Они стояли на высоком скалистом берегу моря. Ярко светило солнце и ветер неистово трепал ее волосы.
– Какое у тебя самое заветное желание? – полуехидно-полумечтательно крикнула она, силясь заглушить шум волн.
Он склонился на колени и нежно поцеловал ее руку. Она вздрогнула, но не отняла руки.
– Вот оно. Мое самое заветное желание…
Две одинокие фигурки безмолвно стояли на скалистой вершине. Солнце все так же ярко, все так же ясно освещало их лица, а волны мерно, словно подчиняясь невидимому метроному, нахлынывали на берег, разбиваясь о камни.
Какое-то новое, до этого момента не появлявшееся в душе чувство озарило ее лицо. Ее глаза наполнились слезами, то ли от ветра, то ли от внутренних переживаний. Он же, напротив, был удивительно спокоен и, временами, походил на античную статую.
– Я уверен, что больше ты на меня даже не взглянешь, – также равнодушно сказал он. – Будешь избегать моего общества.
Она молчала. Сначала одна, затем другая, третья слеза покатилась по ее щеке, и, рыдая, она произнесла:
– Я… не знаю…
На солнце начали наползать свинцово-серые тучи, волны стали биться о камни тяжелее и чаще, повинуясь ускоряющемуся ритму неумолимого метронома.
– Сейчас начнется дождь. Пойдем, – сказал он и едва обнял ее за плечи. – Пойдем.
Две одинокие фигурки суетливо направились прочь от тяжело дышавшего моря, от замышлявшей недоброе стихии. Несколько крупных капель упало на землю, затем пролилась целая череда мелких. Ветер начал угрожающе завывать, словно стремясь показать идущим свое превосходство.
А две маленькие фигурки уже стояли под навесом подъезда серого и унылого пятиэтажного дома.
– Мы завтра встретимся, верно? – взволнованно спросила она.
– Конечно, – все так же спокойно и невозмутимо ответил он.
– Тогда… до завтра? – робко спросила она.
– До завтра, – словно эхо ответил он.
Постепенно стемнело. Дождь унялся, и на небо вышла печально-бледнолицая луна.
Она не могла заснуть и каждую минуту вспоминала его, скалистый берег, солнце и его, спокойного, уверенного.
Он лежал и вспоминал ее лицо, ее слезы и едва слышное «до завтра…»
Облака расступились, небо стало совсем ясным. А с него на две фигурки, разделенные стенами и улицами, но неразлучными душой и сердцем, снисходительно-понимающе взирала счастливая пара – мужественный и прекрасный Персей и покорная, тихая Андромеда.