не образумятся...
Что греха таить… Конечно, курсанты позволяли себе распить в дружной весёлой компании бутылочку-другую крепкого “Донского”, да если ещё увольнению предшествовала стипендия.
…Пока всё шло нормально: курсанты один за другим возвращались из увольнения, командир заговаривал, как бы невзначай, с теми подозрительными, которых он имел в виду на сегодняшнем утреннем построении, но всё выходило по чистому.
“Всегда бы так” – удовлетворённо думал Николай Семёнович.
Вдруг он обратил внимание на Тольку Бакумова, который нёс в руках свою мичманку, будто тарелку с борщом от раздаточного окошка.
-Ты что это без головного убора?! – повысил голос командир. – Сейчас же надеть мичманку, иначе два наряда за нарушение формы одежды.
-Товарищ командир, я ведь уже во дворе экипажа – считай, что дома.
“Не бутылка ли у него в фуражке?..” – заподозрил неладное Николай Семёнович. – А ну-ка, показывай – что у тебя там!..
Бэбен и в самом деле мичманку надеть не мог, в ней что-то копошилось.
“Слава Богу, это уже не бутылка” - опять подумал о своём Николай Семёнович. –Давай показывай, - повторил он.
-Эх, куда уж теперь деваться? - понурился Бэбен. – Вот он – ёжик, пожалуйста, смотрите…
-Ты что это?!.. Куда ты его тащишь?.. Уж, не в кубрик ли?..
-Николай Семёнович, смотрите, какой хороший…. Ну что он нам – помешает?.. А насчёт гигиены и порядка – ёжики и не гадят вовсе…
-Да вы что, оборзели?!.. – совсем не педагогично выразился командир. – Сейчас ёжик, потом кошку притащите, собаку… Что тогда получится у нас в экипаже?
-Что?..
-Зоопарк…. Или зверинец… Кому как понравится. У нас и так иногда в экипаже, как в африканских джунглях…
Продолжая выражать куда-то в сторону своё неудовольствие, командир тем временем внимательно следил за ёжиком, которого Бэбен уже выпустил из мичманки и тот, негромко фукая, закружился вокруг ног.
-Ладно… Если Величко против не будет, то я тоже пока не против, - всё же смягчился командир, –но в случае чего – чтобы духу его не было…
Какой такой случай мог произойти из-за ёжика, он уточнять не стал, а довольный выше макушки Бэбен галопом залетел через трап в свой кубрик.
-Где взял?!.. – сразу завопила курсантская наличность в кубрике. –Ну, Бэбен, с тобой не соскучишься…
Над именем нового жильца долго не думали. Взяли нечто среднее от Боба и Бэбена – получился Беня.
Поначалу Беня очень дичился новых для него людей, но довольно быстро разобрался, кто есть кто, и другом своим признал, прежде всего, Бэбена, а потом и Боба. Нашёлся он на набережной, а уж откуда он там взялся, никто не ведает. Скорее всего, потерялся от каких-то безалаберных хозяев, а может мальчишки притащили его с дикорастущего левого берега на цивилизованный правый и бросили в розоцветных кустах.
-Боб вне очереди в наряд загремел, - рассказывал Бэбен, -я и пошел на набережную предупредить его девчонку, что он на вахте. Потом сижу на лавочке, слышу – фукает возле ног. Нагнулся – ёжик топчется… Я и взял его…
Так и зажил ёжик Беня с курсантами – мореходами. За кормёжку никаких проблем с первого дня – Беня оказался всеяден!.. Ел он и пойманных мух с хлебом, и колбасу с котлетой, хлебал жиденькое с фруктами и овощами… Но больше всего ему полюбилась халва, которую курсанты иногда прикупали в охотку. О Бене прослышали все. Смотреть на него приходили даже из другого конца роты, из-за чего на двери кубрика появилось объявление: “За погляд Бени – один рупь с рыла в минуту”… В шутку, конечно.
В кубриках флотского экипажа никакие дверные замки или защелки не положены, но Боб с Бэбеном уговорили старшину Величко, и приладили с наружной стороны крючок, дабы дверь не открылась от случайного сквозняка и Беня не потерялся бы во время отсутствия своих друзей.
Но со временем Беня всё же наладился ходить по гостям. Он выходил из своего кубрика и шёл в кубрик напротив, где жил Вовка Панин, который принимал самое горячее участие в воспитательном процессе с Беней. Коридор Беня старался пересекать как можно быстрее, видимо, он воспринимал длинное и гулкое помещение как опасную зону. Зато в обоих кубриках он безмятежно топал от койки к койке. Однако, днём он всё же больше спал в своём домике, который смастерили ему Боб и Бэбен из картонного ящика из-под его любимой халвы.
Каждую субботу ребята брали Беню с собой на водную станцию. Там курсанты тренировались на огромных шестивесельных ялах, загребая по заливу левого берега Дона на вёслах и под парусом. Беню надёжно привязывали за лапку к форштевню, и он столбиком становился на баке вместо вперёдсмотрящего.
-Настоящий мариман растёт…
Беня и в самом деле нисколько не боялся воды. Его выпускали с песчаного бережка поплавать, и он только фыркал из крохотных ноздрей, неутомимо перебирая маленькими передними лапками.
Так и стали жить-поживать неразлучные друзья Боб, Бэбен и маленький Беня…
И тем нелепее и бессмысленной оказалась жуткая трагедия в кубрике трёх неразлучных друзей. Она произошла столь внезапно и мгновенно как землетрясение или извержение вулкана с цунами вместе взятые…
Однажды в кубрик с ёжиком зашёл Мишка Романов – строптивый казачина из приазовской станицы. От Лёшки Педченко – тоже донского казака, было известно, что у того полный разлад на любовном фронте, и теперь он только и думает, как бы люто отомстить неразумному женскому полу, а заодно и всему, что подвернётся под руку.
Зачем он зашёл в кубрик – Мишка, наверное, и сам не знал. Скорее всего, он просто слонялся из угла в угол, снедаемый своим полным душевным расстройством.
-Привет всем, - автоматически выронил Мишка в тишину кубрика.
-Привет, - ответили ребята, которые кто как занимались своими делами или просто спали. Дело было в личное время.
Как Мишка умудрился навалиться голой рукой на Беню, спящего в этот раз в койке Бэбена под простынкой – никто не заметил.
-Ах ты, чёрт! – вскрикнул Мишка и в ту же секунду колючий шарик…вылетел в широко по-летнему раскрытое окно.
Бэбен сидел за столом, и что-то чертил из курсового проекта.
-Ты что, гад, сделал?!..
Он молнией выпрыгнул из кубрика и также скатился по трапу во двор экипажа. Ёжик, развернувшись, лежал на тротуаре и чуть заметно шевелился.
-Может колючки самортизировали! – обнадёжился Бэбен и, взяв Беню на руки, тем же намётом домчал его до кубрика…
Но всё оказалось гораздо хуже. На глазах у Бэбена, Боба и других ребят, в том числе и Мишки Романова, маленький Беня скончался через несколько минут.
Бэбен плакал навзрыд, у Боба слёзы стояли в глазах, да и все, кто были в этот момент рядом, хотели тут же сделать Мишке голову шиворот-навыворот, но Боб, успокаивая на все лады Бэбена, сказал своё веское слово:
-Я сам его сегодня наказывать буду… беспощадно… после отбоя.
Мишка суетился:
-Ребята!.. Ну, извините…. Простите!.. Я и сам не понял, как это у меня получилось… Боб!.. Бэбен!.. Ну, дайте мне как следует!.. Я и сопротивляться не буду… Только по лицу сильно не бейте, – всё же пытался торговаться Мишка. - А то на занятия с фингалами неудобно…
-Иди пока отсюда… – вытолкал далеко за дверь посеревший на лицо Боб вконец растерявшегося Мишку.
Через некоторое время Боб и Бэбен уложили Беню вместе с его домиком в большую сумку и увезли на левый берег Дона, где схоронили под одним им известным местом…
Бой после отбоя – это значит в гладилке. Курсанты тоже люди, как это справедливо заметил однажды перед строем старшина Величко, собираясь сделать очередной разнос если не всей роте, то кому-то определённо. И поэтому ничто человеческое им не чуждо, в том числе и размолвки по разным поводам.
Обычно всякие мелочи разрешались мирным путём, но случалось и такое, что мирно решить никак не удавалось даже при вмешательстве самых авторитетных ребят. Смерть Бени безоговорочно была всеми отнесена именно к такому случаю.
Николай Семёнович постепенно смирился с тем, что он в одиночку алкоголизм в стране не победит и поэтому в этот вечер его в экипаже не было – надо же и командиру иногда отдохнуть в кругу своей семьи.
Старшины, чей кубрик находился почти рядом с гладилкой, конечно, знали о происходящих там редких поединках, но понимали, что бой в любом случае состоится – если не в гладилке, то в подвале или где-то там ещё… Поэтому справедливо считали - лучше уж гладилка рядом и почти на глазах, чем неизвестные подвалы и непредсказуемые последствия.
Сам поединок проходил вполне цивилизованно и по правилам. Нельзя было бить лежачего и пользоваться подручными средствами, а тем более каким-либо оружием. Контроль за правилами обязательно вели два рефери-наблюдателя из самых крепких парней.
…Вот и отбубнилась пофамильным алфавитом вечерняя поверка, ещё полчаса курсанты бегали между кубриками и гальюном с умывалкой…
К Бобу зашёл Серёга Житников.
-Как старшины? – спросил чуть поднапрягшийся Боб.
-В курсе…
-А тот?..
-В своём кубрике…. А может, всё-таки без драки обойдёмся?.. Ведь Мишка явно не нарочно… Он сейчас сам готов в окно небоскрёба прыгнуть из-за этой бабы…
-Причём тут баба?.. Пусть разгоняется и прыгает хотя бы с этого окна, откуда он его выбросил. –тихо проговорил Бэбен, глядя под свою койку, где ещё днём стоял красивый домик Бени.
-Ну, тогда пошли…
Мишка и ещё несколько ребят, которым предстояло охранять дверь в гладилку от случайных полуночников, были на месте. Второй участник поединка во всех объёмах был чуть меньше Боба, но ещё до училища занимался классической борьбой в своей станице Каневской, и был гораздо накачаннее и подвижнее во всех отношениях медлительного Боба. Так что явного преимущества ни у кого не было, но в душе все курсанты возле гладилки были на стороне Боба, а это уже можно отнести к преимуществу, хотя и скрытому.
-Ну, последний раз… - переводил Серёга взгляд от одного поединщика к другому. – Драться или….
Он даже не смог выговорить мирное слово, но вопрос такой задать был обязан по правилам поединка.
-Между нами Беня, - хрипло прогудел Боб.
Мишка промолчал. Он уже днём до глубины души покаялся во всех кубриках двадцать восьмой группы, но кругом был полный бойкот, в том числе и в его собственном кубрике…
Участники поединка и судьи-наблюдатели закрылись в гладилке…
Потом Серёга, а он и был одним из рефери, рассказывал:
-Только успели начало объявить, как Боб со всего маху Мишку в морду - тот с копыт и в угол… Два зуба как не бывало!..
-Потом Боб ещё пару раз крепко достал Мишку, - добавил Валька Трунов, который держал роль второго судьи-наблюдателя. – Мы смотрим, Мишка и не дерётся вовсе, а только закрывается, да от Боба с его пудовиками разве закроешься – тут железные доспехи не спасут…
-Да…. Это за Беню он так озверел, - переживали ребята, слушая подробный отчёт о только что состоявшемся поединке.
-Вот-вот…. Именно озверел. Мы видим - дело плохо, накинулись на Боба… Так он и нас чуть как кутят не раскидал… Правильно говорят, что злость удесятеряет силы..
Сразу после необычного поединка почти бесчувственного Мишку довели до кубрика, и на всякий случай установили за ним негласное наблюдение. Со второго поединщика тоже не спускали глаз до самого утра…
С того злополучного дня прошло около недели. Боб давно остыл и только тихонько тосковал вместе с Бэбеном. Мишка зализал свои раны и постепенно снова восстанавливал утраченное к себе расположение сначала в своём кубрике, а потом и дальше по коридору.
Как-то, сразу после ужина, Мишка подвалил к Вовке Панину.
-Вовк, посмотри-ка, что тут у меня, - раскрыл он большую сумку.
В сумке чем-то шуршала серая коробка, а под крышкой ёжик!.. Самый настоящий ёжик!..
-Ты же вместе с ними Беню воспитывал…. Отнеси им…
Вовка выхватил из сумки коробку и чуть не вышиб дверь в коридор, но в кубрик к Бобу и Бэбену постарался зайти как можно сдержаннее.
-Вот…. Это вам от Мишки…
Вовка до сих пор уверен, что ребята ни за что не взяли бы от Мишки даже золотые горы, но ёжик развернулся и, уцепившись за край коробки, выглянул в большой мир…. Как ни тяжела утрата, а жизнь всегда торжествует…. Нет, Беня-старший никогда не будет забыт, но Беня-младший стал достойным его преемником. Очень скоро он всецело окружил своим неусыпным вниманием и заботой вконец, было, захандривших мореходов.
Мишка Романов всё же признался, что он три дня подряд после памятной ночи ездил на рынок с птичьими рядами пока, наконец, надыбал продавца с таким великолепным ёжиком.
Беня-младший прожил с курсантами до самой практики. За пару дней до отъезда Боб с Бэбеном отвезли его в Маргаритовку на попечение родителей Боба и его младшей сестрёнки.