Тринадцатый рейд
Глава 6
1
Январь1984г.
Пробуждение было тяжелым. Кажется, не осталось ни одной клеточки тела, которая бы не болела. Первой, кого увидел Невский, когда открыл глаза, была Тоня. Она сидела рядом с его кроватью и читала книжку. Александр долго наблюдал за ней сквозь полусомкнутые ресницы. Наконец, он громко вздохнул и слегка пошевелился, открыв глаза.
- Саша, ты проснулся? Хочешь есть? – девушка поспешно отложила книжку и наклонилась к нему.
-Нет, я не хочу есть, - приходилось буквально шептать, голос пока не вернулся. Но она его сразу поняла.- И потом, мне ведь капают кровь. Чем не еда?
- Очень жаль. Мы тут с Любой сварили тебе куриный бульончик. Знаешь, как силы восстанавливает! Девчонки из госпиталя целую курицу притащили, где взяли – не говорят. А кровь пусть себе капает. Одно другому не помешает.
-Хорошо, пару ложек я, пожалуй, проглочу, - не хотелось обижать сестричек.
Тоня улыбнулась. Шагнула к тумбочке, приподняла полотенце, укрывающее кастрюльку, налила в пиалу бульона, присела на кровать. Невский стал глотать ложка за ложкой ароматного горячего варева. Отправляя содержимое очередной ложки в рот, сестричка приговаривала: «За маму,.. за бабушку,..за жену,.. за дочку..» Незаметно для себя раненый опустошил всю пиалу.
-Вот, умница. Теперь ты будешь поправляться не по дням, а по часам.
На душе, действительно, стало легко и хорошо. Вроде бы и боль отступила.
-Ты не поехала в Медроту?- прошептал Невский.
-Нет, нас с Любой на всё время рейда оставили в госпитале на прикомандирование. Наш командир Семенчук не возражал. Да и потом, кто будет за тобой ухаживать? Ты у нас, как маленький ребёнок, только вчера заново родился. Так что будем теперь тебе «мозолить» глаза по целым дням. Если, конечно, будем не на операциях. Пока кроме вас с Юркой раненых не было,- она кивнула на спящего паренька на соседней кровати.
- Я не знаю, как тебя благодарить. Ты ведь спасла мне жизнь в прямом смысле слова.
-Дурачок ты, Сашка, разве за это обязательно надо благодарить. И потом, любая бы медсестра сделала тоже самое. Лучше немного поспи. Скоро будет перевязка. Там потребуются тебе силы.
И, правда, веки давно давили своей тяжестью…
Его разбудили часа через два. Перевязывать решили прямо в этой палате реанимации. Боль могла быть очень сильной, поэтому использовали внутривенный наркоз. Тоня ввела жидкость в трубку подключичной вены. Четыре врача стояли в полной готовности: начальник отделения Земляникин, Аскер Абаков и оба «ленинградских гостя». Действие лекарства было молниеносным.
К своему великому изумлению, Невский опять оказался уже в знакомой овальной комнате, среди тех же «инопланетян». Старший из мудрецов пояснил, не открывая рта, что требуется провести «коррекцию» проведенного людьми лечения, «кое-что подрехтовать». Он указал на высокий белый стол, предлагая Невскому лечь. Офицер безропотно подчинился.
Его обступила целая группа в белых одеждах. Они начали «крутить-вертеть» его раненую ногу и руку. Боли не было. Но было неприятное ощущение, когда концы отломков цеплялись друг за друга, этот скрип сильно бил по ушам.
Несколько раз старший лейтенант порывался вырваться и убежать, но сильные руки удерживали его. Мудрецы что-то долго «копались». Наконец, они отошли в сторонку, с удовлетворением рассматривая результаты своего труда.
«Возвращайся», - только и услышал раненый в конце работы. И вот он снова лежит в палате на своей кровати, а перевязочная сестра заканчивала бинтовать руку.
-А где инопланетяне?- прошептал Невский.
Тоня тут же «озвучила» его вопрос для всех. Удивительно, она понимала его буквально по губам.
Врачи засмеялись: «Мы все тут, наверное, инопланетяне. С Марса или с Луны свалились. Иначе, как объяснить, зачем мы поехали в Афган».
Александр пытался ещё рассказать виденное, Тоня с улыбкой «переводила» его взволнованный шёпот. Но доктора уже уходили. «Ну, и ладно. Не верите – не надо»,- хотел добавить Невский, но промолчал. Тут его отвлекла сильная боль на пальце здоровой руки. Внимательно осмотрел. Резаная ранка, скорей всего стеклом.
Он попросил Тоню пригласить перевязочную сестру, та ещё не успела уйти, укладывала инструментарий на столик. Офицер с гордостью показал ей «страшную рану», она засмеялась, приняв всё за шутку. Но Невский не шутил. Его и, правда, беспокоила эта крошечная ранка. Он просил перебинтовать её самым лучшим образом. Сестра пожала плечами, замазала ранку зелёнкой, чем окончательно расстроила раненого. Старший лейтенант даже обиделся за такое невнимание.
Конец этому положила Тоня:
-Сашка, ну, хватит придуриваться!- строго произнесла она. – У тебя половина тела в огромных ранах, а ты с глупостями пристаёшь!
Действительно, это выглядело смешно. Раненый успокоился, да и боль в пальчике прошла.
2
Весь день и вечер к нему в палату шли «ходоки». Его навестили поочерёдно практически все «медротовцы», из инфекционного отделения госпиталя заходили начальник отделения майор Дежнёв Глеб Васильевич и его старший ординатор подполковник Ивлев Иван Петрович. Чуть более года назад Невский лечился у них от брюшного тифа. Из этого же отделения снова появился Андрей Дубинин, пробыл не долго - опять начинался приступ лихорадки.
Ещё появился неожиданный гость из «инфекционной эпопеи». Прапорщик Виктор Устинович, работник продовольственного склада Бригады. Они лежали с этим парнем в одной палате. Посидели-повспоминали своё лечение от инфекций. Тоня по-прежнему «работала переводчицей» при Невском. Его шёпот не все понимали.
Виктор настойчиво просил сказать, что принести раненому из еды. Чтобы как-то отвязаться от назойливого посетителя, офицер придумал исключительное, на его взгляд, невыполнимое желание – пельмени. Устинович кивнул головой и исчез. Самое невероятное заключалось в том, что он, действительно, уже глубоким вечером, вновь появился с блюдом горячих пельменей. Невский и Тоня Пичугова были просто ошарашены. Да, этот человек мог всё!
Один пельмень раненый всё-таки съел. Остальные были съедены по настоянию Виктора Тоней и дежурной медсестрой. С соседней кровати на это пиршество с тоской смотрел проснувшийся Юра Пшенко – у него была голодная диета после операции на кишечнике.
Перед уходом Устинович поинтересовался, что принести в следующий раз. Невский заказал жареную картошку (заботливый Виктор выполнил и эту просьбу).
В последующие дни поток посетителей к Александру не иссякал. Каждый старался принести что-нибудь вкусненькое, хотя тяжелораненый по-прежнему почти ничего не ел. Многих, кто приходил его проведать, Невский даже не знал. Но он был рад этим встречам – они отвлекали его от боли и тяжких дум.
Между тем с рейда всё больше и больше поступало раненых, в том числе очень тяжелых. Тоня теперь чаще задействовалась на операциях. Невский с нетерпением ждал её, скучал. Теперь ему вернулся голос, мог говорить уже без «переводчика», но последнее время сестричка читала ему книгу «Двенадцать стульев». Её с удовольствием слушал и Юра, а также другие раненые подтягивались.
Однажды у него появился неожиданный гость – раненый в область колена офицер, тёзка Невского. Выяснилось, что это был танкист с боевого охранения. Именно его танк стрелял по развалинам кишлака, мстя за ранение медика с Автоперевязочной. Старший лейтенант уверенно заявил:
- Прихлопнул я его, док, будь уверен. Я сразу засек место выстрела, положил туда пару-тройку снарядов. Некуда было «духу» скрыться, «раздавил» я его, как вошь!
-А сам-то, Саша, как ранение получил?
-Пуля. Забирался на башню, тут меня что-то по коленке врезало. Боюсь, нога теперь плохо будет сгибаться. А твою Автоперевязочную я видел позже на стоянке, внимательно всё осмотрел. Тогда ещё подошёл генерал из Москвы, какая-то большая «шишка», руководит этим рейдом. Он справлялся, мол, отправили ли погибшего в Бригаду. Ему ваш доктор, старший лейтенант, чёрный такой, с усами, отвечает, мол, живой тот остался. Генерал говорит: «Не может быть!» Очень удивился. Так что, док, ты у нас теперь знаменитость. Не вздумай помирать. Ладно, пошёл я. Ещё загляну. – Он, тяжело опираясь на костыль, вышел на несгибающейся ноге из палаты.
Время летело не заметно. Невского перевели из реанимации в общую палату, правда, он лежал там пока один. Но скучать ему не давали. Друзья исправно навещали его. Тоня по-прежнему оставалась для него самой заботливой сиделкой: умывала, поила, кормила.
В первых числах февраля закончился рейд. Потери были огромные, а раненых – и того больше.
К великой радости навестил Невского вернувшийся Анатолий Акбаров, теперь он приходил каждый день. Пришли проведать офицера водитель Моложавый Виктор и фельдшер Николай Кривобок. Они смущённо топтались у кровати. Потом освоились, разговорились. Виктор всё недоумевал, как в него не попал ни один осколок. Сетовал, мол, офицер заслонил его своим телом.
-Вот и радуйся, Витя, что так случилось. Видать, твой Ангел-Хранитель тебя надёжно укрыл. А себя не вини – ты не причём.
Ребята просидели у него не менее часа. Ушли успокоенные.
Из пустыни, где находились на «расквартировании» уже более года, приехали по делам командир 3-го батальона и его замполит. Они тоже навестили своего старого знакомого доктора – Невский провёл летом с ними два месяца, замещая врача батальона. Офицерам было, что вспомнить. Они привезли раненому целый мешок спелых гранат. Их потом долго ели все сотрудники хирургического отделения.
Вопреки договору с командиром Медроты, анестезистку Тоню и операционную сестру Любу оставили на прикомандировании в госпитале ещё на месяц. Невский был только рад этому известию. Эти девушки и, правда, так трогательно ухаживали за ним. Офицер всё чаще задумывался: как бы он обходился без них.
Он работал с ними в Медроте «бок о бок» с лета прошлого года, но, оказывается, почти ничего не знал о девушках. Теперь навёрстывал, прося рассказать о себе. Они навещали его поодиночке, чаще всё же это была Тоня, как менее занятая – операционная же сестра шла «нарасхват». Хирурги госпиталя по-прежнему много оперировали.
Вечер Невский ждал теперь с нетерпением – можно будет поговорить по душам, послушать воспоминания о жизни. Впрочем, судьбы у сестричек были схожие: школа, медицинское училище, работа в больнице, поездка в Афганистан. Только одна жила в Кустанае, а другая – в Свердловске. Вся биография умещалась на полстранички. Гораздо с большим интересом они сами слушали воспоминания офицера. Да и есть ли вообще офицер с простой судьбой? Каждому человеку в погонах есть о чём рассказать. Ну, а врач, как правило, всегда может вспомнить массу интересных случаев из своей практики.
Несколько таких историй старший лейтенант и рассказывал девушкам по очереди. Одно из таких забавных происшествий случилось зимой, поздней ночью в Томске, где Невский учился на Военно-Медицинском Факультете. Это было одно из обязательных ночных дежурств на кафедре госпитальной хирургии (помогали дежурным хирургам). В приёмное отделение вбежал мужчина с окровавленным лицом, он придерживал на носу носовой платок. Выяснилось, что он на своём «Жигулёнке» «бомбил» (подрабатывал, подвозя прохожих), остановился на поднятую руку. Это был совершенно пьяный прохожий, но водитель это увидел лишь, опустив стекло своей дверцы. Он отказался вести такого клиента, но мужик упорно цеплялся за дверцу. Пострадавший высунулся в окно, тут ему этот «псих» и впился зубами в нос, откусив кончик. Водитель «вдарил» по «газам» и примчался в первую попавшуюся больницу.
Действительно, кончик носа отсутствовал. Кровотечение уже прекратилось. Дежурный хирург не растерялся, а попросил пострадавшего вернуться на место происшествия и поискать этот кусочек носа – вдруг повезёт. Должен же этот «алкаш» выплюнуть добычу, не проглотил же он кончик, в конце-то концов?! В качестве сопровождающего он отправил своего помощника. Невский подчинился.
Они быстро нашли это место – кровь на снегу была хорошим ориентиром. К счастью, горели уличные фонари, всё хорошо было видно. Оба стали буквально ползать на коленях, разыскивая откушенный кусочек. Водителю посчастливилось – он трясущимися от волнения руками протянул свою окровавленную драгоценность Невскому, а тот опустил кусочек в специальную баночку с раствором.
Обратно домчались ёще быстрее. К их возвращению уже всё было готово к операции – был вызван ЛОР-специалист. Вдвоём с дежурным хирургом они пришили откушенную «пипку» носа. Невский наблюдал весь ход операции. Повезло, что был сильный мороз – за 40 градусов (В Томске зимой это часто случалось), кончик носа буквально заморозился, не успев испортиться.
Операция прошла успешно, а главное – всё прижилось. Невский потом видел этого мужчину в отделении. Тот на радостях обнял слушателя 6-го курса, как родного человека.
Выслушав этот рассказ, Тоня и поохала-поахала, и посмеялась, представляя, как два мужика ползают на коленях в поисках носа. Чем не сюжет для рассказа, почти, как у Гоголя Н.В.
Другая, не менее занятная история случилась уже в Чебаркуле на День Победы. Невского, как дежурного хирурга, вызвали из дома (в военном городке всё рядом – от дома до места работы пять минут хода, не спеша). В приёмном отделении медсанбата сидел в залитой кровью белой рубашке пьяненький мужичок. Всё лицо было окровавлено, покрыто укушенными ранами. Он с друзьями отмечал в городе праздник. А, «когда выходил из ресторана, собака искусала ему лицо…» Невский хотел изумиться, мол, как это собака могла до лица достать, но, взглянув на пьяного, не стал ничего спрашивать. Пришлось повозиться с этим несчастным. Он потом долго лежал у них в отделении. Как известно, укушенные раны очень плохо заживают.
Так, в рассказах-общениях и проходило лечение тяжелораненого…
3
1 февраля 1999г., 0ч.45м.
-Так, девчонки, время позднее. Я вам практически всё рассказал. Пора и честь знать. Поздно уже, спать надо.
Но дочери не спешили уходить. Они задумчиво сидели на диване, изредка бросая короткие взгляды на отца.
- А когда тебя отправили в Кабул? И с этой Тоней ты больше не виделся? – Лена с удвоенной силой стала гладить кошку, лежащую на её коленях. Та громко мурмыкала.
- Я хорошо запомнил этот день, 10 февраля. С утра меня, как обычно, пришла проведать Тоня. Она сообщила последнюю новость: вчера на 70-м году жизни скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов Юрий Владимирович. Помню, мы с ней гадали, мол, кого же назначат на этот пост. Тоня, наконец, заявила уверенно – кто будет руководить похоронами, тот и станет Генсеком. Время показало – так и было. Новым Генеральным секретарем стал Черненко К.У. Впрочем, вы-то никого из этих руководителей не помните.
Я уже знал, что мне предстоит перелёт на самолёте. Так не хотелось уезжать. Конечно, в Кабуле у меня уже не будет такой «лафы», там без меня хватает тяжелораненых. Но Антонина обещала, что «медротовцы» будут меня навещать. Так и было – многие побывали у меня (кто в командировку приезжал, кто на учёбу, а кто и по магазинам приезжал пробежаться). Та же Тоня вместе со Светой Москаленко ездили за покупками, забежали, завалили фруктами, посидели у постели часа два.
Писали мне письма многие ребята, сестрички. Я получал их весточки в Кабуле, в Ташкенте, потом в Свердловске и в Ленинграде, в Военно-Медицинской Академии, куда меня перевели уже в ноябре того года. Там, в отделении ВТО (военной травматологии и ортопедии), я встретился со своими спасителями – с Борисом Владимировичем и Владимиром Михайловичем. Они были рады посмотреть на результаты своего труда. Помню, начали меня фотографировать со всех сторон, удовлетворенно кивали головами. А мои рентгеновские снимки произвели в Академии настоящий «фурор» (их эти «шустрые ребята» буквально насильно изъяли у врачей Кандагарского госпиталя).
Они же мне рассказали, что сильно рисковали, оставляя руку и ногу с такими повреждениями, легче было ампутировать (так и сделали бы врачи госпиталя), но они так хотели помочь своему коллеге-хирургу. И это им удалось! Честь и хвала этим замечательным специалистам, настоящим Хирургам от Бога!
А тогда, в последний день моего пребывания в Кандагаре, Тоня накормила меня замечательным овощным салатом (огурцы, помидоры), страшно солёным даже для меня, любителя натрий хлора. Я как-то обмолвился, что люблю всё подсаливать. Моя заботливая сестричка это хорошо запомнила, постоянно «воплощала в жизнь».
На прощание я попросил её посидеть со мной рядом. А потом попросил наклониться ниже. Ещё ниже… Цепко обхватил её здоровой рукой за шею и крепко поцеловал в губы. Она лишь тихо ойкнула. Ёе губы пахли горьким миндалём.
Красная и смущённая она помахала мне на прощание рукой и вышла из палаты.
Через два часа я уже летел в самолёте в Кабул.
Как видите, дочки мои дорогие, я жив-здоров, чего и вам желаю. И, как было написано в одном замечательном стихотворении одного «афганца»:
«Но у смерти не хватило силы душу прихватить мою с собой».
Всё, исповедь завершена, спасибо за внимание. Всем спать!
***
Использованная литература.
-«Избранные жития святых. III-IX вв. », М., 1992г;
-«Избранные жития святых. Х-ХV вв.», М., 1992г;
-«Смерть приходит по-разному», Преподобный Макарий Великий, М.,1991г;
-«Мактуб», Пауло Коэльо, М., 1998г;
- «Яблоко Евы», Анхель де Куатьэ, М., 1999г;
-«Тьма сгущается», Саймон Кларк, М., 2003г;
- «Мысли на каждый день», Толстой Л.Н., М., 1997г;
- «Красный ветер», Д. Лобанова, очерк, газета «Красный боец», 23.02.1986г;
-«Я в строй вернусь», А. Худорожков, очерк, газета «На смену!», февраль 1986г.;
-Письма родных, друзей, сослуживцев.
***