Радостно улыбаясь, Петрович шёл по городу…
Настроение у него, несмотря на хмурое нёбо, было замечательное и казалось, что испортить его - не в силах ничто!
«Ничто не властно над нами», - подумал Петрович, памятуя о безбрежности сущего.
- Ой, смотрите, Петрович пошёл! – слышалось ему со всех сторон.
- Замечают! – довольный своим, слегка диковатым образом, улыбался Петрович и шёл дальше.
Хлюпали прохожие, вытирая со щек разнузданные капли дождя, шелестели дворники, не в силах совладать с упрямым ветром, неторопливо цыкали помятые цикады…
- Уважают! – надувая живот от мучащих его газов, думал Петрович.
Желтые пилюли в кармане пиджака напоминали о непроходимости кишечника…
Влюблённые самозабвенно предавались интимной близости на лавочке в городском парке.
Свидетелей не было - Петрович всех разогнал, но сам факт его прихода страстные любовники так и не заметили.
- Как же так? – задумался Петрович от такой наглости. – Где внимание, где уважение, где, наконец, ласка!?
А ласка тем временем, строго соблюдая законы природы, меняла летний бурый наряд на чисто белый зимний мех...
Петрович прокрался за шиворот каждому из них, лизнул волосатые коленки юноши и даже затёк в бюстгальтер девушки – влюблённые продолжали заниматься любовью, ничего не замечая!
Петрович припустился откровенным домоганием, но и это не помогло!
Тогда он обиделся, сплюнул на обветренную землю и перестал существовать, в сознании юноши и девушки…
Те вырвались на миг друг из друга, и юноша возликовал:
- Ура! Петровича больше нет! Побежали, отметим это событие всеобщим застольем!
Девушка подхватила юношу под мышки и закружила по обветренной земле, по впалому небу, по кудлатым облакам и по их личной Терра Инкогнита, где не существует треклятого Петровича!
- И никуда я не ушел… Ах, эти молодые… - заворчал Петрович над их головами, но руки придержал и обдал влюбленных несвежим дыханием.
И со стороны показалось прохожим, что кровоточащая пасть Петровича, его цепкие длинные руки сейчас овладеют несчастными и прекратят их дивные интимные танцы. Что наступит конец, и алая кровь зальет брусчатку городского парка…
Но в их Мире, мире без Петровича – все было по-другому…