- Сонечка, как дела? Я забыл достать тебе полотенце. Возьми в комоде в нижнем ящике. И позавтракай. Обязательно!
- Сооооонечка! – пронеслось эхом в ординаторской. Коллеги многозначительно переглянулись - новенькая!
- Сестра, дефективные! – Борис прикрыл трубку рукой.
- Чу-де-са! – Леша развел руками, призывая присутствующих в свидетели. – На тридцать третьем году Боре явилась сестра. Если б не многим тут известная высокая репутация твоего батюшки, - Леша входил в образ и всем своим видом демонстрировал потрясение – я б еще как-то мог… Но Илья Григорьич… Подобное допущение просто оскорбительно!
Борис оставил комментарий без внимания, повернулся спиной, продолжая слушать Соню.
– Соня, у меня там, думаешь, пещера Аладдина. Бери любое. Маме позвони и ложись, поспи. Телефон мой записан в книжке первым номером. Если что. Да, я позвоню тебе, когда закончу. Пока!
- Двоюродная! Доволен? С маминой стороны. Еще подробности интересуют?
Нервно натянув халат, вышел из ординаторской.
Он встретил ее утром. Понимая, что наверняка опоздает, ворвался в вагон, шел, сминая встречную волну, и она, видя это стремительное движение, тоже бросилась к нему и заплакала.
- Сонечка, не плачь. Мы разберемся во всем. Надо еще разобраться… Давай я возьму твои вещи.
- Вещи? – спросила Соня. Сняла с плеча рюкзачок.
Он смотрел вопросительно.
- Я же ненадолго, Боря.
- Откуда ты знаешь? А вдруг так понравится, что останешься надолго? – он пытался шутить. Она смотрела серьезно. Накануне Соня позвонила утром, когда он брился, подумал – вернулась домой, хочет поздороваться. После его отъезда из Одессы они привыкли болтать по телефону, подшучивать друг над другом. Но Соня сказала:
- Все кончено, Боря. Я получила письмо…Ты можешь приехать? Ты обещал, что…- и замолчала.
- Что случилось?.. Соня! Что там в письме?
Она молчала.
- Я сейчас закажу билет на первый, в субботу утром буду.
- В субботу??? – закричала сквозь слезы Соня. Чуть помолчав, сказала – Не надо, Боря… В субботу не надо…
- Я же вышел на работу уже. Ну, ты только…Соня, послушай, приезжай ты. Запиши мой рабочий и позвони, когда купишь билет.
Они сидели на кухне, Борис поел макароны и сосиски, Соню заставить не смог, сказала, потом. Пили чай. И уже бесконечное, казалось ему, количество часов пытались разговаривать. Но все его аргументы разбивались о ее – помоги мне спрыгнуть, я не буду жить.
Ее глухота начинала раздражать. Его начинало раздражать все в этой ситуации. Мальчишка, которого он пытался понять и не мог. Соня, не слышащая вопрос – почему ты не должна жить? не он, а ты?! Особенно раздражало, что на работе обсуждают его «сестру», и что он впервые в жизни опоздал, и звонил три раза из ординаторской, и вообще вел себя неправильно.
- Соня, если на каждое мое слово ты будешь отвечать «Боря, ты не понимаешь!» зачем в таком случае ты приехала ко мне?
Соня какое-то время смотрела на него, осмысливая вопрос. Потом опустила голову и заплакала. Борис уже сам пожалел, что не сдержался. Куда ей приклониться? Родные скажут – мы тебе говорили. Подруга тоже почему-то не любит его.
- Сонечка, не плачь. Пойдем на диван. Поговорим спокойно.
Соня уже не хотела говорить, тихо и безнадежно плакала, опустив голову. Боря не может помочь. Даже утешить. Она одна со своим горем. Выхода нет.
Борис потянул ее за руку, она не двигалась. Поднял, понес в большую комнату, плюхнул рядом с собой на диван.
- Ну, прости меня. Я сгоряча. Соня, у меня так болит душа... Я не знаю, что бы я сделал. Но ты не хочешь, чтоб я поговорил с ним. А как мне помочь тебе? Ну, скажи!
- Женись на мне, – тихо сказала Соня. И еще ниже опустила голову.
Борис медленно выдохнул. «Я скажу нет, и она прыгнет. Так или иначе, она сделает это. А если я скажу да, что тогда?..»
- Сонечка, ты делаешь мне предложение? Зачем тебе такой старый муж?
Он вспомнил, как однажды они возвращались с пляжа, и их догнал дождь. Ливень, из тех, что обрушиваются внезапно и весело, отменяя в одночасье все жанры, превращая и скачущего и плачущего в персонажей одной комедии. Борис сунул Соне корзину, схватил в охапку и в два прыжка заскочил в ближайший телефон-автомат прямо под носом у конкурентов. В автомате было сухо, но тесно.
- Соня, тебе не кажется, что интимность обстановки располагает к романтике?
- Ах, ты старый извращенец! – закричала Соня, и Борису показалось, что будка закачалась от его хохота.
- Соня!.. Ну, старый куда ни шло. Хотя старость как философская категория… Но извращенность моя в чем?!! Посмотри в эти честные глаза. Разве я мог предложить тебе какую-нибудь каверзу?
- Боря, как ты думаешь, почему наши родители вместе выросли, так дружили и не поженились?
- Ну, вероятно, полюбили других.
- Нет, Боря. Потому что мы – родственники! И мы с тобой по правде какие-нибудь пятиюродные братья. Т.е. сестры. Я хотела сказать…- и сама, глядя на него, рассмеялась.
- Если я и смогу кого-нибудь полюбить на свете, то только тебя, - ответила Соня.
«А я?..» - подумал Борис. И сказал:
- Ну, раз ты так ставишь вопрос, тогда я буду думать. До завтра.
Утром Соня проснулась рано, вышла в большую комнату одетая, какая-то внутренне сосредоточенная.
- Доброе утро! Боря, я видела в холодильнике яйца, хочешь, я сделаю тебе яичницу?
Когда Борис увидел, что Соня пустила его сыр для утренних бутербродов на макароны, он призадумался, чем будет завтракать. Перспектива яичницы устраивала вполне.
Не спрашивает ни о чем. Ждет? Или передумала?..
- Ты знаешь, я сейчас подумал, наверное, я ждал, что однажды кто-то мне скажет это – хочешь, я сделаю тебе яичницу?
Понял, что сказал банальность. Хуже того - неправду. Предлагали ему приготовить завтрак. Но он не хотел. Не хотел, чтобы открывали холодильник, брали посуду, что-то переставляли... Сам готовил. А Сонину яичницу хотел.
Ответ вывел ее из равновесия. Соня посмотрела затравленно. Не шути, Боря!
Борис встал, не стал дожидаться, чтобы вышла. В конце концов, разве они не провалялись бок о бок почти месяц на пляже. И вообще, какие теперь церемонии…
- Иди, иди, готовь яичницу, вступай в должность!
Заглянул в спальню, и сразу заныло сердце. Соня все прибрала, рюкзачок положила на кровать. Приготовилась к отъезду. Горе мое…
За завтраком Соня опять не ела, сказала, поест позднее, только пила чай. Избегала смотреть на него. Борис похвалил яичницу, сказал, что деньги в ящике стола, гастроном на первом этаже. Ключи он ей оставляет, в выходные надо сделать дубликаты. Но макароны с сосисками – его любимая еда, так что можно и не выходить.
- К трем будь готова, спустись и жди меня внизу. Пойдем подавать заявление. Если ты не передумала.
Уже выйдя за порог, сказал:
- Маме не говори, вечером позвоним вместе. И паспорт не забудь!
………………………
- Боренька, не делай этого! Если можешь, положи ее в хорошую клинику, помоги, но не иди у нее на поводу. Соня в таком состоянии… Она не отдает отчета, поломает тебе жизнь.
- Елена Павловна, и врачи есть, и препараты есть… Но если оставить ее в компании пяти-шести суицидниц, которых через день после выписки привезут обратно, помогут ей препараты... Нет, Соня останется дома.
- Боря, она показала тебе письмо?
- Да, отдала, и я увез от греха. Сейчас найду.
Я изменил тебе, Зося. И небо не упало на землю. И в меня не ударила молния. Вечером мы с Войцеком пошли на дискотеку и познакомились с девушками. Словачками. Или словенками. Танцевали, потом пошли на пляж. И оказалось, что у нее тоже две руки и две ноги, представляешь? И она не рыдала, как ты каждый раз. Каждый раз!!! Она радовалась мне, себе, лету, морю, и было кайфово. Потому что жизнь – это радость! А ты сделала из меня собаку на поводке. Ты вытоптала меня, выжгла, вытащила из меня душу.
Ты прочтешь это письмо через месяц. И с ним еще тридцать, которые я напишу. Ты знала, что мы с братом улетаем в Албену, ты могла дать телеграмму с телефоном своих родственников. Я обзвонился твоей матери, твоей соседке. В деканате выканючил домашний твоей Лельки и просил эту змею узнать твой телефон в Одессе. Почему ты такая дура, Зося? Если ты бросила меня, так и скажи. Я приеду и сверну тебе шею. И закончу жизнь в тюрьме, а потом в аду. Ну, мне все равно - я и так в аду!
- Хватит, Боря! - Сонина мама заплакала. – Почему моему ребенку достался такой негодяй? Садист. Она была так преданна ему. Оказывается, плакала все время, бедная… Боря, он и до тебя доберется. Не оставит ее в покое. За что можно было полюбить его, Господи! Такие хорошие мальчики за ней ухаживали, со школы еще любили…
- Мальчики в контексте предстоящих событий, - проворчал Борис. Потом сказал серьезно:
- Я думаю, парень сорвался, просто не выдержал больше. Они оба забрели за грань. В свое время любимая девушка говорила мне вещи пострашнее того, что тут написано. Я пытался объяснить Соне, что такая измена - это глупость, ошибка. Она ничего не меняет. Беда в том, что он вываливает на нее. Не понимает, что она не в силах больше нести.
У Елены Павловны оборвалось сердце - «Измена ничего не меняет? Соня сует голову в новую петлю…»
- Если бы Сонин папа был жив…
Борис вздохнул. И что б он сделал?..
- Елена Павловна, не надо. Я предлагал Соне поговорить с Мареком. Она не хочет. Не может простить.
- Боря, может, ей пока вернуться домой? Она ничего из вещей не взяла…
- Если я скажу – поезжай к маме, Вы понимаете… Лучше сами приезжайте. Или поездом.
- Боря, что будет?..
- 31-го августа будет свадьба. Будем жить. Соня не передумает. Я тоже хорошо подумал. Правда.
Дневник. Вырванные страницы.