Когда Дан закончил рассказ о богатой тетушке, которая прислала единственную посылку своему младшему брату, его отцу, он долго не мог прийти в себя. И даже поданный мной горячий кофе с правой стороны (мне нельзя было ошибиться) не прибавил ему настроения. Он, не забыв описать своё разочарование и огорчение, что в посылке от неё в коробке лежали только носки, нуждающиеся в штопке, потерял дар речи. А в предварительном письме она, описав красочно и радостно, что живёт богато, в престижном месте города Стокгольма, он стал размышлять вслух вообще о слове сестра и что это означает.
Даже я, человек, хотя и не посторонний (третья жена), но и не ставший ещё настолько близкой ему, была в шоке от рассказанного эпизода. Не имевшая, ни сестру, ни брата, часто жалеющая себя за это, после его рассказа о тетушке, резко поменяла мнение о родственных отношениях. А Дан, промокнув слёзы, решился рассказать о самом унизительном моменте в его жизни.
Намучившись с мачехами, и отцом изрядно пьющим, сам сомневающийся в своих способностях, выбрав профессию ретушёра, женился поздно.
Отец говорил ему «Ты никогда не сможешь играть на скрипке»
Он научился играть.
«Ты не станешь художником»
Он стал им.
И вот отец, которому он постоянно доказывал свою состоятельность, умер. Тело увезли в морг. Они с женой вернулись домой поздно. Были у матери жены, которая лежала в больнице. Жена всю дорогу после посещения плакала. Жалко маму. Наконец то они дома.
И, о, ужас! Дом был пуст. Всю мебель увезла старшая сестра. А жила она тогда в огромном собственном доме со своей семьёй. Спать пришлось на полу. Дан не спал всю ночь. Всю ночь думал о сестре. Вспоминал детство. Как она могла? Спрашивал себя, но не нашёл ответа. И через неделю он заболел. Кожа чесалась. Врачи порекомендовали не нервничать. А как успокоиться, если она захотела получить и половину за дом, а это значит продать нужно, или оценить и отдать половину. Кожа чесалась вся, почти не осталось чистого места. И тогда он решил отдать половину за дом сестре, и навсегда забыть о существовании сестры.
Но годы шли. Сестра похоронила взрослого сына. Средняя дочь решила наладить отношение с дядей, а позже незаметно помирила его с мамой.
И вот звонок. Приглашение. Разумеется им было любопытно. Русская жена. Но любопытство было обоюдным. Они изучали меня, а я их традиции и нравы.
И мы приехали к сестре. Приличная женщина. Стройная, красиво одета, ухожена, чувствовалось, что в салонах она частый гость. В квартире всё в розовом цвете, чисто и даже не верилось, что здесь живёт женщина 78 лет. А затем племянница пригласила к себе, та самая, которая помирила брата и сестру, т.е. маму с дядей. Племянница с мужем жили в огромном доме с колоннами. В этом доме она выросла и его же выкупила у родителей. Двухэтажный. На первом этаже огромная комната с камином. На втором большая комната столовая с длинным дубовым столом, с двенадцатью резными стульями. На стенах картины в золочённых рамах. Гунна показала и гостевые комнаты, и малую столовую и свою спальню. У меня, жившей в однокомнатной квартире в Москве с кухней в пять метров, закружилась голова от великолепия. Я бы хотела бы жить в таком доме. Муж её, выходец из Германии похвастался своей мастерской инженера (это его специальность) где всё было, что нужно и больше. Даже электрический станок по распилке и другой по рубке дров. Но это уже другое здание, стоявшее отдельно и всё заполнено техникой. Всё висело и лежало на своём месте. Между домом и мастерской, чуть поодаль домик для гостей. Трава скошена вокруг. Красиво, захватывало дух. Но мы уезжали в этот же день. Гунна вышла проводить до машины. Но в глазах её таилась какая-то грусть. А я и говорю; «Если бы я имела такую роскошь, я бы никогда не грустила. Ну о чём может ещё мечтать человек?» Мне, имевшей двоих детей и внука было невдомёк, что она мечтала о детях возможно и поэтому-то у неё было пять кошек, о которых она заботилась.
А она посмотрела на меня долгим взглядом ясных голубых глаз и с грустью промолвила: « Не о чем мечтать» И сердце моё сжалось от какого-то предчувствия.
А через три месяца её не стало. Рак развился так быстро. И когда она лежала в специальной комнате для раковых больных с постоянной сиделкой, она не плакала. «Слезами ничего нельзя исправить». В комнате много цветов. Дни шли, взгляд угасал.
Дан плакал. А сестра его была наказана за её былую жадность так жестоко, и тогда, когда она больше всего нуждалась в любви и заботе. Она потеряла мужа, и детей. Самое страшное наказание, думаю я.
А то, что Дан плакал, когда его сестра так поступила, его не сделало добрее самого и чувствительнее к другим. Человек ещё не привык делать для другого того, что сам бы хотел получить. И что он брат своей сестры, я ощутила довольно скоро.
Вынесла внуку коврик потёртый на балкон. Забыла занести в дом. Дождя не предвиделось. Этот коврик был им куплен тридцать лет назад и я не придала значения. А в шесть утра Дан будит меня. Тело его колотила мелкая дрожь от удивлённого гнева.
«Ты забыла ковёр на балконе»
«Ну и что? Украли?»
«Нет. Но там заморосил дождь. А если бы я не проснулся?»
« Ой, извини, но он же тридцатилетней давности, ему цена три кроны»
«Я платил за него 1500 крон»
«Когда это было. Но он старый и пыльный»
И что Вы думаете, чтобы я не забыла его ещё раз, он не поленился и спустил лестницу с потолка и забрался на чердак и разложил его аккуратно, для дальнейшего пользования когда-нибудь.
Когда же я приезжала, чтобы забрать свои последние вещи после развода, то обнаружила потёртый коврик на старом месте около телевизора. Что ж, достойный брат своей сестры. Только почему людям обидно, когда это коснётся их самих..
А может потому и живу, что мне ещё есть о чём мечтать? А Вы как думаете?