Глава VIII.
Порой не важно потерять другого.
Важней гораздо не терять себя.
Сколько времени человек сможет сопротивляться силам зла?
До тех пор, пока не обнаружит их в себе.
И что тогда?
А дальше происходит осознание того, что вся борьба, которую он вел до этого момента, была, так или иначе, фальшива и неискренна. Или, в лучшем случае, просто пассивна. И настоящая борьба, борьба без компромиссов, начинается только сейчас.
Если же человек по каким-либо причинам отказывается от этой борьбы, его душа становиться уязвима. Посеянные в душе зерна зла дадут свои всходы и, душа уже будет не способна защитить себя, а стало быть, и самого человека.
Постепенно накапливающаяся злость, словно прочная паутина, окутает душу и начнет по крупицам разрушать человека как личность. Что автоматически приведет к подлости и предательству по отношению к другим, подчас самым близким, людям.
Этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока в один унылый день миру не явится очередной безликий и бездушный биоробот.
Новоявленного иуду невозможно будет обидеть, унизить или оскорбить по причине отсутствия в нем действующей души.
Понятия любви, дружбы и уважения в этом биороботе будут похоронены по соседству с его заживо погребенной душой.
* * *
Шума мотора Славка не слышал. Просто откуда-то сзади, сверкнув на мгновение фарами, внезапно вынырнуло такси и, пронзительно взвизгнув тормозами, остановилось возле него.
- Тебе, что ль, в Предкружье?! – Слегка насмешливый взгляд водителя, высунувшегося по пояс из машины, смотрел куда-то сквозь Славку. – Ну, что, так и будешь стоять, как истукан, или все ж таки поедем?
Немного опешивший и все еще туго соображающий Славка потянулся рукой к дверце. Но…
Прикоснуться к ручке он так и не успел.
Выткавшийся из воздуха и искрящийся голубыми искрами мужик с давно небритым лицом, но при этом в черном фраке возник между Славкой и машиной.
- Не трожь! - Отрывисто рявкнул он и, для пущей убедительности, легонько толкнул парня в грудь.
И без того едва держащийся на ногах Славка, как подкошенный полетел на придорожный газон. Уже находясь в падении, он, словно в замедленной съемке увидел, как в такси откуда-то сверху ударил ослепительно яркий столб зеленоватого света. И одновременно с этим, уже почти касаясь спиной травы, Славка услышал крик:
- Веретено, держи водилу! Уходит, сволочь! …
* * *
Судя по всему, мы застали шахтеров в обеденный перерыв. Сняв каски, они сгрудились, усевшись, кто, на чем горазд у импровизированного стола из относительно чистых досок. На газетах, настеленных на эти доски, лежали большие и аппетитные куски хлеба, штук двадцать-тридцать, разрезанных пополам красных и сочных помидоров и с десяток очищенных луковиц. А в центре стола, рядом с солонкой и корзинкой отварных яиц, лежала, приковывающая к себе взгляд, нарезанная аккуратными тонкими ломтями, нежнейшая буженина.
Мои ноздри предательски задрожали. Глаза буквально впились во все это великолепие, не в силах смотреть никуда больше. Рот мгновенно заполнился слюной, которую я с трудом проглотил.
В момент нашего появления, один из шахтеров разливал горячий обжигающий чай по большим металлическим кружкам. Завидев нас, он, округлив глаза и замерев на месте, продолжил лить чай в уже переполненную до краев кружку. Кипяток из кружки устремился сначала на доски, а уже оттуда на ноги близ сидящего шахтера. На что тот, сначала неожиданно вспомнив и высказав вслух, что он делал с матерью разливающего, а затем, подняв глаза, тоже застыл с открытым ртом.
Реакция остальных не заставила себя долго ждать. В сущности, она ничем не отличалась от предыдущих двух. За исключением, быть может, того, что один из шахтеров перед тем, как окончательно замереть протер глаза, а другой продолжал что-то жевать, но, я так полагаю, значительно ускореннее, чем обычно.
Но, все же, отдавая дань моей природной наблюдательности, их округлившиеся глаза в данную минуту интересовали меня меньше всего. Как я уже говорил выше, все мое внимание было приковано к столу с едой. А, точнее, к буженине.
Наверное, если бы мы прошли хотя бы в паре метров от обедающих шахтеров, я думаю, что не смог бы нарушить дисциплину и выйти из строя. Но, на мою беду… или счастье (это как посмотреть), наш путь пролегал прямо через них. А по сему случилось то, что и должно было случиться.
Двигаясь за невозмутимо перешагивающим через стол Рошоном, я стремительно наклонился и схватил со стола пару ломтей буженины и кусок хлеба одной рукой и сколько поместилось в руку помидор другой. После чего быстро обведя сидящих вокруг стола мужиков широчайшей улыбкой и произнеся: «Рахмат.… Спасибо, по-таджикски», я, перепрыгнув через стол, поспешил за предводителем.
Из того десятка фраз, что, спустя пару секунд, донеслись к нам в спину, озвучить я могу, пожалуй, только одно:
«Мать моя женщина!!!»…
…Славкин голос появился у меня в голове из неоткуда:
«Бродяга, ты слышишь меня? Я знаю, что слышишь. Суморок догадался, что тебя здесь нет. Они пытаются уйти за вами. Удерживать мы их сможем еще максимум полчаса. Так что поторопитесь. Удачи и до встречи!»
«Почему же, все-таки этот парень так уверен, что мы с ним обязательно встретимся?» - подумал я, с жадностью поглощая, сделанный на скорую руку сэндвич.
Я снова вспомнил пронзительный взгляд его синих глаз. Он явно что-то знал или, по крайней мере, о чем-то догадывался. Вот только что это «что-то», я не имел ни малейшего представления. Стало быть, и думать об этом не имело никакого смысла. «Всему свое время» - как говорил после исполнения супружеских обязанностей скорпион, пожираемый своей самкой.
Тем временем впереди сверкнул, воткнувшись в стену, зеленый луч. Это Рошон, не останавливаясь не на секунду, готовил плацдарм для очередного перехода, а, точнее, выхода. Хотя, бог его знает, сколько там еще впереди подобного рода входов и выходов. И что или кто ждет нас там. Да уж! Подземный мир оказался гораздо населеннее, чем я мог бы себе представить.
Каменная стена впереди нас, светясь и извиваясь под зеленоватыми волнами, готова бала нас принять.
Я быстренько запихнул в рот остатки своей драгоценной добычи, чтобы ненароком не потерять ни крошки при переходе. Почти сытый, максимально довольный, не мучимый никакими угрызениями совести, и вполне готовый к нагоняю от Рошона, я шагнул в струящиеся волны. Достаточно содержательная, во всяком случае, для моего желудка, экскурсия по осмотру месторождения и добычи меди была закончена…
…Когда возвращаешься в прошлое, то понемногу умираешь каждый день.
А что делать, если ты не можешь не возвращаться?
Что делать, если для тебя эти возвращения - это единственная связующая нить между тобой и жизнью?
Как и, самое главное, зачем продолжать жить, если вкус, смысл и радость жизни остались там, в том далеком и потерянном мире? Словно на верхней полке шкафчика в родительском доме, который давно уже снесли. Точно знаешь, где лежит, а взять уже не можешь.
Прошлого вернуть нельзя. Но если оно преследует тебя и так, или иначе мешает тебе жить, то с ним нужно разобраться. В противном случае оно само разберется с тобой.
Я знаю и твердо верю в то, что все мои путешествия не случайны.
Рано или поздно круг замкнется. Со мной или без меня – это не важно. Но замкнется обязательно.
Только вот, ведь, в чем дело: то, что не имеет значения для вялотекущей бесконечности, имеет первостепенное значение для меня. Я не могу и не хочу ждать. Я сам, своими собственными руками, замкну этот чертов круг. Потому, что только так я смогу ответить на свой вопрос: «Зачем жить?»
Мне уже абсолютно все равно когда, где и как это произойдет. И даже то, каким окажется результат, наверное, уже тоже не имеет значения. Все чего я всей душой жажду – устроить небольшое замыкание между прошлым и будущим.
А что дальше?!
А вот это мне уже как-то фиолетово.
Как отвечал на вопрос священника: «Верит ли он в жизнь после смерти?» осужденный, садясь на электрический стул: «Поживем – увидим!»…
…Ожидаемой мною нахлобучки от Рошона не последовало.
По одной простой причине.
Они налетели на нас без какого-либо предупреждения, едва мы только появились.
Неисчислимое количество летающих, ползающих и прыгающих тварей с уродливыми и озлобленными мордами при непонятно откуда взявшемся здесь, на такой глубине под землей, жутком и, холодящим душу, странном лунном свете, не соблюдая даже видимости очереди, навалились на нас.
Реакция предводителя была молниеносной. Раскинув полы плаща, он, закружившись волчком, рванулся навстречу всей этой нечисти. В считанные мгновения спокойный и рассудительный Рошон превратился в огромную, до двух с половиной метров в диаметре, бешено вращающуюся юлу со смертоносными, острыми, как бритва, краями, с легкостью рассекающими все на своем пути. Попытки врагов обойти с флангов, несущий мгновенную смерть вихрь и, таким образом, добраться до меня, пресекались, появляющимися один за другим из стены косматиками. По примеру своего предводителя они мгновенно в безудержно вращающемся танце устремлялись вперед, закрывая поочередно то слева, то справа образующиеся по мере продвижения Рошона, бреши. Всевозможные ошметки порубленных крыльев, щупалец, когтистых лап и черепов с выпученными глазами, разлетаясь в стороны, зеленым месивом оседали на каменистых стенах и полу. Таким образом, эта гигантская «сенокосилка» с пятью громадными наиострейшими дисками, несколько выгнувшись дугой вперед, добралась до середины довольно внушительного по размеру подземного вестибюля, площадью, пожалуй, никак не меньше ста квадратных метров.
Враги, не ожидая столь яростного отпора, дрогнув, откатились назад. Возникла небольшая передышка, которой Рошон и не преминул тот час же воспользоваться.
- Бродяга! – Раздался его зычный голос, - давай сюда.
Куда сюда?! Под эти «жернова»?
Надо признать, я слегка растерялся.
До танцующих свой смертоносный танец «маленьких лебедей» было не более пяти метров. А до ближайшей «пачки-бритвы» и того меньше – около трех. Лучше уж с самолета без парашюта – хотя бы что-нибудь перед смертью увидишь. А здесь… поделят надвое, глазом не успеешь моргнуть.
- Выручай! ... Пропадем! … Пулей! … Не дрейфь! - Раздались призывы косматиков.
Не дрейфь?!!! ...
Да за кого меня принимают эти мясоперерабатывающие вентиляторы!!!
Набрав полные легкие воздуха и с криком: «Банзай!» я рванулся вперед, даже не отдавая себе отчета в том, что затормозить, если понадобиться, в этом зеленом скользком месиве я уже не смогу.
Тормозить не пришлось. Точнее, почти не пришлось. Со всей дури, даже не успев еще как следует разогнаться, с разъезжающимися влево-право ногами, я налетел прямиком на Рошона.
Свое опасное вращение они прекратили за мгновение до моего прибытия. Когда я уже собирался зажмурить глаза, которые до этого, напугав себя самого своим боевым кличем, так широко распахнул.
Предводитель даже не пошатнулся. Косматики, приняв меня, сомкнулись в кольцо.
- Строго держись центра, - сказал Рошон, мягко оттолкнув меня от себя, - и надевай «Импульсин».
Не теряя больше ни секунды, откинув полы плащей назад и крепко взявшись за руки, они снова закружились в смертельном хороводе. Только на этот раз уже вокруг меня.
И как раз вовремя. Завидев, что косматики буквально на пару секунд приостановили свое убийственное вращение, сумрачье с лязгом, визгом и душераздирающим воем снова ринулось в атаку. Но было уже поздно. Огромный шестиметровый диск, своеобразной осью которого служил я, в считанные мгновения уже вращался вокруг меня со скоростью никак не меньшей, чем тридцать тысяч оборотов в минуту.
Всего лишь какие-то доли секунды он с закладывающим уши свистом рассекал воздух. А затем вновь стал разрезать прущую со всех сторон нечисть, конца и края которой, куда не кинь взгляд, не было видно. Причем монстры, двигающиеся сзади так давили на находящихся спереди, что тем не оставалась ничего другого, как один за другим идти на верную смерть, бросаясь на острые, как бритва, плащи косматиков. Процесс этот, казалось, был безостановочный. Но я, вдруг, осознал, что долго так продолжаться не сможет. Силы косматиков тоже не безграничны и, рано или поздно, беснующаяся толпа нечисти продавит своими телами этот заколдованный круг.
И что тогда?!
Мне даже представить было страшно, что тогда будет.
Я должен был что-то предпринять.
И тут меня осенило: «Дурман-трава!». Пакеты, что сунул мне в руки Славка на прощание.
Но, не успев еще достать первый пакет, я обратил внимание на еще одно обстоятельство – внутренняя часть вращающегося с безумной скоростью круга почти вплотную приблизилась ко мне. А так, как я все это время стоял, как вкопанный, на месте, то это могло означать только одно: мы медленно, но неуклонно продолжаем двигаться вперед. Уяснив это для себя и, вспомнив наставления Рошона, я стал держаться ближе к центру. С травой же пока решил повременить, дабы не оказать ненароком медвежьей услуги выстроенному плану действий предводителя.
Таким образом, я, с зажатым в одной руке пакетом с дурман-травой, вместе с вращающимися вокруг меня косматиками, продолжал продвигаться вперед до тех пор, пока мы не достигли противоположной стены. Достигнув ее, круг стремительно разорвался, и косматики вновь закрутились каждый вокруг своей оси. Причем те из них, что оказались на не достигшей стены части круга, остались вращаться на месте, а достигшие ее двинулись вдоль стены, полностью освобождая оную от сумрочья (во всяком случае, от живого). Таким порядком мы вскоре опять получили выгнутую дугу с шестью смертельными дисками, прикрытую каменной стеной с тыла.
И тут случилось ужасное!
То ли при перестроении у косматиков произошел какой-то сбой, то ли они просто подустали, но, вдруг, откуда-то справа в мою сторону прорвалось что-то невообразимое. Это «что-то» разрубленное по диагонали так, что от него осталось только голова, полтуловища и одно большое крыло, с перекошенной от боли и ярости распахнутой мордой с многочисленными острыми клыками, странными зигзагами полулетело - полуподпрыгивало в мою сторону и явно не с намерением передать мне привет.
Времени на раздумье у меня было столько же, сколько у человека, едущего рядом с вами в одном достаточно тесном лифте учуять секунду назад случайно выпущенные вами на свободу газы.
Из оружия у меня при себе был только зажатый в руке взрывпакет с дурман-травой. Его то я и вбил, предварительно выдернув веревочку, прямо в самую глотку, так внезапно нарисовавшемуся возле меня обрубку с драконьей мордой. «Живность» от такой моей наглости настолько ошалела, что захлопнула пасть только после того, как я выдернул из нее руку.
Раздался еле слышный во всей этой кутерьме хлопок. Дракоша содрогнулся, судорожно сглотнул и стал падать, заваливаясь набок и потихоньку выпуская из ушей дым. Его голова еще не достигла пола, а огромные глаза, каждый из которых был величиной с мой кулак, уже посоловели, выражение угрюмости с морды улетучилось, и ушел он в мир иной, в отличие от своих собратьев, ну, очень счастливый.
Схватка тем временем стала еще ожесточеннее. Подземные силы Суморока, собранные, казалось со всей Земли-матушки, почуяв, что косматики почти вымотались, усилили свой и без того бешеный натиск. Огромное помещение уже на четверть было завалено порубленными телами, а количество нечисти не только не уменьшилось, но, казалось, стало еще больше.
Со стороны косматиков вылетело и упало прямо к моим ногам что-то небольшое, но, судя по приземлению, достаточно увесистое. И, хотя внутренним чутьем понимая, что это «что-то» на этот раз явно не живое, наклонялся я, чтобы рассмотреть его, тем не менее, очень осторожно. Нагнувшись почти до самой земли, я разглядел, воткнувшийся в одну из отрубленных голов и отсвечивающий лунным светом, металлический наконечник копья. Я видел подобного рода наконечники когда-то давно, в детстве, в музее. Но откуда ему было взяться здесь?
Выдернув наконечник из головы, я взял его в руки, чтобы рассмотреть поближе. Как только он оказался в моих руках, меня сразу же смутил его вес – для наконечника копья он был, пожалуй, несколько тяжеловат. Да и длина его – порядка тридцати пяти сантиметров – тоже была великоватой…
И тут меня осенило!
« Тупица! Да, ведь, это же тот самый ключ, которым Рошон открывал потайной проход».
Как только я это понял, так сразу же догадался, как и зачем он здесь оказался. Мне, таким образом, предлагалось что-то открыть. Вот только что?!
« Думай! Думай! ... Мы направлялись к трансгравитационным кабинам, чтобы спуститься вниз, но напоролись на засаду. Тогда Рошон, дабы не испытывать судьбу, изменил маршрут, и мы, через третье измерение, двинулись к старым аэроподъемникам. Пройдя через измерение, мы попали в ад. Как говорится, из огня, да в полымя! Тем не менее, косматики не отступили, а, наоборот, ринулись в бой. И продолжали двигаться вперед до тех пор, пока не достигли противоположной стены, очистив ее от сумрочья. Какой отсюда напрашивается вывод? Правильно! В этой должен быть какой-то проход, подобный тому, что уже открывал этим ключом предводитель.… Ну, наконец-то, родил, Нобелевский лауреат!»
Я повернулся к стене и только ахнул. Вдоль всей стены тянулась метровая завалинка из разрубленных и частично шевелящихся тел всевозможных тварей в булькающей зеленой жиже. Мне предстояла нелегкая задача. Впрочем, я тут же поймал себя на этой мысли:
«Нелегкая задача?! Нелегкая задача – это у них, у косматиков, а ты, пока что так, на подхвате. Так что вперед и не крякай».
Ну, что ж! Не крякая, не вякая и не тявкая, я кинулся отгребать от стены остатки нечисти. Некоторые из этих «запчастей» продолжали сохранять изрядные жизненные силы даже после отсечения от основной конструкции. Они то и составляли основные помехи в моей работе, стараясь из последних сил схватить или укусить меня, либо, по-крайней мере, что-нибудь мне разодрать. Уворачиваясь от их нападок и выбирая момент, я хватал эти клацающие зубами головы, когтистые лапы и извивающиеся хвосты за безопасные для себя места и отбрасывал их назад к косматикам на вторичную переработку.
Я трудился, не покладая рук, и даже ног, отпинывая от себя тех, кто сумел незаметно подобраться слишком близко, и, очень скоро был за это вознагражден: поле боя осталось за мной.
Не теряя времени даром, я ринулся, подсвечивая себе шаром, искать у основания стены замочную скважину, а, точнее, любое приемлемое отверстие для моего заостренного треугольного ключа. Нашел я оное на удивление быстро. Во вторую или третью по счету расщелину между камнями ключ скользнул, словно меч в ножны. Сомнений не осталось – я нашел то, что нужно. Оставалось повернуть ключ.
Быстро надев «Импульсин», я обернулся посмотреть, как там дела у косматиков…
(продолжение следует...)