Бульвар

1.
- Шарик! – позвал Федор, однако, заигравшись, пес явно не слышал его. А, может, просто возмущался – уж больно не подходящим было имя для столь основательного, хоть и добродушного ротвейлера. Тот имел обыкновение убегать и носиться по всей территории, не выбегая на трамвайные пути, и в то же время постоянно посматривая – на месте ли хозяин. Некоторые прохожие, имея счастье столкнуться с Шариком нос к носу, кляли его хозяина, вполне обоснованно предполагая, что такая здоровенная псина…. И были отчасти правы, мало ли у него на уме. Именем своим ротвейлер обязан тому, что в младенчестве, если такое применимо к собакам, был абсолютно пушистым, кругленьким, и ловко перекатывался по линолеуму казав-шейся ранее необозримой квартиры. Конечно, столь позор-ное имя было издевательством, но пес о том не ведал, и откликался, вводя в недоумение случайно оказавшихся ря-дом прохожих.
Гулять с Шариком было почетной обязанностью всех членов семьи. И, в силу своего возраста, тот любил вдо-воль поразмяться после дневной отсидки взаперти. У Федо-ра же часто не было особого желания бегать наперегонки со псом, и посему отпускал того на вольные хлеба, в пол-ной уверенности, что задрать его никто не посмеет, ибо тот легким движением лапы нехотя поставит незадачливого соперника на место, а псу надо только порезвиться, вы-рваться из четырех стен, волею прихотливой судьбы опре-деленных ему местом обитания. Поэтому при первой возмож-ности они выезжали на дачу, и там псу предоставлялась абсолютная свобода. Сейчас же Федор, поеживаясь, погля-дел на часы – уже почти час он выгуливал собаку. Пора уже и честь знать. В иное время, Федор, конечно же, с удовольствием и сам побыл на свежем воздухе, дожидаясь, пока его женщины – жена и дочь-студентка, доберутся-таки домой, и приготовят ужин. Уж чего-чего, а готовить Федор органически не любил. Стоять у плиты – для него была на-стоящая мука, и он с радостью соглашался выполнять что-нибудь подсобное. Прогулка же с собакой для него была чем-то вроде отдыха после работы. Он надевал на Шарика ошейник, дабы не вызывать возмущение встречных, спускал-ся на лифте с седьмого этажа, доводил до бульвара – все-го-тот обогнуть дом и перейти неширокий проезд возле от-крытой автостоянки. Потом же он отпускал его на волю, а сам  по обсыпанной гравием дорожке направлялся прямо к Бухарестской. Поглядев сначала налево, а затем – напра-во,  переходил трамвайные пути, и покупал привычную бу-тылку пива. Причем делал это после тщательного обзора, ибо цены в соседних ларьках отличались рубля на полтора. Конечно же, он мог рубль-другой переплатить вполне без-болезненно для своего бюджета, но осознание того факта, что его не прокатили, приятно согревало сознание. Он просил открыть бутылку, но не до конца, чтобы заткнуть пробку, и к этой его слабости продавцы уже привыкли. Ларьки менялись, вместо обшарпанных железных коробок по-являлись другие, более цивилизованные, пиво дорожало, появлялись новые сорта, но Федор придерживался двух-трех, знакомых ему еще с тех времен, когда бутылка стои-ла….  Это, в принципе, не важно. Федор делал пару глот-ков, пиво неизменно приживалось, затем переходил трам-вайные пути в обратном направлении, присаживался на ска-мейку в центре бульвара, – если та не была покрашена или сломана не до конца, и медленно потягивал янтарный напи-ток. Именно янтарный, ни в коем случае не крепче пяти с половиной градусов, ибо дальше крепость достигается только добавлением спирта, и тепло медленно разливалось по телу. И на какое-то время проблемы отступали, и мозг не затуманивался. Иногда он перебрасывался ничего не значащими словечками со своими коллегами по выгулке, также приобщенными к легкому хмелю, не особо распростра-няясь ни о своих делах, ни, тем более, о достоинствах питомцев. В компании и бутылочку пива выпить было прият-но. Он, как правило, оставлял ее возле скамейки, а потом та исчезала самым невероятным образом – каждый зарабаты-вал на жизнь, чем мог.  Это когда было тепло. Но сейчас дело обстояло несколько иначе. Заканчивались последние, теплые осенние деньки, когда еще надеешься, что это про-длится бесконечно, и только желтеющие, краснеющие неиз-менно облетающие листочки, покрывавшие узорным слоем еще живую, но пожухлую траву, напоминали о неизбежности при-хода бесконечной осени. И вот она наступила – утром было еще тепло, и, казалось, ничто не предвещало быстрой сме-ны погоды, но внезапно подул северный пронизывающий ве-тер,  и смел цветной ковер в кучки, выгнал прохожих под укрытие каменных стен. Но проклятый ветер хитро менял направление, задувал из-за всех углов, разгоняясь на от-крытых пространствах.
Похоже, и другие любители пива придерживались тако-го же мнения, и редкие пассажиры, высадившиеся с трам-вая, торопливо проходили мимо по прямой, стремясь под защиту еще хранивших летнее тепло домов. Как и  многие, Федор по инерции надел легкую курточку, и теперь только ежился, немного сетуя на свою непредусмотрительность. В самый раз было укутаться в ватник, да и ушанка не повре-дила бы. Какое уж тут пиво! Прохожих практически не было – только быстро пробегал народ с трамвайной остановки, так же легко одетый и не совсем готовый к смене погоды. Как не хотелось после холодного, но все-таки лета, опус-каться в бесконечную осень.
Он снова огляделся и позвал Шарика. Безуспешно. Что ж делать, и нехотя пошел вдоль бульвара. Пес резвился неподалеку, устроив перегонки со здоровенным пуделем, и, заметив Федора, виновато поджал хвост – извини, мол, заигрался. Можно, я еще побегаю? «Такова карма моя, - усмехнулся Федор, - ладно, еще немного померзну». Уже смеркалось. Так, как это бывает только в Питере, когда медленные суровые облака постепенно затягивают небо, от-блескивая сталью, а позже – свет поглощая свинцом, и солнце садится в красный горизонт, предвещающий ветреный день. Сгущение туч – явная примета дождя. Но уже не лет-него, быстротечного, а затем развеются облачка,  хоть на какое-то время появится солнце, а целой череды нескон-чаемой мороси, растягивающейся порой до весны. То ли до-ждик, то ли невесть что. Мелкие октябрьские капли посте-пенно переходили в крупу, падающую на еще теплую землю, и тут же таяли. Еще не время. Ну, а потом – предсказать погоду на завтра было совершенно невозможно. Ибо могло-таки проглянуть солнышко,  люди, как грибы, вылезали на свет божий, уловить теплый лучик, и неизменно оказыва-лись обманутыми. И все длилось годами. Похоже, что дело обстояло именно так, и вот-вот должен был совершиться неизбежный переход, что невольно навевало безразмерную тоску.
Лениво зажигались маяки окон - народ возвращался с работы, устремлялся на кухни. Федор почувствовал, что в животе забурчало. Все, пора, решил он – и его окно тоже светилось. Сейчас поужинать, к телевизору, а потом – в душ, и спать. А на выходные еще раз съездить на дачу, пройтись по пролеску, подобрать последние груздочки и жирные волнушки, и потихоньку готовиться к зиме. Ну, а ежели повезет с погодой, то и шашлычки устроить на при-роде. Федор подумал, что этим летом опять не перекрыл крышу, придется подлатать, положить рулона три-четыре рубероида, чтобы не залило совсем. Он невольно поежился. А сейчас – пора домой. Шарик теперь крутился неподалеку, и Федор повернулся, чтобы позвать его…  Однако что-то внезапно привлекло его внимание. Какая-то несуразность проявилась в окружающем пейзаже, настолько знакомом и привычном, что любое изменение невольно привлекало вни-мание. . А пейзаж этот практически не менялся в течении нескольких лет. Разве что на углу Бухарестской строили, с одной стороны, высокий дом, говорят, с элитными квар-тирами, но временно стройку приостановили, и теперь это был просто дом с черными глазницами, а с другой – сверх-новый новый супермаркет, явно по московскому проекту – «Лента», пока что обнесенный забором. Ежели встать лицом к дому – то слева, как и справа, будет бульвар. С пере-секающими его дорожками, проложенными изначально, как будто провели толстым карандашом по линейке, и другими, вытоптанными нетерпеливыми прохожими, спешившими одно-значно наискосок, и уж потом на западный манер засыпан-ными гравием и укатанными муниципальными катками. Вдоль дорожек постепенно подрастали посадки, ровненько под-стриженные кустики соседствовали с самосадом, и даже роскошные пушистые елочки по совершенно непонятной при-чине оставались целыми и невредимыми после новогодней путины. Теперь же только они стояли почти не поблекшими. Как и недавно – к юбилею, наверное, выкрашенными фонар-ными столбами. Что-то подлатали, местами положили ас-фальт поверх рассыпавшегося старого, даже мусора стало заметно меньше, но все равно ощущение окраины и забро-шенности оставалось, особенно для посетившего сию округу в первый раз. Местные же ко всему привыкли, глаз замы-лился. Левее дома – открытая автостоянка, с проржавевшей вышкой и ларьками по бокам, на берегу мелкого, но ковар-ного озерца. Озерцо это несколько раз пытались засыпать, уж на памяти Федора, но как-то неудачно получалось – подземные воды упрямо стремились наверх, и размывали на-везенный грунт. Кое-где из озера торчали куски арматуры, обломанные бетонные плиты, большей частью затаившиеся под водой. Несмотря на небольшую глубину, в озерце не переводились карасики, а бережок зарастал камышом. Особо продвинутые умельцы из местных даже ухитрялся изловить пару-тройку рыбешек – кота покормить, и вообще, для удо-вольствия. Но чаше всего на маленьком холмике собирались мужички, желавшие слегка выпить и охолонуться опосля. И зачастую это купание оказывалось последним. Может, кто-то просто хлебнул лишнего, а кто и зацепился о железный прут арматуры. Или еще за какую-нибудь мерзость, ибо под покровом ночи все, кому не лень, сваливали в озерцо вся-ческий хлам, дабы на тащить на помойку. И еще поговари-вали, что в озере завелся кто-то вроде водяного, и тот был весьма недоволен, когда тревожили его покой. Федор тоже слышал об этом, однако считал пустыми враками. Но сам и не думал о том, чтобы окунуться в этом роковом озере. Наверное, все же не зря об озерце этом шла дурная слава. Даже вездесущие пацаны обходили его стороной, а о том, чтобы благоустроить его, и речи не было…. Несколько лет назад пруд пытались осушить, но потом бросили это бесполезное занятие - потому что оно то ли подпитывалось подземными водами, то ли было частью русла проходившей здесь некогда реки. Так и жило он по своим законам, ни-куда не исчезая и не пересыхая. 
Сам же бульвар, вполне приличный – никто уже и не помнил, что в недавние времена там была свалка,  тянулся от улицы имени болгарского коммуниста Димитрова аж до самого роддома, соседствовавшего с трамвайным кольцом, а еще дальше проходила окружная железная дорога. Бульвар пересекали две широких автострады, и посему он был как бы нарезан кубиками. 
Да, что-то изменилось на самом деле. Впрочем, Федор мог почувствовать это только шестым чувством, поскольку ни стоянки, ни поверхности озерца он видеть не мог.
Федор находился почти в центре бульвара, возле того едва обозначенного заросшей травой круга, раздававшего лучами разбегающиеся дорожки, и как раз на полдороге от трамвайной остановки до ближайшего дома. Его дома. Глав-ная аллея рассекала бульвар пополам, по краям же бульвар скатывался вниз, к водостокам. И теперь уже обзор закры-вали выросшие за несколько лет деревья. Справа – те же елочки, перемежающиеся со стройными лиственницами, а впереди – то ли липы, то ли тополя, уже достаточно высо-кие, чтобы создавать впечатление замкнутого пространст-ва. Федор всегда сомневался в их идентификации, но в на-чале лета белые пушинки разносил ветер, покрывая набрав-шую силу траву. Здесь Федор тормозил еще больше, его знания, к сожалению, ограничивались осокой, о которую он в детстве не раз резал руки, прикладывая потом подорож-ник, да люпином, с его синенькими и розовыми цветочками, похожими на разноцветное помело. Еще Федор знал ромашки васильки, георгины (если подумать, то, конечно, гораздо больше, но с идентификацией было слабовато)… но когда растения только пробивались среди сорняков, он вполне естественно пасовал.  Жена, со свойственной ей терпением объясняла ему, что есть сорняк, а что – специально выса-женное растение.   Особенно после того, когда он повы-дергал чуть ли не все побеги свеклы.  Еще он научился различать осоку и порей. Но не лук, а ужасно противное растение, заполонившее собой дачные участки. На бульваре же высадили какую-то специальную траву, но и она была для него просто травой, пожухлой сейчас, хотя еще неко-торые колоски упорно сопротивлялись неотвратимо насту-пающей осени.
Какое это имело значение сейчас? Разве что в созна-ние его въелись определенные образы, и любое их наруше-ние вызывало дискомфорт, и беспокойство.
Федор развернулся, чтобы вглядеться тщательней, и чуть не поскользнулся на невесть откуда выкатившейся бу-тылке. Это опять отвлекло его внимание. Он чертыхнулся беззлобно, пнул ее, и та откатилась в сторону, застряв в траве, там, где дорожка встречалась с газоном. Наверное, ее прикатило ветром, - подумал Федор, - отворачиваясь от сильного порыва.
Внезапно потемнело, облака закрыли умирающее солн-це, и еще более отчетливо проявились невесть откуда взявшиеся фигуры как раз над тем озером. Казалось, они наступали ниоткуда, но было впечатление неотвратимости. Очертание постоянно менялись, и уже почти все простран-ство было заполнено чем-то невообразимым. Как будто что-то проявлялось на гигантском экране, закрывая стоящие по сторонам озерца длинные девятиэтажки. Контуры его дома еще проступали, но как бы в дымке, и сейчас можно было видеть только отблески зажженных окон. Невесть откуда появившиеся фигуры внезапно материализовались – теперь это был лес, почти реальный, но разросшийся почти до го-ризонта. Верхушки деревьев колыхались под ветром, и не-отвратимо надвигались. Федор стоял, как завороженный, не в силах сдвинуться с места. И вдруг над лесом возникла гигантская фигура. Даже не фигура, а просто голова, в блестящем шлеме, с закрытыми глазами, и усами, седой пе-леной ложащимися на крыши теперь уже неведомых домов. Федор потряс головой – неужели ему это привиделось? На несколько секунд закрыл глаза, досчитал до десяти – но явление не сгинуло. Он заставил себя обернуться – нет, с другой стороны ничего необычного не происходило. По Бу-харестской пробежал одинокий трамвай, он даже не понял, остановился ли тот, и по-прежнему весело горели огни не-давно открывшегося магазина «Копейка», сумрачные глазки одиноких ларьков. Но никакого движения. Бульвар мгновен-но опустел, никто не проходил поблизости, и Федор почув-ствовал, что он совершенно одинок и беззащитен. Это чув-ство обступало его со всех сторон,  заставляло сворачи-ваться в кокон и быстрее биться сердце. Как будто насту-пил паралич. Внезапно Федор почувствовал, что кто-то трется об его ногу. Мощный пес дрожал от страха и ти-хонько поскуливал, совершенно не понимая происходящего. Федор машинально погладил упругую щетину, успокаивая своего друга, но сам-то… Отворачивайся, не отворачивайся – все равно явление не пропадало. Неясный низкий звук заставлял вибрировать барабанные перепонки, почти инфра – из тех, что завораживают, не дают пошевелиться и вго-няют в панический страх. Конечно же, он знал и особенно-сти, и, как и большинство трудящихся, был несколько ин-формирован о всяческих паранормальных явлениях, но это только теоретически…. А инфразвук постепенно набирал си-лу, синхронно со все более проявляющимися изображениями. Этот звук заставлял трепетать все клеточки тела, и за-стывать в полной недвижности. И Федору казалось, что он чуть ли ни один во вселенной, и он был не в силах не то чтобы сдвинуться с места, но и вообще пошевелиться.
Каким-то неимоверным усилием Федор все же заставил себя повернуть голову навстречу невесть откуда-то взяв-шемуся образу, хотя был почти парализован страхом. Сквозь глазницы гигантской головы пробивался сочный ро-зовый отблеск, как будто она вращала суровыми очами, озирая подвластный ей мир. Она будто она грозила всему сущему, бессильному перед ее безграничной властью. Федор же по натуре был неисправимым прагматиком, и не верил во всякие проявления сверхъестественной силы…  «Ничего, - подумал он, - это всего лишь облака, да, облака, сейчас они рассеются. Они всегда создают причудливые образы, ничего необычного в этом нет».  Федор и сам не верил – но ведь нужно успокоить себя, отражение как раз соответ-ствовало закатному времени, и предвещало холодный и вет-реный день. И вполне реальное было ближе – он основа-тельно подмерз, ему уже просто-напросто захотелось не-медленно отлить, и он вполне естественно посмотрел в сторону ближайших елочек, где смог выправить свое дело, не попадаясь на глаза случайным прохожим, ежели они су-меют объявиться.  Сей естественный акт вывел Федора из состояния ступора, но не избавил от ощущения страха. Все же он, торопливо застегнув ширинку, вытащил из пачки смятую сигарету и нервно закурил.  Он по-прежнему неот-рывно смотрел на переливающийся дивным светом образ. Пес же, ни на шаг не отходивший от него, внезапно поднял го-лову вверх и совсем непривычно заскулил, вытянув морду кверху, опасливо выражая свой страх и, в тот же время, стыдясь перед хозяином за проявленную слабость. И они вместе следили за изменяющимися образами.
Меж тем мираж – как окрестил его Федор, начал поти-хоньку рассеиваться, сливаясь со сгустившимися облаками,  фигуры меняли свои очертания, и вот, наконец, голова моргнула, сквозь пустую глазницу пробился ярко-синий луч. Остатки образов сами собой бесследно растворились в наступивших, наконец, сумерках…  И вроде  ничего и не было. По Бухарестской снова прогромыхал трамвай, двери растворились, и пассажиры торопливо разбежались – кто налево, а кто-то пошел через бульвар – наверняка, это были соседи из близлежащих домов.
Мимо прошло несколько знакомых, с ними он давно уже привык раскланиваться, не знал их по имени, и те тоже только кивали, спеша побыстрее пересечь рассекаемый вет-ром бульвар. Ничто не мешало Федору последовать их при-меру. Шарик же был тем более не против. Но Федору все же не терпелось хоть с кем-нибудь поделиться, и, когда его нагнал давний Знакомый, он едва не удержался, чтобы спросить, не видел ил он чего странного.  Но тот был озабочен лишь тем, чтобы поскорее добраться до дома, и только посетовал, что, мол, как внезапно похолодало, и все уже, лета не будет….  И Федор понял, что ничего не-обычного Знакомый не видел, и, если бы он начал расска-зывать, то его могли почесть за идиота.  Но, скорее все-го, тот сказал бы, что в такую дерьмовую погоду мало ли что может причудиться.
  И, действительно – заморосил дождик, перемежаю-щийся с мелкими крупинками, еще не снега, но его пред-вестника. Они быстро засеменили, и вскоре уже входили под арку, где ветер терял свою силу. Вот уже Федор возле подъезда, открывая дверь, он чуть не споткнулся о бетон-ный порожек – кто-то выломал кусок, или тот сам выкро-шился от времени…  Шарик же, привыкший взбегать по лест-нице и у двери ждать хозяина, на этот раз послушно стоял рядом и вопрошающе смотрел умными глазами, пока не подо-шел лифт…   
Дома было тепло, их уже ждали. Шарик, послушно вы-терев лапы о коврик, поздоровался с хозяйкой, с Дочкой, и направился к своей миске. Голод давал себя знать. Фе-дор было хотел поделиться с Женой увиденным, но та ска-зала: «Федя, раздевайся быстрее, и ужинать, остывает!» А потом сама стала рассказывать что-то, но он слушал нев-нимательно, отвечал односложно, и безуспешно пытался проявить заинтересованность. Ничего не скажешь, ужин был действительно бесподобным – запеченные в картошке колба-ски, с грибным соусом, посыпанные зеленью, с помидорчи-ками и сметаной. А в завершение – блины с творожной мас-сой с изюмом. Это он мог поглощать в неимоверных количе-ствах, и даже на некоторое время отвлекся, а потом что-то кольнуло, и он решил не посвящать Жену, пока не раз-берется сам. Все же он краем глаза поглядывая на стоящий на холодильнике меленький телевизор – может, что-нибудь покажут в новостях? Ведь не может быть так, чтобы только он один заметил Явление? Вряд ли кто специально подверг его, избранного, гипнозу. Да и Шарик – он-то бессловес-ный, но тоже чувствовал. Однако ничего похожего не было. Федор остался даже мыть посуду, чем несказанно удивил своих женщин,  чтобы спокойно попереключать каналы – большой телевизор был оккупирован сериалом. Разве что в дни футбольных матчей Samsung переходил в его монополь-ное владение. Но это было нечасто.  Впрочем, сегодня до-машние все же обратили внимание не несколько рассеянное состояние Федора – он несколько раз отвечал невпопад, как будто был отрешен от происходящего. Однако очередное ток-шоу отвлекло женщин, и вечер прошел вполне нормаль-но.  Он сидел на кухне, периодически поглядывал в окно. Кухня как раз выходила на бульвар, но там, кроме редких огоньков плафонов вдоль дорожек, и мутных огней Бухаре-стской ничего не было. А из остальных окон был виден только двор, с детским садиком, скрытым выросшими за двадцать лет деревьями. И все.
Около двенадцати Федор лег спать, дочкам засела за компьютер, а Шарик, вопреки обыкновения, пристроился ря-дом на коврике. «Смотри-ка, - сказала Жена, - не заболел ли он? Имея в виду пса, - Шарик, а ну, иди на место!» - «Ладно, не трогай, - примирительно сказал Федор, пусть разок поспит здесь, - порядок-то он знает». – «Ладно, спите. А я еще посмотрю «Вероятную неочевидность». Жена любила иногда посмотреть что-нибудь мистическое, и Фе-дор, хотя посмеивался, не противоречил, а относился к этой слабости вполне терпимо – так же, как она к пиву и футболу. Жена всегда спала с краю, ей не хватало возду-ха, и открывала настежь окошко. Он же отворачивался к стенке, укутывался с головой и засыпал моментально. Но на этот раз ему осуществить свой замысел не удалось…   
До него доносился негромкий звук работающего теле-визора, на полированной поверхности шкафа мелькали от-блески сменяющихся картинок, он их видел с закрытыми глазами, в очередной раз просматривая виденное сегодня, пытаясь найти этому мало-мальски рациональное объясне-ние. Но, увы… И тут… Шла обычная программа «Вероятное – не очевидно», и вещал заросший бородой Православ Закидо-нов – скорее всего,  псевдоним, зато звучный и донельзя безвкусный. Однако рейтинг, как писала, передачи был достаточно высок – ибо с какой стати в такое время дава-ли столько рекламы! Аудиторию все же составляли почти сто процентов женщины – это легко определялось – никако-го «жилета», пива или автомобилей…. Но уж очень интере-совали их всякого рода паранормальные явления.
Православ вещал заунывным тоном – под него засыпа-лось обычно хорошо, но на этот раз Федор не успел. Тот перешел к очередной рубрике – типа ответов на вопросы в прямом эфире…
«Вы думаете, что все, что происходит необычного – хотя вполне ординарного, для сведущих людей – где-то да-леко, и нет никакой возможности связаться с очевидцами, поговорить, пообщаться. Ан нет. И в нашем, хм, краю слу-чаются чрезвычайно интересные происшествия и явления. На сей раз мы приберегли, так сказать, на закусочку. Чтобы спалось лучше. Ха-а! Слушаем вместе». И Федор тоже при-слушался, но пока не разворачивался к телевизору.
«Я звоню из Купчина, - послышался взволнованный женский голос, - Вы меня слышите?»
«Да, Вы в прямом, так сказать, эфире. Говорите, это будет ну чрезвычайно занимательно!»
«Вы знаете, я, сегодня, как всегда, гуляла вечером по Загребскому Бульвару. Есть такой, Загребский, парал-лельно Бухарестской. Собака у меня, эрдельтерьер, и в любую погоду…».
Голос был искажен телефоном, и посему Федор не мог его идентифицировать – и эрделей, и их хозяев на бульва-ре всегда бывало предостаточно. С кем-то Шарик играл, а кого гонял так, из любви к искусству. Может, это жеман-ная дамочка средних лет, всегда элегантная, как будто собралась на торжественное мероприятие. Нет, вряд ли. Такие звонить не будут, хотя кто знает? Или девчонка, чуть моложе его дочери, которая и за собакой-то не при-глядывает, а все вертится с такими же пацанами, или ее мать? Нет, гадать бесполезно – бульвар длинный, и, ско-рее всего, явление было видно со многих точек. Но Федор не мог углубляться в размышления - женщина начала тара-торить,  стараясь побыстрее изложить суть произошедшего. 
«Вы понимаете, гуляю я с Джерри, поеживаюсь – Вы знаете, какой сегодня был паршивый день, и вдруг – пред-ставляете, над горизонтом поднимается такое, такое – ну, сущая голова, из Черномора. Как раз над автостоянкой. Знаете, на Пловдивской, возле озерца. Когда же его засы-пят и почистят. Уже больше двадцати лет живем, а все за-брошено. И дело никому нет. Говорят, небоскреб строить будут, ты не в курсе?»
Федор был согласен с женщиной – менялась власть, не менялась, а участок этот никто и не подумал привести в порядок. Что-то там было намечено по генеральному плану, а воз и ныне там. Но ведь построят, не для людей. А жен-щина продолжала:
«Такая, с огромной бородой, в шлеме, глаза – что те плошки, и смотрит прямо на тебя, и еще подмигивает. Я тут чуть было сознания не лишилась, хотела побежать, но ноги как будто приросли  к земле, будто гипноз. И, как назло, никого вокруг – все куда-то подевались, и … А по-том она исчезла. Я побежала домой, стала всех спрашивать – но никто ничего не видел. Будто я не в себе. Еле дож-далась Вашей передачи».
Ведущий отключил звонившую, состроил важную физио-номию, пряча ухмылку в усы: «Вот видите, наглядный при-мер – непознанное действительно рядом. Ну что, послушаем еще звонки? У нас – прямой эфир, так что без обмана. Да, я Вас слушаю…»   
  Следующий говорил почти то же самое, и тоже чувст-вовалось, как он взволнован. Но Федор не слушал его – сердце внезапно начало биться сильнее, вырываясь из ос-лабшей груди, рвалось наружу. Ему трудно было сдержать свои эмоции. Но рядом была Жена, внимательно следящая за экраном, и старающаяся не пропустить ни слова. А внизу экрана бежали цифры, и Федор услышал комментарий ведуще-го. Православ был явно в ударе:
«Что, думаете, сейчас получите разгадку? Нет, доро-гие мои. Помучайтесь, подумайте.  Звоните друг другу – телефоны на экране, обсуждайте. А мы, в свою очередь, постараемся дать вполне научное объяснение. За сим про-щаюсь, наше время в эфире истекло, с Вами был  Православ Закидонов. Живите»!
А цифры эти, номера телефонов, отпечатывались в мозгу Федора, как будто некто покрасил мозги темно-бардовым, и сложил в свиток. Начала нестерпимо, до тош-ноты болеть голова.  Он тихонько откинулся на подушку, закрыл глаза, стараясь заснуть, но строчки все бежали и бежали. Теперь экраном служили веки. Федор с силой за-жмурился… 
- Федор, ты спишь? – спросила жена, слыша его не-ровное дыхание.
- Не совсем.
- Ну, значит, ты слышал! Какие чудеса, и прямо ря-дом с нами. … Федор предпочел отмолчаться, однако Жена спросила:
- Послушай, а ведь ты сегодня гулял. И ничего не видел? - Что-то опять тормознуло Федора, и он недовольно пробурчал, отворачиваясь в сторону:
- Звонят тут всякие, а другие слушают. Ложись, зав-тра утром рано вставать – Федору часто приходилось по-вторять эту фразу любившей посидеть заполночь Жене.   
- Нет, ты что-то скрываешь, да? Я же чувствую. – Жена умела достать, и, мало того, прекрасно чувствовала даже незначительные нюансы, так что скрывать от нее было бесполезно. Однако сейчас Федор был намерен твердо сто-ять на своем.
- Господи, ну, позвони сама этому Православу, ежели тебе интересно. Федор знал, что Жена ни за что не будет звонить, тем более, что эфир закончился. Второй час. 
Неожиданно Жена согласилась, и погасила свет. Федор при-вычно обнял ее, и, к своему удивлению, почти мгновенно заснул, чувствуя слева тяжелое дыхание Шарика, так и не вернувшегося на подстилку. Но бегущая строка врывалась в сон, как будто кто-то неведомый использовал его в каче-стве реципиента, выжигая в мозгу последовательности се-мизначных номеров. Да иногда поскуливал Шарик, так и не вернувшийся на свою подстилку в коридоре.
Утром Федор, по обыкновению, повел Шарика на улицу. Он машинально повернул налево, к бульвару, но тот что-то заупрямился, и потащил хозяина в противоположную сторо-ну.  Федор, конечно же, не препятствовал, поскольку вре-мени у него было немного. По правде сказать, направо бы-ло совсем неинтересно – бугристые кучи хлама, заросшие травой, битые бутылки… Шарик со знанием дела избегал опасные места, сделал свои дела и несколько рывков, что-бы размять мышцы, после чего резко вернулся и умоляюще взглянул на Федора – мол, пора домой. «Неужели он что-то заметил?» - подумал Федор, и взглянул в ту сторону, где давеча появился диковинный образ.  Ничего. Только серое небо, еще не густо-свинцовое, с синими прогалинками, ос-тавляющими надежду на проблески солнца. Что-то екнуло внутри, и Федор поспешил домой, запустить пса и помчать-ся на работу. И опять споткнулся возле порога. Ему почу-дилось, что трещина в ступеньке стала шире - и камешки, что ли, вывалились? Он машинально сдвинул их в сторону и постарался переключиться на совсем другие, рабочие мыс-ли.  Тем более что ехать пришлось на транспорте – его четверка стояла в гараже, и надо было срочно что-то де-лать с замком зажигания, чтобы к субботе она была на хо-ду. Может, получится сегодня – но для этого надо еще до-говориться с мастером. Федор мог бы попробовать починить и сам, но, сколько это займет времени. К тому же придет-ся вечером переться аж к самой Южной ТЭЦ. Нет чтобы по-ставить машину рядом с домом. Но что поделаешь.
Федор поспешил на трамвай, и безо всяких проблем доехал до Московских ворот, причем на Славе ему даже удалось сесть на случайно освободившееся в уголке ме-сто.… А люди ехали совершенно спокойно, как будто их не коснулось вчерашнее событие. Это было несколько стран-ным, и даже подозрительным. И он постарался ввести себя как можно более незаметно.

2. 
Днем было совершенно не продохнуть. Федор едва ус-пел договориться с мастером встретиться прямо в гараже, да отзвониться жене, чтобы она или дочка выгуляли Шари-ка. Тот уже привык к режиму, и, если по какой-то причине хозяева задерживались, возмущался, и целый вечер не раз-говаривал – то есть, забивался в угол, насколько позво-ляли его габариты,  и отворачивался, обиженный.
И еще Федор прислушивался, о чем поговаривали на работе. Но большинство коллег были мужчины, и уж никто из них точно не смотрел передачу Православа Закидонова. И посему Федор оставался один на один со своим вчерашним миражом. О том, чтобы поделиться увиденным, Федор уже не думал. Уж если Жене ничего не сказал, то и здесь сам бог велел молчать. И какое-то время бегущая строка не дони-мала его. Однако он с нетерпением ждал конца рабочего дня, чтобы вновь оказаться на бульваре,  и не пропустить явление, если оно повторится. О его реальности не было никаких сомнений – ведь не зря в передачу были звонки…
Федор вышел с работы и направился прямо к метро – сначала он хотел заехать в «Домовой», кое-чего прику-пить, а потом сразу в гараж. Но, едва он вступил на эс-калатор, как почувствовал смутное беспокойство…. Осто-рожно он огляделся по сторонам. Нет, ничего необычного. Люди пробегали мимо, проезжали вверх, читали газеты, за-сматривались на девушек – город жил своей жизнью, как будто не ведал… «А может, и впрямь, все не так просто, или, наоборот? Было видение, и все.  И я только один из многочисленных реципиентов?»  Федор тоже достал из кар-мана купленную в киоске газету,   пробежал глазами – то-же ничего. «Значит, это видение замалчивается? – подумал он, - но как же тогда со звонками?» И тут снова перед глазами побежали строчки. Федор несколько раз сморгнул,  чтобы не споткнуться на сходе с движущейся лестницы, по-вернул направо, втиснулся в набитый трудящимися вагон. Тут уже было почти не до чтения. Однако он все же ухит-рился достать газету и углубиться в хронику спортивных событий. И вдруг прямо на полосе стали проявляться те же буквы, неумолимо складываясь в слова….. Теперь буквы бы-ли большими и яркими, выступающими из общего текста на несколько сантиметров. Но теперь, кроме номеров, мигала надпись «ПОЗВОНИ… ПОЗВОНИ… ПОЗВОНИ…» И грозный указа-тельный палец - «А ты позвонил?» Федор испуганно свернул газеты – но никто не обратил внимания. «Неужели они ни-чего не заметили?» - однако вокруг все были заняты своим и делами – кто-то, как Федор, читал, кто-то выходил, а кто-то протискивался на свободные места.  И все. Никакой реакции. Федор почувствовал внезапный зуд: «Да, сейчас выйду, и обязательно позвоню»! – «И молодец, правильно сделаешь», - голос явственно проникал в его подсознание. Однако в полупустом вагоне – поезд приближался к конеч-ной станции, никто этого не говорил вслух. Но он явно слышал произнесенное. «Сейчас, сейчас!» Он уже не мог дождаться, когда покинет вагон. Телефоны-автоматы стояли прямо на платформе. Он нащупал в кармане мелочь. Как раз хватит на звонок. Почему-то он не вспомнил про мобиль-ник, лежащий у него в кармане. И даже про телефонную карточку. А голос звучал все сильнее, и Федор с трудом сдерживался… 
Однако у всех полуоткрытых, защищенных лишь пласти-ковым козырьком, кабинок скопилось по два-три человека. Федор пристроился в одну из очередей, нетерпеливо позвя-кивая мелочью, стараясь ничем не выделяться из числа ок-ружающих….  Очередь не продвигалась, и он стал незаметно рассматривать стоящих перед ним. Если он практически не выделялся, то  об остальных этого сказать было нельзя. По телефону разговаривала, судя по относящимся обрывкам фраз, молодая девушка, или женщина, в не по сезону розо-вой куртке, мятой, в нахлобученной на голову вязаной ша-почке, из-под которой выбивались светлые волосы, на но-гах у нее были короткие сапожки, с заправленными шарова-рами, поверх которых надеты полосатые, красно-желтые гетры. Все это совсем не гармонировало между собой, од-нако выглядело даже элегантно по сравнению с нарядом стоявшей перед ним дамы необъятных размеров. Та вообще была укутана в длинный измятый плащ грязного серо-желтого цвета, со следами грязных пятен на подоле, по-верх плаща – цветастый платок, закрывающий крупную голо-ву и почти всю спину. На ногах - тяжелые, видимо, муж-ские, башмаки со шнурками, но абсолютно новые, будто только что извлеченные из коробки. В руках бабища держа-ла маленькую красно-черную сумочку, и постоянно сморка-лась в носовой платок. Между дамами затесался высокий, выше даже Федора, и очень тощий мужчина в кожаной кепке и коротенькой курточке…. Все трое показались Федору со-шедшими с карикатурной картинки.  И какая-то озаренная мысль внезапно прорезала сознание Федора – да так просто не должно быть. Однако он не дернулся с места – вынув газету, как бы пробежался по строкам – нет ли чего еще необычного и подозрительного?
Прибывший народ растекался по направлению к выхо-дам, создавая толчею, останавливался возле киосков, при-страивался в очереди. По платформе лениво бродили мили-ционеры, переговаривающиеся по рации, и одним своим ви-дом дающие понять – не шалить, а то мы вас, не нарушать. Для профилактики. И еще Федор приметил двух молодых лю-дей, прислонившихся к перилам. Раньше они, помнится, хо-дили в серых плащах, костюмах с неизменными белыми ру-башками и галстуками, аккуратно подстриженные, как будто вышли от одного мастера, теперь же выглядели более не-принужденно, однако распознать их не представляло особо-го труда. Обычно Федор просто скользил взглядом, пропус-кая и фиксируя, но сейчас, выудив из подсознания, при-помнил, что давненько не видел этих субъектов. Торговые центры возле метро охранялись теперь не крупными брито-головыми субъектами, а, большей частью, вышедшими в от-ставку или запас гражданами, которые часто паслись и в метро, но эти… «Спецоперация, что ли? – подумал он, да нет, ничего супер криминального, ради чего стоило зате-вать ее, в городе не произошло, так почему они?» Он по-стоял еще минуту, и вдруг заметил, как к отошедшему от телефона мужчине подошли два милиционера, откозыряли, и тот послушно пошел рядом с ними. Тут же от перил отде-лился один из молодых людей, и, кивнув напарнику,  по-следовал за троицей. Федору тут же расхотелось звонить, тем более что девица все также верещала в трубку, он ма-шинально взглянул на часы, покачал головой, делая вид, что спешит, и, смешавшись с вышедшими из поезда людьми,  благополучно миновал заполненный людьми подземный пере-ход, вышел на улицу. Моросил дождь. Федор простоял минут пятнадцать, дожидаясь маршрутки, потом прошел еще с пол-километра, и, наконец, добрался до гаража. Неисправность оказалась пустяковой – Федор удивлялся, как он не заме-тил раньше, что всего-навсего отошел проводок, и домой добрался уже на машине.
Как ни странно, голоса перестали его преследовать, никто настоятельно не требовал позвонить, и оставалось одно желание – поскорее смотаться из города, благо уже завтра пятница, и ничего сверхсрочного на работе не ожи-далось. 
Его красавицы уже были дома. Дочка сказала, что уже погуляла с Шариком, и Федор облегченно вздохнул. Но только сначала – она добавила, что вел тот себя как-то странно – не стал проситься на бульвар,  а немного побе-гал во дворе, и домой.
- Что ж, такая погода, и самому-то не хочется лиш-ний раз выходить, и пес тоже, как человек.
Дочка согласилась, и они сели ужинать.
А потом…. Потом Федор снова почувствовал необъясни-мую потребность позвонить – перед глазами непрерывно бе-жал отпечатавшийся в мозгу список. Голова раскалывалась, а рука сама потянулась к телефону. Но тут зазвонил он сам. Дочка взяла трубку и пошла в свою комнату – это на-долго, и посему у Федора появился тайм-аут. «Неужели я… - подумал он, - у меня крыша едет? Нет, если бы ехала, я бы об этом не думал, а считал себя совершенно нормаль-ным. Значит, что-то или кто-то внедряет мне это в созна-ние?» В это поверить Федор, выросший в атмосфере безве-рия и прагматизма, не мог. Как не верил он ни в двадцать пятый кадр, в Дэвида Копперфильда вместе с Чумаком или обещание сладкой загробной жизни. Не верил по определе-нию. Через полчаса дочка освободила телефон, но к этому времени Федор пришел к решению, что звонить из дома чрезвычайно неразумно. Чтобы отвлечься, он стал думать о происшествии в метро. Собственно, ничего такого не слу-чилось – ну, забрали мужика менты, так каждый день что-то происходит, и не одного забирают, ну, странные лично-сти – возможно, и он сам кому-то может показаться не со-всем. Но все вместе со вчерашним происшествием составля-ло непонятную мозаику.
К счастью, от мрачных мыслей его отвлекла Жена, и они стали обсуждать те необходимые вещи, которые необхо-димо сделать перед поездкой на дачу, и в этом самое не-посредственное участие принимал Шарик, усевшийся в но-гах, и  положивший свою умную морду на диван. Они с Же-ной поочередно поглаживали собаку, и было все тихо, пат-риархально, мирно и спокойно. Потом к ним присоединилась дочка, соблагоизволившая разделить компанию с родителя-ми, и они решили выехать вечером в пятницу, чтобы не тратить половину субботы на неизбежные сборы. По ящику фоном шли новости, потом очередной латиноамериканский сериал, потом опять местные новости, но ничего хоть от-даленно напоминающего о давешнем видении…. Кроме жены, упорно сидевшей перед телевизором.
- Ты можешь ложиться, - сказала она, а я посмотрю  «Вероятное – не очевидно», включу тихо, чтобы тебе не мешать. Вдруг что скажут про вчерашнее.
- Да не забивай себе голову ерундой, - досадливо произнес Федор, он неосознанно боялся, что еще одной та-кой передачи ему не выдержать, но жена ответила, что она не мешает ему смотреть футбол или формулу, так пусть и он не мешает, и посему Федору пришлось согласиться, тем более, что сегодня – он посмотрел в программке, Право-слав собирался начать вещать в 23-50, а это не так уж и поздно. Передача выходила три дня в неделю – со вторника по четверг, и он не мог противостоять маленьким слабо-стям своей Жены.
Закончились региональные новости, Жена погасила верхний свет и устроилась перед телевизором, и тут в очередной раз на экране появилась надоевшая до коликов в печенках на всех каналах физиономия бессмертного Петро-сяна. Искусственно изображая радость по поводу встречи с дорогими зрителями, мэтр выдал очередной перл, от кото-рого, по его наивному разумению, публика должна быть в большом восторге.
- Федор, а где программка?
- Да здесь, рядом  телевизором.
- Посмотри, пожалуйста, очки я уже убрала. Наступа-ла дальнозоркость, и она пользовалась ими для чтения.
Федор послушно взял программку и пробежал глазами – да, она точно должна уже начаться.
- Да, точно, в это время.
- Я так и знала, как только происходит что-нибудь интересное, так у них на телевидении…
- Ну, может, не успели подготовить, покажут после, - намеренно лениво ответил Федор, однако что-то екнуло у него в сердце. Сегодня, не признаваясь Жене в этом, он, как никогда ранее, сам хотел увидеть эту передачу, рас-считывая, что она, может быть, прольет свет на непонят-ные события, начавшиеся накануне.
Они еще с полчаса смотрели на экран, потом Петрося-на сменила «Синяя гостиная», и стало ясно, что «Вероят-ное – не очевидно» сегодня в эфир не выйдет…
Ночью Федор спал плохо, вертелся, ему впервые за много лет снились кошмары… Кто-то упорно колотил в дверь гигантской телефонной трубкой, он пошел открывать, и на пороге оказалась голова, в серебряном шишаке, и спросила настойчиво: «Мастера вызывали?», шевеля огромными губа-ми. Федор чуть не закричал от ужаса, проснулся, встал, стараясь не потревожить жену, выглянул на лестничную площадку. Никого. Принял холодный душ, чего не делал давно, стараясь развеять остатки сна, – благо было около шести, ложиться снова бессмысленно, тщательно растерся, глотнул кофе и позвал уже сидевшего наготове Шарика гу-лять…
Они вышли на бульвар, на то же самое место, с кото-рого Федор наблюдал столь необычное явление. На сей раз Шарик резвился во всю, пытаясь за положенные пятнадцать минут набегаться чуть ли не на весь день, растратить на-копившийся заказ энергии. Федор не без опаски посмотрел на запад.  Почти все небо затянуло тоскливо-серыми обла-ками. Не было ни малейшего намека на произошедший пару дней назад катаклизм. Скорее всего, то же самое чувство-вал и пес, удивительно спокойный. Наверное, животные чувствуют острее, - подумал Федор, - но тогда почему то-гда он среагировал даже с запозданием? Хотя никакой опасности не было. По крайней мере, внешне. Ну и что с того, появилось явление – кто-то спроецировал на облака живую или мультипликационную картинку, как в недавнем лазерном шоу, да подключил генератор инфразвука для пу-щей важности, чтобы вызвать угнетенное состояние у реци-пиентов. Тьфу на них, незачем забивать себе голову, сам ведь Жене говорил. А тут – испугался, растерялся – Федор пытался найти более – менее приемлемое объяснение, ото-гнать наползающие мысли, но ничего не мог поделать с фе-номеном проявления телефонных номеров… Про не вышедшую передачу он старался не думать, даже запрещал, однако в конце рабочего дня, когда все уже собирались домой, предвкушая провести два дня вне надоевших за неделю стен и урвать последний кусочек теплых, пусть не очень, дней, началось…
Сначала перед глазами пробежали уже знакомые стро-ки, неверующий Федор перекрестился, как бы отгоняя злого духа. Но не помогло. Знаки появлялись в какой-то непо-нятной последовательности, группами. Он было подумал, что неслабо засечь время, попытаться построить законо-мерность, но внезапно наваждение исчезло. Однако ему по-требовалось еще минут десять, прежде чем он смог сеть за руль. Но, едва он проехал пару кварталов по Московскому, как знаки появились снова. Прямо на ветровом стекле, будто некто неизвестный наклеил их, пока он стоял у све-тофора. Федору повезло, что проспект не был заполнен ав-томобилями, как обычно, он свернул к тротуару, припарко-вался и постоял минут десять на углу Благодатной, закрыв глаза, прежде чем сумел продолжить путь. Но номер был новый, которого раньше не было в бегущей строке, мало того, он отличался и номером АТС… 
На сегодня видения закончились, и Федор спокойно заехал за женой, забрал сумки с провизией, выгулял со-всем осмелевшего пса, посмотрел «Евроспорт», пока женщи-ны возились на кухне, а потом, усевшись в кресло, выпи-сал на память, ни разу не сбившись, все номера телефо-нов. Его ничуть не удивило, что все номера начинались либо с 172, 173 и 178 – то есть, тех АТС, к которой был подключен и он. Значит, звонили исключительно из его микрорайона. И ни одного мобильного. Тот же номер, кото-рый проявился на ветровом стекле, тоже показался ему знакомым, и он решил, что, наверное, кто-то был в гос-тях, или проезжал случайно, а потом позвонил из дома. На всякий случай он записали его, и поставил вопрос…. Блок-нот он отложил в сторону, а затем, подумав некоторое время, положил в барсетку – почему-то ему не хотелось оставлять его дома… 
Быстрый ужин, и семейство успешно загрузилось в четверку. Жена села рядом, а дочка устроилась рядом с предвкушающим полноценный отдых Шариком. Уже стемнело, машину пришлось вести осторожно. Московское шоссе, обыч-но плотно забитое летом, было относительно свободно. Встречные машины, приближаясь, переключали свет на ближ-ний, Федор отвечал тем же, и четверка мягко катила по гладкому, успевшему просохнуть после ночного дождя шос-се. Километров через пятьдесят, не доезжая до райцентра, они свернули на проселок, проехали деревушку и вскоре тормозили возле освещенного только фарами домика. Федор вышел, чуть опередив Шарика, включил фонарь перед вход-ной двери, вернулся, открыл ворота, завел машину во двор. Гараж ему в этом году так и не удалось достроить.
Остывший дом встретил их холодом. Федор растопил печку заранее заготовленными дровами, спустился в сарай, принес еще пару охапок – ночь, похоже, будет холодной – на непривычно ясном небе проявились звезды. Над областью стоял антициклон, приносящий неизбежные морозы. Хорошо, что урожай был надежно укрыт в утепленном теплом подва-ле.
Они пили кофе, ели бутерброды, и Федору думалось, что хорошо сидеть с семьей на даче, посматривать ста-ренький телевизор, и не задумываться ни о каких телефон-ных номерах, паранормальных явлениях. А потом выпить за-конных граммов пятьдесят и заснуть в тепло натопленной комнате, рядом с женой….  Но ведь парадокс – именно об этом думал Федор в последнюю очередь, лишь на несколько минут отвлекаясь от полностью поглотивших его мыслей.
Два дня ничто не мучило Федора. Он занимался неиз-бежными дачными делами,
Колол дрова, топил печь, правил забор, качал воду, при-бирался на участке. И получалось как-то легко и весело. Даже первую ночь он пал спокойно, давешний кошмар не по-вторился.  И ни разу за два дня в его мозгу не прояви-лись яркие бегущие строки…. Он даже подумал, что вдруг забудет номера. Посему, выбрав момент, записал их на бу-мажку и сравнил с текстом в блокноте. Нет, все правиль-но. «А и хрен с ним, = обозлился Федор на себя, - неза-чем забивать себе голову всякой фигней! И так забот хва-тает». И порешил на этом. В субботу они устроили шашлы-ки, пили припасенное женой сухое вино, одевшись тепло, чтобы не замерзнуть на улице – предположения подтверди-лись, ночью был заморозок, и пожухшая трава покрылась серебристым налетом.
Вечером Федор отвез дочку на станцию, посадил на электричку – у нее срочно образовались неотложные дела в Питере, - он видел, как она разговаривала по мобильнику. Его же мобила молчал, ибо использовался почти исключи-тельно для дачных переговоров, и того, чтобы узнать, что с драгоценным ребенком все в порядке. «А не позвонить ли мне отсюда, по мобильному?» – подумал Федор, но быстро задавил в себе эту мысль.   Еще не хватало на даче, да еще, когда они остались вдвоем,  что, заняться больше нечем? Эти мысли были гораздо приятнее, однако он не мог полностью отрешиться. Впрочем, и навязчивые цифры его больше не беспокоили.
… Все началось в понедельник, когда Федор, отвезя Жену, почти подъезжал к своей работе. Опять нагло побе-жали цифры, ему пришлось ехать с максимальной осторожно-стью – выбраться из потока машин и подождать было до-вольно-таки сложно. О том, чтобы подсчитать интервалы между сообщениями, и речи быть не могло. Федор покрылся холодным потом, два не врезавшись в подрезавшую его де-вятку, чертыхнувшись, он продолжал путь. И в течение дня его еще несколько раз терроризировали надоедливые цифры. Он даже приспособился не обращать на них внимания.  Но что-то все же насторожило его – сообщения показались ему чуть короче, чем обычно. Он с нетерпением стал ждать очередного цикла, но оно последовало только по пути до-мой. На этот раз ему удалось вырулить к тротуару и оста-новиться. Но следующего сообщения пришлось ждать еще ми-нут двадцать. Теперь Федор постарался быть как можно внимательнее. Побежала строка, и он начал считать и за-поминать каждую группу цифр – и вот, вместо двадцати, как обычно, их осталось всего шестнадцать… Он сравнил свои записи со сделанными ранее. Отсутствовало пять из прежних, зато появился один новый номер. Кроме того, на-чинавшегося с ХХХ номер вновь начал проявляться на лобо-вом стекле, но стало более блеклым, как будто кто-то по-тихоньку вытирал его. Дело начало принимать другой обо-рот. Почему номера стали исчезать – может, так потихонь-ку все сойдет на нет, и его мучения прекратятся? Внезап-но Федор почувствовал жгучее желание тотчас же позвонить по одному из исчезнувших номеров, рванул вперед, свернул на Белградскую и резко затормозил у телефона-автомата на углу Бухарестской и Турку.  Он выбежал из машины, едва успев щелкнуть пультом, вставил в прорезь автомата пла-стиковую карточку и дрожащей рукой начал набирать номер. Но, набрав первые цифры, он как бы почувствовал внутрен-ний голос, едва пробивающийся из подсознания: «Не делай этого, не делай этого…». Рука Федора замерла, он резко бросил трубку. Его всего колотило. Он сел в машину, схватился руками за руль, но не мог сдвинуться с места…  Минут через десять снова перед глазами побежали телефон-ные номера, их было, как и в прошлый раз, пятнадцать, а на лобовом стекле появилось… Нет, не номер, а та же са-мая голова, сначала – всего лишь точкой, но постепенно увеличивающаяся в размерах и заполнявшая собою все про-странство.  Она беззвучно шевелила губами, как бы пыта-ясь что-то сказать Федору, а глаза оставались мертвыми и неподвижными. Федор обхватил голову руками, закрыл гла-за, пытаясь избавиться от наваждения… «Неужели я совсем рехнулся? – подумал он, - никто вокруг ничего не замеча-ет, и только я? Нет, а те номера? Люди все-таки звонили, пытаясь выяснить, а потом номера стали пропадать». По-стояв еще некоторое время, он потихоньку сдвинулся с места – женщины его грозились прийти поздно, а дома ждал оставшийся в одиночестве Шарик…
А прогулка прошла спокойно.  Более того, на бульва-ре было полно народу, разномастные собаки вовсю резви-лись, выплескивая накопившуюся энергию и обнюхивая друг друга. Он тоже поздоровался с несколькими знакомцами, получил по мобильному указание Жены заехать за ней в 10 вечера, – она зашла в гости к подруге, потоптался на месте еще минут пятнадцать, и пошел ужинать вместе с наигравшимся в волю Шариком.
Наскоро перекусив и оставив собаку на попечение до-чери, Федор спустился вниз по лестнице. Лифт не работал, и он мерил ступеньку за ступенькой. Пару раз он едва не поскользнулся – то ли кто-то разлил нечто скользкое, то ли ступеньки раскрошились от старости – ремонтом вообще не пахло.  Федор завел четверку, включил музыку и поехал в город – так давно назывался центр в отличие от их ок-раины.  Он машинально проехал поворот на Славу, и лишь потом вспомнил, что опять придется ехать по Благодатной.  Мимо того самого телефонного аппарата. Потом все же за-ставил себя проехать мимо спокойно, не ускоряясь и не притормаживая, но предательский пульс не преминул напом-нить ему. Федор чертыхнулся – ничего страшного не про-изошло, и вскоре благополучно выехал на Московский про-спект.
Оставалось минут двадцать, и он решил забежать в метро купить газету, чтобы почитать, пока не подойдет жена. Народ входил и выходил, стоял в очереди за карточ-ками и жетонами, покупал желтую прессу, сигареты и от-крытки. Взяв газетку с кроссвордами, Федор направился к выходу, но тут что-то знакомое привлекло его внимание. У одного из телефонов возле входа, стояло трое. Один – звонил, а еще двое стояли в очереди. Или имитировали…. Потому что двое из троих были теми же самыми, которых он видел в купчине. Не хватало только субъектов в сером. Все это Федор успел заметить взглянув мельком, и не за-державшись ни на секунду, несмотря на внезапно задрожав-шие руки.  Ибо вряд ли в городе нашлась такая же бабища в грязном плаще, другой же была девчонка, молодая девуш-ка, и в той же куртке. Но с ними, третьим, был другой мужчина, не менее колоритный. Он был полной противопо-ложностью предыдущего – маленький, кругленький, как Луж-ков, но не в кепке, а высоком карикатурном цилиндре…  Не оглядываясь, Федор дошел до машины, и сразу же двинулся с места. Ему стало по настоящему страшно – такого совпа-дения просто не могло быть.
По «Маяку» передавали спортивные новости, он немно-го отвлекся, потом переключился на FM. Но что-то под-толкнуло его, и Федор решил проехать до Московских во-рот, тем более, что там можно легко развернуться. Теле-фонные аппараты тоже были расположены под козырьком, по-сему ему вовсе не надо было заходить в метро.  Только  посмотреть со стороны. Он припарковался, вышел из маши-ны, размялся, не спеша закурил, стал посматривать на ча-сы, как будто ожидал кого-то, и с трудом удержался от искушения, чтобы не снова не сесть за руль и мчаться прочь…  Возле таксофонов стоял отсутствовавший на про-шлой станции мужчина. Тот, высокий. Как-то поодаль. Фе-дор не мог не узнать его. Теперь же мужчина был одет в коротенькую модную дубленку, держался свободно и вальяж-но. Тот тоже курил, поглядывая на выходящих. На этой станции таких было мало – рабочее время закончилось, во-круг нет жилых домов, а сесть на маршрутку или автобус, чтобы добраться в сторону от Московского проспекта, так это проще на «Электросиле».  Через пару минут мужчина достал мобильник – сегодня он не был склонен имитировать разговор, что-то сказал, отвернувшись в сторону, бросил сигарету. Федор сел в машину и стал наблюдать оттуда. Через пару минут появилась следующая знакомая – все та же тетка. Но теперь ее было не узнать. Куда-то делся грязный плащ – ага, в объемный пакет – который она легко несла в руке, и перед ним – он не видел лица, предстала элегантная женщина в длинном кожаном пальто с распущен-ными волосами. Лица ее он не разглядел, как и в прошлые разы. Она прошла мимо высокого мужчины, он последовал за ней несколько поодаль. И они направились к скромной се-ребристой десятке, стоявшей чуть далее машины Федора.  Мужчина открыл дверцу, и дама – теперь он не рискнул на-звать ее бабой – элегантно подобрав подол, легко про-скользнула на первое сиденье. «Ничего себе! - подумал Федор, к чему такой маскарад? Наверное, неспроста. А как же… Но где третья, или они работают сами по себе? Или их вообще не счесть?».  То, что это какая-то акция, не ос-тавалась никакого сомнения. Машина рванула с места, Фе-дор некоторое время следовал за ней по другой полосе, но у «Электросилы» десятка перестроилась в левый ряд, резко развернулась и ушла вперед, к центру. Преследовать ее Федор не стал, тем более, что было уже без пятнадцати десять, повернул на Новоизмайловский и стал ждать жену. Вскоре она появилась в сопровождении мужа подруги – ве-черами в городе было небезопасно,  он поздоровался ним, почувствовав легкий запах алкоголя, и пожалел о том, что не может сам вмазать граммов так сто пятьдесят.
Жена села на переднее сиденье, пристегнулась, по-просила выключить радио – она не переносила шума, прику-рила от зажигалки, и сказала:
- А ты знаешь, что сегодня случилось?
- Откуда? – пожал плечами Федор, не отвлекаясь от дороги.
- У Кати на работе есть Маша, помнишь, я тебе рас-сказывала? –
Федор кивнул, хотя если Жена и говорила об этом, то сия информация не задержалась у него в голове.
- Так вот, представляешь, она пропала.
- Может, уехала куда? Или у любовника где-то.
- Она? У любовника? – Не смеши, с ее-то… И собаку куда денешь… Федор не стал уточнять, иначе неизбежно пришлось бы выслушать что он, мол, никогда не слушает ее внимательно, потом переспрашивает, а она …. Ну нужна ему эта Маша! Но, к счастью, Жена продолжила:
- Она живет на Бухарестской, знаешь, у «Пятерочки», где раньше был универсам.  Федор насторожился. И, навер-ное, ты мог ее видеть. У нее такой пудель, стриженый бе-лый. Так вот, сегодня она не пришла на работу. Стали ей звонить, а телефон не отвечает.  И вечером мы звонили. Она обещала прийти посидеть с нами.
- Какой номер? – машинально спросил Федор, проявляя заинтересованность.
- Да почти как у нас, только начинается со 178, и пары цифр переставлены. Тут я не могла напутать. И Жена назвала семь цифр. И, пока она произносила цифру за циф-рой, Федор стал покрываться холодным потом. Номер ока-зался из тех, которые были в первоначальном списке, а потом исчезли…. Но как это он не обратил внимания на почти полное совпадение! Однако Федор постарался сохра-нять спокойствие, и сказал:
- Может, к родственникам поехала, и завтра все про-ясниться – и говорил это. Будучи полностью уверенным в том, что Маша эта не вернется ни сегодня, ни завтра. Ни-когда. Хотя объяснить этого не мог – разве что пробуди-лось какое-то подсознательное чувство.
- И потом мы еще позвонили на студию, - ну, по по-воду передачи, и там сказали, что Православ тоже исчез…
- С этим понятно, он, наверное, склонен к мистифи-кациям. Иначе бы не вел «Вероятное…». Потерял популяр-ность, и решил на некоторое время смыться. Федор созна-тельно пытался увести Жену в сторону от подобного разго-вора, сбить с мысли…
- Нет, знаешь, сколько было звонков, писем, после той передачи? Такой шанс упускать никто не будет.
- Ладно, бог с ним, расскажи лучше…. И они перешли к другой, более приземленной теме, а дома вообще говори-ли только о текущих бытовых делах.
Лишь перед сном Жена сказала:
- А знаешь, дорогой, мне это не дает покоя – снача-ла это видение, - я его не видел, (Жена пропустила фразу мимо ушей), - потом закрыли передачу, Маша звонила туда, в пятницу она говорила Лене, и мы поэтому решили сегодня собраться, переговорить… Заодно выпить бутылочку «Mar-tini», - подумал Федор.
- Ладно, завтра разберемся. Давай лучше…  – он по-пытался приласкать жену.
- Не, я устала, разве тебе вчера… - и уснула. Он даже не огорчился, а попытался заснуть. Но не получи-лось…
Федор встал, вышел на кухню, поставил кофе и заку-рил. Слишком много навалилось непонятного, не связанного между собой. Но только внешне. Все же была некоторая це-почка событий, пока разорванная и не собранная в puzzle, да, но как же узнать адреса? Интересно, есть ли у Дочки диск? Сейчас спит, наверное, а завтра, непременно завтра нужно посмотреть. Он посмотрел в окно. Только что выпав-ший снег – полежит пару дней, и сойдет – отражал свет еще горевших окон и редких фонарей. На улице – никого. Трудящиеся расползлись по квартирам, спят, занимаются любовью, болеют, курят на кухне, смотрят в окно. И не видят ничего, кроме осенней пустоты и стандартных дво-ров. Из оконных щелей поддувало. Непременно надо заде-лать окна – в шкафчике лежала еще с весны упаковка поро-лона, но как-то не доходили руки. Сейчас, что ли, за-няться, коли сон не идет? Федор, полез в шкафчик, достал несколько полосок, примерил, и распахнул окно. Холодный ветер ворвался в кухню, но не такой, от которого нужно бежать. Пара минут – и все закончено. Федор привстал, чтобы приоткрыть следующую створку, сдвинул занавески, и вдруг заметил, как возле соседнего подъезда остановилась машина серебристого цвета – но не давешняя десятка, а небольшой фургон. Таких возле его дома не наблюдалось – жили небогато, в основном – Жигули, да подержанные ино-марки.  А эта выбивалась из общего ряда. Появление такой машины на фоне происходящих событий вставало в тот же ряд, и посему Федор погасил маленькую лампочку – он си-дел вообще в полутьме, и приник к холодному стеклу. По-гасли фары. Из машины, напоминающей минивэн, только с кузовом повыше, вышли двое, в темной одежде,  сливающей-ся с окружающей темнотой. В этом не было бы ничего не-обычного, разве что в такое время незнакомые машины не часто останавливались в столь непритязательном дворе. Над соседним подъездом фонарь не горел. И в этом не было ничего примечательного – периодически и фонари, и лампы, даже новые, гасли, и алгоритм их выключения не был под-властен никому. Теперь Федор начал прислушиваться. Явст-венно слышался шум лифта, остановившегося этажом ниже. Холодок пробежал по спине – но подъезд-то был соседний. Что-то явно происходило, не вписывающее в обычную жизнь дома. Время ночных разборок давно уже кануло в лету вме-сте с бывшим президентом, и такие очные визиты были ну абсолютно нелогичными. Местный мафиози Гриша, из цыган, держал всего-то пару ларьков, не враждуя с заполонившими район азербайджанцами – пришлые уважали, не зная, чего от него ожидать, да и прибыли особой не было. А больше никого, представляющего интерес в плане изымания денег или шантажа Федор не знал. И посему сидел, всматриваясь, и стараясь не прикасаться к стеклу – на всякий случай.
Их комнаты, шкрябая лапами по паркету, приплелся Шарик. Жена уснула, и тот почел долгом составить компа-нию сидевшему на кухне в одиночестве Федору. Тот  погла-дил мощный загривок, пес благодарно улыбнулся и положил лапы на тощий подоконник, подражая хозяину. Потом по-смотрел в ту же сторону, и начал выть – тихо, чтобы не разбудить спящих. Что обеспокоило пса?
Во дворе по-прежнему было тихо. Все обитатели давно спали, и Федор подумал было, что в появлении новой маши-ны нет ничего необычного – может, кто-то действительно приподнялся, и обзавелся новой тачкой.  Хотя вряд ли – и ее вид, и само время прибытия были чрезвычайно необычны-ми, выпадающими из общего ряда событий. Но только не происходящих в последние дни. «Сейчас из подъезда выйдут двое, и будут нести нечто завернутое в ковер или черный пакет», - подумал Федор, и не ошибся – минут через де-сять дверь соседнего подъезда распахнулась, в тот же мо-мент из кабины машины выскочил водитель, открыл заднюю дверь, и двое протолкнули в кузов увесистый черный же пакет. Шарик пару раз пролаял, пока Федор не прикрыл его пасть дрожащей рукой.  «Тише ты, псина! - прошептал он в сердцах, - не видишь, что творится!» - но объяснения дать не мог. А тем временем фургончик мягко двинулся с места, развернулся, и, с потушенными фарами, тихо выехал из двора. 
Несколько минут Федор сидел в прострации, прислуши-ваясь к ночной тишине, а верный пес тихо скулил,  не от-ходя от него ни на шаг.
Скрипнула дверь, и в кухню вошла Дочка, протирая заспанные глаза.
- Папа, что случилось, почему ты не спишь? – она успела натянуть шорты и футболку, но достаточно было бросить на нее беглый взгляд, чтобы понять, что и ее му-чает бессонница. Только совершенно иного порядка. Навер-ное, опять не поладили с Костиком, которого Федор уже стал примерять в качестве зятя. Но в данный момент, к стыду, Федору было не до ее переживаний.
- Да так, иногда бывает. Вроде хочешь уснуть, а глаза не закрываются, будто спички вставлены.
- Да, посочувствовала Дочка, - бывает, а вы с ма-мой, случайно, не поссорились? – она еще не понимала, что может происходить многое, разводящие людей если не по жизни, то по разным комнатам. Федор уточнять не стал.
- Может, кофе попьем? – я мороженое принесла, и мы с мамой не доели.
- Хорошо, поставь. Дочка включила электрочайник, открыла холодильник, залезла в морозилку, достала свежий брикет, сняла фольгу и разложила мороженое по розеткам, одновременно отводя в сторону голову любопытного пса.
- Ты тоже не спишь? Ну, хорошо, посиди вместе с на-ми, только не лай и не суйся под руку – но Шарик-то знал, что и ему кое-что перепадет…
Потом засыпала кофе в джезву, залила кипятком и по-ставила на газ – в их квартире по старинке еще была га-зовая плита. Однако с электрическим поджигом – в свое время Жена настояла, и они купили недорогой, но надежный «Indesit», вместе со стиральной машиной, которая тоже стояла на кухне и выполняла функции разделочного стола. Они умело встроили ее в кухонный гарнитур, и она служила также и столом, на котором стояли кофеварка, гриль и СВЧ-печь.
Кофе зашипел, но не убежал. Дочка разлила его по чашкам и села напротив.
- У вас с мамой что-то неладно, да? – спросила она, примеряя свои ощущения к происходящему в доме.
- Да нет, ты же знаешь, что все нормально, - на оп-ределенные темы Федор распространяться никогда не любил, тем более, что все было, действительно, нормально, если такие отношения можно считать нормой. По крайней мере, стакан воды и аспирин Дочкиной маме ему носить не прихо-дилось. Сейчас же он на самом деле был далек от того, чтобы подвергать анализу эту часть своей жизни.
- Вкусный кофе, - похвалил он Дочку, - как это тебе удается!
- А ты знаешь, надо варить на медленном огне, и, как только начнет закипать, сразу выключить. И потом на несколько секунд опустить турку  в холодную воду, чтобы получить дополнительный аромат. И сразу же разлить по чашкам. Правда, быстро остывает.
Но Федор этого почувствовать не успел – зацепив се-ребряной ложечкой крем-брюле из розетки, он запил его обжигающим напитком.
- Пап, я покурю, да? Пока мамы нет. Он знал о при-страстии дочки, но строить из себя строгого отца не стал.
Она закурила тоненькую темную сигарету, сделала па-ру затяжек и приоткрыла окно, чтобы дым не распростра-нялся по квартире.
- Ой, пап, что это? - воскликнула Дочка, приникнув к окну, и он замер – не дай бог, опять что-то начнется, и  ему придется объяснять, выдумывать, чтобы оставить ее в счастливом неведении. Но началось. В темном пасмурном, слегка подсвеченном вечными городскими огнями, начали проявляться контуры фигуры. Теперь почти параллельно го-ризонту. Как будто в Paint некто вырезал выделенную об-ласть, и начал заполнять неясными мазками. Впечатление было такое, что фрагмент сориентирован таким образом, что мог быть виден только под определенным углом, как на старом мониторе.
Федор, стараясь уже в который раз не потерять само-обладания, сказал, как бы раздумывая:
- Наверное, Дочка, что-то готовят к празднику – седьмому ноября или новому году, и репетируют ночью, чтобы не узнали в раньше времени, не то будет не так ин-тересно. Какое-то лазерное шоу, помнишь, было на юбилее города? И картинки проецируются на небо, как на гигант-ский экран. А мы видим только отражение. Федор даже уди-вился, насколько ему удалось сохранить самообладание. Это не относилось к Шарику, расплющившему нос о стекло. Тот начал слегка подвывать… 
- Да? – с сомнением проговорила Дочка, - что-то не слишком похоже. Там-то все картинки вычерчивалось лазе-рами и сменяли одна другую, а здесь иначе. Видишь, как будто вырезало часть неба.

- Ну, наука тоже не стоит на месте, - пошутил Фе-дор, - давай допивать кофе, пока не остыл.
А между тем …. Очерченный контур открыл какое-то новое пространство, объем, уходящий вглубь, туда, где не было непроглядной октябрьской ночи. Больше ничего не происходило, только пространство рваным конусом устрем-лялось в  бесконечность. За видимый горизонт, как будто из космоса смотрел глаз Франзуотера.  «Еще не хватало кочерги!» – подумал  Федор, и его чуть не передернуло от этой мысли.
- Нет, папа, что-то не так! – воскликнула Дочка, не отрываясь от окна, - смотри, знаки побежали! Действи-тельно, из конуса, как их рога изобилия, побежали симво-лы – они немного напоминали нарисованные на клавиатуре компьютера, стоящего в комнате у Дочки. Разноцветные символы менялись в размерах, изгибались, вываливались в небо и таяли, растворяясь в низких облаках. Федор не за-метил, как чашка задрожала у него в руке, и капли остыв-шего кофе упали на матовую поверхность стола. И с трудом удерживал разволновавшуюся собаку.
- Тогда, наверное, военные какие-то опыты проводят. Это тоже было вариантом, но по-прежнему ничего не объяс-няло.  Только он вдруг заметил, как значки сменились цифрами, и те стали принимать какую-то, еще не совсем ясную, закономерность. И отпечатываться в мозгу Федора. Он взглянул на Дочку – но та ничего не заметила или не обратила внимания. Да, это были те же самые номера, ко-торые транслировались ему на протяжении последних дней. Только теперь не было еще одного номера, отличавшегося их собственного только двумя последними цифрами. «Зна-чит, я – некто вроде реципиента,  принимающего сигналы. Но кто тогда их посылает, и почему именно мне?»
- Пап, может быть, маму разбудим? -  спросила Доч-ка, но он покачал головой:
- Нет, завтра рано на работу, и что ее беспокоить… Разволнуется еще – ведь ты знаешь, как мама относится ко всякому непонятному…
- Наверное, ты прав. Ой, посмотри! – Дочка испуган-но прижалась к нему – видишь, прямо к нам летит!
И впрямь – один из лепестков, летел прямо их окно, приближаясь с несусветной скоростью. Он как бы трепетал на лету, однако попал не в их окно, а где-то по соседст-ву, возможно даже, пролетев над утыканной антеннами кры-шей.
- Нет, все в порядке. Пронесло… - теперь ты видишь, что этот просто Фантом!
- Да, а что бы ты сказал, если бы он… Они …. К нам?
- Тогда бы и решали, что делать. А так – никакого шума, треска. Наверное, нам пригрезилось, и все.
И впрямь – пока они наблюдали за полетом, окно – так окрестил его Федор – закрылось. Равнодушное черное небо, подсвеченное умирающими городским огнями не сулило ни хорошей погоды, ни ясного дня. Никакого прояснения в бесконечной осени. Как будто ничего и не было. Кроме от-печатавшегося в мозгу Федора номера и настойчивого жела-ния тут же набрать его. Чтобы отвлечь Дочку, я неосто-рожно спросил ее о Сереже, с которым она встречалась не-которое время, чем вызвал  неудержимый поток слез и чуть не нарвался на грубость. Пришлось тривиально посовето-вать ей забыть о негоднике, ни в коем случае не давать прощения, и заняться учебой, потому что такой красавице вообще не о чем грустить. Несколько минут уговоров, раз-говоров – так, ни к чему не приведших, но вполне обяза-тельных со стороны родителя. Дочка утерла слезы, потом отправилась в ванну – ну кто их, женщин, разберет! А я подумал, что ей действительно не о чем беспокоиться – высокая, стройная, с длинными русыми волосами. В общем, комсомолка и просто красавица. Ну, хоть в ближайшее вре-мя не грозит получить зятя. Хотя кто знает. Я стал раз-мышлять о превратностях семейной жизни, отвлекся на ка-кое-то время, а потом последний номер снова стал свер-беть у меня в голове. Дочка вернулась к себе в комнату,  в мыслях о неверном приятеле, а я остался у окна, с не-которым страхом ожидая повторного явления. Часы отсчита-ли половину третьего, я немного успокоился, и тоже от-правился спать. Но номер – я не мог не связать его появ-лением серебристого фургона.  И выносом тела. В том, что в тяжелом мешке находилось обездвиженное тело – я не со-мневался.  А телефон – этот точно…
Успокоился и Шарик – теперь он устроился на полу, вытянув лапы и положив на них лохматую голову.
Федор проскользнул в комнату, забрался под одеяло и, пригревшись около привычно подвинувшейся жены, за-снул. Ибо работу никто не отменял… 

3.
Утром Семен вышел на улицу не без робости – ну про-сто не могло не остаться следов от вчерашнего. С трудом удерживая за поводок рвущегося на волю пса, он осмотрел место происшествия. Подошел к соседнему подъезду, посто-ял возле двери с кодовым замком. Все тихо. Может, кто-то уже выходил. Но асфальт был сухим – ни дождя, ни выпав-шего снега. Ночью подморозило,  в маленьких лужицах за-стыла вода, покрывшись тонким слоем даже не льда, а про-зрачного, незамутненного стекла. Федор отпустил Шарика, устремившегося к зарослям возле детского садика. А сам пригнулся, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Ничего. Дверь как будто и не открывалась вовсе, никаких повреждений. Значит, ночные визитеры знали код. Впрочем, для определенных сил самые хитрые коды не представляли секрета, не то, чтобы дешевый стандартный замок со вдав-ленными, постоянно нажимаемыми цифрами. Семен, оглядев-шись по сторонам, нажал три кнопки. Так и есть, замочек щелкнул, и дверка подвинулась. Ну и что из того? Навер-няка, приехавшие знали, зачем и куда направляются. Знал это и Федор, только боялся себе признаться в этом.
В обеденный перерыв он проехал несколько остановок на трамвае, соблюдая конспирацию, зашел в комок и купил подержанный сотовый телефон, уже зарегистрированный на чужое имя – он уже не сомневался, что все обладатели те-лефонов с номерами, начинающимися на 172 и далее уже под колпаком. Теперь оставалось только  узнать фамилии або-нентов, чьи номера так настойчиво возникали у него в мозгу. И это не представляло труда – пиратский CD уже давно  занимал свое место в дискетнице у дочери. Только ему не хотелось, чтобы она знала это. Вернувшись домой, отмахиваясь по дороге от видений, он сразу же включил компьютер…  Несколько минут, и он уже знал несколько ближайших адресов. Федор дрожал от нетерпения – теперь-то он сможет кое-что выяснить.  Хотя бы это. Тем более что память его чудесным образом стала почти фотографиче-ской – не нужно было ни запоминать специально, ни запи-сывать.  Особенно те четыре номера, которые уже исчезли из списка. С быстро оделся, потеплее, как можно проще, чтобы не привлекать внимания, надел ошейник на Шарика и вышел на улицу, не обратив внимание на чуть изменившийся колер покрашенных стен на лестнице – освещение было сла-бым, и это скрадывало и накопившуюся грязь, и обшарпан-ную краску, не то, что какие-то полутона. 
Но у подъезда его ожидала сюрприз – около соседнего подъезда стоял милицейский газик, несколько женщин и старичок что-то горячо обсуждали. Федор не утерпел и по-дошел поближе:
- Случилось что, обворовали? – Их дом, как и сосед-ние, периодически подвергался  нашествию мелких воришек, легко взламывающих слабые двери, и сей вопрос был вполне логичным, не привлекающим внимания – так спросил бы аб-солютно каждый…
- Да, вроде, только Василий Егорыч исчез, дверь на-стежь (видно, так спешили, что не аккуратно захлопнули замок, - подумал Федор, но ничего вслух не сказал), все выпотрошено,  вещи разбросаны, будто что-то искали.  Же-на-то его, Клавдия, к детям на недельку в Новгород уеха-ла… Женщина продолжала что-то рассказывать, Федора не интересовало нечто иное.  Так вот, позвонили на работу ему – там он не появлялся, вызвали милицию…
- А он не мог, например, к жене поехать?
- Нет, он доцент, (откуда они все знают?), у него лекции. Такой приличный человек, и знает много… Федор понял, что это была одна из соседок… Больше слушать он не стал, выяснив все, что было необходимо, только сочув-ственно покачал головой – бывает, мол, жизнь пошла та-кая… От дальнейшего участи в беседе его избавил Шарик, решивший таки порезвиться на просторе.
И Федору стало ясно, что звонить по этому телефону бесполезно. Посему он отправился на бульвар, поближе к следующему адресу. Тот был на Загребском, только кварта-лом южнее Федора. И прогуливающийся вдоль бульвара со-бачник никак не мог вызвать подозрения.  Но сначала Фе-дор направился к своем у привычному месту в центре буль-вара – осмотреться, примелькаться. Кому?
Он отпустил Шарика, открыл купленную по дороге бу-тылку пива – так, неприметный мужичок, выгуливающий со-баку и втихаря, чтобы жена не особенно возмущалась, вы-пивающей неизменную ежедневную бутылочку. Небольшой ми-нус не был тому помехой. Уже было темно, и Федор опять не заметил ничего необычного. А окружающая его картина изменилась – незначительно, но все же. Кое-где деревья стали реже, кое-где появились новые. Но на его привычном месте все оставалось по-прежнему.  Да и были изменения?  Только конфигурации, как будто некто заново собрал puz-zle. И чуток изменил детали. Но Федору было не до того. «Вот сейчас я, - подумал он, решусь. Подойду чуть бли-же»…  Не выпуская из рук поводка, придерживая недопитую бутылку, он направился ближе к выбранному дому. Интерес-но, куда выходят окна? Если квартира трехкомнатная, то на обе стороны… Несмотря на серийное производство, дома чуть отличались, и посему оставалось только гадать. Пока Федор размышлял, совсем стемнело. Он сделал еще один глоток из наполовину опустошенной бутылки, и, наконец, преодолев неизбежный страх, Федор достал  сотовый теле-фон, и набрал номер – предварительно записанный в па-мять. Трубку подняли через несколько секунд. Он услышал приглушенный, явно не молодой  женский голос. «Алле!» - «Здравствуйте, Виктора Дмитриевича можно?» - «А хто его спрашивает?» - Ни в тоне, ни в самом вопросе не было ни-чего особенного, но Федору почему-то послышался какой-то посторонний шум. Но он продолжил разговор: «Знакомый, давно не виделись». – «А хто-й? Его нету, что передать?» - «Да ничего, я позвоню попозже». – «Телефон оставьте, я ему передам». Это – после небольшой паузы – было такое ощущение, что старушка прикрыла трубку рукой, и что-то сказала в сторону. «Спасибо, не надо…» - «Тогда через часик, может, объявится». «Сейчас, - подумал Федор, жди-те». А в трубку произнес: «Хорошо. Обязательно перезво-ню». И отключился. Весь разговор не занял и сорока се-кунд, но  Федор не знал, достаточно ли этого, чтобы его могли засечь – можно было предположить, что микрорайон находится под контролем, и вычислить место, откуда шел звонок, могли по трем точкам, если и сотовые сигналы пе-рехватываются. А в том, что сообщения легко можно раско-дировать, он и вовсе не сомневался. На всякий случай он обнулил в телефоне реестр звонков, отключил и спрятал его – несмотря ни на что, он собирался воспользоваться телефоном еще несколько раз.  «Интересно, - подумал он, - если все-таки засекли, то как будут окружать? Или про-чешут весь бульвар. Он не сомневался, что на том конце провода отнюдь не простаки. Потому что, как он узнал из справочника, в данной квартире прописано трое – тот са-мый ВД, его жена, 1956 года рождения, и сын, 1978. Так что старухе было взяться неоткуда – разве что  теща приехала…. Он пожалел, что не провел полного исследова-ния, но все же рискнул, и, подозвав Шарика, подошел к интересовавшему его дому. Навстречу шли двое. Как-то це-леустремленно, вывернув из-за угла. Что-то неуловимо особенное, специфичное присутствовало в их облике Федо-ру, но он спокойно пошел навстречу, с трудом удерживая внезапно зарычавшего Шарика. «Тише ты, псина проклятая! Ну, никак не могу понять, вроде нагулялся… - это Федор обратился к поравнявшимися с ним мужчинами, - видишь, люди идут!» - он потрепал Шарика за холку и натянул по-водок. Присмиревший пес отвернулся к хозяину, а Федор продолжал наслаждаясь своей проницательностью: «Вы уж извините, сейчас намордник надену». Двое как-то синхрон-но кивнули, Федор же сделав еще один глоток, свернул в сторону, противоположную от дома – продолжать исследова-ния ему в раз расхотелось. Вроде кое-что стало прояс-няться. И тут раздался звонок – по его старому мобильно-му.  «Папа, это я. Тут тебе звонили» - Федор осмотрелся – мужики почему-то остановились, полезли в карман – мо-жет, у них тоже мобилы? Или какие-то другие устройства? Но почему сейчас? «Да, дочка, иду! Как, мясо остывает? Тогда вообще бегу. И пиво, пожалуйста, поставь в холо-дильник!» Он говорил нарочито громко, чтобы его было слышно. - «Конечно, правильно.  «Папа, ты слышишь? Тебе звонили». – «Ну, иду, конечно. Шарик, за мной!»  - «Да нет, они просили твой телефон, но я не дала». – «И все отлично, молодец». Федор с трудом сдерживал волнение – значит, они его все-таки засекли! Вычислили, и позвонили домой. Или для профилактики? На всякий случай проверяют всех, кто каким-то образом засветился.  Нет, у них же есть возможность и так отслеживать все звонки с АТС. «Папа, я не понимаю, о чем ты говоришь» - «молодец, до-ченька, а то мы с Шариком немного продрогли» - «Пап, ты что, говорить не можешь?» - «Да, все, идем». И подогнал пса: «Все, домой!» Тот было развернулся в привычную сто-рону, но Федор тихонько, но резко дернул поводок, и они пошли. Но в обход.  И тут Федор совершенно неожиданно для себя услышал. Нет, конечно, не звук, рядом никого не было, но голоса явно воспринимались его мозгом… «Может, он?» - «Вряд ли. Видишь, сколько народу вокруг» - Дейст-вительно, было самое выгульное время, и, к тому же, на-род возвращался с работы, сходя с трамвая и пересекая бульвар. «А если он специально с собакой вышел?» - «тут их сотня, не меньше». – «А тот номер засекли?» - «Да, только он не обозначенный, левый.  А по какому телефону был звонок сейчас – тоже, нет проблем. Все звонки с по-дозрительных номеров проверяются, и по владельцам уста-новим номера». – «давай, по какому он говорил сейчас». – «Проверим. Четвертый, четвертый, я зеро-два. Как слы-шишь?» - «Слышу». – «Передай номера» - И Федор опять ус-лышал последовательность цифр, на этот раз были только мобильники, в том числе и его номер. Только зарегистри-рованный. Неприятный холодок пробежал по спине, и ему захотелось прибавить шагу, и скорее вернуться домой, в теплую квартиру. Но он уже понял, что и там не сможет быть в безопасности. И тому было подтверждение. Меж тем разговор, внезапно ставший ему доступным, продолжался. «Включи камеру – посмотрим, не пошел ли он туда» - «Уже. Вот, смотри». – «Да, пожалуй, этот лох. Ладно, нужно проверить еще несколько человек, а то все разбегутся». «Наверное, у них где-то установлена камера возле дома или в подъезде, - от этой мысли Федору стало еще тоскли-вее. Деваться-то некуда.…   Он прошел до конца квартала, поменял только что выпитую бутылку на новую, доплатив в ларьке червонец, открыл, и потом степенно повернул назад – скрываться смысла не было, раз его вычислили. 
Все-таки он решил пройти наискосок, мимо садика, который закрывал интересовавший его дом. Лишний раз за-свечиваться было совершенно излишним. Если его считают лохом, то это только выгодно – даст возможность действо-вать еще несколько дней. Наверное, они сейчас окружат весь бульвар. Но ведь и у них возможности не беспредель-ны. Кто такие «они», ему было неведомо, впрочем, и полу-ченной информации было достаточно, чтобы понять – над его головой сгущаются тучи.
А тучи сгущались и над городом – и так темное небо затянуло мрачными свинцовыми облаками, не отражающими, а полностью поглощающими вечерний свет города. Все же то-ненький слой выпавшего днем снега отражал свет окон, и Федор вместе с шариком смог срезать часть пути, мимо на-чавшего замерзать озерца. Подул сильный ветер, ему при-шлось приподнять воротник, заткнуть бутылку, чтобы не расплескивалось пиво и прибавить шагу. Пес послушно се-менил рядом, не рвался вперед – теперь уже скоро дом, еда, тепло. Оставалось метров сто пятьдесят до спаси-тельной подворотни, как вдруг…. Почему-то все происходит именно вдруг. 
Сильный порыв ветра чуть не сбил Федора с ног, он пригнулся, удерживая Шарика на поводке, но тот остано-вился, и, подняв голову,  заскулил. Внезапно стало свет-леть… Федор машинально повернул голову, и…. Почти как вчера, но не поздней ночью, а в “prey times”, когда на улицах еще полно народа, когда город еще живет, а не спит. «Очерченный контур открыл какое-то новое простран-ство, объем, уходящий вглубь, туда, где не было непро-глядной октябрьской ночи. Больше ничего не происходило, только пространство рваным конусом устремлялось в  бес-конечность», - вспомнил Федор. Теперь контур был очерчен жирной оранжевой линией, изгибался, принимая  дребезжа-щую овальную форму, но под совершенно другим углом. Но Федору казалось, что исходящий из его воображаемого цен-тра луч направлен прямо на него. И скрыться некуда.  «Пойдем, Шарик, пойдем домой»… Они почти бегом преодоле-ли последние метры, вот и подворотня с бетонными блока-ми, преграждающими въезд машин. Но… теперь вместо них был горизонтальный рельс, об который Федор чуть не раз-бил лоб. Пришлось пригнуться. Переводя дух, Федор подо-шел к своему подъезду. А овальное кольцо пропало, про-державшись не более минуты. Федор готов был поклясться, что уж это видели еще сотни горожан. Правда, по дороге он никого не встретил. И что, теперь их тоже? Нет, он стал слишком мнительным. Но и дома становится небезопас-но. Он-то что, уже засветился. А жена, дочка? Но его «Жигули» все также стояли у подъезда, чуть припорошенные снегом.
Дверь в подъезд открылась с трудом, незнакомо скрипнула. Федор придержал ее, пропуская пса, но тот по-чему-то уперся, не желая заходить в подъезд. Федор ос-мотрелся – ничего подозрительного, никто не прячется за углом. «Им прятаться ни к чему, они и так все контроли-руют», - подумал Федор в очередной раз, но Шарику-то этого не скажешь. «Пойдем, Шарик, - убеждал Федор, - со-греешься, тебя покормят, - и ласково потрепал по шее, - пошли, псина упорная!»  Бедному псу ничего не остава-лось, как покориться воле хозяина.
Вот и лифт. Федор нажал на кнопку, дверь открылась,  и ему опять пришлось тащить Шарика силком. «Ну что с то-бой! Ты же здоровый, сильный пес». Федор автоматически нажал кнопку вызова этажа, и отдернул руку – вместо чер-ных, пластмассовых, со стертыми цифрами, он ощутил ме-таллические, с цифрами выпуклыми.  И они имели такой вид, будто были здесь чуть ли ни с момента постройки до-ма – такие же вытертые, с перевернутой цифрой «7». Рань-ше была перевернута пятерка, уж это Федор помнил на все сто. «Может, я перепутал подъезд?» но лифт остановился на их седьмом, и дверь была его. Федор открыл ее своим ключом, уже не зная, что его ждет.
Однако его ожидала дочка и приготовленный ею ужин.
- А мама где?
- Она звонила, что задержится – у них сегодня соб-рание.
- Какое такое собрание?
- Да их секты, она что-то говорила, но я не вника-ла. Дочка также скептически относилась к маминому увле-чению оккультизмом, и именно благодаря этому в  доме от-сутствовали сопутствовавшие этому предметы. Никаких ар-тефактов, мнимых или подлинных…  Федор не очень понимал, что такое артефакт, но ничего напоминающего это название не видел. – Ладно, садись ужинать. И оба – и Федор, и нагулявшийся Шарик, приступили к приему пищи – ужин был действительно готов…
- Пап, а что ты так странно говорил по телефону. Это что, был нежеланный звонок?
- Да, - Федор прожевал кусок мяса, - весьма.
- И посему ты изъяснялся таким образом? Что, звонок засекли?
- Угу, - я долен был что-то говорить.
- А что они к тебе привязались? Так спрашивали но-мер мобильного. Это связано с ночным… видением?
- Некоторым образом. Надеюсь, ты никому об этом не говорила?
- Что ты, и, представляешь, народ как язык прогло-тил… Ни в институте, ни в метро.
- Да, действительно, странно. У меня такое же впе-чатление.
- А, может, все боятся?
- Не знаю, дочка. Если бояться, то чего?
- Тоже не знаю. Наверное, все думают, что это сек-ретные испытания, и процесс вышел из-под контроля? И на-до, чтобы народ ничего не узнал.
- Ну, это вряд ли. Если, представить, что не спало в это время тысяч пятьдесят, один процент населения, то хотя бы один из ста наверняка что-нибудь заметил. Выхо-дит, минимум пятьсот человек. И уж хотя бы кто-то рас-скажет. Нет, непохоже.
- Чай пей, остынет. Или кофе?
- Кофе. И дай, пожалуйста, сигарету, … - Федор по-чувствовал жгучее желание закурить.
- Папа, ты же бросил… - в голосе дочери чувствовал-ся укор, но все же он стал обладателем длинной ментоло-вой сигареты.
- Так вот, сегодня, - и Федор, медленно затягива-ясь, рассказал дочке почти все, что случилось сегодня, кроме того, что он звонил по мобильному на определенный адрес – тогда бы пришлось рассказывать и о первом слу-чае, о появлявшихся в его мозгу номерах. О своих подоз-рениях. На это он пойти не мог. Пока. Он еще не знал, как будут разворачиваться события.
Дочка сидела, подперев щеки кулачками, и ее большие глаза стали вообще бездомными.
- Папа, мне страшно. Наверное, ты еще что-то зна-ешь, раз за тобой уже начали следить.
- Да нет, может, я просто оказался случайно, мало ли, кого они выслеживали. А вот еще – ты в окно смотре-ла?
- Нет, возилась, готовила ужин.
- Так вот, сегодня повторилось вчерашнее, когда мы переходили поле. Только длилось всего минуту.
- И, кроме тебя, никто не видел?
- Не знаю, время-то самое, когда народ возвращается с работы, ходит по магазинам. Наверняка были еще свиде-тели.
- Значит, их всех? Как соседа нашего?
- А ты все знаешь?
- Да, во дворе только об этом и говорят. Жене по-звонили, завтра должна приехать.
- Зря. Опасно. Состояние тревоги не покидало Федо-ра. А теперь уже и дочка волей-неволей стала свидетель-ницей. Возможно, нежелательной. 
    Они говорили еще около часа, но все попытки откло-ниться от основной темы не имели успеха. Однако молчали-во согласились, что маму посвящать и в сегодняшнюю исто-рию не стоит.
Потом позвонила жена, и Федор собрался было одеться и поехать за ней, но она сказала, что ее подвезут, и чтобы он не беспокоился. Он спросил, будет ли она ужи-нать, но и от этого Жена отказалась, сказала лишь, чтобы к ее приезду приготовили кофе. В чем сложность. Они на-мололи кофе, вскипятили воду, а потом залили в кофейник и поставили настаиваться.
Вот и звонок.
Обычно ждущий каждого прихода хозяйки Шарик оска-лился, и забился в дальнюю комнату.
- Джек, ты что, не встречаешь? – Это было первым удивлением – как это, Жена позабыла имя собаки? Но она совсем не обратила внимания на свою оговорку.  Ладно. Гуляли? - сказала жена с порога, подавая Федору куртку. Она предпочитала спортивный стиль одежды, и куртки, сви-тера и джинсы составляли ее основной гардероб в осеннюю пору.
- Да, конечно. Долго, устал, бедняга. Все время бе-гал, - соврал Федор.
- Хорошо, кофе хочу, просто умираю! 
 - Уже почти готово.
- Хорошо, - она тряхнула волосами и отправилась в ванную, - только руки помою. А Федору показалось в ее облике что-то необычное.
- Ты что, постриглась, да? – волнистые волосы сме-нило энергичное  каре.
- Что-то ты стал невнимательный в последнее время. Я уже две недели, как постриглась. Странно, но уж этого Федор не мог не помнить. Ни при каких обстоятельствах. Но предпочел не задавать лишних вопросов. И смени, пожа-луйста, эту нелепую рубашку. Ты же знаешь, я не переношу клетку. Это показалось Федору еще более странным – ведь она буквально месяц назад купила ее! Тогда ей не нрави-лась старая полосатая фланелевая. Еще несколько дней на-зад он не преминул ей об этом напомнить, но сейчас пред-почел держать язык за зубами. И даже успел подмигнуть дочке, чтобы и та помалкивала. Он решил перевести разго-вор на другую тему.
- Ну, что у вас сегодня было интересного?
- На работе, сам знаешь, текучка, - Жена махнула рукой, - а потом – он взглянул на нее, и увидел в глазах внезапный, почти фанатический блеск.
- Господи, ведь ты же ничего не знаешь! Совсем за-работался, с машиной возишься, а тут такое происходит!
- Что? – невинно спросил Федор, - сделав круглые глаза, и даже отставив чашку в сторону.
- Все, совсем оторвался от жизни! – голос жены стал каким-то чужим и незнакомым. А здесь такие дела творят-ся!:
- Вот мы сегодня,  - помедлив, то есть, не решив, видно, окончательно, стоит ли говорить мужу, но потом, видимо, решила, что этого не избежать, и, после секунд-ной паузы, продолжила.
- У нас в городе, - сказала она, появились какие-то странные люди. Они распространяют всевозможные слухи, по инопланетян, вторжение, какие-то опыты,  нарушают поря-док.
- Послушай, ничего не замечал. И Наташа тоже.
- Куда Вам! А вы посмотрите! Даже Православ Закидо-нов, и тот.
- Что Православ? – Федор прекрасно помнил, как от-носилась к Православу Жена, старавшаяся не пропускать ни одной передачи.
- И он, он самый главный закоперщик и смутьян! – Жена пылала праведным гневом, совершенно искренна, - ну, его мы уже ликвидировали! Теперь не будет мутить воду.
- Как ликвидировали, и кто такие «мы»? – Федора пе-редернуло, а дочка сидела, неотрывно глядя на мать, в полном изумлении, но, уловив ситуацию, не произнесла ни слова. Она-то видела все, и теперь, слушая мать, навер-ное,  испытывала нетерпение, но решила только слушать. Потому что тоже почувствовала некоторую необычность в поседении матери. 
 - Элементарно. Не бойся, он не мучился. Так мне сказали. Федора передернуло – он, вообще-то, был совер-шенно равнодушен и к Православу, и его маразматической передаче, но от произнесенных Женой слов ему стало не по себе.
- То есть вы, как вас там называть, присвоили себе право судить и миловать?
- Да, каждая капля должна отмыть…
- Постой, какая капля?
- Фейри, конечно. И каждая капля очищает наш мир от скверны.
- Значит, вы… Федор едва не удержался, чтобы не рассмеяться – ему на ум пришла фраза из старого глупого фильма «Бакенбарды»: «Вы кто?» - «Мцыри!» - так предста-вилась таинственная группировка… в противовес бакенбар-дам - пушкинистам… И вот как повернулась. Здесь уже была совсем не комедия.
- Да, мы – Фейри. И будем продолжать свое дело. Кстати, не забудь купить завтра, а то у нас заканчивает-ся – она посмотрела на бутылку – действительно, в ней оставалось не более четверти.
- Послушай, а ты, часом, не того? Может, врача вы-звать, или полежишь пока?
Жена смерила его уничтожающим взглядом…
- Мы. Абсолютно здоровы. Больно – общество. Взгляд ее стал чужим и надменным, как будто она говорила с ка-ким-то низшим существом, коему недоступно понимание ми-ра, и его сущности. На это Федор и не претендовал.
- Ну, милая, - он старался говорить ласково, - ко-нечно, жизнь сейчас не простая, ты переутомилась. Ви-дишь, и мы здесь, и тоже бьемся в меру своих сил. Ничего страшного, отлежишься…
- Не говори со мной, как с больной! Я-то тебя пони-маю! Ты вообще отгородился ото всего своим защитным пан-цирем, и никогда меня не слушаешь. Постой-ка, а ты часом не…? – и она бросила на него полный подозрительности взгляд, как бы стараясь просветить до самого спинного мозга.
- Мамочка, ну что ты! – дочка тоже говорила ласко-во, - давай, я тебе еще кофе налью. И у нас есть твой любимый зефир в шоколаде.
- Да, вы заодно! И даже не представляете, что нам приходится выносить!
- Извини, действительно, совсем зашились в делах. И, наверное, что-то упустили. Так расскажи нам, пожалуй-ста, что происходит. Федор успокаивающе положил ладонь на руку жены, и начал медленно поглаживать ее запястье.
- Ладно, - Жена, кажется, снизошла до простых смертных. – Помнишь, была передача и много звонков? Ты еще пришел с гулянья и хотел спать?
Федор понимающе кивнул.
- Так вот, почему-то в этот день народ стал звонить на студию, а Православ, вместо того, чтобы успокоить лю-дей, призвать к спокойствию, начал подзуживать, заводить трудящихся. Отвлекать от общего дела.
- Ну, я всегда… - Федор хотел сказать, но вовремя осекся. Вернее, беседа была прервана телефонным звонком.
- Передай мне сумочку, - попросила, нет, приказала жена, и достала совершенно новый мобильник.
- Да, это я, слушаю… - Федор даже и не подумал спросить, ибо мобильник был совершенно новый, серебри-стого цвета и раскладной, последняя «Моторола» с цветным дисплеем и встроенной фотокамерой. Он чуть не присвист-нул от неожиданности. И, хорошо, что не успел. Жена встала, на ходу сделав последний глоток, и вышла из кух-ни. Наверное, разговор был не для всех.
- Пап, что с мамой? – голос дочки дрожал. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться, - она, что, того? И телефон новый, навороченный.
- Хуже, дочка, я даже не представляю, что случи-лось. То есть, могу только догадываться, по косвенным признакам, по тому, что сейчас происходит в городе. И мобильник тоже появился неспроста. 
- И почему она назвала Шарика Джеком? Это что, то есть, кто, почему?
Федор мог сказать, что мама заработалась, напряже-ние и прочее, но врать не стал – очевидно, что все по-следние события связывались в одну цепь, но было еще слишком много недостающих звеньев. И сказал то, чего го-ворить был не должен, как отец молодой девушки сложного возраста.
- У вас как в институте, с посещениями?
Дочка удивленно посмотрела не него:
- Пап, ты о чем?
-Ну, если ты не всегда будешь ходить на лекции, се-минары и прочее? Совсем забыв, что у той уже пятый курс, и в культурном институте все не совсем так, как в других вузах, и что она уже сама себя во многом обеспечивает, и не всегда даже ночует дома.
- Да я уже и не хожу, лекции закончились, практика.
- А ты не можешь, - он таки замялся, - некоторое время пожить не дома, ну… у молодого человека?
Это было последней каплей - она недавно рассталась со своим кавалером, переживала сей момент, но ведь Федор был так далеко от этого. И их глаз дочери непрерывным ручьем потекли слезы. Ведь именно поэтому она, когда тот предложил пожить вместе, отказала, и в резкой форме, и перестала отвечать на его звонки. Может, и потому, что Он был на десять лет старше, а она еще не готова, И вот теперь отец…
- Ну, прости, доченька! Я сказал не то, но боюсь за тебя – мне кажется, что, оставаясь дома, ты подвергаешь-ся опасности. Я… наверное, я некоторым образом могу от-носиться к тем, против кого … Ты знаешь, что я имею в виду. Конечно, о том, что видел, я не говорил никому, даже маме. И даже тебе не сказал бы ничего, если бы ты не была тогда со мной на кухне, и сама не видела всего. Почти.   
- Нет, это исключено. И к бабушке не поеду – а вдруг? И сидели они друг напротив друга, и Федор боялся, как бы снова не начались явления, и совершенно не пред-ставлял, что с ними будет потом…
- Пойдем, посмотрим на компьютере… И Федор с дочкой пошли в ее комнату.
Шарик занял место на полу, рядом с компьютерным столиком, положив морду на лапы и закрыв глаза. Но было заметно, что он не спит – он вздрагивал от любого движе-ния и тяжело дышал, наверняка чувствуя что-то неладное.
Федору пришлось рассказать ей и о номерах, прожи-гающих его мозг, и о странных людях, стоящих в очереди к телефонам-автоматам. Дочка слушала с широко раскрытыми глазами, но, сосредоточившись, ловко бегала пальцами по клавишам компьютера.  Адрес за адресом, и вскоре у них был готов весь список. Да, и Федор не ошибся.
- Так что? – спросил он.
- Нет, папа, я останусь дома.
- А ты не боишься, что с нами может быть? Ведь со-сед…  Василий Егорыч. Наверное, это они его тоже, того… 
- Спросим у мамы, а? – голос дочки звучал неуверен-но, будто она ожидала получить от отца отрицательный от-вет.
- Нет, лучше вообще не затрагивать этой темы. Но вряд ли об этом она в курсе. Но я, по крайней мере, рас-скажу ей об этом, будто для самого неожиданность.
Но та была абсолютно недоступна. Звонок следовал за звонком, и Федор понял, что у нее неограниченный кредит. Время перешагнуло за полночь. На какое-то время звонки прекратились, жена направилась в душ. 
- Ладно, давай спать. Но постарайся завтра вести себя так, будто ты вообще ничего не знаешь, в общем, как обычно.
- А к нему … идти?
- Разве только, если любишь, -  Федор был совершен-но серьезен, - но это никто, кроме тебя, сказать не смо-жет.
И он пошел в гостиную, взял книгу и пристроился на диване. Но ни воспринимать текст, ни понимать того, что шло по телевизору, был не в силах.
…
- Вставай, ты что здесь устроился?! – голос Жены был требовательный и настойчивый, хотя в этом не было ничего необычного – когда шел ночной футбол или бокс, Федор устраивался в гостиной, чтобы не мешать ей, и, бы-вало, так и засыпал. И почему-то ей не приходило в голо-ву вставать среди ночи и будить его.
- Ой, зачитался и уснул, - попытался оправдаться Федор.
- А что, супружеская постель тебя не устраивает? – голос ее был таким, какому противоречить нельзя ни в ко-ем случае – беспристрастным и не терпящим возражений, мы, как капельки, должны сливаться и быть едиными.
В этом было нечто знакомое и оттого не менее ужас-ное. Будто он попал  во времена третьего рейха, где каж-дому было прописано, когда, чем, и как заниматься. Так его приучили думать.
- Сейчас, дорогая, я только умоюсь… Федор надеялся, что, пока он будет пребывать в душе, жена уснет.
Жена ждала его в постели, и, как этого не было уже давно, притянула к себе. Однако в ней не было той нежно-сти, которую она неизменно дарила ему в те нечастые те-перь ночи. И оставалась какой-то чужой, страстной, но заводной куклой. Потом повернулась, и моментально засну-ла. С удовлетворением и чувством выполненного долга.

4.
Утренняя прогулка не принесла никаких новостей. Фе-дор не рискнул звонить ни по одному из телефонов, но Ша-рик, вырвавшись на улицу, отнюдь не стремился домой. И тому была своя причина – Жена снова назвала его Джеком, и, когда попыталась погладить, тот отшатнулся и зарычал. Это было еще одним звонком.
Дочка к завтраку не вышла, утром можно не спешить, и Федор подозревал, что ей просто не хотелось встречать-ся с мамой.  Задумавшись, Федор в очередной раз не заме-тил, что с домом произошли изменения, да и думать было некогда – Жена с порога позвала его завтракать, уже оде-тая. Привыкший к ложке овсянки и чашечке кофе, Федор был искренне удивлен, увидев на столе дымящийся омлет с вет-чиной. Однако выражать свое удивление не стал.
- Садись, ешь! – чуть ли не приказала Жена, - ты с утра должен быть готов выполнить свой долг! – это звуча-ло патетически, и возразить Федор не мог, только отшу-тился:
- Я, вроде, уже выполнил.
- Не ерничай. Ты будешь выполнять долг перед обще-ством.
«За такую зарплату, - подумал Федор, - и еще долг». Впрочем, омлет оказался действительно вкусным, и он уп-лел его единым духом.
В машине неверующий Федор молил бога, чтобы видения не повторились и не побежали цифры перед глазами. Жена немного расслабилась, но, выходя, бросила:
- Я сегодня опять задержусь, позвоню, если за мной нужно будет заехать.
- Где? Снова с этими Фейри? – не удержался и съе-хидничал Федор, за что был смерен уничижающим взглядом и не удостоен ответа, и даже не успел, а. может, просто побоялся спросить про исчезнувшего соседа.
***
Федор сумел сдержаться, однако, едва жена скрылась в двери, резко нажал на газ и рванул с места.  И тут же чуть не врезался в проезжавшую «Ниву». «Нет, так не го-дится, нужно держать себя в руках, не то…».  Он предпо-читал не думать о том, что могло произойти, если бы он предался панике и отчаянию. Посему он постарался ехать медленнее, осторожно, следить за светофорами. Он и так не опаздывал. Но… Через несколько минут перед глазами снова побежали буквы «ПОЗВОНИ… ПОЗВОНИ… ПОЗВОНИ…» и по-том – еще более сократившийся список телефонов. Голова просто раскалывалась. Федор чувствовал, что необходимо что-то предпринять, срочно, иначе загадочные и беспощад-ные «Фейри» бесконтрольно уничтожат все не подходящее под их стандарты. Но как его разумная, грамотная и обра-зованная жена попала под их влияние. Это было вообще уму непостижимо. Значит, такое мощное влияние они способны оказывать даже на вполне здравомыслящих, пусть и увле-кающихся, казалось бы, вполне безобидными вещами…. И это было по-настоящему страшно. Номеров осталось всего пять. Позвонить, предупредить? Или сначала все же проверить номера выбывшие? 
На работе полдня пришлось, не отрываясь, возиться с приборами, а потом все внезапно оборвалось – их увезли, а Федору пришлось мчаться в другую контору, встретиться с коллегой, передать и подписать документы. И все – по-сле этого он был абсолютно свободен. И еще пару дней – завтра суббота, и….  Несмотря на поздний октябрь, мороз еще не подступил своей железной хваткой к городу, и ос-тавались незамерзшие надежды. Из машины он позвонил Доч-ке – она была на практике, то есть, в библиотеке, и раз-бирала новую литературу. «Как у тебя, нормально?» - «Да, работаю, зарылась в книгах. Составляю каталоги, с базой. Уже глаза устали. Но, кстати, ничего похожего нет». Фе-дор хорошо понял недомолвку, и не стал расспрашивать. Только спросил: «Ты погуляешь с собакой?»  -  это был как бы кодовый вопрос и предполагал ответ, который неза-медлительно последовал: «Да, но не слишком рано». Что означало: «Я еще не решила, приду ли домой. Если не при-ду, то, значит». Беззвучный вопрос – как он отнесется? А потом она добавила: «Ну, если ты не успеешь, то я…». Значит, она еще не решила. Ко всем проблемам прибавилось беспокойство о Дочке. Как она, какие чувства испытывает, и не подвергается ли опасности. Может, если мама из Фей-ри, «капелька», то на какое-то время ей ничего не гро-зит? Утешение было слабым, но вполне обоснованным. По-этому он должен….
Нет, прежде всего, перекусить – он почувствовал жуткий голод и сосание под ложечкой, поесть, а потом – немного расслабиться и попытаться… Может, еще раз про-ехать по метро, пока есть возможность. Он остановился на Загородном напротив Витебского вокзала, рядом с «Макдо-налдсом», взял пару гамбургеров, колы, кофе. Пристроился за столиком и осторожно, как привык за последнее время, стал рассматривать посетителей. Большинство из них  - молодые люди, студенты, школьники, несколько мамаш, за-веденные туда детьми, желающими оторваться, да несколько случайных посетителей вроде него. Вот, например, озабо-ченный мужчина средних лет к нубуковой куртке, с белым шарфом, с дорогим дипломатом, постоянно поглядывающий на часы, явно спешащий на встречу, высокий пожилой мужчина, с простом вытертом пальто, медленно откусывающий и тща-тельно прожевывающий каждый кусок. Неприметная женщина средних лет с задумчивым взглядом.  Нет, скорее, моло-дая, не старше тридцати, в кожаной куртке с воротничком опушкой. Рядом с ней стояла объемная сумка.
Что привело их сюда? Таких разных людей? Ни малей-шего следа беспокойства. Волнения. Как будто ничего не происходило, не пропадали люди, не появлялись в небе над городом чудные и жуткие объекты. Или только избранные неведомой силой оказались втянутыми в водоворот? Но Фе-дор был уверен, что, рано или поздно это коснется всех. Если не остановить. Но как – того он не знал. Единствен-ное, на что он был способен – так только предупредить тех, чьи номера еще прорезались в его воспаленном мозгу. А меж тем официанты разносили гамбургеры, колу, кофе, стремительно проносясь между столиками, не задевая при этом посетителей. Федор подумал, что и его кто-то тоже разглядывает, и усмехнулся про себя. Но женщина его чем-то заинтриговала – в ней было что-то неуловимо знакомое, и Федор мог поклясться, что видел ее ранее. Но где, при каких обстоятельствах – он не мог припомнить. Это стало раздражать. Ну не мог же он подойти и спросить!   
Меж тем женщина доела гамбургер, вытерла губы бе-леньким платочком, подхватила сумку и направилась к две-ри с табличкой «Ж».  Федор проводил ее взглядом, стара-ясь, чтобы никто этого не заметил, но более ничего вспомнить не мог. Иногда некоторые лица запоминаются, может, из-за своей ординарности, и кажется, что ты где-то встречал этого человека, а потом, если он чуть изме-нит облик – все, совсем другой. Возможно, так произошло и на этот раз. Однако Федор решил подождать еще. Вернее, не решил, а что-то буквально заставило его это сделать. В последнее время он часто подчинялся интуиции, и не из-менил этому правилу.
Минут через пять – семь означенная дверь открылась, и из нее вышла женщина. Но совершенно другая, и уже зна-комая Федору.   Молодая девушка, или женщина, в не по сезону розовой куртке, мятой, в нахлобученной на голову вязаной шапочке, из-под которой выбивались светлые воло-сы, на ногах у нее были короткие сапожки, с заправленны-ми шароварами, поверх которых надеты полосатые, красно-желтые гетры. Типичный хиппующий переросток. Одна из тех троих возле телефонной будки. Он не смог бы признать ее в предыдущем облике, если бы не пакет, другой, но доста-точного объема, чтобы вместить верхнюю одежду.
Женщина спокойно прошла к двери, немножко расслаб-ленно, вихляя, глянула в дверное стекло – очевидно, ог-лядываясь, чтобы посмотреть, не двинется ли кто за ней. Но это было бесполезным – группа молодых люди, закончив обедать, покидала «Макдоналдс», доставая мобильники и закуривая на ходу.  Федор, закончивший свою трапезу, чуть было не рванулся за ней сразу – ему просто необхо-димо было выяснить причину столь странной метаморфозы. Но что-то его остановило – а вдруг за ней кто-то следит. И посему он только посмотрел вслед. Девушка останови-лась, пропуская поток машин, потом пересекла Загородный и направилась прямо к метро.  «Опять к телефонам?» - по-думал Федор, ведь он уже наблюдал переодевание. Конечно, в кафе вряд ли кто специально обратил на нее внимание, но все же слежка не исключалась. Федор выждал пару ми-нут, потом спокойно вытер губы, поправил шарф, и пошел. В дверях он притормозил, вежливо пропуская того самого пожилого мужчину, удостоился благодарности, и внезапно отметил, что безучастный взгляд того стал целеустремлен-ным и сосредоточенным.  «Вот это да! Неужто сегодня все вокруг принялись меня удивлять и ставить загадки?»   Но внешне не прореагировал, только улыбнулся мужчине и встал на переходе. Тот же успел перейти проспект, и на-правился в метро. Ну мало ли людей следуют тем же путем? Федор не спешил. Если девушка направилась к телефонам, то он всяко успеет, пока она ждет или ведет переговоры. А там. У него не было никакого плана действия, он сейчас мог только быть пассивным наблюдателем.   
Старик, как назвал его Федор, стоял возле входа в метро и курил длинную сигарету, явно не из дешевых. Это как-то дисгармонировало с его потертым пальто, но и баш-маки “Ecco”, на которые Федор мог только смотреть, вызы-вали дополнительные вопросы. «Может, я стал просто по-дозрительным, и старик не подкарауливает девушку, а ждет какую-нибудь молодуху или свою бабку. Или, если он из той же компании, то просто присматривает, на всякий слу-чай. Впрочем, вскоре так или иначе все разрешится». Если бы так!
Девушка и впрямь разговаривала по телефону, прикрыв трубку рукой. Федор подошел к кассе, купил карточку, же-тоны бросил в карманы куртки. Он не знал, поедет ли де-вушка на метро, или нет, однако решил продолжить слежку и последовать за ней, бросив машину возле «Макдоналдса». Если она из этих «Фейри», капелька, блин, то он постара-ется выяснить, где у них гнездо или…. И все равно плана не было. Он все же чувствовал, что в любом случае поста-рается приблизиться к разгадке странной цепочки событий, происходящих в городе. Он подошел к спасительному киоску и купил газету, с намерением встать возле эскалатора, будто ожидает кого-то. «Невского времени» еще не было, и он купил «КП в СПб». Пролистнув газету – девушка по-прежнему оставалась в поле его зрения, - он не нашел ни-чего, что могло привлечь внимание – его-то интересовала одна тема. Значит, все происходит в неком замкнутом про-странстве, на ограниченной территории, либо выявляются и устраняются свидетели, фильтруется информация. Преда-тельская мысль – а не бросить ли все к черту – на мгно-вение посетила уставший мозг Федора,  но тут девушка за-кончила разговор, неспеша огляделась, взяла сумку и по-шла к выходу. Значит, поездка на метро откладывается. Федор последовал за ней навстречу потоку  – наверное, только что пришла электричка, и приехавшие направились в метро.  Он извинился, столкнувшись в болтающихся дверях с входящими, и чуть не потерял ее из виду. Оглядевшись по сторонам, Федор решил повернуть за угол, в сторону Загородного. Толпа сама собой рассосалась, а праздные зеваки устремились к трамвайным путям, где только что столкнулись два жигуленка. Это было ему на руку. Но то, что он увидел через несколько секунд, повергло его в шок. Невысокую девушку с большим  пакетом в руке засло-нял тот самый старик. Внезапно он подошел к ней, и резко схватил за руку. Девушка пыталась вырваться, но тщетно. Он потянул ее за собой направо, в аллею вдоль проспекта. Почему-то девушка не кричала, и вокруг никого не было. Дальнейшее происходило как во сне. Федор рванулся впе-ред, и попытался оттолкнуть старика, но тот железной хваткой держал свою жертву, а на Федора посмотрел, как на мелкую ничтожную помеху. «Молодой человек, отойдите» - в голосе звучала сталь и непреклонная уверенность. Взгляд сделался жестким и суровым. Федор двинул его под коленку, но тот даже не пошатнулся, а ответил резким ударом. Не отклонись Федор в сторону, его голове при-шлось бы неизбежно столкнуться с асфальтом. Воспользо-вавшись тем, что у него были свободны обе руки, он схва-тил противника за пальто и резко потянул на себя, прове-дя подсечку. Тот пошатнулся, но не выпустил девушки, ма-ло того, в руке его появился короткий нож с откидным лезвием.  Федору пугаться было некогда, и он резко толк-нул старика на скамейку. Тот поскользнулся на замерзшей лужице и внезапно рухнул. Рука его подвернулась, и Федор из последних сил нажал на  кулак с зажатым с ним ножом. Острое лезвие прорезало ткань и вошло в тело. Старик как-то странно дернулся и затих на скамейке. Со стороны можно было подумать, что вот, притомился, бедолага, при-сел отдохнуть, но Федор чувствовал, что это не совсем так. Его трясло. Девушка, также в прострации, стояла ря-дом. Федор поднял брошенную сумку, подал ей руку: «Пой-демте».  Она послушно последовала за ним, как сомнамбу-ла. Они перешли Загородный, не оборачиваясь. Федор от-крыл дверь в машину. «Садитесь». И случайно увидел свое отражение в зеркальце. Зрелище было не из приятных. Губы дрожали, лицо исказила гримаса. Несколько минут он не мог сдвинуться с места, хотя понимал, что необходимо как можно быстрее скрыться с места происшествия. О том, что он, скорее всего, только что лишил жизни человека, Федор старался не думать.
- Куда мы едем? – спросила девушка, когда они мча-лись по Обводному в сторону проспекта Газа.
- Не знаю, откровенно, - ответил Федор, сделаем не-большой круг, а потом уже видно будет. Выедем на Ленин-ский, потом, наверное, вдоль него…
- Мне надо переодеться, - сказала девушка, я пере-сяду на заднее сиденье. Она стащила себя нелепый наряд, оставшись в темных колготках и футболке, затем достала нормальную одежду, облачившись, стала вполне нормальной женщиной, посмотревшись в зеркало, наложила моментальный макияж. Нелепый же наряд сложила в пакет и откинулась на сиденье, прикрыв глаза. И оказалась весьма милой женщи-ной, русые волосы рассыпались по плечам, обрамляя четкий овал лица, и черные глаза внимательно поглядывали то на дорогу, то на Федора. Но было заметно, что она еще нахо-дится в состоянии стресса.
- Куда теперь? - спросил Федор, проезжая под желез-нодорожным мостом платформы «Ленинский проспект».
- Не знаю, - неуверенно сказала женщина, пока не знаю. А Вы кто? – внезапно спросила она, как бы очнув-шись от шока.
- Просто Федор, - сказал он, да и стоило говорить больше.  А Вы?
- Лиза. А почему Вы? – она не продолжила вопроса, но Федору стало ясно. Однако в его планы не входило де-литься с кем-либо информацией и своими соображениями.
- Так получилось, - такой ответ можно было принять, согласившись, либо расспрашивать дальше – почему получи-лось, почему он оказался там…
Наверное, женщина тоже была не склонна расспраши-вать дальше, и так поняв, что Федор там очутился неспро-ста. Возможно, и она пыталась что-то вспомнить, но, как и большинство людей, промелькнувшее – а он старался осо-бенно не показываться на глаза, лицо могло показаться знакомым.
Зазвонил телефон. Федор притормозил, достал трубку. Звонила Жена.
- Ты где?
- Я? Только съездил – он произнес название конторы, переговорил, еду домой (что было правдой, ибо он дейст-вительно приближался к дому), заеду в магазин. Как все-гда. Ты где?
- У меня дела.
- Неприятности, что ли? – он почувствовал по голо-су, что жена явно расстроена.      
- Разберемся. Видишь ли, - хотела она продолжить, - да нет, не надо. Просто сегодня у нас один. Да нет, ты не поймешь.
- Что, несете потери? – не удержался Федор и тут же пожалел об этом.
- Откуда ты?
- Да уж чувствую по твоему голосу, за двадцать три то года. Федор блефовал, пытаясь вытянуть из Жены инфор-мацию.
- И ничего не понял. Ладно, из дома позвони, я буду разбираться. И отключилась. Федор посмотрел на последний номер – она звонила по своему старому сотовому телефону, видно, тот был только для специальных звонков. Но все же интересовалась. Но ничего не спросила про дочку. Может, и к лучшему. Он уверен, что пока та в безопасности.
- Это кто? – спросила женщина, внимательно прислу-шивающаяся к разговору.
- Жена, - односложно ответил Федор.
- Она что? – типа скажи, не связана ли она с …. Но и Федор пока не представлял, кто такая на самом деле его невольная спутница.
- Так, что-то по работе. А Вы? И, кстати, где Ваши коллеги?
- ?
-  Я имею в виду метро, телефоны.
- Их … вытерли, - автоматически ответила женщина.
-  Кто? Фейри, что ли? – также на автомате спросил Федор
- А откуда Вы знаете?
- Я могу только предполагать.
- Высадите меня здесь… Они уже были на проспекте Славы, и Федор был в раздумье, куда ехать и что вообще делать дальше. И внезапно опять побежали буквы перед глазами. Но теперь еще и мозг сдавило, будто железным образом. Федор чуть не выпустил руль и едва не врезался в припаркованный «Москвич», занесенный легкой порошей. Пошел снег, и менялось давление. На какое-то мгновение Федор почувствовал, что теряет сознание, а когда очнул-ся, ни женщины, ни ее пакета в машине уже не было.  Но все же он сумел ее запомнить. И был уверен, что при встрече, ежели та состоится, непременно узнает ее. Если она опять не изменит внешность.
 Он медленно тронулся с места, и вдруг, подняв гла-за, заметил огромный транспарант, перекрывающий проспект Славы. Синие буквы буквально впивались в мозг.
«ФЕЙРИ! НАВЕДЕМ ЧИСТОТУ! ТОЛЬКО ФЕЙРИ!»
И чуть ниже, залезая на печатные буквы, курсивом: «каждая капля!»
И еще символ «F», курсивом, как знак Фантомаса. А сбоку – маленькая зеленая бутылочка, из которой вылива-ется струйка жидкости, расползающаяся зеленой лужицей.
Это могло выглядеть пародией, если не было диким и страшным. Ведь только пару дней назад, проезжая по про-спекту, Федор не видел никакого транспаранта! Значит, они уже успели. За каких-то несколько дней! Но кто они?
Федор свернул проехал дальше. Но почти на каждом углу его встречали маленькие плакатики «Фейри – за чис-тоту!», карикатурно напомнившие слоган выборной капании «Народный контроль – за …». И тогда это казалось Федору маразмом – невесть откуда появившаяся организация, с не-счетными и никому неподконтрольными средствами. И вот, теперь… добрались! Неужели им не хватало? Впрочем, Федор мог ошибаться, но казалось невероятным, что неведомые силы внезапно взяли под контроль весь город… Мало того, Федору представлялось, что его уже ищут – вряд ли днем обошлось без свидетелей. Но это его уже не беспокоило. Так или иначе, он уже ввязался в дело, и теперь пути для отступления не было. Прежде всего, необходимо было на-вестить хотя бы один из пяти оставшихся адресов.
Он выехал на Бухарестскую, проехал пару кварталов. Оставив машину возле универсама, переоборудованного в «Пятерочку»,  он не пошел в магазин, а прошел дальше – там как раз был дом с интересующим его адресом. Да, вот и нужный подъезд. Федор уверенно подошел к металлической двери. Конечно же, кодовый замок. Но продавленные кнопки – здесь еще не перешли на домофон, делали код абсолютно бесполезным. Федор вошел в подъезд, умеренно чистый, с разбросанными возле частично разодранных почтовых ящиков рекламными листовками. Интересующая его квартира находи-лась на шестом этаже. Значит, надо подняться на седьмой или восьмой, затем спуститься вниз, и, если не будет ни-чего подозрительного, позвонить в дверь. Федор нащупал в кармане пугач – стреляющий шариками пистолет, купленный по случаю – специального разрешения не требовалось, ко-торый обычно лежал у него в бардачке. Конечно же, помочь он почти не мог, но, на всякий случай…
Федор поднялся на восьмой, и тут вспомнил, что в домах этой серии можно либо ехать на лифте, либо вос-пользоваться боковой, выходящей на улицу, лестнице. Фе-дор чертыхнулся про себя, и пошел по скользким – подмо-розило - обвалившимся ступенькам, придерживаясь за пери-ла. Удивительно, на этаже было чисто, и даже горели лам-почки. Аккуратные номера квартир блестели. Он без коле-баний свернул направо и нажал кнопку звонка, еще не представляя, что скажет. Почему-то он об этом не задумы-вался, важно было только найти человека. В данном случае им должен был стать Олег Кувандышев. Судя по полученной из базы информации, кто-то дома должен был быть – или жена, или мать.
 Ему пришлось подождать пару минут, пока не откры-лась внутренняя дверь, потом откинулся глазок – вероят-но, его рассматривали, потом, наконец, дверь слегка при-открылась, оставшись на цепочке, так, что проникнуть в квартиру было невозможно. И его спросили:
 - Вы кто?
- Простите, - Федор уже привык, что сейчас так про-сто никого в квартиру не пускают, и посему просто спро-сил:
- Простите, могу ли я видеть Олега Галимовича? – нервно теребя в руках пустую бумажку, вроде как с адре-сом.
- Кого-кого? – с ним разговаривала пожилая, даже очень, женщина. Как в прошлый раз – когда он звонил по телефону.
- Олега Галимовича. Федор старался держаться спо-койнее.
- Да нету таких тут.
- Да как же? – Федор изобразил искреннее удивление. Посмотрите, тут написано – Бухарестская, дом … , корпус 1, квартира 427. Федор интуитивно назвал другой номер корпуса.
- Нет, вы ошиблись – такие здесь не живут. И здесь корпус 2.
- А где же второй? – оторопело спросил Федор, - ведь этот дом выходит прямо на улицу.
- А вот, выйдете (если удастся – подумал Федор, здесь засада!),  повернете налево, обойдете – там и бу-дет первый корпус.
- Ох, извините за беспокойство, я вечно путаю. До свидания.
Федор повернулся и пошел к лифту, безо всякой уве-ренности, что сможет доехать до первого этажа. Но, как ни странно, никто его не подкарауливал. Он спокойно вы-шел из подъезда, несколько минут покрутился возле домов, а потом пошел в магазин, спокойно, как будто ничего не случилось. В том, что его несколько раз сфотографирова-ли, Федор не сомневался. Значит, теперь у них есть его фотография и не сегодня – завтра его непременно вычис-лят. Ему припомнилось, что в фильме «Ангар-18», он не был уверен в точном названии, один из героев начал рас-следование, но, когда пошел по знакомым адресам, оказа-лось, что там живут совершенно другие люди. Все произош-ло в один день, почти мгновенно. И здесь тоже. Значит, методы не меняются. Вне зависимости от места и обстоя-тельств. И ему придется стать героем. Он усмехнулся. На героя он явно не тянул, и совершенно не хотел им быть, а выхода-то не было. И втягивать в это опасное предприятие никого из знакомых не мог. В универсаме он взял тележку, накидал в нее продуктов. И позвонил дочке. Однако або-нент был временно недоступен. То ли кончилась зарядка, то ли она в метро. Оставалось только гадать.
Федор загрузил покупки в машину, сел за руль и пе-ресчитал деньги. Кроме «семейных», у него оставалось еще около пяти штук и полутора сотен зеленых загашника. На какое-то время, если придется скрываться, может хватить. Но дело в том, что податься-то некуда.
Больше визитов на сегодня Федор не намечал, и пото-му, проехав квартал, сбавил скорость и достал запасной телефон. Осмотрелся. Вроде хвоста не было, или он ничего не понимает. Потом набрал еще один номер. И ему ответи-ли.       
 - Николай Тимофеевич?
- Да. Слушаю Вас внимательно. Голос был ровный и спокойный. Как будто ожидали звонка.
- Это … Алексей Матвеевич – он назвался вымышленным именем. – Я могу с Вами встретиться?
 - А на предмет? – спросили его мягко и заинтересо-ванно.
- Ну, есть общий, интересующий вопрос. Ваш адрес …. ?
- Да.
- Я смогу зайти?
- Зачем. Я человек занятый, если что интересует, что можно выяснить по телефону. А пока – я не жду гос-тей.
Врешь, - подумал Федор, их ты, конечно, ожидаешь. И тебе не пятьдесят лет, по крайней мере, по голосу, а максимум сорок. И затягиваешь разговор, чтобы опять мог-ли меня засечь. Вот они, побежали по бульвару. Федор не видел, но явно чувствовал, как передвигаются в наступаю-щих сумерках бесшумные фигуры, с аппаратами, из разных точек.
- Извините за беспокойство. Я думал, у нас найдется общая тема, - сказал Федор с сожалением, и отключился. За время разговора он проехал метров двести, не больше, и сейчас чуть прибавил скорости, но поехал не домой, а обратно, по направлению к центру. Заехал на заправку, залил полный бак. Потом развернулся, опять поехал, по Бухарестской. Домой вернулся, только сделав небольшой круг. Все, становлюсь настоящим конспиратором, - подумал он, а что поделаешь.  Все это время Федор думал и о странной девушке по имени Лиза. Вернее, не собственно о ней, а о той роли ,которую она играет в этих событиях. Ее таинственное исчезновение  могло говорить как о при-частности к пресловутым Фейри, так и о совсем противопо-ложном. Почему-то хотелось предположить последнее. Как-то не верилось, что она могла быть капелькой. Или просто не хотелось, чтобы она тоже оказалась по другую сторону баррикады. Еще Федор подумал, разосланы ли его фотогра-фии по отделениям милиции, и даже пытался выстроить ли-нию защиты. Увы, его знания ограничивались только голли-вудскими фильмами да отечественными сериалами, отрывки из которых он иногда заставал на голубом экране.   
Однако возле дома его никто не поджидал. Зато изме-нился сам дом. Он, конечно, не помнил, какая плитка ко-гда отвалилась, где отремонтировали швы между этажами, зато все ямки и выбоинки знал, как облупленных. Это зна-ние помогало ему правильно ставить машину и почти бес-препятственно выезжать утром. Однако сегодня он чуть не провалился во вновь образованную ямку. Чертыхнувшись, Федор переставил девятку на другое место, и пошел домой. Он приготовился набрать привычный код, однако дверь сама распахнулась перед ним, как будто там был а камера, сли-чившая его внешность с записанными в базу данными. Он нерешительно сделал шаг вперед, но, так или иначе, до-мой-то нужно возвращаться!
Но не только это было неожиданным – изменился и ко-лер стен. Если в прошлый раз они изменили только отте-нок, то теперь стали какими-то зелено-ядовитыми, как будто только что были выкрашены нитрокраской. Поверху были сделаны белые бордюры, отчего внутренность напоми-нала некое казенное учреждение. Федор машинально провел пальцем по стене. Краска уже давно высохла, более того, покрылась тоненьким слоем пыли. Но – осень, иногда выпа-дает снег. И пыль была какая-то застарелая. Значит,  стены были покрашены достаточно давно. Стоп, сам себе думаю. Дом – тот же, квартира… Если подняться на этаж. Свой ли? Однако, лифт подошел, и Федор благополучно дое-хал до своего этажа. И, более того, сумел открыть двери своими ключами. И сразу наткнулся на почти беззвучно скулящего Шарика. Казалось, слезы так и текли из умных и все понимающих глаз.  Он не прыгнул навстречу, как любил делать при встрече, а только потерся о ногу Федора – ви-дишь, мол, что происходит? Тот потрепал пса по холке, погладил слегка. Да, все понимаю.
Федор сложил покупки в холодильник, посидел минут пять, не раздеваясь, и пошел гулять с собакой. Его поче-му-то охватила апатия, и от намерения нанести еще один визит он отказался. Просто не было физических сил. Он полностью вымотался за день, и, наверное, его можно было брать голыми руками.   
Пошел снег. Минус потихоньку набирал силу, остав-шаяся листва уходила под снег. Рельефные ботинки остав-ляли четкие следы, перемежавшиеся с собачьими, люди вы-бирали дорожки, шли след в след. Пока тропинки были узенькими, следы почти сразу же заметались порошей, и создавалось ощущение полного одиночества.  Наверное, это чувствовал и Шарик, не отходивший от хозяина ни на шаг. Правда, смущенный, он пристроился возле заиндевевшего тополя, приподнял лапу – посмотри, я не забыл, зачем мы вышли. И Федору было спокойней рядом с собакой. Конечно, ни о каком пиве речи не шла. Федор пытался сосредото-читься, но мысли разбегались – от полного отчаяния – де-ваться-то некуда, до полного отупения – да провались все! Он то  оглядывался – не едет ли машина, не бегут и за ним люди в пятнистой униформе, то нервно искал в кар-мане сигарету. Потом все же прошел ближе к Дунайскому, откуда был виден дом, который он посетил час с небольшим назад. Его так и подмывало позвонить, но он сдержался.  Завтра, завтра. Сегодня – поесть, покормить Шарика и спать, спать. Если ничего не произойдет сверхъестествен-ного. Шарик, наконец-таки решивший немного поразмяться, бегал вокруг него кругами, все же решаясь удаляться на приличное расстояние.  И круги становились все меньше, радиус уменьшался. Федор услышал тихонькое подвывание. Наконец, Шарик устроился рядом, сел на задние лапы и поднял морду кверху, как будто прислушиваясь….  И снова, как несколько дней назад, Федор почувствовал нарастающее состояние страха и потерянности, как будто его окутывал плотный слой гудящего, непрозрачного воздуха. Но ведь снегопад прекратился, и снег начинал скрипеть под нога-ми. Ему хотелось зажать уши, закричать. И спрятаться ку-да-нибудь, где не будет этого ужасающего гула. Неслышно-го, но полностью подавляющего волю. Лишь на мгновение Федору удалось вырваться из жуткого плена, но и этого оказалось достаточным – да, это все тот же инфразвук, ничего страшного. Подумаешь. Сейчас опять появятся обра-зы, ну, чего бояться – ты же не испугался, когда замочил старика, а уж что может быть страшнее! И он повернулся лицом на запад,  ожидая, что с мгновения на мгновение снова появится неведомый образ, пугающий и предупреждаю-щий одновременно. И не ошибся – на черно-сером хмуром небе появилось бледное пятно, будто некто невидимый под-свечивает небо лазерным прожектором. Вырисовывая некое подобие овала, яркое в воображаемом центре, и расплываю-щееся к неровным краям. Федор не отрываясь вглядывался в проявляющийся образ. Что это – опять видение, предупреж-дение или угроза? И неужели никто, кроме него, не заме-чает этого? Федор огляделся. Никого поблизости не было. Бульвар будто вымер, или же народ предпочел другое место для прогулок? Или же все, кто выходил сюда в роковые дни, уже замылены, ликвидированы вездесущими Фейри? 
Федор поднял воротник, защищаясь от ветра. Может, просто его вывели сюда, чтобы установить контакт? – Бред, чушь! Наверное, в голове смешалось все, настолько неоднородное, что и свихнуться недолго – и прочитанная в детстве фантастика, и фильмы про вторжение, и тупая, не-объяснимая реальность. Ну не мог он быть избранным, и даже его номер телефона не значился в выжженном списке. Но тут неведомая боль так прихватила, что он невольно сжал виски. Это было приземление, возвращение к реально-сти. Вокруг по-прежнему никого не было, будто все обхо-дили заколдованное место.  Только Шарик, дрожащий и при-жимающийся к нему всем телом. Федор погладил его холод-ной рукой – перчатки надевать он так и не привык. «Ну ладно, песик, не беспокойся, сейчас посмотрим, что нам покажут – Федор был уверен, что грядет очередное виде-ние, - а потом пойдем домой, поужинаем, все будет в по-рядке». В последнем он был на особенно уверен – они, ко-нечно, поужинают, если доберутся, но что потом? Однако еще минут десять, показавшихся Федору бесконечностью, они были не в состоянии сдвинуться с места. Овал на за-паде увеличивался в размерах и медленно, но неуклонно, приближался. Пространство втягивалось в образовавшуюся дыру, уходя конусом в бесконечность. «Сейчас, - подумал Федор, меня втянет, и все». Он представил, как летит меж свинцовых облаков, все далее удаляясь от земли, в нику-да. Ладно, подождем. Федор стряхнул оцепенение, пойдем, пора ужинать. Но не успели они сделать несколько шагов по направлению к дому, как в небе, окутанная золотистым сиянием, с в черном обрамлении вновь появилась та же го-лова, в блестящем шлеме, с закрытыми глазами… Опять один глаз приоткрылся и вперился прямо в Федора. Тот застыл на месте почти в смертельном ужасе. Медленно, как у Вия, открылся и второй глаз, губы что-то беззвучно зашептали. Федор чувствовал, что голова обращается непосредственно к нему. Оцепенение вдруг пропало. Огромные усталые глаза смотрели на него с укоризной. Мол, тебя предупреждали, а ты… - А что мог я сделать? - Что? Тебе должно подсказать сердце. – Но я боюсь, не знаю. – А ты преодолей, борись. – Я пытаюсь…. Слова сами возникали в воспаленном мозгу Федора, и ему оставалось только отвечать. – Ты хочешь, чтобы всех замылили?  И снова пробежали огненные номера, оставшиеся три номера. И перечеркнутые символы «F». – Нет, но что, что я могу и должен сделать? Теперь Федор осознал, что это было предупреждением.  – Но есть люди, которые пытаются. И у тебя был шанс. – Но найти? И по-нять? – Но ответа не услышал. Видение постепенно рассея-лось, вечерняя мгла погасила меркнущий ореол, и снова на город опустилась промозглая осень, длящаяся чуть ли не половину года.
Шарик превратился в неподвижную статую и тихо выл в бесконечность.
- Пошли, друг. Завтра у нас тяжелый день. И подумал про себя – если переживем вечер и ночь.  Они медленно двинулись по заснеженной дорожке. Появились прохожие. Чуть ли ни в каждом встречном чудился агент или согляда-тай.  Но Шарик вел себя спокойно, не рвался и не лаял. Значит, их время еще не пришло.  Но, чем ближе они под-ходили к дому, тем незнакомее и подозрительнее становил-ся его облик. Дом как бы изгибался в пространстве, или же само пространство разрушало связи. Но деваться было действительно некуда. И Федор думал. Нет, неспроста он встретил Елизавету, действия его тоже направлялись, и он не мог не прийти в кафе, и не узнать женщину. Но наводка на старика? Ведь он сам определил, что… А что, собствен-но? Пришел симпатичной женщине на помощь и все тут? Не так просто. И она, и всея звонившая непонятно зачем  троица, замеченная им в метро, и этот старик – все они неким образом вываливались из общего ряда, несмотря на свою непохожесть. Что-то несуразное, неизбежно привле-кающее внимание было в их облике. Том, в котором они предстали ему. Несоответствие деталей одежды, взглядов, манеры. Сейчас много встречается, но это было слишком. И на чьей, собственно, стороне он должен быть? И где доч-ка? Он полез в карман за телефонном, чтобы позвонить сразу, но зазвонил другой, тот, по которому он сам сде-лал всего-то пару звонком. Он похолодел. Если это слу-чайный звонок, то…. А если нет? Если его таки выследили, и уже готовы встретить возле подъезда?  Что он сделает имея в кармане пугая, да собаку, пусть устрашающего вида и готовую защитить хозяина. Однако он не выбросил труб-ку, более того, нажал на кнопку связи и поднес к уху. «Да, слушаю». – «Хтой это?» -  Голос тот же, старушечий. Выходит, его все же вычислили? Но, значит, только номер, с которого был сделан звонок, не более. Ведь телефон был зарегистрирован под вымышленным именем. И на несущест-вующий в природе адрес. «А, это Вы, Марья Семеновна! Я Вам сегодня звонил, как самочувствие? Врач приходил?»  На том конце, вероятно, тоже все предвидеть не могли, потому что на несколько секунд воцарилось молчание. До него, правда, доносились какие-то звуки – то ли работаю-щий телевизор, то ли определитель. Все, игры закончи-лись, надо сматываться. Наверняка через несколько минут появятся те же самые двое, в намерениях которых сомне-ваться не приходилось. Тем более, что теперь у них на-верняка была его фотография. Интересно, его сразу «замы-лят», или будут пытать? Скорее всего, второе. «Нет, так просто у вас, друзья, не получится, усмехнулся Федор, - попробуйте угощеньица, а потом ищите. Если сработает микросхема. А она должна сработать, не зря Федор вставил дополнительный чип, и еще малюсенький гостинец.
Он аккуратно вытер телефон платком, чтобы не оста-лось следов, и зашвырнул его подальше. Даже если кто и видел, то ничего особенного – ну, бросил палку или мя-чик, и тут же пес сорвется с места, чтобы принести пред-мет хозяину и заслужить благодарность. Шарик действи-тельно, рванулся, но Федор удержал его за поводок. «Нет, песик, в другой раз». И спокойной, неторопливой походкой направился к дому, пусть и непонятно изменившемуся. Из его окна пробивался свет. Возможно, он сам его оставил, ил кто-то уже пришел? Он решил позвонить дочке из дома, пока же дождаться развития событий. Дошел до перегоро-женной арки – металлический рельс как появился вчера, так и сегодня был на своем месте, он свернул за угол, чтобы его не было видно издалека, вытащил свой мобильник и позвонил по одному ему известному номеру. Который вы-звала старушка – резидент. Он почти на сто процентов был уверен, что телефон подберут именно те люди, которые следили не только за ним, а если нет? Что ж, такова судьба. Но кто иной будет искать телефон в такой вечер, разве что наткнется случайно.
Шарик не рвался домой, и Федор решил подождать не-сколько минут. Сработает или нет? – почему-то именно это волновало его более всего, а не то, каков будет эффект. И услышит ли он среди неизбежных городских звуков, теле-визоров, трамваем, машин? Да, машин. Он огляделся – его девятка по-прежнему стояла недалеко от подъезда, его ли подъезда? И никого во дворе. Только спешащие домой с ра-боты граждане, и все. Внезапно Федор подумал, а что бу-дет, если не сработает, и они сумеют определить номер его легального телефона? А, будь, что будет! Все равно он объявил войну.
Во двор со стороны детского садика выехала машина. Простая десятка, и в ней не было бы ничего необычного, если бы не свежий серебристый цвет и тот самый символ… Сбоку, на дверце. Будто реклама.
Но машина затормозила возле него, вышел водитель в такой же форменной куртке, своим видом напоминающий не то охранника, не то телохранителя. Он огляделся вокруг, обошел машину спереди, открыл переднюю дверцу, и подал руку выходившей из машины женщине. В ней Федор не без удивления узнал свою жену. Та же принял жест охранника как само собой разумеющееся, удостоила его легким кив-ком, и скомандовала начальственным тоном: «Завтра в де-вять. Здесь». Тот открыл багажник, достал сумку и оста-новился в нерешительности. Типа, мол, поднести, или как? «Не надо, - отрывисто бросила жена, меня муж встречает». В иной момент он просто залюбовался тем, как элегантно его жена покидает машину, легко и непринужденно, но сей-час смог только подойти и принять у громилы – водителя сумку. Шарик же по-прежнему не проявил никакого интереса к хозяйке – не подбежал, не стал ласкаться, а остался сидеть поодаль. Сегодня он не рычал, но и не высказывал собачьего одобрения.
- Что это с ним? – спросила Жена.
- Набегался, решили тебя подождать… - соврал Федор, не совсем представляя, как должно вести себя в данной ситуации.
- Ну хорошо, - Жена просто приняла это, но голос ее не смягчился. И вообще, она показалась Федору еще более чужой и отдаленной. Или он ошибался? Меж тем машина на-чала разворачиваться, намереваясь выехать из их тесного двора.
- Что, у тебя появился персональный шофер? – пошу-тил было Федор, но Жена не успела ответить.
Раздался громкий хлопок, будто что-то взорвалось. Ничего ребята, быстро сработали – ведь не прошло и пяти минут – значит, давно были наготове, и только искали удобного случая. Ничего, теперь он им не скоро предста-вится, если даже вообще будут в состоянии. Федор не знал, какой будет эффект от взрыва, и тот что он услы-шал, обнадеживало. Скорее всего, вскоре начнут прочесы-вать окрестности, может, и до меня доберутся. Хотя, если Жена как-то связана, то… Об этом лучше не думать. Все же те непременно свяжут и взрыв, и прогуливающегося с соба-кой мужчину, если не совсем лохи. А это вряд ли.
- Ой, что это? – вскрикнула Жена.
- Не знаю, - Федор соврал опять, - наверное, опять пацаны на бульваре петарды взрывают.
- Почему?
- Так, наверное, к празднику готовятся. На следую-щей неделе - 7 ноября.
- Пойдем, посмотрим, - в голосе Жены не было ни уверенности, и, что самое странное, ни доверия к словам Федора.
- Пойдем, если не боишься, - здесь лучше было не  показывать, что он как-то причастен ко взрыву, или чего-то опасается, - неизвестно, что ждать от малолекток.
- Ладно, - Жена внезапно передумала, - наверное, ничего особенного, и так сегодня…
- А ты что, завтра работаешь, да? – спросил Федор, не надеясь на откровенный ответ.
- Да, придется, дел накопилось. И потом это, - она, наверное, еще не привыкла не доверять мужу, инерция дей-ствовала, но уже старалась недоговаривать. А он и не стал продолжать.
У подъезда она достала из новой сумочки – Федор ус-пел заметить серебряную накладку маленький пультик и на-жала кнопку. Дверь почти бесшумно отворилась, но Федор начинал ко всему привыкать. Когда же это только успели? Ведь и гулял он с шариком не более часа, в такую погоду, ил все у них автоматически перестраивается? Он уже думал «они», как синоним некоей непонятной силы и организации.  И подъезд опять изменился – теперь стены были не просто покрашены, а выложены чем-то, напоминающем изразцы. Мало того, при входе красовалась оригинальная фигура.  Причем отнюдь не характерная для подъездов, но несущая глубокий смысл – простая, скромная тетка в фартуке, напоминающая изображения Кустодиева. Но не с чашкой, наполненной ча-ем, а со шваброй и тряпкой. «Блюстительница чистоты, - с ехидством подумал Федор, - только «Фейри» не хватает». Но ошибся – внизу стояла скромненькая бутылочка с непри-метной этикеткой. Но буква «Ф» явно просматривалась. Но ничего не сказал, нажимая хромированную кнопку лифта. Спросить о чем-либо Жену Федор не решился. Ее явление – «такие люди, и без охраны»! Но охрана таки была. Ну кто примет того амбала за простого водителя! Но почему у его Жены появился охранник? Очевидно, это было связано с ее деятельностью…
А пес – он чуть ли не скулил, старался отодвинуться от хозяйки, которая, впрочем совсем не обращала на него внимания.  Подождала, пока Федор не откроет дверь – ес-тественно, изменившуюся тоже. И не заметила, как у Федо-ра дрожали руки. Но в квартире было все по-прежнему, те же светлые обои, темные плинтуса, двери с наклеенной по-лосатой бумагой. И холодильник, и стиральная машина, и диван, и телевизор. И даже Жена показалась не изменив-шейся – также легко сбросила куртку ему на руки, повер-нулась перед зеркалом. И они стали ужинать….
Федор не расспрашивал Жену, да и зачем? В нем еще теплилась надежда, что наваждение, охватившее Жену, за-кончится, и все вернется на круги своя. Хотя он понимал, что такой поворот невозможен. И за ужином они особенно не разговаривали. Правда, Жена спросила:
- А Дочка где?
- не знаю, дело молодое, гуляет, наверное.
- Вечно ты так! Все у Вас не знаю, не ведаю. А дол-жен. – Она сделала акцент на последнем слове. – Впрочем, скоро этот бардак закончится.
- Какой бардак? – удивился Федор, - время идет, все меняется, да и Дочка уже выросла.
- Да. А ты, отец, и не заметил, и не повлиял. В словах Жены нарастало раздражение.  Мы все построим по-другому, правильно.
- А что означает «правильно»? – не сдержался Федор, и кто возьмет на себя смелость сказать, что и как должно быть? Что, это соборность, демократия, свобода слова, печати, действий? Взгляд на запад с востока, терпимость, инь, янь… Федор сознательно мешал и слова, и понятия, чтобы выяснить реакцию Жены.
- Ты все путаешь, - уже спокойно сказала Жена, как неразумному. Правильно – когда все знают свое место, осознают свой долг по отношению к детям, семье, общест-ву.
- А кто не осознает, что с ним?
- Ну, замоем, конечно, поставим на путь истинный.
- То есть, замочите, прямо в сортире? – процитиро-вал Федор Президента.
- Зачем так? Но примем адекватные меры, когда рас-тет террор, когда нагло попираются исторические ценно-сти.
И Федору стало жалко Жены, она если не окончатель-но, то весьма серьезно  свихнулась. То есть, опять «Коз-левича охмурили ксендзы». А она продолжала:
- Ты зря иронизируешь. Мы начали сложное дело, и уже несем жертвы. - Голос был не  ее, какой-то надмен-ный, всезнающий и не терпящий возражений.
- Что, кого-то не удалось? –
Жена гордо не ответила, а отправилась в комнату – опять говорить по телефону, а Федор остался на кухне мыть посуду… И параллельно смотрел телевизор, новости. Только ли их город затронула такая напасть, или уже в стране началось… Впрочем, в стране было действительно неладно, об этом знали все, и каждая новая напасть уже воспринималась как нечто данное и неизбежное. Привыкли.
И сейчас, занимаясь необходимым делом, Федор вос-принимал телевизор только как неизбежный, привычный фон, ибо мозг его сумел бы без посторонней помощи вычленить необходимое. Но все было как обычно. Где-то террористы взрывали автобусы, Чубайс отключал электричество, в от-ношениях между странами возникала напряженность, правя-щая партия клялась в любви к народу, а наши футболисты упорно готовились к грядущим победам. Погода обещала мокрый снег и похолодание, обычное в конце октября.  Но-вости почти закончились, и перешли к репортажам с мест. Естественно, не последнее место занимала северная столи-ца, ставшая к тому же и криминальной.
- Вот и сегодня, - равнодушным голосом сообщала диктор, не забыв легким движением поправить  элегантную челку, ее не только слушают, но и смотрят, - почти в центре города, среди бела дня, неподалеку от Витебского вокзала и станции метро, был обнаружен труп пожилого мужчины с ножевым ранением, оказавшимся смертельным. Прокуратура ведет расследование, но не оставляет сомне-ния, что это очередное убийство. Прокуратурой города возбуждено уголовное дело. – У Федора громко забилось сердце, кровь прилила к голове, он приник к экрану, на-деясь увидеть видеокадры, но дикторский текст не сопро-вождался съемкой. – Как всегда, представители органов правопорядка прибыли на место происшествия с опозданием, и ведет безуспешные поиски свидетелей. Однако остаются вопросы – кому мог помешать пенсионер, тем более что из личных вещей ничего похищено не было? Орудие убийства тоже не найдено. – Врете, подумал Федор, - специально вводите в заблуждение. - Из информированных источников нам стало известно, что Воробьец, Андрей Пантелеймоно-вич, жил один, близких родственников не имел, а после выхода на пенсию сотрудничал в районной ветеранской ор-ганизации, и к криминальным кругам отношения не имел. Мы надеемся, что с избранием нового губернатора ситуация в городе изменится, и будет наконец-таки положен конец разгулу преступности, вандализма и беззакония… Сюжет за-кончился. Но диктор поднесла наушник к отягощенному ма-леньким бриллиантиком ушку, состроила суровую физионо-мию:
- Как только что нам сообщили, в результате взрыва неизвестного устройства мощностью – предположительно до двухсот граммов в тротиловом эквиваленте – «Врут, там и пятидесяти не было, у нас зачастую преувеличивают. Ну и хорошо» - и двое мужчин в тяжелом состоянии доставлены в больницу. Их состояние вызывает серьезное опасение… Как мы видим, властям северной столицы никак не удается взять ситуацию в городе под контроль…
Теледива покачала головой, улыбнулась миллионной аудитории и продолжила чтение новостей, никак не связан-ных с предыдущими. Мол, знайте, кто тут самый…
«Значит, не все у них получается, - с некоторым злорадством подумал Федор, на мгновение отвлекшись – вот кого напоминал ему Старик! Такой же высокий, абсолютно лысый и с торчащими в разные стороны усами. Почти копия! И он чуть было не рассмеялся. Однако встревожился - раз сумели-таки пробиться на ЦТ, однако же - никаких концов. А, может, это они специально, чтобы я – они-то не знают! – расслабился, и стал беспечным, и тогда меня можно взять голыми руками. А если это просто маньяк, который просто решил пристать к молоденькой женщине, и так все вышло? Нет, тогда бы вряд ли среагировали так оператив-но. Значит, нужно быть еще более внимательным. Хотя вряд ли они смогли все заснять. А Елизавета? Интересно, суме-ла ли она посмотреть этот сюжет? А жена? В курсе? Или под словом «жертвы» она подразумевала безвременно почив-шего Воробьеца? А Елизавета?»
Стыдно сказать, но в данный момент Федор более бес-покоился о почти незнакомой Елизавете, нежели о супруге. Хотя и причину того, что вызвало такие резкие изменения в ее психике, необходимо выяснить срочно. Простым зомби-рованием не пахло, наверное, механизмы воздействия на психику были гораздо сложнее, наверное, сначала находили людей, склонных к внушению, к мистическому восприятию,  потом привлекали их к работе, давали им почувствовать свою важность и значительность… И он ничего не заметил. Но ведь и никто практически не ведал о его видениях. Мо-жет, он тоже был реципиентом, но с противоположной сто-роны. 
Федор опомнился, и переключил телевизор на спортив-ный канал – ему не хотелось, чтобы жена знала, что он смотрел новости, и сделал звук погромче. Шел баскетбол, арены буйствовали, Шакил О’Нил забрасывал очередной мяч сверху,  но Федора это совершенно не волновало. Он при-готовил кофе, позвал Жену, и уселся с таким видом, будто бы полностью поглощен происходящим на арене.
- Как ты можешь слушать так громко, - она убавила звук, - когда происходят… она замялась…
- Ну, это же чемпионат НБА! – патетически восклик-нул Федор.
- Что-то я не замечала твоего пристрастия, - скеп-сис жены был вполне объясним.
- Да вот, включил, и как-то затянуло, - он как бы признавал свою вину,  но, с другой стороны, Жена помни-ла, значит, на все потеряно? Или ее память тоже стала выборочной? Может, рассказать ей? Но сразу же отбросил эту мысль. Возможно, даже упоминание о ее странной дея-тельности введет жену в ступор, и тогда пиши пропало.
- Нет, давай посмотрим новости.
Что бы ни показало местное ТВ, для Федора не стало бы неожиданностью, в некотором роде он был подготовлен, и мог реагировать вполне адекватно.
 Так и есть, ничего особенного. Федор думал, что, может, так все и пройдет. Ан нет, новости почти закончи-лись, и диктор произнес:
- В нашем городе опять совершено невероятное по своей дикости преступление. Убит заслуженный и уважаемый человек, пенсионер, ветеран. Правоохранительные органы ведут расследование. После некоторой паузы. И мы пред-ставляем слово президенту и генеральному директору ЗАО «Фейри» Сидору Тумаркину.
Н-да, сам себе думаю, эти уже здесь. Выходит, я прав? Осознание сего факта не принесло успокоения Федо-ру, но, казалось, кое-что прояснило.
Следующие кадры по всему, были видеозаписью, прове-денной прямо в офисе. Жена неотрывно смотрела на малень-кий экран кухонного телевизора, не решаясь сделать не-сколько шагов, чтобы вернуться в комнату, дабы не про-пустить самого главного. Но ведь она знала. Чашка с кофе зависла у нее в руке.
На экране показался кабинет, не роскошно, но по де-ловому обставленный, с тремя знаменами в углу, среди ко-торых выделялось бело-зеленое с известным символом, на стене – портрет старика с черной лентой… Камера сначала показала общий вид, а потом сфокусировалась на главном действующем лице.
  Как ни странно, сидевший за огромным столом, за-полненным всевозможной оргтехникой, и никакой бумажки, внешне мог вызвать даже симпатию. Чуть за сорок, акку-ратная стрижка, не волевой, а располагающий подбородок, коротенькие усики. Немного усталый и, видимо, поэтому прикрывающий глаза полутемными очками. Руки спокойно ле-жали на столе, не дергались, он не мельтешил перед каме-рой. И голос, не властный, а, скорее проникновенный. И для многочисленной аудитории – как-никак, прай-тайм, ус-покаивающий и проникающий до глубины души. Если бы Федор не знал! Тогда и он почти неизбежно подвергся бы его влиянию, и, что потом?
- Сегодня, - мягко и жестко одновременно, проникая до глубины сознания, - в нашем городе совершено очеред-ное злодеяние.  Наемный убийца (ишь, как закрутил), хладнокровно расправился с почтенным стариком – я не бо-юсь этого слова (заигрывает, сволочь, - возмутился Фе-дор, но состроил сочувственную физиономию), среди бела дня, при полном попустительстве властей!  Да, наше ЗАО «Фейри», признанный борец за чистоту – не только посуды, одежды, но и нравов, понесло тяжелую утрату. Трагически погиб борец, многие годы (Ого!) отстаивающий наши идеа-лы, вице-президент, Андрей Пантелеймонович Воробьец. Мы не намерены оставить это гнусное преступление без отве-та, и начнем собственное расследование. Никто не сможет уйти от ответственности.  И мы, продолжая его дело, бу-дем еще более упорно бороться за чистоту дел, мыслей и помыслов. Светлая память нашему другу!»  Все! Сидор скорбно наклонил голову, сжал сильные руки. Камера уеха-ла в сторону, и программа пошла далее своим чередом. Как все рассчитано! Краткое сообщение, никаких комментариев, угроз, но явное проявление своей силы. Именно такое воз-действие на зрителей является наиболее сильным. Вроде бы и не угрожают, скорбят – но за этим чувствуется некото-рое предупреждение, смысл которого пока неясен, и вызы-вает если не сочувствие, но уважение. А в совокупности с развешенными по городу транспарантами – тут уж каждый может сделать свой вывод, если задумается. А кое-кому это будет сигналом. Но каким? Что, завтра толпы народа выйдут на улицу с зелеными знаменами, требуя? Что? Или же опять в мозгу побегут цифры, начнут исчезать люди, Жена снова будет смотреть на него отсутствующим взгля-дом, а дом менять свой облик и контуры? И невесть откуда взявшиеся капельки образуют туманное облако, окутывающее весь мир? И будет ли он? Федор хотел стряхнуть оцепене-ние, но не успел – Жена взяла его за руку, расплескала кофе:
-Видишь, разве я не права? Наступает беспредел, уже гибнут невинные люди, прямо в центре города! Ничего, мы обязательно найдем мерзавцев… Она повторяла слова своего иерарха, не ведая, что участник данного события стоит рядом с ней, и, мало того, обнимает за плечи, и даже в чем-то сочувствует. 
 - А ты считаешь, что сосед, он вообще не человек, и в чем-то виноват? – Федор не сдержался, и тут же пожа-лел об этом.
- Вот видишь, тебе совершенно безразлично, а твоя дочь? Кто убережет ее от дурного влияния, приобщит к ми-ровым ценностям? – По мнению Федора, Жена несла сущий бред, но он подозревал, что остановить ее невозможно, и предпочел перевести разговор в другую плоскость, благо представилась подобная возможность.
- Да, дочка-то выросла. Небось, скоро и замуж вый-дет. Оглянуться не успеешь. – Федор старался найти общие точки соприкосновения, отвлечь ее. Но это оказалось тщетным – кроме общих фраз – ничего, как будто он гово-рил в пустоту. Казалось, Жена впала в сомнамбулическое состояние – губы дрожали, она пыталась что-то произне-сти, а глаза – он никогда не видел их такими. Будто нек-то невидимый управлял ее мыслями и действиями. Он попы-тался обнять ее, но жена как будто этого не заметила. Федору стало страшно. Закричать, встряхнуть? Вызвать скорую помощь? Федор был в растерянности. И в ненависти к тем, кто так нагло и беспардонно манипулирует ее соз-нанием. Все же ему удалось усадить жену и поднести ей очередную чашечку кофе.
Пара глотков привели ее в себя.
- Ой, что со мною было?
- Наверное, от переутомления, неделя была тяжелой. Сейчас отдохнешь, и все будет в порядке.
- А где Шарик? – вот, некоторая подвижка.
- Здесь, в коридоре лежит, на подстилке. Шарик! – позвал Федор.
На удивление, тот подошел сразу и начал тереться головой о ногу Жены…
У Федора на мгновение отлегло от сердца – значит, не все потеряно, и наваждение может исчезнуть? Но он не знал, что это всего-навсего ремиссия, шок, вызванный пе-редозировкой…
- Ты прав, я действительно устала, - согласилась Жена, - надо сегодня пораньше лечь. Все бегаешь, носишь-ся…
- Конечно, милая, сейчас – начал Федор, но почему-то не смог продолжить – им снова овладело непонятное беспокойство, - а вдруг сейчас все пройдет, и Жена ста-нет далекой и недоступной сознанию? Он подумал так, но причина была совсем в другом. Ему снова почудился низ-кий, угнетающий и предостерегающий звук, заставляющий вибрировать предметы, проникающий до глубины сознания. И то, что мягкое плечо Жены прикасалось к его сильной ру-ке, отнюдь не придавало спокойствия и уверенности. Он взглянул окно, и то, что он увидел, заставило его засло-нить изменяющееся пространство, но было поздно.
- Ой, что это? – воскликнула Жена, - ты видишь, Фе-дор?
А посмотреть было на что. Во всю глубину неба рас-ходились концентрические окружности, разбегающиеся в стороны и заслоняющие небосклон. Как и предполагал про-гноз,  стало холодать, тучки развеялись, и – редкий слу-чай – в конце октября над городом раскрылось ясное, даже звездное небо. И посему разливающееся сияние было чет-ким, прорисованным, не размывчатым. Круги разбегались, сменяя друг друга, и как бы растворялись в ночной тьме, становясь одновременно все ярче и ярче. Они заполняли собою все обозримое пространство, не теряя четкости очертаний, вдруг превращаясь в направленные конусы, пронзающие собой все, что попадалось на их пути. Дома становились прозрачными, несчастные путники превращались в невидимок, машины растворялись, оставляя за собой све-тящиеся остовы,  и движение замирало. Федору чудилось, что острия направлены прямо в сердце. И невозможно ни спрятаться от них, не заслониться. Было ли это реально-стью или грезами?    
Федор был ни в состоянии вымолвить ни слова, не то, чтобы объяснить что-либо Жене. Да и та словно окаменела под воздействием управляемой стихии.  Федору удалось на какое-то время сбросить оцепенение –  не сигнал ли ему?  Или же очередной эксперимент? Задумавшись, Федор едва успел подхватить Жену на руки – для нее такое воздейст-вие было внове, и ослабевшая психика не выдержала неви-данного зрелища – светотени падали прямо на стены кухни, свет начал мигать и, наконец, лампочка с грохотом разле-телась. Федор ни на шутку испугался – но не за себя, ибо Жена почти не подавала признаков жизни. Он внес ее в плотно зашторенную спальню – и внезапно, стоило ему сде-лать несколько шагов, как все прекратилось. Только на-стала необычная тишина. И темнота. Прощально щелкнул те-левизор, только фосфоресцирующие часы обозначали причуд-ливые цифры. Не горели фонари на улице, окна замерли, свет одиноких  звезд уходил внутрь, как будто их погло-тили черные дыры… Но какое знание, предзнаменование предназначено именно для него? Или же это деятельность неуемных Фейри, превратившихся в капельки тумана? И где дочка? Собственные тревоги заполнила и эта. Федор укрыл Жену покрывалом, подложил под голову подушку, поправил, а потом бросился к телефону. Трубка молчала. Город по-грузился во тьму…
Кромешную тьму. Лишь точечки фосфоресцирующих цифр на электронных часах. Единственный источник света во всем мире. Нет, еще работал мобильник – хорошо, что Фе-дор успел его подзарядить. Он судорожно стал набирать номер, однако.  Наверное, авария захватила такую большую территорию, что даже и ретрансляторы не работали. Без связи, без времени. Федор сел рядом с женой, взял ее за руку – пульс едва прощупывался, и стал думать. Сейчас он не мог ее оставить ни на минуту, ни пойти, ни побежать на поиски, ни позвонить. Однако через несколько минут жена сладко потянулась, легко вздохнула, и Федор успоко-ился – она просто спала, утомленная длинной неделей, своей сектой – Федору хотелось верить, что это всего лишь  заурядная секта, со всеми присущими маниями. Он вышел на кухню. Чайник был еще горячий, снова налил себе кофе, нашел сигареты жены, закурил. Свет зажигалки был странен в этом ночном кошмаре.
Он выглянул в окно. Темнота. Но постепенно в окнах стали появляться слабые огоньки, наверное, начали зажи-гать свечи, что в действительности было недурной идеей, иногда проезжали запоздавшие машины,  прорезая мглу све-том фар.  Федор нашарил свечку, запалил фитиль от зажи-галки и стал ждать. Но сидел недолго. С лестничной пло-щадки раздался стук, он прихватил свечку, открыл дверь.  Неяркий огонек трепетал на сквозняке. Федор прислушался. Стук шел из лифта, сопровождаемый криком. «Эй, кто-нибудь!» Слава богу, не дочка. Ну, что-то они сразу за-стучали – почему-то ему показалось, что в лифте по мень-шей мере двое. - Рановато, - усмехнулся Федор, - подума-ешь, порой приходилось сидеть подольше. Но все же спус-тился на пару лестничных маршей. «Застряли, да?» - «Ага, - послышался голос, - вызовите, пожалуйста, лифтера». Голос был требовательный, отнюдь не просящий. «Бесполез-но, света нет ни в доме, ни в городе. А Вы из которой квартиры?»   - «Лифтера вызовите!» - «Да говорят Вам, - Федор едва сдерживал раздражение, - света совсем нет. Ни в одной квартире, и телефон не работает. Как только свет дадут, так и вызовем. А пока – не курите в лифте». – Сквозь плотно закрытые двери – лифт застрял между этажа-ми, потянуло дымком. «Но все же, кого Вам позвать?» - «Да ладно, мы в гости. Что беспокоить». Федор не стал отвечать, и потихоньку поднялся к себе. Кроме него, ни-кто не покинул своей квартиры. В такое время свои не хо-дят, особенно в их район. Значит, чужие. У него бешено заколотилось сердце – никак, и до него чуть не добра-лись, разве что обнаружился еще один чудак. Или просто проверяют всех после взрыва?  Скорее всего, второе. Ме-тодом тыка и научного перебора. Конечно же, у них есть определенные наводки, но, значит, его еще не вычислили. А эти, в лифте? Что с ними  делать? Ну, пусть пока поси-дят.
Федор тихонько вернулся домой, чуть не споткнувшись о поджидавшего его у двери Шарика.
- Ну что, пес мой верный, за нами, думаешь? Тихо сиди, не лай. Понимаешь? Всякие тут ходят. Сиди, охра-няй, но не рычи. Но, на всякий случай,  достал из бар-сетки свой пугая и положил возле входа на полку, прикрыв газетой. Если будут ломиться – а дверь двойная, металли-ческая, то уж успеет отреагировать. Или же вообще не по-давать вида? Вопрос.
Прошло полчаса. Город по-прежнему был поглощен во тьму, даже вездесущие подростки разошлись по домам, и стало совсем тихо. Федор еще раз попробовал прозвониться по мобильному. Бесполезно. Включил газ – как ни покажет-ся странным, голубое топливо поступало исправно, поста-вил чайник – старый, они давно перешли на электрический, и стал ждать. Думать ни о чем не хотелось. Внезапно его охватило полнейшее равнодушие, он выпил кофе, зная, что это не помешает заснуть, умылся и пошел в комнату, где по-прежнему мирно посапывала Жена… А рядом, на полу – бдительный Шарик, положивший голову на лапу. Значит, Же-на еще находилась в его привычном мире, и требовала люб-ви и защиты.
 
5. 
Труднее всего было преодолеть страх, накатывающийся со всех сторон. Мифические капельки были далеко и не со-всем реальны. Но те, в лифте. Убедившись, что Жена по-прежнему сладко спит, Федор нашарил фонарь и решил снова навестить нежданных гостей. Он предусмотрительно надел мягкие тапочки, и, стараясь не хлопать дверью, вышел на лестницу. Тихо. Отрезанные от мира люди мирно допивали водку, спали, занимались любовью, с раздражением мерили свои квадратные метры. Но никто больше не высовывался из квартир. Это было Федору на руку. Неслышно он спустился на полтора этажа вниз, где между шестым и седьмым этажом застрял лифт. Как раз посередине. По всему было видно, что незваные гости находились там. Дверка была немного раздвинута, но блокировка мешала раскрыть их полностью. Они оказались невольными узниками. Но, меж тем, перего-варивались меж собой.
«-Слышишь? – Да вроде, никого. – Федор замер. – А он не подозревает? – Откуда? Ему кажется, что мы не смогли его засечь, но уж сегодня… - Но какой ценой? – Жертвы неизбежны, ты прекрасно знаешь сам. Особенно в нашем деле. – А что он там заложил? – Точно определят в лаборатории, но какой-то новый заряд. Ха, если бы они знали, насколько примитивно поступил Федор. – Они живы – Вряд ли. И черт их дернул наклониться одновременно. Соп-ляки, в общем. – Да, приходится брать, кого не попадя. А нам потом мочить. – не мочить, а отмывать. Мы же капель-ки! – Голос звучал ехидно. – Один хрен, - говоривший грязно выругался, - не все ли равно, от чего они склеят ласты! Ты прав, главное – замочить. – А если не он? – Ты сомневаешься? Все равно будет чище. Ладно, давай, поку-рим. – А не заметят? – Ну и что? Мы же обычные жители, попали, застряли. Да и какого мы должны объяснять?». Черкнула зажигалка, и в тонкое отверстие потянулся ды-мок. 
Курят, сволочи, - подумал Федор, и такая лютая не-нависть охватила его, но он решил задержаться еще на па-ру минут.
«А наши, из 52-го? Они тоже застряли, как ты дума-ешь? – Хрен его знает, - после некоторой паузы, -   надо замыть еще пару домов, а людей не хватает». – «Значит, в случае чего их не скоро хватятся, - подумал Федор, и мешкать нельзя – а вдруг дадут свет, и тогда уже не по-смотрят на то, что Жена – не последняя из капелек. Как известно, среди своих чужих быть не должно. Чего бы это ни стоило». Решение созрело, и теперь было необходимо его выполнить.
Федор также тихо поднялся в квартиру, полез в шкаф, стоящий в прихожей, и в очередной раз посетовал на то, что не привел инструмент в надлежащий порядок. Так или иначе, минут через пятнадцать он был полностью вооружен. Ножовка по металлу, плоскогубцы, разводной ключ, монти-ровка, опять-таки связка ключей – он не знал заранее, что ему может понадобиться. Также тихо поднялся на верх-ний, технический этаж, не зажигая света и передвигаясь буквально на ощупь.  Пару раз он довольно-таки чувстви-тельно стукнулся о ступеньки, но не позволил себе даже чертыхнуться. Вот и решетка. Замок. Он дернул его, но тот не поддавался. Пришлось включить фонарик. Конечно, он только захлопнут. Чуть повернешь – и все. То ли ключ был потерян, то ли работники ЖЭКа считали, раз в доме дверь с кодовым замком, то остальные закрывать вовсе нет необходимости. Так или иначе, следующие шаги Федор делал по гравию, предательски хрустящими под ногами.  Однако сама лифтовая шахта была под замком. Федору пришлось из-рядно потрудиться, чтобы, наконец, сорвать его. Ему ка-залось, что каждое движение отдавалось грохотом, и оста-валось молить бога, ежели тот в действительности  суще-ствовал, чтобы ненароком не включилось электричество. Но неведомые покровители выдерживали время. «Неужели это все затеяно ради него – город погрузился во тьму, чтобы Федор смог спастись? Такое предположение было невероятно абсурдным. Нелепым. Но все же…
Лифтовый трос, не перетертый ни в одном месте, кре-пился на крепком стальном блоке, который, в свою оче-редь, висел на толстом стержне. А стержень закреплялся в подшипниках, недавно смазанных – пыль еще не накопилась, и были видны свежие следы машинного масла. Подшипники же стояли в пазах, наглухо притороченные огромными гайками. Перепилить трос? Да, возможно. Но тогда он так или иначе спугнет находящихся в лифте, и уж тогда они нарушат свое инкогнито. Или? Федор зажал гайку разводным ключом. Нет, не идет. Он навалился своим немалым весом, и та сдвину-лась. И пошла. Если бы ни недавняя профилактика!   И все равно, Федору казалось, что он производит невероятный шум. Возможно, так оно и было, поскольку из лифта – а до него всего-то два этажа – послышались крики, потом раз-далось пару выстрелов. Федор на мгновение замер – не вы-скочит ли кто из квартиры? Но люди были опасливы, и со-всем не настроены встревать в передряги. И, к тому же, гайка пошла быстрее. Федор отжал подшипник монтировкой, чуть не проткнув себе живот, и ссадил руку. Он не обра-щал внимание на такую мелочь, ничего, пройдет, и чувст-вовал, что необходимо еще небольшое усилие. Мышцы напря-гись до предела, он упирался коленом во что-то острое, чуть ли не протыкающее кожу. Брюки были безнадежно ис-порчены. Наконец, блок освободился, и полетел вниз, с ускорением 1 g.  9,8 метров в секунду. Еще один выстрел, дикий крик… Грохот, разнесшийся по всей окрестности. И все смолкло. Но ни одна дверь не скрипнула, никто не вы-скочил на площадку выяснить, что же случилось. Федор вы-ждал пару минут, тихонько спустился вниз, не заботясь о заметании следов. Сейчас надо было любыми возможными способами покинуть дом…
Но жена не спала.
- Ты где был? – спросила она строго, – хорошо, что Федор догадался и успел засунуть инструменты в шкаф.
- Да там, что-то в лифте, - промямлил Федор, - на-верное, кто-то застрял, и я выскочил.
- Так надо вызвать монтеров, лифтеров, - раздражен-но сказала Жена, запахивая халат. Сейчас она опять не была прежней. А той, которая находилась с другой сторо-ны.
- Так телефон не работает, света нет.   
- А мобильный?
- Бесполезно, я несколько раз пытался дозвониться до Дочки, наверное, и ретрансляторы не работают.
- Да? – на лице у Жены вновь появилась так пугающая Федора улыбка. Серебристый телефон был извлечен из су-мочки, клавиши фосфоресцировали в темноте. И, через не-сколько мгновений, Федор услышал ответный писк. Выходит. И телефон был с секретом?  Вырвать телефон – как он не догадался об этом раньше? Разбить, сломать, или отклю-чить батарейку – что бы то ни было, от чего-то он должен питаться? - но звонок уже наверняка принят, и теперь лю-бое движение и действие вызовет большее, нежели простое подозрение.  Но откуда он мог подозревать, что у них своя, специальная линия связи, не зависящая ни от спут-ников, ни от приемо-передающих станций… Зашло слишком далеко.
Жена отвернулась, зашла в другую комнату и прикрыла за собой дверь. Так что Федор не мог слышать разговора. И опять пошел на кухню и включил чайник. Пламя было сла-бым, наверное, все в городе приникли к последнему источ-нику энергии, но надежда на то, что чайник вскипит, ос-тавалась.
- Все, - произнесла Жена, - договорилась. Сейчас приедут наши мойщики, и все вопросы решим.
- Какие? – прикинулся ничего не понимающим Федор. Какие вопросы, какие мойщики?
- А, - бросила Жена, - группа зачистки по-вашему. Хорошо, что она не видела лица Федора. – Ну, пойдем, предупредим.
- Кого? – еще более удивился Федор, и у него засо-сало под ложечкой.
- Мойщиков, они в лифте.
- А что они делают здесь, в нашем доме? – Федор, как ему казалось, искусно изображал неведение.
- Акция, - равнодушно ответила Жена, - пятна стира-ют. А ты что, думаешь, после всего сегодняшнего мы могли остаться в стороне?
- И ты, ты их вызвала?
- Ну… - голос ее зазвучал неуверенно, - не только.
Ой, врешь, - подумал Федор, и ему пришла на ум со-вершенно нелепая аналогия – пожарные приезжают разжигать пламя, а мойщики – замывать…
  - общественное должно быть важнее личного.
Такого предательства Федор не ожидал. Он словно по-грузился в атмосферу 451 градуса по Фаренгейту, но ему стало зябко. 
- Не думаю, что у вас – он теперь имел в виду всей мойщиков, их прачечные, Фейри, Мэри…- что-то выйдет. Ви-дишь, кто-то уже недоволен, кто-то понимает, а кто и пе-решел к прямому действию. Вложить в чужой мозг свои мыс-ли не всегда получится, и даже те, кто так глубоко зом-бирован, …  - Федор запнулся, - сумеют вспомнить все… 
- Кто зомбирован? – Жена яростно возмущалась, - я? Просто до вас еще не дошло, на краю какой глубокой про-пасти мы находимся, и что каждый шаг приближает общество к гибели! И пытаемся остановить…
- Любыми способами?
- Да, любыми, даже радикальными, я тебе говорила…
Федор начинал понимать, что периоды в поведении Же-ны чередуются, и, чем дальше, тем продолжительней период «Фейри». Какое-то излучение, поле? Но почему оказался невосприимчивым? Наверное,  первоначальная установка да-ется только при непосредственном контакте, а уж затем достаточно просто поддерживать. И поощрять действия.
- И что, даже собственного мужа можно запросто сдать?
- Если потребуется для общего дела.… Федор перебил:
- Не капельки вы, а Павлики, Павлики Морозовы, - он вырвал у жены телефон и грохнул об пол. Трубка в послед-ний раз запищала, развалилась и замолкла. Жена в ярости бросилась на Федора, но вдруг остановилась – Шарик гроз-но зарычал и бросился между ними….  Он схватил Жену за руки, та послушно обмякла, взгляд ее потускнел, и Федор едва успел подхватить ее. Шарик заскулил. Федор с трудом донес послушное тело до постели, укрыл…
Последние мгновения что-то ему разъяснили. Вот, значит, телефон. Или похожее устройство позволяет управ-лять капельками, заставляя их послушно выполнять чью-то волю!   А он сам? Кто управляет им - ведь он тоже бега-ет. Волнуется, читает бегущие в его мозгу символы?  Мо-жет, он сам тоже пешка в чьей-то большой игре, и тоже не понимает происходящего? Да, но ведь он только пытается защититься, выяснить причину, и, если что-то и предпри-нимает, то для самозащиты…. Или не так? Однако размыш-лять было некогда – при такой оперативности они могут появиться с минуты на минуту – и тогда…
Он выглянул в окно. Ни проблеска. Только редкие ав-томобили да маршрутные такси. Все-таки жизнь не остано-вилась. Конечно, у него есть пока что шанс скрыться. Но все же оставить Жену одну, на растерзание он не мог. Увы, Федор не мог даже предположить, как глубоко распро-странились метастазы, как глубоко поражено ее сознание. И минуты прояснения - это только попытка безуспешной борьбы цивилизованного организма против всепроникающего вируса.
Он вернулся на кухню и подобрал останки телефона. Да, вот и встроенный модуль – приемник, работающий на определенной частоте. Каков принцип его действия, разби-раться у Федора не было ни малейшего желания. Впрочем, и он сам устроил подобную штуку, в результате чего…. И, возможно, есть еще что-то – ведь она уже не рядовая ка-пелька, раз за ней присылают машину, и, значит, получив сигнал, уже выехали. Если не заняты на замывке. Но сколько у него осталось времени? Они наверняка не будут ждать, пока дадут свет. Возможно, бригада мойщиков уже в пути. Но раз те, в лифте, не могли вызвать – такого уст-ройства, как у Жены, у них не было. И только по ее сооб-щению… Значит, минут десять у него есть, и надо ждать, и попытаться сыграть на факторе внезапности. Только ото-гнать машину от подъезда, чтобы… Да именно это, а потом. Федор не представлял, что будет потом. Далеко не надо, чтобы в случае чего успеть добежать. И обязательно взять Жену. Заехать за дочкой, потом – на дачу. А Елизавета? Наверное, и ее соратники не бездействуют, может, они специально выключили свет? И теперь ждут, что Федор и ему подобные, успеют скрыться, или как-то попытаются его найти? Бред, невозможно, чтобы столкнулись две независи-мых стихии, и он… Размышлять было некогда. Федор быстро оделся, рука по-прежнему саднила, аккуратно закрыл дверь, и тут же заметил, что Шарик, без намордника, по-следовал за ним. Ничего, - подумал Федор, - пусть прогу-ляется. Мы быстро. Он запер дверь, подождал пару минут. Никого. Тишина. Он стал осторожно спускаться вниз по ле-стнице, не зажигая фонарика и прислушиваясь, не хлопнет ли входная дверь. Ему казалось, что каждый шаг отдавался грохотом, хотя двигался очень тихо.
На первом этаже он остановился у раскуроченного лифта. Часть его конструкции проломила тонкую дверь, и направляющие выпирали наружу. Ему показалось, что он чуть ли не наступил на кровавую лужу. 
Перед выходом на улицу он снова постоял несколько минут. никакого звука подъезжающей машины. Вряд ли его ждут под дверью. Наверняка у них указание действовать быстро и оперативно, без промедления. С момента разгово-ра с Женой прошло не более десяти минут, но Федору каза-лось, что время бежит с неимоверной быстротой.
Машина была припорошена снегом, а перед домом обра-зовался свежий накат. Плохо. Следы протектора ясно отпе-чатаются. Да вот и Шарик свои оставил. Но делать нечего. Минуты через три-четыре мотор прогрелся, Федор тронул машину и объехал дом и выехал на Загребский. Там его следы смешались с другими,  все-таки движение останови-лось не совсем, и поэтому Федор развернулся и поехал об-ратно. Встал у соседнего дома, в ряду таких же девяток. И уже почти не выделялся среди них. От подъезда можно добежать минуты за три, и, если машина заведется сразу, то можно буквально рвануть с места. 
Потом – к деду, за дочкой. Ему казалось, что она именно там, а не у своего мифического кавалера, забрать всех, и мчать из этого города, бросив все.
Федор пошел домой, пытаясь ориентироваться в темно-те. Все же абсолютной мглы не получилось. Какие-то от-блески позволяли продвигаться вперед. Правда, несколько раз он чуть не споткнулся, но что это было по сравнению с той опасностью, которая могла его ожидать. Он не дошел до подъезда метров пятьдесят, как внезапно его чуть не сбил с ног яркий свет. Он автоматически бросился в сто-рону, увлекая за собой пса, и спрятался за углом дома. Машина же свернула к его подъезду, не снижая скорости, и резко затормозила. Да, та же серебристая десятка, что привезла его Жену. Оперативно! Но, попытался успокоить себя Федор, - хоть ей-то ничто не угрожает. Впрочем, это было слабым утешением. Из десятки синхронно вылетели двое. Как и Федор, замерли у подъезда с оружием нагото-ве, потом резко набрали код, и ринулись в подъезд. Федо-ру стало смешно. И было приятно видеть их испуг и опа-ску. Как-никак, на его счету уже пятеро! Сейчас они вый-дут… Или будут ждать, пока он вернется?  Предположения, по его мнению, были равновероятны. Возможно, они оставят засаду, или сначала постараются освободить своих или за-брать тела? Он представил, какое кровавое месиво в лиф-те, и содрогнулся. Но жалости не почувствовал. Ведь и те, и эти приехали за ним. Именно за ним, в этом не было никакого сомнения. Но, значит, тем самым он отвлеку их внимание, и кто-то сумеет спастись. Не так ли?
Во дворе стало светлее. Эти, уходя, оставили вклю-ченными фары,  не боясь и не опасаясь никого. В принци-пе, и оснований для маскировки не было, все же жизнь за-мерла не совсем. Окошки то и дело светились, кто-то за-пасливый, жег свечки, газовые светильники, но носа на улицу народ не совал, и поэтому Федор предпочитал оста-ваться в своем укрытии. Пока. Подобраться к машине неза-метно невозможно – любой пешеход, как ему небезоснова-тельно казалось, вызовет подозрение, а он-то – тем бо-лее, и, на всякий случай, замоют. Куда ему с его пуга-чом!
Стало холодать. Федор переминался с ноги на ногу, и подумал – хорошо, что догадался тепло одеться. Через пять минут его терпение стало иссякать – а вдруг, не найдя его, они примутся за Жену? Он было сделал реши-тельный шаг вперед, как в мозгу снова пробежали три от-четливые последовательности – оставшиеся телефоны – и предупреждение: «Не ходи, не ходи…»  Федор повертел го-ловой – откуда это? Послание было столь внезапным, как будто некто незримый неустанно наблюдал за его действия-ми. Но все же остался на месте. И оказался прав – бук-вально через минуту дверь подъезда распахнулась, и, в сопровождении двух головорезов, энергично, как будто полчаса назад не была полностью обессиленной, вышла его Жена, целая и невредимая. Она огляделась по сторонам. взгляд в сторону. В полнейшей тишине он услышал: «Машины нет. Далеко он не мог уйти.  Я знаю…». Телохранитель ус-лужливо распахнул переднюю дверь рядом с водителем, и десятка мощно рванула с места. И он понял, о чем она го-ворила – единственным местом, куда он мог направиться, была квартира деда, где, скорее всего, были их Дочка.
«Только бы успеть!» Федор бросился назад, к машине. Через две минуты, набирая скорость, он уже несся по пус-тым улицам, наплевав на всяческие правила. Светофоры не работали, и отчаянным водителям представилась возмож-ность самим разбираться в случае чего – даже гаишники попрятались по домам и базам.
Дорога была пуста, и Федор не включал дальний свет. Только бы догнать! Выехав на Ленинский проспект, он за-метил вдали красные точки – похоже, он догонял десятку. «Что-то у них с двигателем, или водила тормозной? Да нет, наверное, они сначала проехали по дворам. Федор вы-жал аж сто пятьдесят. Машину заносило на скользком по-крытии, но он каким-то чудом ухитрялся держаться на до-роге. Наверное, и те, кого он догонял, испытывали анало-гичные сложности, и посему не могли развивать максималь-ную скорость. Ну, он обгонит, а дальше? Все равно не ус-петь, и не позвонить… К повороту на проспект Народного Ополчения он почти поравнялся с десяткой, и вдруг вспых-нул яркий свет. Зажглись фонари, светофоры, светильники, окна, звезды… Загудела, зазвенела сигнализация брошенных автомобилей. Он увидел перед собой темную громаду трей-лера, и резко свернул влево, заехав на обочину и остано-вился, чтобы перевести дух. Шарик перелетел с заднего сиденья на переднее и заскулил, ударившись о ветровое стекло.
Водитель же десятки запоздал на какую-то долю се-кунды. Удар, оглушительный взрыв… Пламя взметнулось вверх…
Федор выскочил из машины, побежал, спотыкаясь, к горящей десятке. Но было поздно – даже криков и стонов различить было невозможно. Все, конец…   
Дрожащей рукой он попытался набрать номер. Но связь еще не работала. Дальше оставаться не имело смысла. Фе-дор не замечал, как слезы сами собой потекли, и только смахивал их, когда они мешали видеть дорогу. Через не-сколько минут он уже заезжал во двор, где среди покосив-шихся хрущевок стояла красная кирпичная точечная девяти-этажка. Несмотря на поздний – или ранний – час – было около трех, почти все окна были освещены. Федор бегом взбежал на третий этаж, даже обогнав Шарика. Толкнул дверь. Та сразу поддалась. Он сделал всего один шаг. «Папа!» – позвал он, и тут же понял, что ответа не бу-дет».  Тот полулежал на диване, прислонившись к подушке, но поза была неестественной. Федор потрогал руку. Та вы-бивалась из пижамной куртки, была еще теплой, но пульс не прощупывался. И тут Федор заметил маленькую красную стрелку, с оперением и толщиной с иголку, торчащую из стариковской шеи. И маленькую бирочку с символом «F». Он понял что опять, опоздал и не сможет помочь. Прикрыл ве-ки и набросил на тело плед. Все остальное скорбное при-дется оставить на потом, а сейчас - только разобраться с происходящим, и с теми, кто это все затеял.
Федор тщательно осмотрел квартиру. Никаких следов пребывания посторонних. На кухне, в раковине – две та-релки и ложки, на столе – недопитые чашки кофе, окурок в пепельнице. Он взял его, как настоящий криминалист, пин-цетом.  Точно, “Vogue” -  такие курила его дочка. Но где она? Наверное, ее увезли. Или, каким-то чудом, она смог-ла скрыться? Так или иначе, разгадка могла находиться в Купчине.
Состояние горя сменилось гневом. У него уже отняли самых близких людей - и жену, и деда. И он в очередной раз не успел, и теперь уже пора действовать незамедли-тельно. О своем спасении и судьбе мира задумываться не приходилось.
Федор знал, что у его деда, отставного полковника, хранился револьвер. И даже знал, где именно. Он выдвинул бельевой ящик – на месте. И с полной обоймой. Теперь пригодится.
Обратный путь в Купчино не занял и десяти минут. Но Федор ехал не домой, а по еще светящимся адресам. Он не обращал внимания ни на развевающиеся транспаранты, фос-форесцирующие от света фар, ни на редкие мигающие ближ-ним светом, машины. Стояла глубокая ночь. После аварии, как могло предположить большинство, никто носа на улицу не совал. И посему обратный путь не занял много времени. На месте аварии догорали остовы автомобилей, никакого ГИБДД, ничего. Возможно, ночные странники торопливо про-езжали мимо, не испытывая желания впоследствии быть сви-детелями или вообще причастными, а их коллеги еще не ус-пели проехать по всему маршруту. Или им тоже недосуг? И Федор только слегка притормозил, пытаясь справиться с защемившим сердцем. А потом резко рванул вперед. Но на углу Димитрова силы оставили его, и он заснул, уткнув-шись в руль. «Всего несколько минут, - убеждал он себя, всего несколько минут…». И провалился в сон….   И сон был не освежающим. Федор не был ни Штирлицем, ни Иоган-ном Вайсом, и не мог себя контролировать…
… Ему снилась весна, и он весной. Но, присутствуя, как бы видел все со стороны – он одновременно был и уча-стником действа, и наблюдателем…
Вот он, в белой рубашке, с красным галстуком, с горном – он в жизни не держал его в руках, впереди отря-да, и они маршируют по широкой аллее, оставляя за собой вытоптанную дорожку, за ними следует каток. Огромный вал утрамбовывает все в асфальт, и догоняет толпу пионеров. Те в ужасе разбегаются, и вот каток почти наезжает до на него. И он видит со стороны…. Каток исчезает. По асфаль-ту марширует уже другая группа. Те же белые рубашки, но галстуки другого цвета – зеленые, но подвязанные абсо-лютно также, и развеваются на ветру. Группа сменяется другой, галстуки, пилотки – яблочного, лимонного, апель-синового тонов. Толпа расступается, и вперед выходит знаменосец. Знамя непонятного, но до боли знакомого цве-та. И он не понимает, откуда ему это известно…. Они по-ют, но звука нет, маршируют, и вот знамя разворачивает-ся. Ему страшно, он пытается закрыть глаза, но от роко-вого символа не уйти. «И как они успели? Ах, да – уже весна. Или лето?» Федор пытается пошевелиться, но его охватывает ужас.   И снова бегут буквы – опоздал, опо-здал.…
Он просыпается в ужасе и холоде. Прошел, наверное, час. Еще темно и холодно. Только теплый бок Шарика со-гревает правую сторону. Федор выходит из машины, разми-нает затекшие ноги. Шарик убегает в сторону к бетонному столбу уличного освещения, и поднимает лапу. Он следует его примеру, продолжая дрожать. И внезапно осознает, что произошло необратимое. Он пытается совместить произошед-шие события, избавиться от наваждения. Но реальность да-вит. Он проезжает сотню метров и смотрит на свой дом. Одиноко горят все три окна, выходящие на бульвар, как будто хозяева и не ложились спать.  И выглядит это странно.  Или все остальные затаились? Федору страшно, он опять оставляет машину неподалеку. Идет медленно, тщетно пригибаясь к земле, будто это поможет. Пес копи-рует хозяина. И они выделяются на фоне белого снега и отбрасывают тени взошедшей луны.
Федор смотрит на часы – три двадцать. Выходит, он спал всего-то минут пятнадцать-двадцать. А что, если? Он подъезжает к соседнему дому, ставит машину на прежнее место и бежит к своему подъезду. Входит, видит раскуро-ченный лифт.  Выломанные дверцы валялись рядом, их про-сто бросили рядом, за ненужностью. Но тела уже убрали. На цементном полу – ни капельки крови. «Фейри» в дейст-вии, - ехидно думает Федор, прислушиваясь к малейшим шо-рохам. Но засады нет. А в квартире? Они медленно подни-маются на восьмой этаж. Шарик не скулит, не лает – вер-ный признак, что все в порядке. Дверь в квартиру запер-та. Федор достает револьвер и взводит курок. Открывает дверь и отскакивает в сторону. В квартире – полная иллю-минация, как будто хозяева и не покидали ее вовсе. Ему хочется закричать: «Лена, ты где?» Но слова застревают в горле. Все же он, закрыв дверь, он обошел квартиру. В ней было все, как и он оставил. Ведь даже мельчайшие де-тали отпечатываются в памяти, особенно когда проживешь столько лет. Здесь – брошенный пиджак, здесь – стопка газет, посуда, сумки, мусорное ведро. Стоп. На нем, све-сившись вниз – старенький шарфик, который обычно одевала Дочка под куртку, пока к осени не купила новый. Федор точно помнил, что он раньше лежал в общей стопке, по-слушно дожидаясь, когда его либо наденут, либо, за не-нужностью, отвезут на дачу или выкинут. И Федор понял, что это был единственный знак ему – Дочка была здесь, и хотела, чтобы он об этом знал. Но куда она направилась? Что, если ей тоже было видение? И она разгадала тайну бегущих строк?   
Федор включил чайник. Через пару минут он уже обжи-гался горячим кофе, пытаясь шарфик, если не восстановить силы, то хотя бы взбодриться, а Шарик уминал огромный шмат колбасы. Перед уходом Федор смотрит на часы – три двадцать, но не обращает на это внимания. Может, потому что время для него прессуется, с каждым днем вмещая все больше событий. Федор бросил поверх шарфика свой платок, ответный знак, погасил свет… Бояться поздно…
Теперь его ждал адрес на Дунайском. Он выехал на Загребский, не разгонялся, а проехал спокойно мимо сто-янки – у будочки смотрителя неярко горел фонарь, потом – мимо дома, возле которого в первый раз встретился с бое-виками «Фейри», так, что успел заметить горящий свет в тех самых окон. Значит, там ждут. Но не сюда устремлялся Федор. На Дунайском он свернул налево, удивляясь, что никто его не преследует. Или же он такая незначительная, маленькая блошка, что будет запросто раздавлен вместе со всеми остальными? До нужного дома он доехал без приклю-чений. Остановился на свободном месте. Несколько машин терпеливо ожидали своих хозяев. В какой из них засада? Нет, они не будут действовать так примитивно. Скорее всего, наблюдатель, если таков есть, пристроился где-нибудь за углом, и контролирует все въезжающие транс-портные средства. Главное, как найти побыстрее нужный подъезд? Таблички с номерами квартир были практически не видны, оставалось ориентироваться, основываясь на здра-вом смысле. Только два выходящих во двор окна, на шестом этаже, светились яркими пятнами. Да, - подумал Федор, это они. Теперь определить подъезд не представило труда. Федор выключил фонарик, приказал Шарику молчать, и начал пробираться, стараясь оставаться незамеченным. Путь ему преградила дверь с кодовым замком. Он попытался понажи-мать на кнопки – бесполезно. Никакого щелчка. Что же де-лать? Федор легонько отжал дверь монтировкой, и та сразу же поддалась. Просто замок не работал вообще, отключив-шись после выключения света. Лифт не работал. В очеред-ной раз Федор поднялся по темной лестнице, останавлива-ясь на каждом этаже, настороженно прислушиваясь. Но ни малейшего шороха не раздавалось из-за закрытых дверей. Вдруг он услышал звук спускаемой воды, загудела фановая труба. Это был обычный ночной звук, без которого невоз-можна жизнь города. Но сейчас даже это насторожило Федо-ра. Он замер и прислушался. Почти наверняка для него – ну, не для него, а для любого посетителя приготовлена ловушка. Скорее всего, они тоже оставили машину не у подъезда, а где-то поодаль, и уже получили условный сиг-нал. Ждут. Но на каком этаже? И знают ли, что вместе с ним собака?
Скорее всего, засада либо на седьмом, если проник-новение в квартиру нежелательно, в сознательном состоя-нии, и его втащат туда уже готовенького. Он поддал Шари-ка – мол, поднимись, нет ли чего подозрительного? Умный пес понял, и вскоре вернулся, мягко потерся о ногу – мол, давай, вперед. Сдерживая дыхание, Федор поднялся на седьмой, чтобы самому заняться наблюдением. Увы. На шес-том не дремали. Вызвать бы группу спецназа, рвануть дверь к чертям собачьим… А что потом? И кто даст гаран-тию, что и спецназ не замылен?   Примерно полчаса Федор сидел не шелохнувшись, как умудренный разведчик. Если за это время никто не сунулся в квартиру, то они могут по-считать, что вернулся обычный житель застигнутый авари-ей, и ослабить внимание.
Федор услышал, как открылась входная дверь, и кто-то неслышно стал подниматься по лестнице. Один? Двое? Он увидел, как тонкий луч фонарика ощупывает стены. Значит, пришел проверить. А второй стоит внизу, в подъезде. Как и положено. Это могло сыграть на руку. Федор затаился за шкафчиком в боковом коридорчике седьмого этажа. Если это проверка, то тот наверняка поднимется этажом выше – это постулат. Да ведь и он сам так сделал.  Шарик, осознавая своим собачьим чутьем особенность и важность ситуации, замер, но шерсть ощетинилась. Он был готов броситься вперед и защитить хозяина. И тут в мозгу Федора снова побежала яркая строка. Но теперь был прямой текст, а не цифры. Федор уже осознал, что его тоже используют. Но даже это теперь не могло остановить его. Он не мог разо-брать замысловатые ярко-желтые иероглифы, но смысл был предельно ясен – он должен все, чтобы добраться до квар-тиры. И это указание полностью совпадало с его намере-ниями.
Предположения Федора оказались правильными. Луч фо-нарика приближался, ощупывая стены. Вот он совсем близ-ко. Федор взвел курок. Щелчок показался громким, но не остановил поднимающегося. Сначала тот проверил левый ко-ридор, потом свернул направо, выставив перед собой пис-толет. Это его и сгубило – Шарик перехватил руку, вце-пившись мертвой хваткой, а Федор приставил пистолет к виску, и заткнул рукой рот. «Тихо, - прошептал Федор, - ты попал, - более ничего не пришло в голову, - одно дви-жение. Понял?» Куда уж более чем убедительный аргумент, подкрепленный внезапно озверевшим псом, которого даже приходилось осаживать.… Федор забрал пистолет. «Вниз, потихоньку, сам позвонишь». Федор старался казаться спо-койным, хотя сердце буквально вырывалось из груди.
Звонок оглушительно прорезал ночную тишину. Из-за двери послышался голос:
- Бобан, это ты?
- Да.
- Ну, как?
- Все в порядке.
Ключ повернулся, лязгнула цепочка, дверь начала от-крываться, и на площадку вырвался неяркий коридорный свет. Федор, как и полагалось в данной ситуации, отклю-чил первого ударом рукоятки пистолета в ухо, тело осело. Он пригнулся, ударил открывшего дверь дулом в живот, упал на пол и ворвался в квартиру. Засада, как показа-лось ему, не сработала. И тут он получил оглушительный удар по голове, автоматически нажал на курок, и отклю-чился. Если бы не Шарик…
Голова гудела. Федор с трудом приподнялся, ощупывая пострадавший череп. Нет, удар был сильным, но обошлось без повреждений. Шарик стоял над ним и лизал голову шер-шавым и влажным языком. Федор выругался про себя, пеняя на свою несообразительность, и осмотрелся. Сколько же он пролежал? Открывший дверь лежал недвижно в луже крови, другой, успевший нанести удар, составлял ему компанию, и тоже был без движения. Тот же, в серой куртке и с неиз-менной буквой «F», тихо стонал, придерживая прокушенную руку, и боялся сдвинуться с места. На всякий случай Фе-дор связал его ремнем, и для острастки чувствительно пнул в бок. Тому было не более тридцати, обычного тело-сложения, и наверняка, недавно завербованный и безо вся-кого опыта.  Он втащил его внутрь и запер квартиру. Те-перь он в любом случае сумеет какое-то время продержать-ся. Ведь наверняка оставшийся внизу поднимет тревогу и вскоре сюда нагрянет толпа мойщиков. Или нет. Если он такой не один, а у него были основания не считать себя уникумом, и хотя бы некоторые действуют, то и… Но раз-мышлять было некогда. Сейчас осмотреться, и вперед. Вот только куда…
Квартира была большой даже по нынешним меркам – че-тыре комнаты, обжитой и ухоженной. И повсюду горел свет. Как условный знак. В прихожей – ничего лишнего, светлые обои, высокий, в тон им,  шкаф для одежды, пуфик, на ко-тором валялась сброшенная форменная куртка мойщиков, двери по последней моде – под дерево, или же вообще на-туральные. Они были закрыты. И за одной из них он наде-ялся найти дочку. А если нет, то остаются еще два адре-са. Федор осознавал, что в следующий раз ему уже не смо-жет так повезти, как обычно везет новичкам в каждом де-ле. Он не спешил – сначала обыскал поверженных врагов, никаких документов, кроме карточек «Фейри» с идентифика-ционными номерами. Оружие – обычные ТТ, почти как но-венькие. Он машинально положил их в шкаф между шапками и шарфами, не забывая прислушиваться к происходящему сна-ружи. Как ни странно, даже звуки выстрелов не привлекли обывателей. Может, кто и вызвал милицию, и те приедут? С одной стороны, то было на руку Федору, а с другой? На кого теперь они работают? Если процесс зашел далеко, то ему предстояло превратиться в изгоя. Такая перспектива Федора явно не прельщала, а мысли проносились в голове стремительно, ибо он открывал одну дверь за другой. В первой ничего интересного не было, так ему показалось. Обычный рабочий кабинет, с горящей лампой под зеленым абажуром. Не разобранный диван, стол с компьютером, за-валенный бумагами, часть из которых спланировала на пол, толстый свитер на спинке кресла. Нет, пусто. Прошли все-го-то несколько секунд, а Шарик уже ухватил его за шта-нину и тащил за собой к другой двери в глубине квартиры. Федор повернул круглую ручку, но та не поддалась – за-щелкнулся замочек. Шарик же встал на изготовку и лаял на дверь. «Боевик, - горько усмехнулся Федор, = но я же не Шварц», и двинул по замку монтировкой. Но удар был не-достаточно сильным. Пришлось отжимать ее, срывая с пе-тель. Федор отпрыгнул в сторону, пропуская вперед Шари-ка. И не зря – за углом прятался, направляя на него не-что похожее на широкий духовой пистолет, тощий субъект в зеленом форменном халате. В отличие от остальных помеще-ние квартиры в этой комнате царила полутьма. Но Федор успел различить две фигуры, привязанные к стульям, с за-клеенными скотчем ртами. Одежда на них была разорвана, они, заметив его, тщетно пытались освободиться. Однако субъект все же успел нажать на спуск, но, то ли руки у него дрожали, то ли от сильного толчка бросившегося впе-ред Шарика прицел сбился, и тонкая стрела пролетела ми-мо, вонзившись в дверной косяк. Через секунду тип уже лежал на полу, а Шарик подбирался к его горлу. «Тихо, Шарик, он нам еще пригодится». Федор нагнулся и для ост-растки двинул того в челюсть, откинул в сторону устрой-ство, встряхнул за шиворот, и, для большего эффекта, ткнул в бок дулом пистолета. «Вставай, сволочь. Развязы-вай».
Тот послушно выполнил приказ. Дрожащими руками пе-ререзал липкую ленту, связывающую запястья, потом снял скотч со спеленатого рта.  И обе жертвы чуть ли не одно-временно повалились на пол, укрытый толстым ковром. Фе-дору показалось, что они обе в бессознательном состоя-нии. «Шарик, охранять!» - дал команду Федор, и поспешил на помощь.
Дочка слабо дышала, бледное лицо не выражало ника-ких эмоций. Пульс прощупывался. Он взглянул на руки – кисти затекли от перетяжки, внимательно посмотрел выше – вот, след от инъекции с фиолетовым ореолом, накрывающий вену.  Какую дрянь ей вкололи? Мгновение он был в расте-рянности. Меж тем другая девушка простонала, приподня-лась. Федор обернулся к ней:
- Лиза? Ты как здесь? – вопрос был глупым и неуме-стным. Скорее всего, та пыталась найти Дочку, но откуда знала, где искать? Их выследили, или же знали заранее, впрочем, сейчас это не имело значения.
- Помоги подняться.
Федор подал девушке руку, та встала, с размаху вре-зала носком в испуганного эскулапа:
- Ты, сволочь, где антидот? Пошевеливайся, капель вонючий, слышишь? И побыстрее!
 Тот встал, опасливо озираясь по сторонам, и подо-шел к столу, на котором лежал открытый саквояж. А в нем – несколько отсеков с боксами, в них уложенные рядками шприцы, заполненные препаратами различного цвета – от оранжевого до зеленого. И здесь же – тоненькие стрелки с оперением – точно такие он видел в квартире деда.
- Ну, давай, быстрее! Федор держал дочку на руках. Лицо ее бледнело на глазах, казалось, жизнь утекала то-неньким ручейком.
Дрожащей рукой эскулап достал шприц и нагнулся, чтобы сделать укол.
- Нет, сначала себе, понял?
Эскулап помедлил секунду и резко воткнул шприц себе в предплечье.
- Садись, - Лиза толкнула его в кресло, - посмот-рим, что ты…
Тот послушно последовал приказу, и сидел абсолютно безучастно, глядя в одну точку.
- Что с вами было? – Федор не мог найти нужных слов,  - и как вы обе оказались здесь?   
- Звонки были отслежены. Дело в том, что реципиент – в данном случае, Вы, то есть, не могли видеть своего номера, как и другие. Но мы знали.… Это просто – берутся два списка, сравниваются. И тогда получается недостающее звено, тот номер, а дальше – дело техники, предупредить. Кого-то успели, и спрятали в надежном месте. А некото-рые… Лиза замолчала. – Сигареты есть?
- Да, вот, на столе.
Елизавета закурила.
- Сейчас, подождем еще пару минут. Если он вколол не то.… Так вот, уже было известно. Я была в Купчине, и наблюдала за вашим домом.  Я видела, как приехала Елена, Ваша жена, через час подошла дочка. Но те, в десятке, не уехали совсем, а стали кружить по Купчину, объезжая квартал за кварталом, и заехали на бульвар, где Вы замо-чили парочку боевиков, будто я не знаю, и, судя по все-му, участь Ваша была решена. Только вот жена. Она, похо-же, важная птица у этих «Фейри», не речка, конечно, но уже ерик. Это вроде полковника. Да, не удивляйтесь. Но на Вас это не распространяется. И на Лену тоже.  И, ко-гда она появилась, я сумела ее перехватить. А дальше…
Федор сидел на полу, держа дочку на коленях, пыта-ясь передать ей свою энергию. Дыхание ее совсем ослаб-ло…. Федор перебил девушку:
- Послушай, может пора? Я боюсь, что можем не ус-петь…
И не успели. Эскулап мешком свалился с кресла, без-вольно стукнувшись головой о пол. Елизавета нагнулась к нему.
- Все, готов, сволочь. Он себе вколол… Камикадзе. Это яд. Теперь… Что делать…
Она стала лихорадочно рыться среди шприцов. Но, скорее всего, у «Фейри» не предусматривалась возможность реабилитации.
- А этот, этот? Может, он?
- Нет, - покачала головой, Елизавета, - у него мож-но узнать разве что, где находится их база.
- Ну, а разве телевидение не знает?
- Нет, - покачала головой Елизавета, - мы уже справлялись. Они прислала запись, и, как известно, день-ги и угрозы решили все.
- А, - протянул Федор, - теперь понятно, - сейчас притащим сюда этого….
Но в этот момент все на улице озарилось ярким све-том. Побежали концентрические окружности, вновь запол-няющие собой горизонт, и острие конуса, пронзая про-странство, врывалось в комнату. Федор подхватил Дочку и поднес ближе к окну:
- Посмотри, это наш свет, наше спасение… - ему так хотелось в это верить, но слезы безвольно катились из его глаз. На мгновение ему показалось, что спасение дей-ствительно пришло, но тут Дочка, потянувшись к свету, дернулась, откинулась назад и замерла. И в тот же миг нечто неуловимое, почти прозрачное, вылетело из ее тела, и помчалось вперед, уносимое меркнущим светом… Конус странно съежился, закрутился вихрем и исчез.
Федор стоял в оцепенении, бессильно вглядываясь в потухшие глаза дочери, и не мог осознать происшедшего. Шарик улегся рядом и тихо скулил. Елизавета взяла его за руку:
- Давай, положим ее сюда и укроем. Они освободили место на диване, положили под голову подушку…
Зачем все, зачем, если так? Жить зачем? Федор си-дел, обняв голову руками и почти полностью отключился от внешнего мира. Существование потеряло всяческий смысл.  И не заметил, что девушка тоже еле передвигается. 
- Федор, попробуем кое-что успеть. Голос Елизаветы ослаб, - антидота нет, и мне осталось не более получаса, и все ляжет на тебя. Ты должен будешь выбраться отсюда, и найти двух человек. Они скажут, что делать, допроси этого. Она села в кресло, отодвинув тело эскулапа. – Во-ды принеси, пожалуйста, а потом приволоки того. Мне уже не дойти.
Федор послушно пошел на кухню. Связанный лежал на полу и смотрел на Федора полными от ужаса глазами. Рядом с ним растекалась естественная лужа.
- Жив? Сейчас тобой займемся!
Тот что-то промычал, и нагло, предвидя конец, ска-зал:
- Да пошел ты!
Федор простимулировал его очередным пинком, давая понять, что, в любом случае ему лучше не рыпаться.
Девушка уже не смогла взять стакан. Он поднес его к губам, зубы слабо стучали о край, вода проливалась…
- Завесь зеркало, и переведи часы… - она еще пыта-лась дать указания, - и запоминай телефон. Девушка стала диктовать цифры, мгновенно запечатлевающиеся в мозгу Фе-дора. Он уже не понимал, почему еще сам живет, двигался, как автомат, но был предельно собранным. Вытащил из ко-мода плед и накинул на зеркало, успев заметить чужого, разбитого болью человека…
В этот момент в подъезде послышался шум, кто-то бе-гом поднимался по лестнице, уже не таясь и не скрывая своих намерений.
- Скорее, часы, - произнесла девушка слабеющим го-лосом.
Федор снял со стены электронные часы. Они показыва-ли по-прежнему 3:20. В дверь забарабанили, он было рва-нулся вперед, схватив пистолет, но Елизавета остановила его. Федор не понимал, что нужно делать, и бессмысленно перевернул часовую стрелку на несколько оборотов.
Раздались выстрелы, дверь, сорванная с петель, рух-нула на пол…
Сены стали расплываться, терять очертания, искрив-ляться. Пространство необъяснимым образом изменилось. Он уже на первом этаже, на улице еще светло, где-то идут люди и едут трамваи. Как будто все вывернулось наружу.
Он огляделся. Холодный воздух пронзал тело. Мимо проходили люди, останавливались в сторонке, и вскоре об-разовалась небольшая группа. Они что-то живо обсуждали.   И невесть откуда взявшийся Шарик тянул его в эту сторону за штанину. Федор поправил куртку с пятнами запекшейся крови и пошел за псом. На обочине в грязной пожухшей траве лежала девушка в разорванной блузке, одна штанина задралась чуть ли не до колена, волосы спутались, на ще-ке – огромная ссадина, переходящая в гематому. И никто не потрудился хоть чем-то помочь.
Федор нагнулся – девушка дышала, но была в шоке. Он набросил на нее куртку и приподнял.
- Елизавета, ты жива?
Она с трудом приподняла веки и прошептала:
- Да, но помоги…
Федор взял девушку на руки и остановился в нереши-тельности. Куда идти? Вроде, он где-то рядом оставил ма-шину…. Сейчас, сейчас. Должна быть за углом. Он шел ос-торожно, постоянно поглядывая под ноги, стараясь не по-скользнуться – тротуар был покрыт талым, мокрым снегом, под ним – не растаявший лед.  Федору было не до рассуж-дений – как да что. Он вообще слабо представлял, что происходит. Но – на руках у него была девушка, которую нужно донести до автомобиля, если он еще на месте.
У его девятки было слегка помято крыло, наверное, кто-то въехал и смылся, но в остальном все было в поряд-ке.  Дверь открылась, он усадил Елизавету на переднее сиденье, включил зажигание, подождал пару минут, пока мотор не прогреется,  развернулся и поехал спокойно. Ру-ки у него немного дрожали, к тому же он не знал, куда держать путь. Федор обернулся к девушке, она дрожала, но явно приходила в себя. Он все же принял решение и ска-зал, больше для себя:
- Поедем домой.
- Нет, - сказала девушка, - туда нельзя. И дома нет.
- Как нет? – Федор чуть не притормозил.
- Посмотри…
Федор взглянул налево, но ничего не понял. Еще не успевшие вырасти до своего природного максимума обычно закрывали два-три первых этажа, если глядеть с угла Ду-найского. Но сейчас…
Ясно просматривался и боковой корпус, и автостоян-ка, и внутриквартальный садик. А дома не было – как буд-то некто могущественный вырвал его с корнем м перенес или просто развеял в пространстве.
Федор повернул на Загребский, медленно, опасаясь приблизиться исчезнувшему дому. А вдруг сейчас проявятся его контуры, он обретет реальность, и все пойдет по-прежнему. Они не будут вызывать врача, Елизавета помоет-ся в ванной, а потом ее укутают в теплый махровый халат, дадут чаю с малиной. Она поправится, поправится, они подружатся с Леной,   и все будет хорошо, хорошо. Но чу-да не произошло. Не было даже фундамента, только ровная площадка, покрытая по-петербургски грязным снегом, и си-дящий на забытом бревнышке мужичок с недопитой бутылкой пива.
Его никто не преследовал, и он проехал мимо. В дру-гой мир, где их ждали.
А Шарик на заднем сиденье обернулся назад, встал на задние лапы, приник к стеклу и тихо подвывал, недоуме-вая, почему они не остановились здесь, а поехали дальше.