Дядя Боря интеллигентный алкоголик. Он живет в двухэтажном бараке по улице академика Сахарова. Барак и дядя Боря ровесники, им по шестьдесят восемь лет на каждого. Улица академика Сахарова, как ни странно, моложе, но такая же неблагополучная, как барак и его жильцы.
Дядя Боря встает рано, так как трудится на производстве. Он самогонщик. Ни свет, ни заря под его окнами уже топчется клиентура, местные забулдыги. И он, как святой дух, не спеша, прихрамывая на обе ноги, спускается по лестнице вниз и меняет пластиковую бутылку целебной жидкости на двадцать пять рублей. В соседнем доме дерут пятьдесят рублей за пузырь, но дядя Боря человечен. Правда, и бодяжит он без соответствия ГОСТу, так, что двое уже притоптаны землей, один в прошлом году, другой месяца два назад.
Участковый дядю Борю за оба случая грозился посадить. Трижды забирал цинковое орудие производства, раз пять бил в печень, и несчитанное количество раз заставлял прилюдно выливать свою продукцию в канаву под охи и вздохи людей, не безразличных. Но силен русский характер. Не сломить дядю Борю ни кулаком, ни моральными унижениями. Новый бак, сварочный аппарат и сердце производства стучит вновь.
И вот в канун своего шестидесяти девятилетия дядя Боря решил сварганить напиток поприличней. Не только гостей потчевать, сам накушаться планировал. Как баба Яга, укутанный в засаленную рубаху и рваную телогрейку, он что-то кидает в бурлящее на плите варево, помешивает, доливает, досыпает, суёт морду под крышку, принюхивается…
Как в кино на первом ряду стоит дядя Боря на улице и смотрит в оконный глаз своей квартиры, из которого корча ему рожи, вылетают серые клочья дыма. Соседи подобрали его тело в сугробе, привели в чувство, вернули на ноги тапки, которые разлетелись в разные стороны и кинулись звонить пожарным. Дядя Боря помнит только сугроб и взрыв, или наоборот, взрыв и сугроб, полет не помнит. Вокруг разбросаны эпизоды домашней утвари. Дворовые собаки подъедают ломти разорванной колбасы, прикупленной для закуски. Воробьи набивают утробу рассыпанной крупой. Дяди Борины товарищи сочувственно охают, пряча за пазухой уцелевшие бутыли, откланиваются и уходят.
Через три дня дядя Боря праздновал не только свой день рождения, но и новоселье в подвальной ночлежке. Зато теперь ему есть с кем поговорить. С товарищами.