Людям свойственно мечтать… В инструкциях по мечтаниям сказано, что мечтать следует в мягкую майскую ночь, когда в небе желтолико присутствует вуайеристка-Луна, в окно властно врываются ароматы похотливого жасмина, ****овитой сирени или целомудренной черёмухи. Мечты могут быть самые разные…
Кто-то хочет забраться на Джомолунгму и там, стоя на самой высокой точке планеты, презрительно сплюнув с высоты на жалких, копошащихся у подножия горы людишек, гордо вывести надпись «***» на белоснежном искрящемся снегу. Кому-то милее лавры полководца, вроде того, кто начал штурм Тулона капитаном, а закончил бригадным генералом. Некоторым нравится быть политиками, чтобы сублимированную по причине тотальной импотенции энергию выплеснуть на массы. А кто-то просто хочет тупо трахнуть Анжелину Джоли (Пенелопу Крус, Памелу Андерсон, Катю Лель (ненужное зачеркнуть)). Словом, мечты разнятся в зависимости от интеллекта и богатства внутреннего мира отдельно взятого индивидуума.
Вот и у Сани Дьяченко была мечта. Саня был старшиной. Старшиной Службы криминальной милиции …го округа г. Москвы. Нет, старшина в данном контексте – это отнюдь не звание, отличительным признаком которого является широкая продольная «сопля» во весь погон, а должность, эквивалентная гражданскому завхозу. По специальному званию Саня был прапорщиком. Ну, кто в армии служил, те знают, что прапорщик – это такое существо с двумя звёздочками на погонах, отличительными признаками которого являются воровитость и склонность к употреблению горячительных напитков в количестве неограниченном. (В скобках замечу, что в этом вопросе сходство повадок прапорщика армейского и прапорщика милицейского не вызывает никаких сомнений, вне зависимости от ареала обитания конкретной особи). В отношении с****ить что плохо лежит – тут Саня от армейского собрата ничем не отличался. Вот куда, куда, спрашивается, делись несколько сотен килограммов краски, выделенной на обновление фасада? Саня только разводил руками, мол, виноваты некие потусторонние силы… Когда на второй этаж, пыхтя, кряхтя и матерясь, вчетвером с ним тащили невъебенно тяжёлый двустворчатый сейф, Саня скомандовал:
- На счёт «три» отпускаем! Итак, раз, два, три! Бляяяяяяяяяяяяяя!!!!! – это значило, что мы дружно отпустили свои углы, а он не успел…
- Ну и *** с ним! – злобно пнув железяку, сказал Саня, помахивая уязвлёнными перстами.
На следующий день сейфа уже не было. Исчез, не оставив следа и записки…
В отношении же нюха на то, где и какие алкоголические напитки вливает в себя доблестный оперсостав, Сане не было равных. Он мог с точностью определить, ЧТО именно пьётся в данном кабинете. Здесь, например, в стаканы льётся благородная «Анисовая». Там – поклонники «Охотничьей» обсуждают нюансы утиной охоты. А воооон там – зажравшиеся сотрудники Отдела по борьбе с экономическими преступлениями из чистого снобизма вливают в себя виски «Иван Ходун», то бишь «Джонни Волкер». Мы с моим шефом Алексеичем (после третьего стакана) даже выдвинули гипотезу, что человек пьющий (homo bibitus) испускает какие-то новые, неизвестные науки флюиды, улавливаемые чудесным носом Дьяченки. Так что его фигура, как неизбежное зло, появлялась на пороге кабинетов со вселенской тоской в глазах и просительным выражением на испитом ****ьце. Но однажды халява для него от нашего кабинета кончилась… Как говорится, повадился кувшин по воду ходить – там ему и голову сломить!
Дело в том, что, как и сказано выше, Саня мечтал… В мечтах он отнюдь не забирался высоко в небесную синь! Его мечтой был просвет. Нет, не просветление, которого столь упорно добивался небезызвестный индийский принц Гаутама Шакъямуни, а просвет, что на погоне. Просто он страстно хотел стать офицером, но, в силу образования, кучи «залётов» да и занимаемой должности эта перспектива была столь же невозможной, как существование кошерной свинины. Особенно его огорчали на строевые смотры, когда он со вселенской тоской взирал на погоны резвящихся молодых лейтенантов, умудрённых капитанов, степенных майоров и пузатых подполковников и полковников. О, как он хотел получить заветный просвет!!!
И вот однажды…
- Не, Викторыч, зря, ох, зря ты этому хлыщу из главка не ответил! В другой раз умнее бы был! Не хера дикорастущему летёхе старого майора учить, да и полную пургу он гнал!
- Да ладно тебе, Алексеич! Он бы тебя в первую очередь потом с говном сожрал! Зачем тебе геморрой?
- А вот ***! Меня, полковника, уже нельзя сожрать! Полгода до пенсии, так что все их жопокруты я вертел на одном хорошо известном месте! Ну, ты фунциклируй давай, наливай, совсем нюх потерял!
Стукнувшись стаканами, мы только успении поднести их к губам, как свершилось несчастье… На пороге кабинета стоял Дьяченко со своей традиционной маской театра Ноо на страдающем от непохмелита фейсе.
- Мужики, налейте, а…
- Да ты охуел! Это ТЕБЕ проставляться положено! Мамлея получил, и не проставился ни грамма! Непорядок!
Сашкино лицо просветлело:
- Неужели младшего лейтенанта дали?
- А то! Приказ сегодня в УВД на совещании зачитывали! Так что метнулся кабанчиком в лабаз, пока он не закрылся! А приказ ща по факсу скинут!
«Тень отца Хамлета» мгновенно исчезла из дверного проёма.
- А теперь быстро! – пальцы Алексеича забегали по клавиатуре компьютера. Через пять минут родился дивный и умиляющий своей наглостью фальсификат – приказ о присвоении специального звания младшего лейтенанта милиции Дьяченко Александру Николаевичу, снабжённый залихватской «генеральской» каракулькой. Ещё пара минут – и эта вопиющая ложь направлена по факсу из кабинета в дежурную часть.
Прибежал ликующий Дьяченко с пакетом в одной руке и с факс-бумагой с приказом в другой:
- Гуляем, мужики!!!
* * *
Утро, как известно, добрым не бывает, о чём и было неоднократно говорено.
Саня, свежевыбритый, весь вечер присобачивавший к кителю заветные погоны с одним просветом и с одной звёздочкой на каждом, презентованные ему мною за ненадобностью, сиял от счастья. Чеканя шаг, он вошёл в кабинет нашей Большой Шишки и отрапортовал:
- Товарищ полковник! Младший лейтенант Дьяченко! Представляюсь по случаю присвоения мне звания младшего лейтенанта милиции!
Большая Шишка поднял голову от бумаг, с которыми он знакомился. Сперва он глянул на Санька сквозь стёкла очков, потом снял их и вторично посмотрел на него, уже невооружённым глазом:
- Постой, постой… Я никакого представления на звание тебе вроде не подписывал! Так что иди-ка ты, - Большая Шишка втянул носом воздух – проспись!!!
На ватных ногах «подпоручик Киже» вышел из кабинета. Вскоре по коридору прокатился истошный вопль «Сукииииииииииииииииииии!!!!», и, потом, потише: «Сссссссссссукииииииииииии….». Больше за халявным спиртным к нам в кабинет он не заходил…
* * *
- Бля, - глубокомысленно изрёк Алексеич и выпил.
- Транс-цен-ден-тально! – невпопад сумничал я и тоже выпил.
© Штурм