Давным-давно в одном королевстве, названия которого уже никто не помнит, жил злой король Филипп I. За эту злость его никто не любил. Королю не нравилось буквально всё: то почему его так рано разбудили, хотя просыпался он сам; то почему его никто не зовёт к обеду, хотя время обеда ещё не подошло. Каждое утро у короля начиналось с ругани со слугами, почему вы такие ленивые и нерасторопные, а слугам приходилось работать от восхода солнца до вечерней зари.
Во дворце короля был постоянный непорядок, а двор неряшлив: заставив слуг делать одно дело, король через некоторое время уже ворчал, почему-де они шевелятся так медленно, и заставлял браться за другое. Слуги и придворные сбивались с ног, не успевая исполнять все прихоти короля. За такой нрав родилась среди слуг кличка королю, которая закрепилась в народе, и уже все знали о ком речь, если кто-то рассказывал: «А наш Самодур, знаешь, что опять выкинул?..»
Довольно часто король жаловался своему главному советнику:
– Плохо живём. Давно из соседних государств не наведывались к нам гости. И почему нет у меня славы? А без славы жить – так скучно и пусто.
Главный советник обнадёживал короля:
– Вы, Ваше Величество, прославитесь охотой. Ещё никому не удавалось на охоте добиться таких успехов, как вам.
Он знал, где больное место у короля, единственным увлечением которого была дикая охота. Если бы не государственные дела, Филипп мог охотиться целыми днями. Но приходилось, пусть и редко, принимать иностранных послов или издавать новые указы, хотя ими запрудили всю королевскую канцелярию, где одними приказы отменяли предыдущие, а другими восстанавливали прежние решения. Ворох пергаментов только рос. Волей-неволей королю приходилось возвращаться с любимой охоты во дворец. Филипп со всеми ругался, и никто ему не мог угодить. Только королевские борзые получали куски мяса с его рук и сердито урчали, когда король ласково почёсывал их за ушами. Собаки – вот кто мог почувствовать любовь короля, больше никто. Остальные для Филиппа ничего не значили.
И вот как-то раз на охоте обложила свора собак берлогу медведя. Когда зверя подняли, ловчие короля чуть не попадали от страха: такой он был огромный и страшный – в три человеческих роста, с головой, подобно чёрному котлу, в котором королевский повар варил суп сотне солдат, с красными от ярости глазами, с кривыми и длинными когтями, словно сабли. За какое-то мгновение медведь порезал четырёх любимых псов короля. Его рёв пугал лошадей, они испуганно ржали и оседали на задние ноги, не желая подчиняться властной руке седоков.
– Что же вы стоИте?! Убейте его! – закричал король, и первым выстрелил из арбалета. Стрела попала медведю в горло, но он, словно пушинку из подушки, вытащил её и сломал могучими лапами. Выстрелили ловчие и королевские лучники из охраны короля, но зверь, как от надоевших мух, отмахивался от стрел. Ни одна не причинила ему вреда. Издавая страшный рёв, чудовище вылезло из берлоги и с яростью бросилось на досаждавших людей. Несколько человек он подмял под себя, ещё трёх собак, которые, вцепившись клыками за шкуру, повисли на нём, он растерзал когтями. Лучники от страха и ужаса отпрянули в сторону, и в этот момент медведь бросился на короля. Конь встал на дыбы, чуть не сбросив Филиппа, но главный королевский егерь успел метнуть в зверя копьё. Удар был точный – он попал прямо в сверкающий искрами глаз. Медведь глухо взревел и повалился на бок. Тут его и добили в упор из арбалетов ещё не пришедшие в себя лучники.
Тяжело досталась королю победа над зверем. Семь лучших собак были искромсаны, четверо охотников из свиты короля получили смертельные увечья. А король, вместо того чтобы поблагодарить слуг за одержанную победу, занудливо ворчал:
– С каким-то паршивым медведем справиться не можете, словно первый раз на охоте. Вам лишь горшки из глины лепить да с девками воевать.
Только главному егерю нехотя кивнул, как-никак тот его от верной смерти спас. Cлуги обследовали берлогу, предполагая, что найдут медвежат – кого ещё так свирепо мог защищать медведь... И вдруг, к всеобщему удивлению, обнаружили маленький сундучок. Его вытащили и показали королю. Удивился и Филипп:
– Что же это может быть? Неужели кто-то спрятал здесь клад? А ну-ка, вскройте его, – уже нетерпеливо крикнул он слугам. Но как ни пытались слуги, открыть сундук не смогли. Видимо, имела крышка замок с секретом.
– Заберите ящик во дворец, там кузнецы сумеют его взломать! – с негодованием крикнул король. – Никакого толку от вас!
Вся королевская свита направилась домой, привязав тяжело доставшийся трофей на длинные жерди.
Сундучок был доставлен в королевскую кузницу. Кузнецы до седьмого пота прилагали усилия над ним, но заветная крышка не желала открываться. Это так разозлило короля, что он приказал бросить их в темницу.
– Работать не умеете, а мой хлеб едите, – кинул упрёк он кузнецам вдогонку, когда повели бедных в сырые подвалы.
– Ваше Величество, – обратился к королю главный советник, – похоже, сундучок не простой.
– Что!? Хочешь сказать – заколдованный? Ты мне небылицы-то не рассказывай!
– Тогда почему кузнецы не смогли его открыть?.. Ваше Величество, предполагаю, сундучок с секретом, даже может быть, что и заколдованный!
– «Может быть», говоришь, – задумался король, и погладил бородку. – В таком случае, пиши указ: «Человеку, который сможет открыть сундук, король жалует в награду 100 тальгуров! А кто возьмётся да не сможет, тому отрубят голову, чтобы иным потешаться неповадно было».
Вскоре кролевские глашатаи поскакали разносить по всему королевству новый указ короля Филиппа I.
*
Продолжение: http://www.proza.ru/2009/10/07/1006