"Я не могла ответить, потому что не было времени"
Из чьей-то переписки.
1.
Изумрудные сумерки, наполненные сладким и пряным запахом, пронизанные возносящимися ввысь стволами деревьев с низкими, усыпанными мясистыми угловатыми листьями, ветвями. Морщинистая, отливающая фиолетоватым кора, совершенно необычная, была больше похожа на кожу теплокровных, нежели на защитное покрытие растений. Земля, поросшая мягким сочным мхом, кое-где прорезанным колючим кустарником, плодородная, черная, дарила жизнь. Им. Ни звука не раздавалось в этом Зеленом царстве, лишь ветви изредка начинали двигаться без видимой причины…
— У нас гости, — возникла мысль.
Я послушно поднялся с мясистого мха. Огляделся, прислушался, не сразу почувствовал, что человек, прилагая огромные усилия, пробирался сквозь густые заросли. Одетый в лохмотья, со спутанной бородой и волосами, он, увидев меня, от неожиданности вздрогнул. Я стоял спиной к нему. Мне не нужны были глаза, чтобы видеть…
Моя неподвижность удивляла его. Я ясно чувствовал смятение, страх, боровшиеся в пришельце. Он остановился, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности, пытался думать, но мысли путались, путались настолько, что мне сложно было отчетливо прочитать их и понять смысл.
«Что тебе нужно?» — обратился я, но, слишком долго ожидая ответа, понял, что необходимо издавать звуки, ведь это существо не способно воспринимать мысли и, резко обернувшись, проговорил:
— Что тебе нужно?
Мне давно не приходилось сотрясать воздух. Человек вздрогнул, не сразу понял, что невнятные звуки, издаваемые мною, есть речь, содержащая смысл.
— Я, я… я…
Человек лихорадочно думал, впившись взглядом в мое лицо.
Он не успел сконцентрироваться, тяжело дышал, путался, губы, скрытые бородой тряслись, рука отпустила трость, служившую опорой, и та беззвучно упала в мягкую зелень, полностью утонула в ней.
Снисходительная жалость окутала меня.
— Успокойся, — грозно проревел я, упиваясь своей силой и превосходством.
Слова мои вызвали еще большее смятение в никчемном существе, однако мысли стали проясняться, постепенно я начал разбирать в сумбуре, творившемся в его голове, едва отчетливые образы.
— Я — Странник, — пролепетало оно.
— Зачем ты прибыл сюда? — пришлось повториться мне.
— Я путешествую...
Оно уставилось в мои полуслепые, атрофировавшиеся за ненадобностью глаза. Зеленая кожа, белые зрачки. Только веток не хватает, — таким я представлялся его воображению. — Значит это деревья?
— Деревья? — повторил я его мысль.
Существо попятилось. Оно никак не ожидало, что возможности мои так велики, его уверенность, укрепленная годами, будто черепная коробка есть преграда для внешнего взгляда, со звоном разбилась…
— Деревья сделали тебя таким… ты не просто приспособился к окружающей среде… В этом лесу есть что-то…
Он устал, ноги едва держали, упал на мягкий мох.
— Таким??? — я навис над существом. Его лицо,
изможденное долгими днями путешествия, не выражало ничего.
— Ты не человек больше… — промямлило оно, глаза сомкнулись, сознание затуманилось сном. Невнятные образы прошлой жизни предстали моему взгляду. Радость и разочарования, достижения и провалы…
Радость…
***
Когда существо пришло в себя, я сидел рядом. В первое мгновение оно испугалось, затем воспоминания вернулись.
— А, это ты…
Недолгий отдых абсолютно изменил его. Оно полностью приспособилось к окружающей обстановке, изумрудному сиянию, запаху, волшебному и завораживающему.
— Кто ты? — спросило существо, отвлекая меня от раздумий.
Я стал внимательно разглядывать его изможденное тело. Мысли были на удивление ясными, но от этого легче читаться не стали. Даже наоборот. Словно некая завеса, пелена противостояла моему сознанию.
— Я — Смотритель…
— Ты что-то охраняешь?
Почему-то существо располагало к себе. Я отвечал на его вопросы, хоть должно было быть наоборот. Ведь это мне выпала честь стать Смотрителем, мне повезло окунуться в мир Высших Созданий, которые своим прикосновением одарили меня способностями, не присущими обычному человеку. Мне…
— Я — Смотритель…
— А-а, — он, вспоминая, кивнул, — плоды…
—… А не за ними ли ты прибыл?
Странник пожал плечами.
— Если бы я достал хотя бы кусочек, — он мечтательно прикрыл глаза. Алчный свет в них был настолько красноречивым, что не надо было углубляться в его мысли, чтобы догадаться об их содержании.
— Ты — жалкое корыстное создание…
— По крайней мере, я не зелен и не слеп! — Странник рассмеялся.
Презрительная раскованность вызвала возмущение, я вознесся, навис прямо над ним.
— Как ты смеешь?!! Ты гость здесь!
***
Я разлегся на мху. Странник же наоборот поднялся на ноги, расправил плечи. Он смотрел на меня сверху вниз. Подобие улыбки окрасило мои губы: ничтожное создание почувствовало превосходство!
Странник осматривался. Я не вызывал теперь в нем даже любопытства. Он искал. Искал дальнейшую дорогу. К плодам.
— Тебе не добраться туда…
— Почему ты так думаешь? — Он бросил вызывающий взгляд.
— Я не позволю. И Они…
— Каким образом? — Странник рассмеялся.
Кусочек звездного неба ворвался сквозь густые хитросплетения ветвей. Чуждая, ненужная частичка мира другого, из которого в незапамятные времена пришел я, проникла в этот, зеленый мир…
«Убей его…» — раздалось внезапно.
— Тебе лучше убраться… — я встал на ноги.
— Они ничего не смогут мне сделать…
Непонятная самоуверенность раздражала меня.
«Убей его…»
— Я смогу…
Мое лицо выразило все презрение к Страннику, на которое только способно живое существо. Столько страданий, столько невероятных мучений, которые мне пришлось пережить… Им все равно… Я ненавидел его, ненавидел людей, ненавидел Их, но почему-то медлил с ударом.
«Убей его…убей. Убей! Убей!!!», — голоса стали невыносимыми, я обхватил голову руками. Ветви над головой редели, расползались в стороны. Едва знакомые созвездия мерцали вдалеке, звездное серебро разбавляло неистовую, выдержанную зелень…
— Они сильны, — стон сорвался с моих губ. — Уходи…
«Убей, УБЕЙ, УБЕЙ!!!»
— Они сильны…
Зрение окуталось завесой угасающего сознания, рука сама потянулась за ножом, висевшим на поясе.
«Вы сильны, убейте сами…»
«УБЕЙ!!!»
Они добьются своего. Противиться — глупое занятие. Они — чуждые бездушные создания, Они… Я устал, сгорбился, прогнулся.
«Оставьте... Я сделаю…»
Странник с любопытством наблюдал за моими мучениями.
— Как мне добраться до плодов?
Его помыслы, его сущность ясно читались на глупом, заросшем лице, неухоженная спутанная борода не скрывала их.
— Ты не подскажешь? Я сам найду…— он отыскал свою трость, и, развернувшись, направился в темные сплетенные заросли.
— Стой!
Я обрушил весь гнев, на какой был способен. Казалось, Они не смогли бы создать удар мощнее, чем нанесенный мной. Странник остановился, обернулся, затем — продолжил движение, расчищая путь тростью. Я опешил. Совсем другая реакция должна была последовать. Он должен был упасть, словно подкошенный, его голова должна была лопнуть от небывалого напряжение, сознание — смешаться и разрушиться.
Догадка морозом пробежалась по моей коже.
Жалкий человек силен своей толстолобостью, его атрофировавшееся сознание не способно воспринимать, не способно чувствовать.
Я разразился подобием смеха. Странник, практически скрывшийся за плотной массой мясистых листьев, снова обернулся: таким диким был этот звук.
«Вы бессильны против него!!! Вот, зачем Я здесь!!!»
Для него Вы — не более, чем странные растения, доказать ему свою силу Вы можете, только посредством меня!
За недолгим разочарованием последовали Их возгласы, с приказанием убить. Пока «крики» вновь не набрали полной силы, я поспешил выполнить приказ, в два прыжка настигнув Странника, мой нож оказался плотно прижатым к его животу.
Для него огромный заряд высшей энергии, которым Вы могли бы раздавить Меня не более чем легкий укол швейной иглой!
— И все же физическая сила на моей стороне, — я снова смеялся.
Странник изобразил ужас, такой как тогда, при первом взгляде на мое лицо.
— Ты не сделаешь этого, — пролепетал он.
— Отчего же?
— Убивать — это грех…
Я сильнее надавил на рукоятку, кончик ножа, сквозь ветхую одежду, проткнул кожу. Капелька крови потекла по блестящему лезвию.
— Ты все еще уверен?
Он молчал, не в силах пошевелиться. Странник сам заманил себя в ловушку, теперь пребывал всецело во власти моей и страха.
— Ты мог уйти…
— Я… я… уйду... отпусти
Его мольба вызвала новый приступ презрения, я надавил на нож сильнее. От недавней уверенности не осталось и следа.
— Поздно. Твой дар умрет вместе с тобой…
Мне надоело тянуть, стало неприятно издеваться. Посильнее замахнувшись, я нанес удар такой силы, что худое тело отлетело на несколько метров, разгоняя низкие ветви, и упало с глухим звуком. Мгновенно покрыв расстояние, разделяющее нас, что-то заставило меня нанести еще десяток ударов, хоть и без них жизнь человека была закончена.
Я тяжело дышал, перестаравшись с силой удара, сломал страннику грудную клетку, от падения шея его изогнулась неестественно. Лохмотья, почва вокруг, листья пропитались кровью.
— Что теперь?
— Вновь Решаете Сверхзадачи?
— Вам противно пребывание здесь посторонних?! Я убил его! Что теперь?
Они молчали. Прореха плотного зеленого свода быстро затягивалась.
Я, ведь, нужен Вам! Не будь меня, все плоды давно разворовали, растащили бы эти алчные существа!!!
…Они так далеко, в параллельной вселенной…
Но я один такой! Я — Путь вашей воли!.. Я один такой! Один, неповторимый!
Что-то рушилось, бессилие, отчаяние охватили меня, а масса листьев и ветвей вновь обрела непроницаемую плотность…
Я один такой!
Они продолжали «общаться» шепотом.
Вы не всесильны!!!
Им все равно. Как всегда, но как-то по-другому. Внезапно я понял, что Они не заговорят со мной никогда больше. Никогда… Или заговорят? Но сколько придется ждать?
Хотите, чтобы я ушел? Но кто же защитит Вас?!
Все утратило смысл, дышать, стремиться. Теперь не к чему стремиться. Обида, разочарование…
Я могу уйти. Ваш мир разворотят, разрушат подобные ему…
Я один такой, во всей Вселенной!!!
Один!..
Рука, ватная, потянулась за ножом. Я сжал рукоятку изо всех сил…
Ничего не изменится!
***
Я вознес руку над собственным туловищем, обрушил ее ниц, лезвие, измазанное кровью странника, пронзило кожу, мягкие ткани, проникло глубоко внутрь, разрезало надвое душу. Я не чувствовал боли. Удар, еще удар, мощный, тяжелый, тело превратилось в красное рубище, бордовая кровь, ярко-красные внутренности блестели неестественно в зеленоватом, приглушенном свете.
…Худые жилистые конечности, туловище, буквально развороченное наизнанку ножом, который я сжимал в руке. Голова, откинутая назад, рот, раскрытый в беззвучном крике, распахнутые глаза, практически без зрачков замерли в неподвижности.
Это я, мертвый я…
2.
Еще задолго до того, как войти в Лес, я ощутил этот запах. Сладкий, густой, тяжелый. Страшно представить, что там, в непроглядной зеленой чаще, скрывавшейся за небольшим холмом, он еще более насыщенный, более крепкий.
Я шел по дороге. Медленно. Мне некуда было спешить. На поясе висел охотничий нож со стальной рукояткой, малюсенький узелок с провиантом на первое время держал в руках. Дорога, распаханная массивными шипастыми колесами грузовиков, собравших осенний урожай, неумолимо вела меня к Лесу, густому и беспощадному. Я приближался к откровенно-зеленым зарослям, тошнотворный запах становился интенсивнее. Яркое солнце со всей своей неистовой силой давило на плечи, подыгрывая мне. Футболка пропиталась потом, царапина, которую оставил шип какого-то степного растения нестерпимо жгла…
Каменистая сизая низменность оканчивалась Лесом. Он стоял непроглядной стеной, скрывая горизонт. Здесь, совсем близко, приторный запах приобрел приятный пряный свежий оттенок и растительность, оказалось, имела цвет не кислотно-зеленый, а глубокий, изумрудный, располагающий к созерцанию…
Я остановился на границе привычного мира. Он оканчивался несколькими белыми глыбами, твердой, как камень землей, которая не допускала никакой жизни. Никакой, кроме странных деревьев. Несколько шагов — и белесая жара уже далеко за спиной. Я оказался в сумрачном тоннеле из сплетенных ветвей, низкого и коренастого кустарника, толстых морщинистых стволов. Абсолютная зелень царила здесь, но глаз не испытывал недостатка в цветах. Разнообразие, замеченное мною ранее, ни в какое сравнение не шло с великолепием красок, буйством жизни, неспешной, не похожей ни на что, прекрасной, но чуждой. Движение листьев в отсутствие ветра создавало убаюкивающий звук, ужасный запах, который давлел надо мной весь путь, теперь исчез вовсе, оставив приятное освежающее послевкусие. Я оглянулся назад. Там, вдалеке, яркий солнечный, совершенно неправдоподобный в призрачных тенях, создаваемых деревьями, день продолжал существовать. Неприятное чувство тревоги, страх расставания ненадолго окутали меня. Но мысль о том, что скорее всего я никогда больше не увижу эту дорогу, никогда не вернусь назад, отступила на задний план. Сердце перестало бешено молотиться, покой и уверенность одержали победу…
***
В первое мгновенье я почувствовал Их присутствие.
— Кто Вы?
Они молчали.
Свод из спутанных ветвей над головой пропускал сквозь себя Небо, темное, до черноты, или абсолютно белое.
Едва различимое шипение на частотах далеких от человеческого восприятия, колебания не воздуха, а неясного типа энергии, становилось все громче. Вначале невнятное, затем все более ясное. Отдельные звуки складывались в слова, слова — в предложения, предложения — в Мысль! Я полностью отдался потоку информации, протекавшему независимо от меня где-то рядом. Это был Их разговор. Они решали задачи, не подвластные моему разуму, задачи Вселенского масштаба, Вселенские задачи. Я пытался понять, но, приближаясь, мозг, пронзал кинжал с зазубренным лезвием. Боль острая, сопровождаемая паническим страхом и восхищением выключала сознание, но не прекращалась. В черном пространстве я продолжал ощущать ее. Затем — резкое пробуждение, как будто раскаленными клещами меня рывком выдергивали из небытия.
Без сил лежа на мягком мху, покрытый потом, черной землей смотрел вверх, вглубь неоднородной зеленой массы. Понимал, что еще раз мне не перенести подобное испытание, что разум погаснет навсегда от перегрузки эмоциональной, сердце остановится — от физической. Однако через некоторый промежуток времени я восстанавливался, силы медленно наполняли тело, боль прекращалась, снова звучали Cлова. Любопытство, может тщеславие руководили мною, следующая попытка приблизиться хоть на полшага оканчивалась точно так же. Еще раз почувствовать это неимоверное напряжение каждого нерва, увидеть нечто далекое, чуждое, но величественное. Это стоило сопровождающих мук…
Время здесь шло по иным законам, оно было протяжным неизмеримым, лениво плотным, я купался в нем…
…Внезапно Они обратили на меня внимание, воздействовали грубо. Скользкие щупальца проникли в голову, грубые руки перебрали меня по клеточкам, по атомам. Это сопровождалось адской болью, невыносимой, протяжной, нечеловеческой. Я пытался бороться. Их нападки, гораздо разрушительнее, чем мои робкие попытки понять разговор, повторялись с завидной регулярностью, короткого затишья между ними едва хватало, чтобы отдышаться.
— За что…
Cилы оставили меня, их едва хватало, чтобы держать глаза открытыми. Я умирал, умирал медленно.
***
Все расплылось. Размытые пятна окружали меня, давили. Я попытался сфокусировать зрение, но это не увенчалось успехом.
Медленно возвращались воспоминания.
— Вы ослепили меня…
Разочарование, жестокое, беспощадное. Они так сильны, безжалостны! Они уничтожили меня, растерзали тело, разорвали мозг…
Однако что-то менялось. Все яснее становился зеленый мир. Я снова мог видеть, но больше, чем когда-либо. Не глазами… Невероятные оттенки, тени, не заметные ранее, предстали моему взору. Их разговор вернулся, стал гораздо громче, понятнее, ближе.
— Зачем?
Они молчали. Внезапно я понял, что теперь нет нужды произносить звуки.
«Зачем?»
«Тебя необходимо было изменить…»
Впервые Они ответили. Эйфория, восторг. Высшие, великие, непознаваемые обратились ко мне! Их мимолетное прикосновение, и за какое-то мгновенье меня пронзили величие, продуманность Вселенной, каждый ее закон, каждая частичка. Я дрожал от восхищения. Ничто больше не существовало. Все отступило в невероятную даль.
«Зачем?», — спросил я, придя в себя.
«Ты должен бороться с попытками пробраться сюда…»
Они говорили со мной! Они! Со Мной!!!
Я лихорадочно думал, не успевал концентрироваться, тяжело дышал, путался, губы, тряслись, каждой клеточкой чувствовал Их слова, облаченные в презрительное снисхождение.
Недавние мучения невольно всплыли в памяти.
Бороться? Я???
…Прогуливаясь по Лесу, разглядывая однотипный пейзаж, я заметил, что изменения коснулись не только меня. Деревья росли беспорядочно, когда практически вплотную, слипаясь стволами, когда — расстояние между двумя соседними составляло не менее двух десятков метров. Но и там, где дистанция была максимальной, теперь, глядя на сплетенные ветви над головой, казалось, словно неба не существует вовсе, словно там, наверху, масса листьев уходит далеко, абсолютно, до бесконечности, словно мир, из которого я пришел, теперь такой смутный, исчез, ветви, как безлапые паразиты, оплели, разрушили, заполнили его, подобно тому, как вода заполняет сосуд…
***
«Ты должен доставить плоды к границе…»
Снова Они обратились ко мне! Я не зря ждал, истязал себя попытками проникнуться Их общением! Так долго ждал Их слов! Вскочил на ноги, поднявшись невысоко над землей, понесся выполнять приказание.
Мне не составило труда добраться до места, где находились плоды, огромные, фиолетовато-зеленые, с толстыми плодоножками, они лежали на идеально круглой поляне, укрытые кустарником. Когда я прикоснулся к первому из них, чтобы перенести к границе, то ощутил слабую пульсацию, сквозь замшевую на ощупь кожицу просвечивались, укрытые плотной, массой семена, излучавшие едва заметное инфракрасное свечение.
«Почему Вы отдаете плоды людям?»
«Они нуждаются в этом…»
«Вы презираете людей, но все равно…»
«За это Мы берем смотрителя…»
«Смотритель — это я? За мое пребывание здесь, Вы платите такую цену?»
Я самодовольно оскалился.
«Плоды не имеют для нас особой цены…»
Двадцать плодов были перенесены мною за совсем недолгий срок к той самой дороге, по которой я какое-то время назад добрался до Леса. Вдали поднимали тучу пыли несколько многотонажных грузовиков. Я с удивлением разглядывал белесую степь, до тех пор, пока автомобили не приблизились на расстояние, с которого водитель первого мог меня увидеть. Она казалась чуждой, неприятной, странной…
Я нужен им, я нужен им, — раздавалось в моей голове. Они могут раздавить любое человеческое существо своей невероятной силой! Однако платят, чтобы Я находился здесь!..
Но Они больше не говорили со мной, ни, пока в восторге от открывшейся новости я парил кругами возле самого шатра из сплетенных ветвей, ни через бесконечность, ни через еще одну.
***
Я устал. Устал ждать слов, обращенных ко мне. Страх, что этого не произойдет никогда, не покидал ни на мгновенье. Опять и опять испытывал себя на прочность попытками приблизиться к Их разговору, казалось, делал успехи. Но с каждой попыткой это испытание становилось все невыносимее. Я устал. Злился на них, почти ненавидел, затем, раскаиваясь в собственной слабости, молил о прощении. Они молчали. Игнорировали.
…Красное пятно привлекло мое внимание. Здесь, в абсолютной зелени, иной цвет сразу бросался в глаза, был неприятен. Я подошел ближе, стал разглядывать странное образование, которое зияло чуждым цветом, с ужасом узнавая знакомые детали…
«Что это?»
Отвращение, холодное, липкое, какое давно мне не доводилось ощущать, охватило меня. Дальнейшая прогулка не имела больше смысла. Я прошел к озеру, совершенно круглому, поросшему густой тиной, с водой неподвижной, густой, темно-зеленой, но не застоявшейся, живой, отражавшей смутные силуэты подступивших почти вплотную деревьев…
Не ожидая ответа, как всегда, я стал вслушиваться в Их разговор.
«Твой предшественник…»
От неожиданности я вздрогнул. Слишком много времени прошло, я отчаялся ждать ответа. Но теперь, когда Они вновь заговорили со мной, это не вызвало никаких эмоций.
Только раздражение.
«Зачем Вы убили его???»
«Он сам себя убил…»
Я устал от ожидания, от трепетного волнения и разочарования, когда Они не видели меня, не замечали. Я устал от вечных переживаний. Это не давало мне обращаться к Ним достаточно почтительно, вдруг, я с ужасом представил, какой может быть реакция на такое поведение. Но Они не стали демонстрировать свои возможности. Просто снова замолчали, что, если из-за моего непочтительного поведения???
Внезапно, из ниоткуда возникшая липкая Любовь к Высшим, несколько раз сменившаяся гневом, вновь проникла в меня…
«Почему??? Ведь вы без труда можете раздавить любого человека!!! Я просто-напросто интересен Вам!!! Признайте же!!!»
Отдохнув недолго возле круглого озера, я вернулся к растерзанному телу предшественника.
«Я ведь один! Один, больше нет таких!», — шевеля губами, отправлял я Им мысленные посылки.
Худые жилистые конечности, туловище, буквально развороченное наизнанку, похоже, ножом, в точности таким же, как тот, что висел на моем поясе, который существо сжимало в руке. Голова, откинутая назад, рот, раскрытый в беззвучном крике, распахнутые глаза, практически без зрачков, замерли навсегда. Ничтожный мертвый Предшественник не вызывал ничего, кроме жалости. Пристально глядя на него, и, словно убеждая себя, я бормотал…
… я сильный, я особенный, я один такой!
Один!
Один…
18 сентября 2009