Левый берег
Из книги "Вовка Панин в мореходке"
Водная станция
Левый берег Дона большинство ростовского народа называет просто левбердоном, но Вовке всегда казалось в этом грубом и длинном слове что-то ругательное. Он сам никогда не произносил это слово, и его слегка коробило, если кто-то на нём зацикливался.
Левый берег летом – это сплошной праздник. Правда, в ковше, сразу напротив водной станции “Динамо”, есть какое-то лесоперевалочное предприятие или просто лесопилка, о чём свидетельствует издалека видный портальный кран и визг циркульных пил, но это и всё, что напоминает здесь о том, что кроме праздников бывают ещё и серые будни.
Никаких заводских гудков, труб с разноцветными дымами, никаких толп народа, спешащих к проходным многочисленных больших и маленьких предприятий, как это есть на большом протяжении правого берега.
Здесь бедная набережная и сверху и снизу по течению зажата заборами, за которыми трудятся, не покладая (а, может, и не “прикладая”) рук сотни и тысячи ростовчан. Однако выше Ворошиловского проспекта уже начато вытеснение всевозможных хозяйств подальше от берега – набережная требует простора…
Но вернемся на левый берег. Самое главное его украшение – роскошный пляж. Потом Вовке пришлось бывать на пляжах и в Ялте, и в Сочи, но он всегда вспоминал именно этот пляж, с его ласково прогретым, мелким и нежным речным песком. Вода возле берега не обрывается сразу вглубь, как иногда на морских пляжах, а тянется теплым и чистым мелководьем на многие десятки метров, позволяя даже самой мелкой малышне заходить подальше от берега без сопровождения
Курсанты любили ростовский пляж и в летние, погожие дни часто проводили там время увольнений. Но у них был и свой пляж.
В том самом ковше с лесопилкой, в его самом укромном месте расположилась водная станция их мореходки, в штате которой насчитывалось около десятка шестивесельных ялов, имевших и парусное снаряжение.
А рядом высились большие островерхие кручи того же донского песка, который здесь заготавливали, наверное, для всяких промышленных нужд. Этот песок и облюбовали курсанты для своего личного пользования.
Красота!.. Вовка вместе с другими ребятами лихо разбегался с самого верха высоченной кручи и с размаха шлёпался в воду!.. Хорошо, если не брюхом, а то потом весь живот красный, как у несчастного варёного рака…. Здесь же и загорали в коротких и длинных перерывах между шлюпочными заплывами.
Чуть ли не каждое воскресенье командиры придумывали какие-нибудь водные соревнования. И первым среди Вовкиной группы по всем видам плавания был Вовка Городинский. Он же забирался на самую верхотуру десятиметровой вышки и летел с неё через сальто-мортале, точно заходя в воду головой или ногами.
У Городинского было много последователей, и он всем, как мог, пытался передать своё умение.
-Воздуху, воздуху побольше набирай! – кричал он очередному смельчаку, решившемуся сигануть с середины вышки. – ноги ставь вместе, а то они у тебя раскорячены, как циркуль!..
Вовка тоже прыгал с середины вышки, уже в полете сжимался в комок, поджав коленки к подбородку, но так и плюхался камнем в воду то спиной, то задницей, то ещё как-нибудь, не решаясь раскрыться в воздухе. Солдатиком, как и у многих других, у него получалось лучше.
Но главным, из-за чего все курсанты стремились на левый берег на свою водную станцию – это, конечно же, шлюпки, на которых первокурсники осваивали весельный ход, а народ постарше вовсю рассекал по акватории ковша под тяжёлыми парусами из флотского брезента.
Начальник водной станции Сан Саныч - тоже в прошлом из водоплавающих чинов. Он с ранней весны, ещё до освобождения ковша ото льда, распахивает свои ангары, с помощью курсантов наводит полный порядок внутри и вокруг них, проверяет уже не раз проверенное вёсельное и парусное снаряжение на подопечных ялах и вместе с курсантами с нетерпением ждёт, когда очистится акватория.
Сан Саныч чуть выше среднего роста, крепко поджарый в свои за пятьдесят и загорелый дотемна, как и все работники южных пляжей и водных станций. Но главное его украшение – густая копна абсолютно седых волос, которые вместе с тоже густыми и лохматыми, но чернющими бровями создали удивительное сочетание чего-то неправдоподобного.
-Всё натуральное, - отвечал он на вопрос какого-нибудь докуки из курсантов. –У нас в породе все такие – волосы с детства белые, а брови, усы и борода чёрные…Тоже с детства…
Водная поверхность ковша ещё полна ледово-снежной шуги, а ялы уже спущены на воду и вот уже они начинают расчерчивать по стоячей шуге водные дорожки. Но шуга держится считанные дни, и наступает уже настоящий водный сезон, который, как правило, открывают старшекурсники.
Вовка любил парус. Оно и неудивительно. Ведь парус и весло - две большущие разницы. Многие первокурсники поняли, что такое мозоли, только работая на вёслах.
-И… раз!.. И… два! – разносятся команды по ковшу с ещё холодной, почти зимней водой.
Загребные, а это, как правило, самые крепкие и сильные ребята, сидят на банках лицом к лицу со старшиной шлюпки, им задаёт тон старшина, и на них равняются остальные гребцы, которых всего шестеро – по числу вёсел…
На первых порах Вовке казалось, что этими громадными вёслами не только нельзя грести, их и поднять-то просто невозможно. Но на воде вёсла становились легче, и сами мягко подкатывали под руки гребца – ими оставалось только двигать туда-сюда и чуть-чуть покручивать вдоль оси.
Раз двинул-крутнул, два двинул-крутнул… А через полчаса кровавые мозоли и спина не чувствует собственных ног. Правда, Вовка как-то обходился без тяжёлых последствиё с мозолями. Сказывался большой опыт общения с лопатой, приобретённый во время рытья траншей и землянок в укрепрайоне на улице Овражной, да и сама кожа на Вовкиных ладонях была антимозольной, не в пример тому же Городинскому, у которого, бывало, кожа с ладоней сползала лоскутами…
Паруса
Как, порой, завидовали гребцы курсантам, идущим под парусом.
-Скорее бы на второй курс перейти, - охали “галерные рабы”, оглядываясь на стремительно пронесшийся рядом с виду несколько громоздкий ял, но понимали, что нужно пройти через всё, чтобы потом, в близком или далёком будущем, не ударить в грязь лицом, когда обязательно придётся взяться за вёсла.
Чего-чего, а время не остановишь, если даже сильно захочешь. Вот и Вовкина рота в полном составе перешла на второй курс, сплошь состоящим из специальных предметов, и, в том числе, парусной практики.
Кто-то сказал, что теория без практики мертва. Но так же и практика должна опираться на теорию, и первые несколько занятий курсанты сидели в учебном классе и бубнили про гроты, кливера, шкоты и бизани…. Это, к счастью, совпало с ледоходом на Дону, и как раз кончилось к моменту полного освобождения водной глади ото льда и шуги.
Конечно, парусная практика на шестивесельном яле или практика на всемирно известном паруснике “Товарищ” – это тоже две большие разницы, но во всём есть свои преимущества и недостатки. А главное преимущество шестивесельного яла под парусом над остальными большими и маленькими парусниками, не считая тех, что ещё меньше яла –это близость к воде и ветру…
Прямо перед твоими глазами фок-мачта и её прямоугольный парус. Парус ловит каждое дуновение ветерка, он немного прогнулся, натянув свои шкоты, так и кажется, что ими он – парус старается пригнать к себе как можно больше ветра…
-Звучит команда: поворот “оверштаг”!..
И команда яла перекидывает кливер-парус с борта на борт и ял начинает выписывать дугу по акватории ковша, а потом и с выходом в русло Дона.
Но приближаться к баке нам, днём и ночью обозначающим судоходное русло, строго и категорически запрещено.
А курсантам вполне хватает левого берега с его отмелями, чтобы разгуляться на парусном яле со всеми доступными ему поворотами и даже против ветра и течения
-Поворот фордевинд!.. Поворот бейдевинд! – снова и снова разносятся команды старшины шлюпки над акваторией, и послушный ветру парус крутит шлюпку по крутому радиусу, едва не зачёрпывая бортом донскую волну.
Каждую субботу после полудня, а частенько и в воскресенье, курсанты гоняют под парусом по ковшу левого берега и с каждым днём набираются всё больше и больше опыта и сноровки. Все члены команды до автоматизма отработали свои действия на всех постах парусного расписания.
А через два месяца все держали строгий экзамен, и все получили корочки старшины шлюпки с правом хода на вёслах и под парусом. Это что-то вроде водительского удостоверения, только на воде.
В очередную субботу Сашка Дьяков, Витька Колчанов, Сашка Назыров и Вовка Панин фланировали на яле на траверзе набережной, где в этот послеобеденный час народу ещё было жидковато.
Лето на Дону!.. Здесь нет изнуряющей жары, как где-нибудь в соседних прикаспийских степях. Солнца и тепла ровно столько, сколько надо для полного равновесия души и тела… Мягкий, чуть прохладный из-за постоянного соприкосновения с донской водой, ветерок ласково обдувает полуголое тело, шевелит волосы, а чуть выше наполняет фок и кливер-паруса.
Прошли под мостом, переброшенным через Дон с Будённовского проспекта.
-Этот мост немецкие военнопленные строили, больше двадцати лет уже стоит, несмотря на то, что деревянный, - просвещает друзей ростовчанин Сашка Назыров. – Но вы сами видите, что с Ворошиловского начали строить бетонный мост. Он какой-то экспериментальный – на клею будет монтироваться…
Ребята и так уже знали, что единственный мост через Дон в городе Ростове, если не считать железнодорожного, строили немцы. По нему курсанты пешим порядком ходили на пляж и на водную станцию.
То тут, то там в дощатом настиле зияли дыры от прогнивших досок, но их вскоре свежими досками заделывала специальная бригада. Автомобильное движение по мосту жёстко контролировалось круглосуточными постами милиции с обеих сторон.
-Если так дело пойдёт и дальше, то в один момент какая-нибудь машина ухнет с такой высоты… и прямо на нас…- задрали головы ребята, выискивая свежие дыры, но пока всё было в относительном порядке.
Выше Ворошиловского проспекта пляж и мореходы решили немного поваляться на тёплом песочке. Народу в субботний день всегда много, но курсанты нашли удобное место для причала. В Ростове парусом мало кого удивишь - здесь водный спорт всегда в почёте. Но разве сравнить какую-нибудь парусную байдарку, больше похожую на легкомысленную, беззаботную и ветреную бабочку, с тяжеловесным и основательным ялом, парусное вооружение которого внушает интерес и уважение не только подбежавшей пацанве, но и более взрослому мужскому народу.
Вниз по Дону
-Пацаны, а что если нам в устье Дона попробовать спуститься, -размечтался лёжа на песке и глядя в ярко-голубое небо Сашка Назыров. -Я разок там был с дружком на моторке… Правда, лодкой командовал отец дружка, а мы только пассажирами были… Эх, знали бы вы, какие там протоки, а камыша сколько - запросто заблудиться можно…
-Кто тебе ял даст – это же целый день надо туда-сюда, особенно назад против течения, да если ещё ветер будет верху, - заспорил Витька Колчанов. – И вообще я не хочу где-нибудь заблудиться…
-Давай Сан Саныча попросим! – не в пример некоторым загорелся Дьяков. – Может он сам с нами захочет сходить.
Вовка всегда был только за такие предложения, но и он сильно засомневался, что в их распоряжение могут дать целый ял, хотя все они после сдачи экзамена по парусному малому судовождению считали себя уже состоявшимися морскими волками, вот только их “бригантина” пока не дотягивала мощью и скоростью.
-Конечно, без Сан Саныча никак не обойдётся – от него самого зависит – дать или не дать нам
шлюпку, но и он вряд ли захочет взять на себя ответственность отпустить нас одних…
-Так что прямо сейчас возвращаемся и без всяких намёков прямо заявляем, что берём Сан Саныча с собой! – лягнул ногой фок-мачту Сашка Назыров. – Пусть с начальством договаривается…
Сашка имел кое-какие основания распинаться таким образом, хотя это выглядело не совсем по-джентельменски: он уже не раз привозил из своих домашних увольнений большую посудину крепкого самодельного вина, похожего больше на коньяк или, на худой конец, грузинскую чачу, которую Саныч вполне уверенно опустошал, пока курсанты бороздили под парусами по всем ближайшим водным акваториям.
Никогда не пьянеющий смотритель водной станции Сан Саныч встретил друзей и ловко принял швартов.
-Что-то вы сегодня раньше обычного срока уложились… Или надоело?..
-Что вы, что вы?!.. Под парусом сутками можно без передыха ходить! – издалека начал подход Сашка Назыров. – А вам, Саныч, по Дону приходилось куда-нибудь дальше Ростова подниматься или спускаться?..
-Что за вопрос?.. Да я на своей барже не только весь судоходный Дон и Азов вдоль и поперёк прошёл, но и по Волге, а потом через озёра до самого Белого моря… А там и до Архангельска добирался…
-Вот бы и нам так попробовать!..
-А кто вам помешает?.. Вы своё ещё возьмёте. И не только Белое море…
-Когда это ещё будет? – очень натурально затосковал Сашка Дьяков. – Вот сейчас бы пройтись куда-нибудь подальше…
-И так уж я вас в Дон на свой страх и риск выпускаю, а вам всё мало…
В шлюпке уже давно убран такелаж, ребята присели со своим инструктором и тренером на скамеечку возле больших ворот шлюпочного ангара.
-Сан Саныч, а Саныч, - опять скромно подкатывает Назыров, - вот бы смотаться туда-сюда до Азова и обратно…
-Это прямо сейчас что ли? – выкатил глаза из-под своих роскошных бровей ошарашенный Сан Саныч. – Дело-то к вечеру…
-Да что вы!.. В следующее воскресенье, конечно, и только вместе с вами. И у командира, как положено, отпроситься с вашей помощью…
Дипломатические изыски Сашки Назырова оказались зряшными. Не в том смысле, что Саныч категорически отверг предложение друзей, а совсем наоборот. Саныч с великим воодушевлением принял идею шлюпочного похода вниз по Дону и обратно. Он даже обещал самолично утрясти с командирами все возможные вопросы…
…Вот и наступило утро назначенного воскресенья. Серьёзный поход требует полного штатного замещения, и к четверым друзьям присоединились Серёга Житников и Мишка Романов. Витька Колчанов, который поначалу было, воспротивился хорошей идее, теперь и в мыслях не держал, что поход состоится без него.
Ещё с вечера надёжно упакован сухой суточный паёк ровно на одну команду парусного яла, которая тихо миновала вахтенную службу на этажах и КПП. Ведь до режимного подъёма было еще целых два часа!.. Сан Саныч ждал в условленном месте на набережной.
Сашка Назыров с заговорщицким видом похлопал по своей спортивной сумке, но Саныч остался невозмутим и весь путь до водной станции на эту тему помалкивал.
-Сегодня мы пока воздержимся, - уже выдавая снаряжение, сказал он. – Серьёзное мероприятие требует ясности ума и трезвого расчёта!..
У какого смотрителя водной станции обойдётся без рыболовных снастей!.. Сан Саныч заготовил снасти на всю команду парусного яла. Одних только удилищ из бамбука уложили вдоль борта целую дюжину.
На открытую воду ковша, как обычно, вышли на вёслах и только тут установили рангоут. На кормовую банку сел, как и было запланировано, Сан Саныч. Это и есть место старшины, который по совместительству является и рулевым. Вовка и Сашка Назыров взялись за кливер – шкоты, на грот встали Серёга и Витька Колчанов, а Сашка Дьяков с Мишкой остались пока за пассажиров.
-Через каждые полчаса будем меняться, - твёрдо заявил Сан Саныч, - никакой узкой специализации…, Пойдём пока вдоль левого берега, а там будем действовать по обстановке…. Вот только с ветром у нас сегодня нелады. Снизу дует - так что до поры паруса придётся завернуть вокруг мачты…. Идти сплавом.
Водная артерия, даже такая, как Дон, ещё не забита вереницами сплошного транспорта, как, скажем, автомобильная трасса республиканского значения, по которой машины тихо едут туда-сюда почти без интервалов, а то и вовсе тянутся сплошной “верёвкой” длиной многие километры.
Крупные суда, типа пассажирских лайнеров или сухогрузов с танкерами, вообще редки. Иногда только сверху или снизу прокатится прогулочный трамвайчик, да ещё катера каких-нибудь береговых служб. Ну и вездесущие моторки…
Шли, как и дал установку Сан Саныч, вдоль левого берега, но старались держаться ближе к фарватеру, где течение было гораздо заметнее. Справа тянулся казавшийся бесконечным Ростов, слева за прибрежной порослью простирались заливные луга, вдоль и поперёк изрезанные каналами.
Вёсла, как и паруса, тоже расположились по своим местам вдоль бортов, и курсанты полностью отдались воле течения. Только Саныч иногда подрабатывал рулём, не давая шлюпке сойти с намеченного курса.
-Что-то мы заскучали, - первым пришёл в себя из безмятежности Серёга. – Может, вёслами помашем, а заодно и разомнёмся?..
-Давайте, давайте, - сразу согласился старшина Сан Саныч, который то и дело “слушал ветер”, задирая палец. – А то так до вечера будем только в одну сторону плестись…
Сторожевик
Скорость хода по реке нагляднее всего чувствуется по скорости удаления или приближения береговых предметов и все сразу увидели, что ход прибавился никак не меньше, чем в два раза.
-Эх, жаль, что пока на ялах лага не придумали, - сокрушался Серёга. – Как вот сейчас скорость прикинуть?..
-Для того, чтобы на глазок определять скорость, надо не один год помотаться по всяким рекам, а каждая из них свою скорость течения имеет и притом в разных местах по-разному, - совмещал приятное с полезным инструктор Сан Саныч. – Я вот сейчас думаю, что в этом месте наш ял даёт не меньше пятнадцати километров, а в морском исчислении это как раз восемь узлов…
Никто не стал спорить со старшиной, который всё учащал свои команды:
-И-и-и.. раз.. И-и-и.. раз..
Когда старшина протяжно кричит на букву “и”, то в это время гребцы тянут вёсла над водой, а при слове “раз” вёсла заходят в воду и совершают при помощи мускульной курсантской силы гребок, помноженный на шесть – по три весла с каждого борта.
Загребными шли опять-таки Серёга и Витька Колчанов и вообще – загребные это самая тяжёлая работа на любом гребном судне и заморышам здесь делать нечего. Именно загребные задают темп гребле, и по ним ориентируется старшина в своих громкоголосых командах…
А уж за вёслами загребных следят и стараются не отстать задние гребцы, в числе которых почти всегда Вовка Панин с Сашкой Назыровым. Конечно, они не раз и не два пробовали свои силы и в роли загребных, но природа-матушка не всем даёт одинаковые возможности, и с этим все благоразумно мирились.
-Хлопцы – мореходцы!.. А, кажись, ветерок-то в нашу сторону переменился! –не пропустил главного момента старшина Сан Саныч. – А ну-ка давай сушить вёсла.
Команда “Сушить вёсла!” означает конец гребного хода и курсанты вынимают весла из уключин, укладывают их по местам…. Да и то пора!.. Несмотря на попутное течение, порядком взмокли голые спины, загудели ноги и руки…. Вовремя ветерок подоспел на помощь!..
Развернуть паруса опытным мореходам стоило всего нескольких секунд. Ветер пойман – кливер-шкоты и фока-шкоты надёжно закреплены. Курсанты блаженствуют, отдавшись воле ветра. Шипит за бортом донская водица. Вовка опускает в неё ладони и ощущает тугую силу речной волны, которую оставляет за собой мощный форштевень надёжного, как весь российский флот, яла.
-Скоро одна интересная штука покажется, - внимательно смотрит прямо по курсу старшина Сан Саныч. –Сторожевик наш здесь во время войны на мине подорвался. Как он со всего маху врезался в берег, да так и остался там стоять с тех пор…
-Давайте к нему пристанем! – сразу подскочил на своей банке Вовка. – Надо же его обязательно посмотреть…
Остальные парни тоже уставились вперёд, ожидая, что вот-вот на берегу покажется искорёженный войной красавец корабль.
-Пристанем, конечно…. А вот и он…
Корабельная мачта показалась поверх деревьев задолго до того, как открылся сам корабль.
…Красивы всё-таки морские, да и речные суда, какого бы они не были класса, назначения и устройства. Вовка даже попытался перебрать в памяти все известные ему на этот час типы судов и кораблей и нашёл, что ни к одному из них нельзя придраться и за что-то его охаять. Просто суда бывают красивые и очень красивые.
Сторожевик был очень красивым, и даже смертельно раненый много лет назад, смотрелся величественно и грозно. Он круто накренился на правый борт, словно в лихом повороте, но кто-то вдруг остановил бег времени и корабль замер… Замер, чтобы через секунду снова вспенить высокий бурун, стремительно выйти на огневой рубеж и ударить по врагу из всех орудий…
-А пушки-то с него всё же сняли, может ещё во время войны…
-Конечно… Пушки ведь везде можно установить, подавай только снаряды…
Да, пушек на красавце корабле давно нет, но и без них он, казалось, не утратил своей боевой мощи - столько было заложено в нём жизнестойкости и силы человеческим разумом.
На борту лазили несколько пацанят. Они сразу уставились на подошедший парусник. Очень скоро известным им путём ребятня сверзилась с корабля и столпилась вокруг шлюпки.
-А ну, пацанва, показывайте, как вы наверх забираетесь, а мы вас за это под парусом немного прокатим!..
…Вовка ходил по палубе, на которой только в самых недосягаемых местах сохранились остатки стародавней краски, но местами палуба наоборот блестела металлическим блеском, отшлифованная сотнями босых детских пяток. Видно, детвора издавна сделала невольный памятник войны своим пристанищем для детских игр, и уже не одно поколение малышни и ребят постарше сменилось на палубе и в рубках морского сторожевика.
А Вовка упорно и настойчиво искал следы давно минувшей войны.
“Интересно, что это за вмятина?.. Может, сюда ударил вражеский снаряд, который взорвался, не пробив броню… Может, здесь рядом погиб от осколков какой-нибудь комендор или офицер… а вот просматривается давнишний сварочный шов. Что это?.. Тоже след снаряда, только на этот раз уже разорвавшего броню?..”
Вовка с Сашкой Назыровым поднялись в рубку, где со всех сторон зияли дыры вместо когда-то стоявших здесь приборов и устройств, но воображения хватало, и Вовка чуть не вживую ощутил себя матросом сторожевого корабля.
-Снять бы его отсюда, да притащить куда-нибудь по соседству с нашей водной станцией, - придумал Сашка. – Можно было бы хороший макет учебного судна сделать общими силами…
-Почему-то до сих пор не сняли - засел, наверное, крепко…. А скорее всего, его на металлолом разрежут, найдётся и на него хозяин…
Не меньше часа бродили курсанты по самым укромным закоулкам чудо – корабля. Отсек за отсеком мог бы многое рассказать знающему военмору, но ребята даже примерно не могли теперь определить назначение многочисленных помещений.
-Да…. Снаружи и чуть издалека он ещё похож на корабль, а изнутри это только скелет, - сделал скорбный вывод Сашка Дьяков. – И ведь надо было кому-то выломать всё до последней железки, неужто на хозяйство пригодилось?..
-На хозяйство вряд ли. Его раскурочили на запчасти скорее всего сразу, как только стало ясно, что его не снять с берега, а остальное уже мальчишки…
-Большие мальчишки рассказывали, что давным-давно сюда военный катер приплывал и оттуда корабль фотографировали на киноплёнку, - поделились ребятишки кое-чем из истории местной достопримечательности.
Сан Саныч спустился первым. За ним в бот набилось целый десяток прибрежных пацанов, но ял вполне мог принять ещё столько же. Курсанты заняли свои места, а возле каждого поочерёдно и с великим удовольствием мальчишки подержались за шкоты. Потом они прямо с борта сиганули в Дон и стайкой разноцветных колобков, обгоняя друг друга, поплыли к берегу.
Виноградное вино и донская уха
Курсантский парусник давно уже шёл по дельте Дона в одном из его многочисленных рукавов.
-Ну что… не пора ли стать на якорь или лечь в дрейф? – предлагает старшина. – Можно и перекусить и здесь же попробовать закинуть удочки.
-Сашка, а где ты рыбачил со своим другом?..
-Да ты что!.. Разве тут запомнишь, в каком из этих ериков мы тогда плавали и рыбу ловили. Захочешь искать – не найдёшь.
После крепкой заправки рыбачили прямо с борта шлюпки. Кругом стеной стоял камыш, течения в протоке почти не наблюдалось, и сторожить недвижный поплавок в ожидании поклёвки было сплошное удовольствие, не то, что на быстром течении Шешмы. Сашка у себя же в огороде накопал обычных дождевых червей и на них вполне нормально пошли сорожки, небольшие окуньки, плотва и вездесущие пескари.
Сан Саныч окружил себя сразу тремя удилищами, каждое из которых он определил под строго определённую породу рыб.
-Эта у меня на сазана и карпа, эта на судака и щуку, а эта для баловства вместе с вами…
Низовье Дона, а за ним и всё Азовское море когда-то считалось самым богатым местом в мире по количеству улова рыбы с единицы площади, но это, наверное, было давно и…
-Неправда! – добавил Сашка вслед тихим Вовкиным разглагольствованиям.
Клевало и на самом деле не лучше и не хуже, чем на Шешме или Карабаше, но раз за разом два ведёрка на корме и на баке всё больше и больше наполнялись.
Сан Саныч всё-таки выловил на блесну здоровенного судака, которого он долго вываживал, то отпуская, то натягивая леску. Все оторвались от своих поплавков и следили за неравной борьбой, в которой, конечно же, победил человек.
-Хватит! – решил Сан Саныч. -А то другим не останется…. Давай подгребаться к берегу – уху варить будем. А потом попробуем выйти в залив…
Варить уху Сан Саныч никому не доверил. Курсантам досталось начистить только картошки. Он в одиночку колдовал возле ведра на тагане, строго по очереди добавлял рыбу в зависимости от породы. То и дело подсыпал туда что-то из своей небольшой сумочки типа кисета с множеством отделений.
-Всё… разбирайте ложки, плошки, поварёшки – сейчас буду раздавать.
А у Сашки Назырова в строю стоят одинаковые кружки от камбуза и он готов наливать в них из своего полубочонка. Для Сан Саныча припасена особая плетёная бутылка на целый литр.
-Вот так бы каждое воскресенье, - размечтался Сашка Дьяков, не спеша смакуя горячее волшебство. – Что толку от этой строевой, на которой нас гоняют до обеда…
-И так уж спасибо командиру. Другие сейчас строем меряют вдоль парапета Темернички, а ты расселся в голом виде на горячем песочке и ухой своё брюхо ненасытное набиваешь, да ещё с виноградным вином в придачу, - укорял за что-то Сашку Витька Колчанов. –А строевая как раз для того, чтобы такие, как ты знали своё последнее место на левом фланге.
-Да ладно, ты у нас больно великан - тараканище…
Сашка был прав. И сам он, и Витька, а также Вовка с Сашкой Назыровым всегда занимали место в строю в последней трети шеренги. Другого места им не позволял строевой ранжир.
-Да не напоминайте вы о строевой в такой момент! – лязгал Мишка Романов по дну алюминиевой тарелки. – Давайте лучше ещё по хорошей полбанки засадим. Назыров, чего спишь!..
-Полчаса на усвоение ухи и прочей закуски, а потом выходим в залив, крутнёмся там и по домам, - распорядился Сан Саныч. – Не забывайте, что назад против течения, а ветерок пока так и дует сверху…
-К вечеру снизу подует, - авторитетно заявил ростовчанин Сашка. –Наше дело только подождать.
-По заказу редко бывает, так что имейте в виду – я за вёсла не сяду…
Морская кавалерия
Но обеденный перерыв всё-таки затянулся. Ребята долёживали на песочке последнюю пятиминутку, как вдруг совсем рядом затопали сотни чудо скакунов.
-Донцы! – подскочил лихой казак Мишка Романов. – Донцы на водопой пришли!..
Кони заходили в воду. Вовка смотрел во все глаза. Сразу столько лошадей в одном месте и в одно и то же время он ещё никогда не видел. Лошади в воду заходили по разному – одни с ходу забегали и останавливались только тогда, когда вода доходила им под самую грудь. Другие резко останавливались, едва зайдя по колено, а третьи и вовсе пили с берега.
“Вот, вам и пожалуйста – каждая лошадь имеет свой характер, как и человек, - водил Вовка глазами от лошади к лошади. - Одна лошадь трусовата, другая посмелее, а третьей и вовсе сам чёрт не брат.. Козёл этот Павлов со своим учением о рефлексах – сколько собак только зря загубил…”
К курсантской стоянке подошёл, ведя на поводу осёдланного коня, пастух примерно одного возраста с Сан Санычем, долго и обстоятельно разглядывал парусник.
-Это что у вас за корабль?..
-Морской бык – гроза морей. Только горный бык яком называется, а у нас ял.
-А мотор у вашего быка есть?..
-Это нам за ненадобностью. У нас парус и целых шесть вёсел с гребцами, - вёл разговор с пастухом Сан Саныч.
А Мишка Романов, словно в подтверждение тому, что он и сам казак, зашел в самую середину огромного табуна и похлопывал по крупу то одну лошадину, то другую.
-Можно мне прокатиться немного? – появился он возле пастуха.
-А откуда такой скорый?
-Из Каневской…
-Так казачина мабуть? Без седла?..
-А то ж…
Пастух достал из своей торбы уздечку, Мишка в момент взнуздал указанного ему скакуна, и поскакал на зависть своим корешкам мореходам вдоль берега и в степь.
Тем временем Сан Саныч достал Сашкину плетёную и налил пастуху в кружку. Вовка решил воспользоваться моментом.
-А можно и мне попробовать?
-А чего же, мне не жалко…
-Только я ещё ни разу не пробовал.
-Так ты не казак?..
-Нет, я с Волги и… и городской…
-Тогда надо обязательно с седлом, но мой Прыгун тебя скинет – горяч больно для первого-встречного.
Пастух снял седло со своего Прыгуна и перебросил его со всей упряжью на небольшую кобылку.
-Вот эта у меня смирная - Наташка зовут.
-А бегом-то она хоть бегает? – почему-то с гонором спросил Вовка, принимая в первый раз в жизни поводья
-Бегает… Лошади все бегают.
Даже в пяти метрах лошадь не кажется такой большой, как тогда, когда стоишь с ней вплотную. Вовка схватился за поводья, задрал левую ногу чуть не к подбородку, всунул босую ступню в стремя…
“Да как же другую-то ногу можно закинуть на такую верхотуру?..”
-Сначала в стремени поднимись, а потом ногу перебрасывай – торопыга!..
До Вовки дошло, что он уже третий раз пытается забросить наверх правую ногу прямо с земли, но попадает лошади в заднюю ляжку.
Вовка внял совету и поднялся в стремени…
-А теперь сразу ногу через седло! Да быстрее, а то трахнешься, да и Наташка уже напугалась такого интересного наездника…
Наконец, Вовка в седле.
“Бог ты мой!.. А высотища-то какая!..”
Вовка никак не ожидал, что с высоты горячего на солнце седла даже не верблюда, а обыкновенной лошади, хоть и донской породы, так далеко внизу будут смотреться и Сан Саныч, и пастух, которого звали Семён (наверное, в честь Буденного), и остальные ребята, во всю изгалявшиеся в острословье над новым седоком.
-Наш мичман Панин переквалифицировался в хорунжего…
-Тебе бы папаху, да саблю с маузером сверху плавок – вылитый Ваня Кочубей.
-Скорее уж Дон Кихот, который пропил свои доспехи, а заодно и своего Санчу Пансу, - явно намекал Колчанов на Вовкину худобу…
-Ну и как теперь её…с места стронуть? – подлил масла в огонь вспотевший Вовка.
-Замок зажигания не знает где!.. Или ключи потерял?! – вдрызг хохотали внизу.
-Пятками её под бока, - инструктировал Семён, а вам хватит шутки шутить! – на ходу превращался в настоящего инструктора пастух. – Посмотрим, как у вас получится…
Подлетел и резко остановил могучего скакуна Мишка Романов.
-Пошли на пару! Делай как я!..
И Вовка стукнул Наташку по мягким бокам. Мишка ускорял ход, а за ним не отставала и Наташка в придачу с Вовкой наверху.
-Подпрыгивай в такт, а то задницу разобьёшь! – кричал лихой наездник Мишка.
И Вовка вроде бы подпрыгивал, но факт, что задницу он нисколько не разбил и очень быстро приноровился вслед за Мишкой. Он мёртвой хваткой вцепился в поводья, наклонил корпус, чуть привстав на стременах, и отдался власти скорости.
Ветер бил в лицо свежей донской струёй, внизу под копытами стелилась степная трава. Наташка с высоко поднятой головой не отставала от своего собрата по табуну. Вовка догадался ослабить поводья, и его лошадь чуть сбавила ход.
Но ребята уже видели, что со стоянки им машут руками –надо возвращаться.
-Ну, как, ротмистр Панин? – сразу повысили Вовку в звании друзья. –Теперь и нам можно?..
-Так что после меня Наташка совсем смирная и послушная стала - теперь на ней может кататься даже слюнявчик из люльки, - почти молодецки соскочил на слегка подогнувшиеся ноги Вовка. –Вам теперь и вовсе бояться нечего…
Серёга Житников тоже оказался не новичок по конской выездке в своих нижневолжских степях, и он принял поводья от Мишки, а вместо Вовки взгромоздился Сашка Назыров. Он учёл Вовкину ошибку и сразу привстал в стремени, но зато при посадке в седло уронил одно из поводьев. Остроглазый Дьяков и тут не упустил:
-Руль!.. Руль крепче держи…
А потом настала очередь и Дьякова с Колчановым, но они сумели и в седло сесть, и поводья не потерять – вот что значит научиться на чужих ошибках!... Вовка, приготовившийся было спеть “крепче за баранку держись, шофёр”, только крякнул из-за несостоявшейся мести.
Но всех, в том числе и Семёна, удивил старшина парусной шлюпки Сан Саныч. Чего он только не вытворял с Прыгуном!.. Он вставал у него на дыбы, молотя копытами по воздуху, летел то рысью, то в галоп, потом вставал, как вкопанный и снова становился на дыбы…
-Где это вы так?..
-Так я же тоже из казаков. И воевать в кавалерии сподобился… у самого геройского генерала Доватора.
Ребята новыми глазами смотрели на своего шлюпочного наставника. Вот ведь скромняга… и награды боевые, наверное, есть…
Таганрогский залив
Но надо было двигать дальше. Сан Саныч и Семён ещё раз дружно приняли за доброе знакомство, и парусный ял отчалил от ставшей для всех памятной стоянки.
В Таганрогском заливе Азовского моря ветер заворачивал не на шутку. Здесь не было прибрежного тальника и камышовых зарослей, цепляясь за которые самый скорый ветер быстро теряет свои силу и напор. Из теории шлюпочного дела курсанты знали, что силу штормовой волны в баллах можно приблизительно определить по барашкам. И здешние барашки указывали, что волнение в заливе не меньше пяти баллов, что для парусной шлюпки, даже если это надёжный ял, вполне серьёзное испытание.
-Держись, ребята, строго по своим местам, и шкоты тяните покрепче!.. Не давайте слабину без моей команды! – кричал Саныч, в котором откуда-то нарастало возбуждение, оно тут же передавалось ребятам, крепко державшим паруса, и давно чувствовавшим себя в прямом и переносном смысле на гребне волны.
-Поворот оверштаг! – кричит старшина, и ребята чётко выполняют команды по перестановке парусов.
Ял послушно делает крутой вираж, разрезая чем-то недовольную волну. Она бьёт по бортам и даже днищу, норовит накренить ял и забросить в него всё больше воды. Но это ей удаётся плохо, а то небольшое количество, что всё-таки попадает на дно шлюпки, тут же вычёрпывают запасные из команды, которыми по очереди становятся все члены экипажа, кроме старшины.
-Поворот фордевинд!.. Поворот бейдевинд!.. – снова и снова командует старшина.
Волна становится всё веселее. Брызги всё сильнее бьют в лицо, а ветер всё туже набивает паруса. Кливер струной натянулся между фоком и бушпритом, тяжелый фок-парус едва удерживают Серёга Житников с Витькой Колчановым, перекинув шкоты через найтовы.
-Ну как!.. Хватит на сегодня?!
-Ещё немного, ещё чуть-чуть! – поёт Мишка Романов. Остальные тоже только разохотились –ведь на Дону такой волны никогда не бывает…
-Пора, братцы, пора…- уговаривает Сан Саныч. - Иначе до вечера не доберёмся.
Природа, а вместе с ней и погода с самого утра благоволили мореходам и обещанная Сашкой Назыровым “низовка” в этот день тоже вошла в согласие с курсантским парусником…