1. Белуга белла.
Тёплой летней ночью армия голодных голожопов вторглась на территорию ежей. Напали они без объявления войны, сзади и всем скопом сразу. Агрессоры садились на ежей и, вытащив через зад иголки, брали их голыми руками. Ежи были поголовно пьяные и не понимали, что происходит и почему они снова под пятой. Недаром про них говорят: ежик без головы.
Голожопые войска взяли столицу с наскоку и без боя. Руководство ежей загодя разъехалось по отпускам и командировкам, поэтому ключи от Кремлина вынес на бархатной подушечке завхоз – Абрам Моисеевич Тыркин. Обрусевший ёж кивнул сводному оркестру кремлёвских ежей и они заиграли цыганщину: «К нам приехал, к нам приехал…».
Под музыку Главный Горлопан голожопов Жора принял от кокетливой ежихи в кокошнике хлеб, соль и огромную запотевшую рюмку «Белуги» троекратной очистки. Встреча на невысоком уровне Жорику понравилась, и он отдал Кепинград на разграбление всего на три дня. Прожорливые голожопы были довольны, но не до самих себя.
В тот день случилось ещё одно фиаско. Мэр города всегда прятал перхоть под головной убор и не снимал его даже в бане. Он не стал ломать шапку перед оккупантами, а подвязал её бинтиком. Вместо бантика он сделал два мёртвых морских узла. Пытаясь лишить его иголок, захватчики полдня садились по очереди на городскую голову, но она так и осталась игловидной.
Когда погасли огни большого города, БУ Бургомистр скромно вышел на главную улицу без оркестра. Прикинувшись добросовестным клиентом, он втёрся в доверие к путанам и заиграл у них зажигалку. Патриот втихую запалил столицу с подветренной стороны и покатил в лес, напевая:
– Родимый город может спать спокойно.
В чаще он нашёл подходящий лужок и сколотил сопротивление на демократической основе. То есть уважаемый Ёж взял бразды правления в свои ежовые рукавицы и принял всех: от Морских ежей и Щелезуба, до Дикобраза и Верблюжьей колючки. Народ души в нём не чаял, и ласково называл – Батя.
В отряд прибыл даже Колобок. Он рассказал, что как и все, родился простым и добросердечным ежиком. Но однажды в детстве он выкатился за околицу, а злые и похотливые Дед и Баба угнали его в сексуальное рабство. Для удобства своих геронтологических утех, садисты вырвали у него все иголки.
Батя не очень верил подобным россказням. Он испытал парня лично и принял в отряд, наградив его за податливость партизанской кличкой: «Шаровое Тесто».
Копирайтеры дали бригаде красивый ник: «Партизанские Ёжики Батьки с лужка имени Кнута Гамсуна и Тульского Пряника». Сокращённо: ПЁБслиКГиТП, а в просторечии: «ПЁБ». Но и это урезалось до двух букв, так как беседуя о чём-либо бойцы через слово напоминали друг-другу, что отряд – его мать.
Голожопые шпионы не понимали тайного смысла этих речей. У них хватало ума только подвязать к заду кактус и затесаться в отряд, но не более. Не зная, что мать это – Родина, они, вместо донесений о растущем патриотизме, отсылали резидентам матерные дэзы. Поэтому партизаны орудовали в лесу как у себя дома. Они средь бела дня нападали превосходящими силами на заблудившихся голожопиков с тыла. Питаясь подножным кормом, партизаны ни в чём не нуждались и обменивали пленных на шнапс, курево и пальчиковые батарейки.
Главный политрук Батьки, Антипа Цой-Хуань написал народно-партизанский гимн: «Прощай краля». Когда бригада отмечала шестой день своего создания, он хорошо выпил и не хуже спел:
Бамбина чао, не жди на пранзо, (pranzo – обед. Ит.)
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао
Прими мой скузи, а я пошлёпал, (scusi – извините. Ит.)
В отряд ежовых партизан.
Укроет травкой Лужок родимый,
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао
А за либЕрту родного края,
Мы будем драть всех до конца!
2. Вежливый отказ
Подполье, оставшееся в погорелом городе, пустило слух, что родную хату сожгли враги. Обескровленная Ежиха Зося, по кличке Косма, ушла в лес переполненная негодованием. Свою кличку она получила не за длинные грязные пакли, а за то, что была конченная наркоша и всегда летала в космосе. Перед тем как кайфануть, молодуха обязательно произносила вечное: «Ну, поехали!», а после: «Улёт Космический!», или: «Опять фуфло подсунули». Вдоволь отведав всяких вредных наркотиков, она сделалась такой же вредной.
Покружив в чаще, Погорелка вышла на партизан и стала проситься в отряд. Она обещала подогреть всю бригаду, а лично Бате дать всё, что треба по женской части, без базара. Но командир был не такой дурак, чтобы вестись на сладкие речи пришлой торчилы. Он дорожил своим местом и никогда не брал взятки без посредников. После того, как в соседнем отряде спалился один зеленый орёл, Батя перестал принимать молодняк с улицы. Теперь в «ПЁБ» был конкурс 30 человек на место, как на сладкие факи Универа.
Командир дипломатично намекнул абитуриентке, что встать на довольствие в отряде можно через Политрука. Он дескать иногда берёт, но сейчас ушёл на задание за языком и хреном в сельпо и будет только к ужину. В ожидании Цой-Хуаня, Батя порекомендовал ей сходить на разведку боем.
Выйдя из лесу, Косма прямо на опушке закинулась на кишку, двинулась по трубе, а затем нюхнула в сопло и курнула в шлюзы. И поплыла. Вот какая была вредная наркоманка! Всё в себя, любимую, а бригаду раскумарить и не подумала. Ну да сверху шельму метят.
За то, что Зося схомячила, её, тёпленькую, тут же принял патруль. Она так улетела, что не слышала треск трёхколёсного байка. Голожопы ещё час качали шировую планокешу, чтобы привести в чувство.
Затем, волки позорные замели молодуху в крытку и всю облапили под видом шмона. Они отобрали у бедняжки всё что было, а дальше события увековечил Поэт:
Враги партизанку поймали
И стали бедняжку пытать!
Но нежные ёжкины губки шептали:
«Не выдам! Едрить вашу мать!»
Голожопы настаивали: где брала, почём и сильно ли бодяжат? Особо их интересовало какая скощуха, если брать оптом и как подсунуть куклу вместо денег? Но юные, пересохшие на отходняке, губы шептали:
– Вы чо, щуцманы, меня за фуцмана держите? Я хоть безуля битая, но шкворка честная! Мне фуганить за марафет, по натуре, в падлу. А на вас, гапки поганые, я ложу хобот и шкворю, как шоколадный пуфик.
Тогда несговорчивую заключённую отвезли из пыточной камеры к самому предводителю. В Георгиевском зале, её бросили прямо на паркет, набранный из ценных пород дерева, и она набила красный синяк.
Вскоре явился Главный Горлопан голожопых и выяснялось, что он бойкий на язык только на людях, по долгу службы. В быту он скромно чесал под мышкой и старался помалкивать.
Жора без разговоров и наркоза вырвал из ежихи иголку с мясом. Она заплакала, а тиран кратко пригрозил загнать иглу обратно, но другой стороной и в иное место. Наркоманка описалась и, сдавшись на милость врага, сдала своего барыгу со всеми потрохами.
3. Выход из Космоса
Жора сделал жест доброй воли в сторону аборигенов и отпустил Зосю под подписку о невыезде. Широта души деспота покорила порабощенное население.
Абрам Моисеевич Тыркин тут же начал сбор средств на прижизненный памятник Главному Горлопану. Открыв счёт для пожертвований в Сбержопбанке, он стал пиарить новое предприятие во всю Ивановскую. Предатель родины с первых дней пошёл в услужение к оккупантам. Но враг понимал цену перебежчикам и понизил его в должности. Иуду взяли простым заместителем нового завхоза Кремлина Моши Даяновича Голоштейна.
Зося поставила крестик на протоколе не читая, и начала требовать возврат конфиската. Потому что баян у неё был с бабочкой и почти новый, колесо с пропеллером, а кашгарский шматик величиной с голову вьетнамского пионера.
Тиран решил играть в «добряка» до упора и милостивого разрешил вернуть ей имущество по описи. За это он потребовал танцевать стриптиз и хлопнул в ладоши лабухов.
Военный оркестр голожопов вошёл строевым каре в шотландских юбчонках. Сразу понаехало телевидение и прибежали папарацци всех мастей. От жёлтых, голубых и розовых до красных и коричневых. Все хотели запечатлеть единение двух великих народов в искусстве. Только зелёной прессе не дали аккредитацию. Её наказали за антинаучную статью, пропитанную расизмом: «Зад без убранств, как стимул к повседневному отравлению атмосферы».
Зося поймала свой звездный час и, подкатив к дирижеру, гаркнула в огромное волосатое еврейское ухо:
– Маэстро, играйте из Лепса «Я Тебя Не Люблю».
Такой диссидентской выходки никто не ожидал. Все замерли. Стало слышно, как мухи хлопают крылами, кружась меж золоченых люстр в любовной прелюдии, а под полом протопал таракан, торопясь поспеть на кремлёвскую кухню за сытными крошками. И лишь Абрашка Тыркин щёлкал исподтишка мобилой, чтобы потом продать эту сцену какому-нибудь щёголю, шастающему гоголем. Дирижер голожопов пошёл пятнами и замотал головой.
Косма за секунду превратилась в народную героиню. Под объективами телекамер, она залезла дирижеру под килт и так дернула, что он замахал палочкой, и грянула музыка.
Зося швырнула оземь соломенную шляпку, тряхнула паклями и призывно закрутила бедрами. Обведя залу обольстительным взглядом, она скинула кофточку и начала медленно расстегивать лифчик. Ловко накинув его на лысую голову ближайшего ворога, она ускорила темп и пустилась в пляс топлес. Её плоский и твердый живот ходил ходуном, и левая грудь вращалась в сторону Грановитой палаты, а правая - в обратную.
В порыве возбуждения Враги слились с продажной прессой. Они вместе кричали, свистели и хлопали в ладоши. У многих голожопов текли слюни и поднялось не одно настроение. Самые сентиментальные принялись совать оккупационные марки Косме за стринги из натуральной Сепульки.
Наконец музыка кончилась. Под гром аплодисментов и выкрики: «Браво!», Зося принялась собирать раскиданное бельё. Повторять и раздеваться далее она не стала, потому что ни одна уважающая себя особа не пойдёт на это ради голожопых.
Косма забрала конфискат и сразу добила, что было. А было, что осталось от ополовиненного шматика и надгрызенного колеса. Лишь её шприцом враг не попользовался, испугавшись инфекции. Перекумарившись, Зося созвала прессу и наделала своим заявлением много шума из ничего:
– Статус Народной Героини-Освободительницы не позволяет мне далее торчать на людях. Я завязываю с ширевом, колёсами, травой и иной дрянью, и перехожу на водные процедуры, бухло и парное мясо. Поэтому прошу больше не кликать меня наркоманской погонялой - Косма, а называть просто по-товарищески Комса.
Да здравствует здоровый образ жизни!
Нет – наркотикам! Да – душу Шарко и сырой мертвечине!
4. Сepulko transvistito vulgaris
Меж тем отборные части голожоп из дивизии «Мёртвый зад» окружили партизанский лужок. Крадясь по скатерти окурков и поскальзываясь на убитых шприцах, они выскочили на луг с калашами наперевес. Их гортанные крики:
– Хальт! Ежам – жопа! Лежать, бояться! – многократным эхом прокатились по лесу и затухли в жухлой листве.
Лужок был пуст! Батя везде имел свои уши, и ему сразу доложили по беспроволочному телеграфу, что Косму приняли. Бойцы подпоясались и давно перебазировались на запасную полянку имени Козы Ностры и Розы Люксембург.
Завоевателям досталась груда пустых бутылок и огромная куча испражнений, в которую весельчаки воткнули кусок доски. На ней угольком был довольно похоже изображён Батя верхом на коне с яйцами. Правой рукой он насаживал на пику голый зад Жоры, а другой корчил дулю. Внизу была подпись: «Накося – выкуси!».
Генералиссимус оккупантов, прозванный за свою стать и военную выправку Прямая Кишка, приказал адъютантам всё документировать на мобильники. Доложившись в ставку, он скрасил сухое донесение гадкими фотками.
Жорик был в бешенстве и приказал начать тотальную войну. Неизвестно, что его больше разозлило: то ли то, что бывалый Бургомистр снова его надул, то ли изображение ню. Жора ведь никогда не появлялся на людях голожопым, а, наоборот, гордился своими семейками до колена из кожи новорожденных сепулек.
Прямая Кишка наотрез отказался подчиняться устной команде и даже факсу. Он затребовал передать через фельдъегеря письменный приказ в трёх экземплярах, заверенных канцелярией. Дождавшись военного курьера, Педант тщательно изучил содержимое пакета и только тогда отдал приказ. Оккупанты принялись мочить всех ежей по беспределу.
Ежи протрезвели. Видя, что против лома нет приёма, они решили обратиться за помощью к сепулькам.
Членистоногие обладали добродушным нравом и тихо-мирно жили под землёй, питаясь отходами жизнедеятельности других организмов. Будучи гермафродитами, они совокуплялись сами с собой, но ничего не имели против свингерства, особо, когда за деньги.
Внешне Сепульки были весьма привлекательны. Одна их половина была цвета «фуксии», а другая светлого «индиго». Из их кожи получалась довольно ноская одежда, а внутренности напоминали по вкусу сыр Рокфор, а по виду свежую коровью лепёшку.
Охота на Сepulko transvistito vulgaris (лат.) была строго запрещена Юнеской и Авоськой. Но самые отважные из браконьеров били их в период нереста и презрительно звали – говноедами. Добыть пяток шкурок Сепулек и пошить из них труселя, считалось высшим шиком во всех странах и резко повышало статус обладателя. Из-за дефицита одёжи голожопы держали первенство в незаконном промысле.
Запрет на охоту был вызван не угрозой снижения популяции (подземное царство кишит приверженцами копро), а серьёзной опасностью. Хотя сами Сепульки никого первыми не трогали, но защищаясь, оказывали яростное сопротивление. Они могли изувечить и даже закусать до смерти нападавшего. А стоило им хоть раз попробовать вкус какого-нибудь горе-охотника, как они наотрез отказывались продолжать питаться фекалиями под любым соусом.
В их организме начинали происходить необратимые процессы. Членистоногие теряли трансгендерность и перерождались в млекопитающее. На мутацию впрямую влияла нация надкушенного и они становились голожопаедами или ежеедами и даже слоноедами. Только в медведаеда они не могли превратиться, потому что цепенели от страха перед двухголовым чудищем.
Мутируя, Сепулька раздувалась до огромных размеров. Розовый цвет шкурки мешался с голубым и получался бледно-мертвецкий «фиоль». Характер становился склочным и агрессивным и она превращалась в Жирного Убийцу.
5. Сила слова
Жирные Убийцы были кровососущими и трупоядными млекопитающими, хотя предпочитали свежее мясо – падали. Своё любимое лакомство – гениталии они обожали выедать заживо. Будучи по натуре пресмыкающимися паразитами и гнусами, они не поддавались одомашниванию, но прекрасно размножались в неволе и давали обильное потомство.
Новорождённые тут же пожирались самкой наперегонки с самцом, после чего один из них поедал более слабого. Как правило, побеждала отощавшая после родов сучка, хотя известно много случаев, когда всё происходило ровно наоборот: едва вылупившись, потомство всем скопом набрасывалось на родителей и высасывало у них всю кровь. От этого у детенышей прорезались молочные зубы, которыми они спокойно могли глодать мясо и сало предков. После потребления полноценного белка они становились спиногрызами и были уже в состоянии перемолоть не только хрящи, но и самые твёрдые кости. Покончив с родителями, выводок Жирных Убийц начинал пожирать друг друга, пока не оставалась одна особь, самая приспособленная к жизни.
Ежики вырыли глубокую нору, и наружу пулей вылетело стадо сепулек. Вырвавшись на белый свет, оно чуть было не затоптало, на радостях, освободителей. Партизаны с трудом успокоили беспечных трансиков и ввели их в курс дела. Сепульки, по известным причинам, недолюбливали голожопых и согласились с радостью.
Ежи подогнали около тысячи железных клеток, выкованных по госзаказу ещё при старом режиме. Они валялись бесхозными на пустыре, и Абрашка Тыркин каждую ночь отрезал автогеном сколько мог унести. Груз он сдавал оккупантам, поддавшись на голожопую пропаганду, что металлолом необходим для изготовления бритв. На самом деле, его пускали на умные танки пятого поколения «Т-41».
Главарь Сепулек – Сёпа, по кличке Жирный Говномес - лично отобрал самых здоровых добровольцев призывного возраста. Когда их препроводили по клеткам, он произнёс зажигательную речь:
– Братья и сестры! Сегодня Голожопы сели на голову ежам, а завтра они спустятся в родное подземелье, изнасилуют наших детей и лишат нас пищи. Все стратегические запасы провианта противник пустит на удобрения льна-конопли, чтобы потом сшить из них как можно больше нажопников, а мы вымрем от истощения!
Нам отступать некуда и терять незачем! Так возьмем же карающий меч и начнём истреблятьблять врага повсеместно. Кто не с нами, тот против нас! Победа будет за нами! Подземелье или смерть! Но пасаран мимо глотки! Бла, бла, бла…
Выступление длилось более часа и ежеминутно прерывалось выкриками: «Ура!», одобрительным посвистом и шквалами аплодисментов.
От силы слова многие призывники хмурили брови и входили в раж. Надуваясь и багровея, они начинали превращаться в Жирных Убийц, даже не вкусив врага. Спасли крепкие засовы на клетках, так как добровольцы бросались на решётку и пытались её грызть ещё недоразвитыми зубами.
Для полноценной мутации срочно требовался хотя бы один экземпляр противника. Как на грех партизаны никак не могли взять голожопого языка. Враги стали учёными и теперь ходили в лес за галлюциногенными грибами хорошо вооружёнными группами.
Тут помог случай. Ежи, вставшие спозаранку на рыбалку, прибежали в командирскую землянку и стали второпях звать Отца:
– Тятя, Тятя, наши сети притащили мертвеца!
Утопленником оказался полуживой и упитанный фельдфебель. Спьяну он полез освежиться в нейтральные воды и захлебнулся омуте. Его откачали, но на допросе он крякнул то ли от страха, то ли от побоев. Мертвяка поделили на всех по-братски и процесс пошёл.
К утру Жирные Убийцы были готовенькие. Превратившись в клетках в отъявленных голожопаедов, они грозили и ругались матом на случайных прохожих. А если мимо проплывала особа женского пола, то они в грубой форме предлагали ей такое, что повторить стыдно.
6. Алагер ком Алагер
Объединённые силы Ежей, ЖУ и добровольческий корпус Сепулек, набранный из тюрем, успешно атаковали регулярную и вооруженную до зубов армию. И это не смотря на то, что вражеские дирижопажабли каждую ночь сбрасывали листовки:
«Начни новую жизнь, Друг!
Хватить существовать под пятой жидовского бургомистра, укравшего у тебя казну и спалившего твой родной город. Бери шинель, иди домой!
Всем солдатам, старшинам и младшему, и среднему комсоставу сложившему оружие полная амнистия!
Всем ёжам гарантирован беспрепятственный проход до места проживания. В случае утраты оного, всем предоставляется беспроцентный кредит на покупку нового жилья под минимальную и фиксированную учетную ставку с дальнейшим рефинансированием. На таунхаусы действуют специальные скидки!
Всем сепулькам выдаётся бесплатный сухой паёк на два месяца. Общественный транспорт даром доставит вас до места вашего компактного проживания. Особи, желающие остаться на земле, будут трудоустроены по профилю в лучшие санузлы Столицы! Питание и проживание бесплатное, по месту службы!
Всем Жирным Убийцам предоставляются просторные вольеры в Зоопарках Столицы и ближайших городах – Героях. В обслуживание включено трёхразовое питание, ежедневная влажная уборка помещения и квалифицированный ветеринарный уход. Все чаевые – ваши!
Эта листовка –пропуск в твою новую безбедную жизнь, полную насла-ждений и удовольствий .
Любящий тебя, Жора».
Несознательный элемент валом валил сдаваться из всех трёх родов войск. Особо массово тикали сепульки. Во-первых, они были из урок. А потом, кто вообще откажется бесплатно питаться два месяца, пусть хоть и высушенным дерьмом?
Ежовая пропаганда пустила слух, что вместо таунхаусов, бесплатных харчей и влажной уборки всех ждет верная смерть. Дезертирство пошло на убыль, а война в гору.
Выпущенные из клеток Жирные Убийцы бились по локоть в крови и перерабатывали до тонны противника за смену. Но и сами толстяки потеряли почти половину состава. Голожопы отстреливали их отравленными пулями «Дум-дум», которые были запрещены во всём цивилизованном мире, как в Ростове-на-Дону – барабанщики. Правда, разведка доносила, что у противника они на исходе, а за контрабанду запретных патрон через свой лес партизаны брали немереную мзду.
Огромный урон ежам наносили умные танки «Т-41» о которые даже ЖУ обломали зубы. В броневик садилось сорок накачанных голожопов и один Умный. Качки что есть силы крутили гусеницы, а Умный глядел в смотровую щель и командовал:
– Полный вперёд! Левый ход, правый ход. Тормози, яма, назад, вашу мать и т.п.
Боевые машины давили ежей почём зря, пока они не придумали на танки болт с винтом. Какую-нибудь Сепульку кормили обещаниями и угощали лошадиной дозой наркотика. Обдолбанная Камикадзе подлетала к танку и проникнув в смотровую щель, впивалась в глаз Умному. Присосавшегося героя отдирали по частям и он погибал смертью храбрых, успевая проглотить вражье око.
Качки не знали куда им дальше рулить и сразу сдавались. Умных у голожопых было в обрез и поэтому много машин стало простаивать.
Вражеская агентура с ног сбилась, отыскивая базу Камикадзе с чудо-наркотиком. Парочка шпиков даже пришла к Зосе на её новую хату и долго трезвонила в звонок. Слыша за дверью шорохи, они стали пытать хозяйку через замочную скважину, мол, не твоих ли это рук дело, подруга?
Ежиха даже на порог не пустила непрошенных визитёров. Открыв дверь на цепочке, она строго прошипела через щель:
– Вам чо, шпионы, крышу снесло? Тоже мне нашли подругу – два друга – хер да подпруга. Я теперь Комса. А их дрянь яблоком пахнет, а мой раствор фиалками и с него приход круче, а таска дольше. И вообще я в завязках. Вам чо, может ещё и веники показать? Пошли вон, а то СМЕРШ вызову!
Лазутчики удалились ни с чем, и война пошла своим чередом.
7. Сюрприз!
С тяжёлыми и продолжительными боями объединённые силы продвигались вперёд, неся большие потери. Голожопы получили приказ стоять до последнего и заслонить собой проход в Кремлин. Они оказывали яростное сопротивление на всех подступах к городу. Как ни велика была страна, но отступать было некуда, за ними была столица и заградотряд «Мёртвый зад».
Неожиданно к ежам заявился флигель-адъютант голожопов с белым флагом и деловым предложением:
– Во избежание дальнейшего кровопролития, давайте устроим генеральное сражение и выставим по одному бойцу. Чья возьмёт, тот и победитель. Всё по-чесноку!
Батя взял, как положено 24 часа на размышления, а по истечении срока принял неприятельское предложение. Он прикинул, что самый махонький ЖУ легко справится даже с накачанным голожопом. А управлять зверьми с каждым днём становилось всё тяжелее и тяжелее. Раньше их на ночь заманивали обратно в клетки отрезанными гениталиями врага, а теперь они били себя в грудь и требовали:
– Я заслуженный фронтовик! Я кровь проливал! Подать мне в клеть вина и женщин!
В итоге, воюющие стороны забили стрелку на Тушинском поле.
На рассвете армия голожопых головорезов выстроилась напротив клеток с Жирными Убийцами. С правого фланга Толстых Душегубов прикрывал дважды орденоносный отряд Партизанских Ёжей, а с левого - корпус бешеных сипулек.
Дневальный Еж выпустил из клетки самого здорового и жирного убийцу. Выйдя посреди двух армий, он стал похвалятся силой, бить себя в грудь лапами, и кричать захватчикам обидные слова.
Но тут Батю ожидал неприятный сюрприз. Оккупанты расступились и пропустили вперёд голожопа величиной с пятиэтажный дом. Неизвестно, чем они его выкормили и какие кололи анаболики, но зрелище было жуткое.
Богатырский ЖУ съёжился и, юркнув обратно клетку, забился в дальний угол под сено. Трясясь и хныча, он начал упрашивать, чтоб его скорей заперли покрепче. Голожопый Батыр и глазом не повёл, а лишь сплюнул в сторону противников.
Пришлось срочно посылать за Комсой и обещать ей золотые горы. Прибыв, она спросила горячего чаю и дала его вместе с каким-то порошком следующему по силе ЖУ. Не желая смотреть на кровь, Зося отбыла домой, сказав, что боец будет готов через полчасика. Командованию оставалось только ждать и верить в победу.
Через 20 минут глаза ЖУ-2 налились кровью, он начал звереть и бросаться на прутья клетки. Выждав положенное время, дежурный ёж отворил засов и отскочил в сторону. Бешеный зверь понёсся на врага, оставляя за собой полосу вздыбленного асфальта.
Огромный Голожоп не ожидал такой прыти и вдарил с опозданием. Земля содрогнулась, но под его кулаком остался лишь маленький кусочек хвоста и несколько задних лапок животного.
Преодолевая разницу в росте подранок прыгнул и вгрызся в живот противника. С каждой секундой он всё более и более раздирал отверстие. Батыр попытался его отодрать, но голожопые пальцы тщетно скользили по слизистому панцирю. Тогда он со всей мочи стукнул себя и, сломав себе пару рёбер, разбил пополам и зверя. Нижняя часть упала внутрь Батыра и, суча в агонии когтистыми ножками, начала рвать внутренности. А верхняя половина продолжала пожирать кишки, которые сразу вылезали из неё в желеобразном виде.
Колосс рухнул и лёжа на земле, из последних сил расплющил зверю шею. Отделённая голова ушла внутрь Батыра по тонкой кишке, продолжая её пожирать рефлекторно. Гигант забился в конвульсиях и во всём Тушине посыпались стёкла в домах, а уличные фонари покосились. Минут через десять Батыр вытянулся в последней судороге, а ещё через полчаса в прекратились судороги и в его животе.
В итоги получилась боевая ничья и воины по обе стороны замерли в замешательстве.
Генералиссимус Прямая Кишка не решался идти в лобовую атаку. Батя тоже. Началась война нервов. В войсках возникло братание и маркитантки заработали на два фронта.
Неведомо чем бы кончилось великое противостояние в Тушино, но внезапно посреди лета грянули холода. Такого мороза старожилы столицы не помнили с ночи 19-го августа 1928 года. Тогда холод продержался более двух суток и достиг минус восемнадцати градусов. Сейчас же он прибыл с Арктики и сразу долбанул за двадцать.
Привыкшим ко всему ежам, мороз был по-боку, но всем остальным пришлось туго. Половина ЖУ и Сепулек помёрзла, но хуже всего пришлось голожопым и они стали сдаваться в плен толпами.
Эпилог
Ежи тепло укутали пару ЖУ-ЖУ и беспрепятственно взяли Кремлин. Жора выпил яду. Но Тыркин давно продал отраву жене известного магната, а в фуфырик налил простой воды. Пэтому Деспот даже убиться не сумел по-человечески и за него это сделали ЖУ-ЖУ.
О, как сладко они убивали тирана! Песня! Первым делом звери отгрызли ему гениталии и высосали глаза. Далее они изнасиловали слепого кастрата по очереди, затем вместе, а потом снова по отдельности. После этого ЖУ-ЖУ стали аккуратно отгрызать по пальчику на его руках, а когда они кончились, то на ногах. А когда и это исчерпалось, животные перешли на конечности. Хлеставшую на пол кровь, они опрятно подчищали, а чтоб добыча не скончалась от её потери, вовремя зализывали раны.
Обрубок сатрапа стал походить на спеленутую дитятю, только более голосистую. Чтобы отключить давно надоевший всем звук, один зверь проделал коготком лоботомию, и сладкая парочка насладилась мозгами. Жора перестал чувствовать боль и понимать, что с ним происходит, и его доедали уже в тишине.
Партизаны хотели заодно бросить на съедение зверям и Абрама Моисеевича. Обвиняя еврея в измене Родины, они гневно требовали вернуть деньги, сданные на сооружение монумента Главному Горлопану. Их эмоции понятны, потому что объект был заморожен и красивый проект остался на бумаге.
Но Тыркин оказался глубоко законспирированным героем-разведчиком. Высшему руководству он был известен под кличкой Абрашка-Форшмак. Уважаемый подпольщик в лихую годину оккупации был с Батей на связи и наносил врагу непоправимый экономический вред. Он всегда подчистую забирал все финансы у пьяных голожопов, валяющихся под стенами Кремлина, и снимал с них всё до последней рубахи.
Герой, хоть и не был обязан, но всё же объяснил горлопанам:
– Товарищи, все средства собранные на памятник ушли на согласование разрешений на строительство. Жорин колосс должен был возводиться на месте, уже занятом под экспозицию чучела старого главаря. А земля там стоит немеренно!
Понимая, что с этим не поспоришь, партизаны оставили еврея в покое и решили повесить Прямую Кишку. Но Генералиссимус сразу подписал капитуляцию и тоже отмазался. Он поклялся мамой, что никогда не имел против ежей ничего личного, а, напротив, всегда любил их даже больше, чем икру и устриц. Просто, дав присягу Голожопии, он, как честный офицер, был вынужден выполнять преступные приказы. Педант предоставил все письменные директивы сверху в трёх экземплярах с печатями и за честное признание получил год условно.
Война кончилась и наступил мир. Жирных Убийц отправили в зоосад, от греха подальше. Там их стали кормить морковкой и они почти все повымерли от тоски. Кто перестроился на вегетарианскую пищу начал давать в неволе потомство слабых и неприспособленных к жизни мутантов: Животворящих Худышек.
Все народы слились в порыве всеобщей любви. Начались смешанные браки, от которых рождались голожопые ежи и ежовые сипульки, а также сипульки с голой жопой и ежи с выдающейся сипулькой.
Вместо одного неподотчётного главаря начал править прозрачный триумвират. То есть реальная власть, которой все должны, через банковские, налоговые, коллекторские и иные органы, а если её рассмотреть то видно прозрачную пустоту и иллюзию.
В троицу главным избрали Батю от народа, Комсу от оппозиции, а Прямую Кишку от голожопопозиции. Потому что Генералиссимус прошел через реабилитацию и снял судимость вчистую.
Завхозом Кремлина батя поставил проверенного политрука Антипу. Цой-Хуань начал с чистого листа и списал всё на своего предшественника Мошу Голоштейна, который скрылся от Фемиды в Лондоне.
На своё бывшее место городского головы Батя порекомендовал Абрама Моисеевича Тыркина и его всенародно выбрали. Сепу Говномеса оставили заведовать подземным царством и, как верному соратнику, передали на баланс отстойники в Печатниках. Всем отличившимся раздали почётные грамоты, а кое-кому даже золотые медали из никелированного пластика.
В стране началась великая эра благоденствия, но тёплой летней ночью армия голодных хреномудиков вторглась на её территорию...