И тут на серый пепел сгоревшего аула с грохотом и воем плюхнулся вертолет. Э
то был новехонький «Крокодил» без следов опознавательных знаков страны, зато с логотипами на хищных скулах. Логотипы были в виде щита с перевязью, через перевязь шла надпись латиницей «petrolium».
Два других вертолета, два Ка-50 , изображая бдительный эскорт, с ревом пронеслись над головами на бреющем, создав шквал ветра и пепла, мигом развернулись и начали нарезать круги над аулом, недоверчиво шевеля стволами пушек во все стороны.
Поднятый их винтами пепел густо оседал на Леху и его бойцов, но на вышедшего из «Крокодила» не попадало ни пылинки. В спину гостя, пробивая рассветный сумрак, светил прожектор вертолета и он, как сошедший с неба архангел, пошел на них. В ярком режущем свете казался он огромным и всемогущим. Прибывший на вертолете был несомненно большущей шишкой. А насчет полковника бойцы, застывшие в немом изумлении в десятке шагов от Лехи, явно продешевили.
Гость вообще был в штатском. Леха уже и сам не помнил, когда видел человека в приемлемой чистоты рубашке, поэтому больше всего его потрясла ослепительная накрахмаленная сорочка гостя, просто сияющая в прожекторном свете. То, что прибыл он на личном, без опознавательных знаков, зато с логотипом, боевом вертолете в сопровождении двух «Акул», то, что одет он был так, словно только что вышел из лимузина, чтобы в обществе полуголой кинозвезды подняться по лестнице в Каннах, поразило Леху в самое сердце. Н
ет, все это могло быть! Где-то далеко, в мире белых тарелок и незаминированных перекрестков, где все крутилось по заведенному распорядку и без его, Лехиного, участия, это было, в общем, даже и нормальным явлением. Но накрахмаленная сорочка в душной ночи, среди пепелищ! Именно эта сорочка надежней любого удостоверения убедила Колесникова в том, что гость, мягко говоря, важный.
В подтверждение своих невероятных полномочий гость сделал легкий жест рукой. Тут же потух прожектор, а эскорт резко набрал высоту и мигом свалил куда-то за перевал. Стало безветренно и тихо.
— Я смотрю, у вас тут честная дуэль состоялась, — гость окинул глазом изломанного Леху, прислоненного спиной, чтобы не падал, к огромной остывающей уже туше лорда. — Все вполне в пределах правил. Значит, вы и есть новый законный владелец шипанутой палки?
— Ы–э–у–а, — только и смог произнести в ответ Леха. Нет, говорить он мог, хотя челюсть после удара рыцаря болела очень сильно, а мычал Леха от недоумения. Однако его собеседник посчитал ответ утвердительным.
— Уважаемый лорд, у меня для вас две новости! Одна важная, другая хорошая. С последней и начну. Ваша ватага поставила абсолютный рекорд десятилетия. Третий лорд за сутки — это серьезная прибавка к рейтингу! Теперь о главном. Я буду ставить вопрос на комитете площадки о роспуске вашей ватаги! Три грубейших нарушения правил за те же сутки, это даже для вас через чур! Два тотальных геноцида, запрещенная магия и нападение на эльфу, фигуру неприкосновенную! Боюсь, что придется отозвать вашу шипанутую палку, хотя бы до выяснения!
Прибывший величественно протянул руку, показывая глазами, что Лехе выпала великая честь поднять с земли и передать холеному господину шипанутую палку.
— Ы! — ответил Леха.
Прибывший ответ положительным не посчитал. Он стал так, что поза показывала всю степень его неудовольствия глупым промедлением орка, однако с возможностью принять искреннее его раскаяние. Луч утреннего солнца, выскользнувший из-за перевала, коснулся важного гостя, отчего его сорочка опять ослепительно вспыхнула на фоне окружающей серости, и…
И тут Лехе показалось, что он уже знал раньше этого штатского. При внимательном рассмотрении он смог с огромным трудом опознать в нем своего давнего сослуживца Мишу Рубана. Предположение было полностью бредовым. Капитан Рубан давно уехал в Россию и присутствовать здесь не мог. Возможно, что прибывший мог быть просто похож на Мишу. Но похож очень сильно. До оторопи. Это следовало немедленно уяснить.
— Миша? — полуспросил, полупозвал Леха, с трудом ворочая спекшимися растрескавшимися губами. — Рубан?
Прибывший остолбенел. С него махом слетела спесь. Он как-то сразу ссутулился и утратил значительную часть уверенности. На шее обильно выступил пот и стал сползать на ворот сорочки. На белоснежном ослепительном накрахмаленном вороте появились маслянистые влажные пятна. Даже вертолеты с нереальной огневой мощью, пронесшиеся над головой, уверенность ему явно не вернули. Он очень внимательно вгляделся в Леху. Теперь к его чувствам добавилось еще и удивление.
— Леха? Колесников? Это ты? — гость отступил на шаг в сильнейшем замешательстве.
— Я, — согласился Леха.
— Ну, у вас тут, видать, жарко было… Тебя и не узнать. Богатым будешь… — растерянно пробормотал гость, оглядываясь.
— А ты то как здесь?
— Ну, ты, это, используя давнюю дружбу и личную приязнь, нюх-то не теряй! — вдруг резко сменил тон гость. — Посредник я здешний! Хотя, чего с вас, орков, взять. Посредника в лицо не знаете — ладно. У вас и такие есть деятели, что просто мороз по коже! Что ни квест, то международный, а то и межрасовый конфликт! Золотые бы вы ребята были, если бы еще и свидетелей не оставляли! Посреднику для счастья много не надо.
Произнося эту речь, Рубан сделал несколько коротких шагов в сторону. Носовая пушка «Крокодила», до того индифферентно смотревшая в небо, опустилась Леха почти физически ощутил на себе перекрестье прицела.
— Посредник! — Леха, на всякий случай незаметно подтянул к себе автомат. — И между кем и кем ты посредник? Типа, и нашим, и вашим? Чего-то не люблю я посредников…
— Ты автоматом-то не особенно жестикулируй, орк горелый! — с достоинством отозвался Рубан. — А то я решу, что ты мне угрожаешь, да и меры приму соответствующие!
У Лехи сдавило внезапно тупой болью виски. Его посетило острое ощущение «дежавю». Ему показалось, что интонациями и манерой говорить, ничего не говоря, напоминает Миша Рубан кого-то до боли знакомого, и ждать от этого знакомого хорошего бессмысленно.
— Ты тут часом попа в рясе не встречал, тезку твоего? Тоже, сука, посредник? — поинтересовался Леха.
— Монсеньер? — лицо Посредника скрючило, как от зубной боли. — А этот-то старый хрыч куда полез? Он, что, и в этом квесте замешан? То-то я думаю, народу столько померло! А это батюшка повеселился!
— Так ты его знаешь?
— Дубина, я — Посредник, я знаю все и всех! У меня задача прямая все про всех знать! Игроков я знаю всех! Если не лично, то хотя бы по материалам регистрационных карт! Причем нормальные, цивильные Игроки, кому нужны материальные блага, личная карьера и удовлетворение здоровой жажды власти, мне на пути практически не попадаются. Они себе сами живут, от меня им надо только, чтобы сервак игровой да страховая гильдия круглосуточно коннектились ! Все. Они меня не видят — я их не вижу. При этом все жутко довольны друг другом!
А вот всевозможные самозваные и на фиг никому не нужные защитники и спасатели типа Монсеньера, да еще десяток таких же… Я даже спрашивать не буду, на кой вы с этим Монсеньером связались! Мне интересно, зачем вы магией пользовались открыто и так похабно? Электромагнитный импульс был такой, что теперь в радиусе трехсот верст даже микроволновки с перебоями работать будут! Вся электроника, кроме русской ламповой, той, которая гвоздями соединена из керосиновых ламп и обломков рельс, просто умерла, сервак, между прочим, в том числе! Его уже чинят, но вы целую игровую площадку на несколько часов обвалили! У всего торгового народа рейтинги посыпались. Это же хулиганство, в конце то концов!
Посредник резко вдохнул всей грудью и на полминуты задержал дыхание, успокаиваясь. Леха, оторопевший от гневной тирады, из которой он не понял и половины, молчал. Его бойцы, оцепенев. тоже не сводили глаз с гостя.
— Ладно, — наконец выдохнул Рубан. — Игроки народ свой, все поймут. У них и вариантов других нет. Но вы же всех оповестили о том, что мир опять принадлежит оркам! Хоть с глобуса беги! Вас обычно за это и мочат…
Полчаса назад в море в двухстах километрах южнее рухнули девять А-10 ! Доказать я не смогу, но, сдается мне, что вы тут при делах! Половину курортной зоны напалмом загрязнили, придется там танкер топить, чтобы следов на поверхности не было! И почему это бомбардировщики, интересно, именно напалмом по самые дюзы закачались, в наше-то время это же музейная редкость?
Слава Тору, тут рядом в тысяче километров на юг пиндосы какую-то пакость мутят, операция у них секретная, под кодовым названием «Кипиш и паника». Вот, операция еще не началась, а они уже потери несут! И все из-за вас, орков. Я сам сначала чуть не обгадился, думал, война атомная началась нахрен! А оказывается, нет! Это чисто братаны орки эльфу мочат, ничем себя особым не стесняя! От души и со всей дури, с присущим им особым этническим цинизмом, изничтожают представителей древнейших, практически вымирающих рас, при этом даже личной неприязни к этим расам не испытывая! Даже финансовых претензий не высказали. Так, по ходу дела, стерли с глобуса населенный пункт. Чем он вам мешал? Он Александра МакЭдонского пережил, аул этот, и Чингисхана пережил! А Леху Колесникова не смог! Как мы это решать будем, а, лорд?
— А, что, вариантов много? — Леха так и не понял и половины из сказанного Рубаном, но общий смысл уловил четко, сказался опыт офицера российской армии: его опять материли за то, что делал не он. Очевидно, судьба ему выпала быть всю дорогу крайним за все подряд. И если за выгоревший дотла аул его совесть слегка беспокоила, то свою вину в падении в море американских ударных бомбардировщиков и за какие-то неполадки в вотчине Билла Гейтса вины за собой он не чувствовал, но пока решил выслушать все, что скажет ему «шишка» Рубан.
— Вариантов у тебя, лорд, много! Аж два! Либо ты возмещаешь ущерб, причем быстро, либо уматываешь на хрен с моей игровой площадки. С переездом я от души помогу!
— А почему ты называешь меня лорд? — спросил Леха единственно, чтобы собраться с мыслями и выиграть время. — Лорд убит. Вот он лежит.
— Это, судя по размерам, орк-воевода Хрящ лежит. Тот еще был покойничек! Неугомонный дикий патриот. Падла! Не хуже Монсеньера стихийный геморрой на теле здорового Игрового общества! Его смерть для меня самая лучшая новость за год. Я тебя за это даже расцеловать готов! По старой дружбе.
— Ты лучше сам себя расцелуй в засос, куда дотянешься! — Леха на всякий случай навел на Михаила ствол, лишь после этого вспомнив про наличие огневого прикрытия Посредника в виде двух смертоносных «Акул». Но, даже и вспомнив, останавливаться не стал: — Ишь, развелось вас, интеллигентов! Причесочка, блин, рубашечка, одеколон. Может, у тебя еще и ногти крашеные? А? И вертолет у тебя с подозрительно светло-синим брюшком… Предупреждал меня Буба про вас, фокусников светло-синих! Ты же русский офицер, Миша, как тебе не совестно под видом товарищеского общения с мужиками целоваться! Я не так воспитан, извини. Я на почве общего бескультурья организма, за такое и грохнуть на фиг могу, легко!
От выдвинутых обвинений Рубан явно опешил. Вместе с солнцем через перевал перебрался горячий ветер. Миша мигом стал малиновым от испарины.
— Леха, ты бы сам не возбуждался без причины, а? Кому ты на фиг нужен! Тоже мне, порнозвезда местного пошиба! Не очень то и хотелось. Я же фигурально! Не хотел я тебя целовать, и не думай!
За спиной у Лехи кто-то откашлялся. Кажется, Сытин с Мамедовым наконец сбросили с себя тягостное оцепенение и снова были готовы к активным действиям.
Леха хотел было остановить их, но не успел. Сытин, со свойственной ему манерой встревать в разговор, вышел вперед, встав между Лехой и Рубаном, и, расправив во всю ширь грудь, стал демонстративно разминать руки и шею. При этом по его телу перекатывались такие бугры, что даже сквозь броню и разгрузку было страшно смотреть. Рубан не мог оторвать взгляд от великана. Тот, довольный впечатлением, строго спросил:
— А почему ты нашего командира поцеловать не хочешь? Брезгуешь?
— Не понимать русски, бешмет алга, совсем чурка злой, вах!. Р-р-р, укушу! — в тему поддакнул хмурый Мамедов, вытаращив на Михаила свою круглую физиономию и квадратный компенсатор принадлежавшего раньше эльфе чудовищного стрелкового агрегата, невесть как у него оказавшегося.
Рубан покрутил головой:
— Блин, ну вы и отморозь! Аж завидно! Как же вам классно, совсем без мозга обходитесь! А не нескромно ли всех подряд валить? Можно и нарваться!
— Угрожаешь? — с надеждой в голосе спросил Леха.
— А ботиночки у вас, господин хороший, какого размера? — елейно спросил гопотырь и хрустнул пальцами.
— Начинается! — фыркнул Посредник. — Может мне еще и подпрыгнуть, чтобы мелочь в карманах брякнула?
— А у тебя и деньги есть с собой? — с любопытством спросил Сытин.
— Ты, воин, попутал чего-то! — рыкнул наконец справившийся с собой Посредник. — Это я тебе «ты» говорю! А ты мне «вы», причем в самых исключительных случаях, когда спрошу! Тебе со мной общаться не по рангу пока. Вот когда ты лордом станешь, — а я в тебя верю, очень скоро станешь, ватага у вас в плане карьеры перспективная, даже среди орков на плохом счету, а это постараться надо, — вот тогда и будешь со мной говорить! Даже на «ты», если я в настроении хорошем окажусь.
— А как это — лордом стать? — Сытин с интересом посмотрел на тело Бубы, на Леху и на господина в штатском. Не понравился Лехе этот интерес. Глаза у Поповича стали что-то недобрые.
— Охренеть, воин, ты что, вчера родился, вернее, зарегистрировался? Кто тебе гейм-карту выдал? — удивился Посредник.
— Никто мне ничего не выдавал!
— Ах, да, — легонько хлопнул себя по лбу Рубан, — вы же все волонтеры военного времени! Регистрировались по полевому патенту. Кстати, оплатил его, почему-то, отдел информации «Г.Н.О.М.—ужаса» . Странно! Вы, что, еще и в дела гномов влезли, смертнички? Очень вы мне нравитесь! Давненько таких дерзких орков не видел. Да, точно, уже месяцев пять, как Мовсу Бараева тролли нечаянно грохнули… Вы, я чувствую, жизнь проживете яркую и долгую. Все ждать задолбаются, пока вас всех грохнут…
А лордом, боец, стать просто! Видишь эту фигню, палку проволокой обмотанную? Это есть шипанутая палка. Знак высшей власти в вашей орочей ватаге. Все бойцы обязаны ее владельцу подчиняться. Под страхом внезапной лютой смерти. У кого палка, тот и есть лорд Буба.
Это, как у царя скипетр. Артефакт абсолютной власти. Только артефакт не предъявителя. Кто предъявил, тот теперь и лорд. Леха вот сейчас лорд Буба и у него под рукой триста стволов. А если палка у тебя окажется вдруг, ты будешь для них первый после Бога. Только в Бога орки не верят. Улавливаешь мою мысль?
— То есть, как я понял, лорд — это офигеть как круто, — задумчиво произнес Мамедов без акцента.
— Да, боец. Для вас круче не бывает. Шипанутая палка — это власть. Власть, бабки, дорогие черные тачки, телки с упругими сиськами, много, и сколько хочешь мяса жареного большими кусками!
— И, что, круче лорда нет совсем никто? — еще более глубокомысленно спросил Мамедов.
— Нет, почему же… Теоретически существует должность главы орк-комитета , — терпеливо объяснил Посредник, косясь на Сытина. — Игрок с полномочиями бога особого назначения! Все про него слышали, но никто никогда не видел, во всяком случае, живым. Должность просто легендарная. Только она почти всегда вакантна. Желающих, как ни странно, мало. Кто под власть свою семь лордов соберет, тому все остальные лорды присягнуть будут обязаны и седьмую часть с добычи засылать исправно. Раз тридцать уже объявлялись орочьи цари, но дольше года только Емельян Иванович Пугачев продержался. У этого к моменту казни рейтинг просто зашкаливал и экспа миллионами исчислялась!
— Что еще за экспа? Типа, деньги? — спросил Сытин.
— Типа, но не совсем. Слышал поговорку «Не все можно купить за деньги»? Экспа это такие, типа, деньги, за которые можно купить все. В том числе и деньги. Даже здоровье, хотя вот тебе это точно ни к чему. Ты, случайно не из Огрызково родом?
— Что все мне этим Огрызково в глаза тычут? Что это за фигня? — насупился Сытин и непроизвольно сжал кулаки.
— Ты даже этого не знаешь? — удивился Посредник и на всякий случай отошел на пару шагов назад. — Ты же точно не орк по Расе! Нет, по регистрации-то орк, да и душа у тебя неугомонная по молодости… Позже, если доживешь и насобираешь пятьдесят баксов, мы к этой теме вернемся. Тебе можно даже тесты не делать! Тролль чистопородный, модернизированная версия для полевых условий эксплуатации! Ну ладно, слушай.
У каждой Расы есть своя штаб-квартира. Там хранится их артефакт, для вас, военных, типа, знамя части, и расписка от ГИПа и ГАПа о первой регистрации. Большинство рас местоположения штабов не скрывают. У троллей штаб-квартира в деревне Огрызково, там же хранится, как тролли говорят, и их главный артефакт, «точильный камень бога Тора». Проблема, что никто, из Огрызково выйдя, обратной дороги не найдет. Магия просто… Так что связь с ними только через Интернет, и то, когда у них модем исправен!
— А когда не исправен? — Сытин аж подскочил на месте. Посредник вздрогнул, но ответил спокойно:
— Да никто об этом не жалеет особенно. Самому троллей позвать мало кому хочется. Они сами везде имеют привычку являться. Особенно куда не просят, и всегда, блин, веселые такие, на веселе, в смысле, с гармошками, водкой, салатами и бабами! Бабы, как правило страшные, но им, троллям, все на свете по нулям! Им, вообще, всегда все по нулям! Задолбали уже просто своей любовью к праздникам! — по разгоряченному лицу Миши было видно, что его действительно задолбали. — И, вообще, на моей игровой площадке вас видеть я бы не хотел! Хотя, при вашей бодрости, придется! Хорошо, хоть Огрызково не на моей территории. А то бы совсем проходу не было. Тьфу!
— Эй, резкий парень в галстуке, не пыли! — миролюбиво сказал Сытин. — Я так понял, что ты этих веселых из Огрызково не любишь. Не понял только, за что их не любишь. Чего плохого делают, ну любят они в гости ходить, с кем не бывает? И, сдается мне, мил человек, что нам тут зубы без наркоза заговаривают!
— Алла бешмет! — поддакнул Мамедов и грозно клацнул зубами.
— Да вы что, парни, кто вам зубы заговаривает? Это я так, расслабился, кореша старого встретил, разболтался… — Посредник с тоской оглянулся на барражирующие вертолеты, но те почему-то никак не среагировали.
— Лорд! — обратился Сытин к Лехе. — Ты его знаешь?
Леху впервые назвали лордом. Его это ни чуть не покоробило, наоборот, оказалось, что это очень приятно.
— Спокойно, Попович, сбавь обороты, а то винт отломишь, — успокоил Сытина Леха, — это в прошлом правильный военный, я его знал еще год назад. Он крепость на Слепой и построил. Я с ним поговорить хочу.
Леха сознательно назвал Сытина «Попович». И вдруг, когда они обменялись именами, полученными этой ночью, между ними возникло какое-то тугое, практически интимное чувство братства. Мамедов тоже оказался втянутым в их чувство.
Ясно и отчетливо новорожденный лорд понял, что кроме этой шальной парочки нет у него на свете никого ближе и родней. И что с этого самого мига, чтобы на свете не произошло, чтобы с ними в дальнейшем не случилось, будут они одним целым против мира и судьбы. Бывший капитан впервые в жизни понял, что на самом деле значит слово «свои».
Раньше учителя, командиры, замполиты старательно вдалбливали в него это слово, да так, что от частого употребления оно совсем утратило конкретику и потеряло смысл. Только сейчас, встречая жаркий рассвет в сожженном ауле на чужой земле, он понял, что отныне и навеки они трое друг-другу свои. И лишь потому, что они теперь орки.
— Лады, командир, пусть говорит! — кивнул Сытин. — Но если что, только крикни, мы тут рядом. По погребам и кладовкам пошарим, а то жрать охота. А ты с ним осторожней, лорд! Хороший человек на Слепой бы строиться не стал! Мутный он какой-то, твой правильный военный. Ты его спроси, знал ли он, что за хрень в округе творилась, или это и для него неожиданность!
Леха удивился. Говорил Сытин, как всегда, грубо и зло, но для Колесникова в его голосе слышалось участие и товарищеская забота.
— Да уж не забуду спросить! Иди Вань, может и правда, чего пожрать найдешь? А я с нашим гостем говорить стану. Кто его знает, как разговор пойдет… В случае чего, на фиг мне свидетели?
Сытин кивнул и медленно удалился. Его охромевший вечный сопровождающий, последовав за ним, не пожелал расставаться с тяжелой, громоздкой и непомерно длинной железякой эльфы, присвоенной им в качестве законного трофея. Долго еще слышно было как он цепляется ей за углы, камни и проемы. Каждый лязг металла сопровождался коротким и эмоциональным выкриком на неизвестном языке. На близкие вертолеты, зависшие невысоко над землей и поднимающие ветер, он оба не обратили никакого внимания.
Колесников остался сидеть. Он чувствовал себя хозяином на этой, только что завоеванной им земле, да и шевелиться ему не хотелось. Рубан, все время до этого стоявший, тоже решил устроиться поудобнее. Он сделал жест куда-то за спину. Тут же «Акулы» взревели, порхнули в сторону и быстро умчались куда-то за Слепую. От стоявшего на земле вертолета к Посреднику метнулись две приземистые фигуры. Угрюмые взгляды исподлобья, землистая кожа — Леха тут же опознал в них упырей. Они очень были похожи на бойцов, прибывших когда-то с Юстасом, разве что были меньше по размерам. У
пыри притащили раскладной стол. Собрали его, накрыли скатертью, поставили на скатерть огромную вазу с фруктами, несколько бутылок, тарелки, фужеры и прочие атрибуты давно забытой капитаном мирной жизни. Все, и стекло, и фарфор, и серебро, выглядели настолько чистыми и неимоверно изящными, что у капитана тут же стала кружиться голова от жажды и зудеть все тело. Тем временем сонные, но очень проворные упыри приволокли два легких резных черных полированных готических кресла в ослепительно белых чехлах и установили их с двух сторон у стола.
Упырь подал ему воды помыть руки и свежее, хрустящее от чистоты, полотенце. С рук стекала на серую землю черная жижа.
Только теперь Леха понял, до какой степени он ранен, грязен и устал. Чтобы побороть смущение, которое всегда испытывает чистый среди грязных, Леха без стона, опираясь на автомат, поднялся, проковылял несколько шагов и тяжело плюхнулся в белоснежное кресло. Автомат, заставив посуду испуганно звякнуть, лег на стол, стволом от Лехи, руку с рукоятки он не убрал. Среди белоснежной и хрустальной посуды, фруктов, дорогих вин, был он сейчас для Лехи единственной верной надеждой и опорой. Рубан, как будто получив приглашение, сел напротив Лехи. Все остальные удалились.
Двое сидели друг против друга за столом, среди пепла и развалин. В небо осторожно, дабы не потревожить их молчание, вползало алое солнце, начинался настоящий жаркий, в меру ветреный, погожий денек. Разговор двоим предстоял серьезный. Первым не выдержал Михаил:
— День сегодня будет жаркий, не правда ли?
— А? — ошарашено переспросил Леха. Он ждал от Рубана чего-то большого и важного, но уж никак не разговора о погоде.
— Я говорю, летом здесь очень жарко! — продолжил издеваться Михаил.
Леха, чтобы опять побороть смущение, взял из вазы грушу и разгрыз. Сок потек по подбородку, а черенок с залихватским плевком перелетел за спину Рубану. Рубан воспринял это, как предложение сменить тему:
— И, что, ты ждешь, что я каяться буду? — с вызовом спросил Миша.
— Каяться? — переспросил Леха. — То есть, есть в чем каяться?
— И правда, каяться мне перед тобой не в чем. Плохо, что это именно ты оказался, но тебя сюда не я, а Хрящ-покойничек посылал. Но, если бы я знал, что так получится…
— Что, кого другого на убой отправил? — с издевкой уточнил Леха. — Типа, на смерть можно посылать только совсем незнакомых? А знакомых нельзя. Во-первых, не гламурно, — Леха мимоходом удивился, откуда всплыло у него это странное слово, — а, во-вторых, они, суки, потом сниться будут. Так, что ли?
— Тяжело с тобой, Леша, разговаривать стало, — уронил Рубан.
— Да уж не обломайся! Не побрезгуй нами, сирыми, объясни, что к чему.
— А что я тебе объясню? — всплеснул руками Рубан. — Я и сам толком ничего не знаю! Не должно там, то есть здесь, быть некромантов. Их вообще уже давно не должно было быть! Вообще, в природе, в принципе! Не понятно, откуда этот взялся. Я даже предположить не могу…
Их разговор прервало покашливание. Источником звука оказался рыцарь Боря. Во всяком случае, раньше это тело принадлежало рыцарю, хотя Леха был уверен, что Попович забил его до смерти.
Оказывается, что, став орком, его боец так и остался в категории исполнителей, которым ничего нельзя поручить. На будущее новоявленный лорд сделал пометку, что никогда нельзя экономить на контрольном выстреле.
Когда кашель прекратился Боря с огромным трудом поднялся и приблизился к столу.
— Лорд! — поприветствовал он Леху, с трудом преклонив одно колено и приложив правую ладонь к груди. — Разрешите мне сесть, мне трудно будет говорить.
Лехе было чертовски приятно это обращение. Лорд — это звучит гордо. Однако он не очень-то хотел сидеть за одним столом с убийцей Бубы. То, что Боря недавно пытался убить и его самого, почему-то волновало Леху слабо. Только челюсть очень болела. Леха мгновение подумал, а потом резонно решил, что убить рыцаря успеет и после разговора. К тому времени и бойцы вернутся…
— Да валяй, если Миша тебе стул уступит, — разрешил Леха.
Миша стул уступать не стал. Вместо этого он постучал тонким фруктовым ножом по хрустальному фужеру. Звон вышел очень тонкий и какой то, после мата и стрельбы, совершенно здесь, в ставшем братской могилой ауле, не настоящий. Сонный, но очень торопливый упырь примчался с третьим креслом.
Рыцарь сел. Спросив взглядом разрешения у Лехи, он схватил бутылку с красным вином, вынул пробку зубами, заплюнул ее еще дальше, чем черенок от груши, истово перекрестился и в три глотка осушил. Пустую тару, не глядя, забросил за спину.
Сразу после этого лицо его стало зеленым даже под толстой коркой из боевой раскраски и запекшейся крови. Боря переломился через подлокотник кресла и его стало рвать. На серой почве мгновенно образовалась лужа, издающая острый винный кислый запах.
— Долбанные тролли! Мать их перемать! Что за колхозная манера пинать по голове? А еще демократию строят, уроды! Лучше бы точильный камень нашли!
— Что, сотрясение? — участливо, но довольно холодно поинтересовался Посредник. — Может, необходима медицинская помощь? У меня есть…
— Да пошел ты на фиг! Много тебе чести, нелюдь. Ты, что, мне, рыцарю Храма Господня помощь предлагаешь?
— Во, блин! — удивился Миша. — Здесь, блин, что, еще и рыцари замешаны? Ну, вообще винегрет… А насчет нелюди, это мы с тобой попозже потолкуем… Задолбало меня ваше рыцарское чистоплюйство! Если ты рыцарь вообще, конечно.
— А ты, что, меня за орка принял? — с вызовом спросил Борю.
Михаил задумчиво окинул взглядом Борю, Леху, потом снова Борю. Леха однозначно выглядел более презентабельно, одежды на нем было заметно больше, а крови меньше. Миша вздохнул и честно, но осторожно, признался:
— Вообще-то, да.
— Мать, тролля перемать, что, у меня с лицом что-то не так? Отчего это меня все за всякую сволочь принимают? Может мне прическу сменить?
— Тебе бы умыться да одеть чего-нибудь скромнее, а то тебя за тролля-папуаса еще примут! — удовлетворил его любопытство Леха.
— Шарман! — с издевкой ответил рыцарь. — Кто заговорил! Разойдитесь в ужасе, грозный и великий хрен с горы Слепая заговорил! Блин, меньше дня в Игре, а уже позволяет себе…
Что Леха себе позволяет рыцарь так и не успел сообщить.
Леха с размаху врезал ему по голени ботинком, ребром ладони в переносицу и стволом автомата в горло. Боря рухнул на спину вместе с креслом. Леха пожал плечами, сбросил на землю осколки посуды, которую он задел автоматом, взял с вазы яблоко и демонстративно начал его грызть. Р
ыцарь полежал с минуту и поднялся. Его снова стошнило. Он закончил физиологический процесс, поставил на место кресло, аккуратно поправил белый чехол, снова сел за стол и, как ни в чем не бывало, продолжил прерванный разговор!
— Лорд! Посредник лжет. Причем не потому, что чего-то не знает. Все он, мутная сволочь, знает! Просто он не хочет свои «косяки» признавать! Он прекрасно знает, что это, на фиг, не аул был никакой, а, блин, последняя резервация диких хоббитов! Заповедник «Мягкие норки». Он и вспыхнул потому, как спичка, что под домами несколько ярусов лабиринта из кладовых и галерей. Там у них запасов лет на десять, в том числе и бензина с соляркой. По галереям тяга мощная, вот и заполыхало все…
Его, заповедник этот, еще лет пятьсот назад закрытой для Игры территорией объявили. Потерянный Шир! В целях сохранения редкого вида и недопущения геноцида доступ Игрокам, да и, вообще, всем посторонним, закрыли. Ну, и хоббитам из заповедника все выходы перекрыли от греха, они те еще ребята! Тупиковая ветвь троллячьего вида, а это настораживает! Хотя сами они уверены, то есть, были уверены, что они, как минимум, венец творения и вершина эволюции! Они, время от времени вспоминали, что они гордые потомки великого завоевателя Александра Мак Эдонского, и пытались пробиться в большой мир. Кончалось это обычно плачевно и для них, и для округи.
Тампль, естественно, взялся за охрану качественно, ограничил доступ и в долину, и в страну. На перевале поставили заставу, патрули по периметру пустили. Но, оказывается, зря. Душки-хоббиты оказались не такими уж простыми! Осознали уроки… Сидели тихо в своем ауле, плодились, размножались, большинство просто забыло, что они хоббиты. Сельский труд наглухо убивает мыслительный аппарат… И про них самих тоже со временем забыли.
Под видом тихонь они тайно хранили гены последних недобитых некромантов, но это еще полбеды! Они тщательно хранили, по крупице собирали и умножали знания. Я, лично, совсем не удивлюсь, если бы мы нашли здесь «Некромикон» и подлинный «Молот ведьм», самые разыскиваемые из запрещенных артефактов. Жалко, что орки выжгли весь аул… Можно было срубить за эти книженции нехилую награду. Кстати, и доказательство некромантии получили бы железное. Документально бы удостоверили, что под прикрытием или с попустительства Посредника такого-то произошло развитие и использование запрещенной магии. А так еще доказывать приодеться, что это не было геноцидом из мотива личной неприязни. Некромантия — она, в отличие от других видов магии, крайне неэнергоемка и не засекается издалека. Вот и проспали мы хоббитов. Поскольку внимательно к ним никто не присматривался последнее время, они все втихую и провернули. Кто бы мог подумать, что и они тоже вынашивали планы мирового господства! Хоббиты такая же подлая нелюдь, как все остальные. Что, не пролезло тебе, Посредник, захватить мир во главе орд зомби? Или, скажешь, не так все было? Не знал ты про милые забавы своих подопечных хоббитов? А?
— Рыцарь! — резко оборвал его Михаил.
— Да, я честно заслужил этот титул, — согласился Боря. — Можешь называть меня так, нелюдь.
— А зовут то тебя по имени как?
— Тебе зачем, ворожить решил, порчу на меня наслать, отродье?
— Да нет, просто узнать хочу, за кого Бога молить? — с угрозой ответил Рубан. — Просветил, касатик. А я-то с ног сбился! Все думал, кто бы мне глаза раскрыл на безобразия на подотчетной территории! Спасибо, осчастливил. Гений сыска! Просто Шерлок Эркюльевич Турецкий. Всех раскрыл… Только все это мимо! И, потом, любезный, вы забываетесь, вопросы здесь задаю я!
— То, что ты Посредник, это до первого комитета. Так что очень то щеки не надувай. Могут лопнуть. Вместе с головой, — заметил Боря.
— Дурак ты, рыцарь, и выводы делаешь логические, но дурацкие, — неожиданно спокойно заметил Михаил. — Допустим, я хоббитам поддержку оказывал. С корыстными целями. Доказательств, конечно, нет, но предположим… Но эльфа-то как в это дело втянулась? Без попустительства вашего пресветлого Тампля на закрытую Игровую площадку попасть просто никто не мог! Тем более эльфа, тем более такого высокого уровня, явно из последних их магов! А она не только проникла, но и, падла, сдохла на хрен, на радость местной тусовке магов нетрадиционной ориентации! А это, заметь, полное не комильфо. Так что это тебе будет хрен с траурной музыкой и многочисленными болезненными травмами в самоуважении, а не доказуха! Ишь, всех развел, всех поставил. Он, значит, виконт Де Бражелон, а остальные — педерасты!
Леха очень удивился, он впервые услышал, чтобы обычное слово «пидарасы» коверкали до такой степени. Ему, почему-то очень неприятна была свара между рыцарем и Посредником. Казалось, что они что-то портят и ломают этим выяснением того, кто виноват. Он решил их прервать:
— Да не по фигу ли теперь, кто крайний? Ни мне, ни пацанам моим теперь от этого ни жарко, ни холодно. Просто оставьте. Война окончена, забудьте и заткнитесь. Не фиг выяснять, кто конкретно козел. Оба не бабочки. Давайте разбираться, что теперь делать, — говорил Леха негромко, медленно, но его слушали если не с уважением, то с вниманием. Лехе определенен нравилось быть лордом.
— Да, лорд, — склонил голову в легком поклоне рыцарь.
— Это мудрое решение, лорд, у нас еще есть на это время, — согласился Посредник.
— Главное, что меня интересует: на этом долбанном перевале теперь перестанут убивать русских солдат?
— Лорд, тут все просто, — успокоил его Посредник. — После вашей, гхм, воспитательной работы среди местного населения… Думаю, Тампль снимет ограничения и на эту землю придет мир.
Пятьсот лет они тут режут друг дружку и всех подряд за компанию, и даже понятия не имеют, за что воюют. Ведь, если посмотреть объективно, никаких сколько-нибудь ценных ресурсов тут нет. Внешним врагам эта земля на фиг не нужна, а баев между собой храмовники сталкивали. Сейчас они посадят на трон своего ставленника и будут растить мак, детишкам на молочишко. А процесс переработки растительного сырья в высококачественный героин, он суеты, шума и стрельбы не любит. Большие деньги любят тишину. Тишина и придет.
— А что, кроме моих ребят некому было порядок навести? — разозлился Леха.
— Вы, лорд, имеете в виду сломать, сжечь и уничтожить единственную ценность и достопримечательность, единственный повод для войны? — уточнил Посредник. — Видимо, да. Просто очень многие проблемы в Игре и в истории решали орки, причем чаще всего именно так.
Очень часто на обломках сломанного орками мира вырастало что-то новое и очень полезное. А по поводу давней любви орков к хоббитам даже песня есть орочья народная. Как же там… «Взвейтесь кострами, хоббичьи норки, здесь погуляли пьяные орки!» Даже удивительно, лорд, насколько эта история соответствует песне! В Игре вы недавно, а песню эту уже и орки давно не поют. Маловероятно, что вы могли услышать ее и все это подстроить, да и зачем? Экспы от этого не добавится! Отсюда я делаю вывод, что вы, лорд Буба, просто избранный судьбой герой для решения этой проблемы. Как в книжках, мол, если ты родился героем, то на физическую подготовку можешь не заморачиваться. Все равно на тебя с неба упадет артефакт и им ты всех и победишь.
Посредник глотнул вина и признался:
— Вот уж не думал, что сам увижу такую историю! Судьба, Леха, а от нее не уйдешь! Наверное ты родился для этого.
— Чтобы сровнять с землей всего один единственный вшивый аул? Да не дай Бог! — возмутился Леха.
— Нет, чтобы стать одним из лучших лордов! — услужливо склонил голову Посредник. — Только моя игровая площадка слишком тесна и скучна для столь великого воителя. Вам бы развернуться на самой мощной площадке…
— Это что за еще площадка? И как туда попасть? — деловито осведомился Леха и тоже потянулся за бутылкой.
— Попасть туда я вам помогу! — пообещал Посредник. — Сейчас прибудут наши М-гномы , порядок навести, чтобы никаких следов вашей бурной жизнедеятельности не осталось, а потом милости прошу на борт моего флагманского вертолета и прямым рейсом отправимся! Это самая большая и мощная площадка называется «Материк Русь», по-вашему — Россия, место для вас привычное! Официально вы все погибнете смертью храбрых. Ваши люди этого достойны и им будут оказаны воинские почести.
А вас ждет ваша ватага! Два лорда назад Буба принес вассальную клятву Князю Добрыне, а у орков новый владелец шипанутой палки не может отказаться от клятвы лорда. Вся ватага под видом Двести двадцать четвертого Отдельного Краснознаменного Будапештского воздушно-десантного полка сегодня ночью погрузилась и отбыла на Урал. Есть там такой город, то ли Цемент, то ли Алебастр называется. Там теперь штаб-квартира вашей ватаги, там вас и ждут. Останется только убедить несколько сотен ваших подданных в ваших полномочиях и привести их к присяге. Учитывая ваш характер, это будет не трудно.
— Я был уверен, что для подтверждения своих прав шипанутой палки вполне достаточно. Особенно если шипом по плюрализму. Единственное, что меня смущает, неплохо было бы к похоронному свидетельству иметь еще какие-нибудь документы, желательно на другое имя. Пластический хирург мне уже не нужен. Меня так отделали, что мама не узнает!
Замечание Лехи вызвало у его собеседников плохо скрываемую улыбку.
— Уважаемый лорд! Экспа, внутренняя валюта Игры, позволяет вам в течение часа обзавестись любыми документами! — пояснил Посредник.
— Так эту валюту еще взять где-то надо! — разумно заметил Леха.
— Вот уж кто-кто, а вы за это можете быть спокойны, —покачал головой Посредник. — У вас экспы столько, что, если хотите, вы можете завести себе по четыре паспорта на каждый день, плюс еще один для выходных. Вы ведь теперь Игрок, участник самого древнего, самого разветвленного, самого организованного сговора эгоистов, подверженных нездоровым амбициям.
Вот представьте себе возможности банальной затрапезной дилетантской колумбийской мафии. Внушает обывателю, правда? А теперь представьте, что организацию, в которую вы вступили, не ограничивают ни время, ни финансы, ни границы, ни законы! Законы и границы она кроит произвольно, как ее участникам выгодно. Впрочем, вы это и сами уже видели. Деньги изобрели гномы, а они одни из сильнейших команд. Все деньги мира, в любой валюте — их собственность. Люди просто получают их во временное пользование, в обмен на необходимую гномам власть, силу и могущество. Есть такой общеизвестное гномье правило — у каждой денежки свой хозяин. Выбрав его однажды, она, денежка, будет вновь и вновь возвращаться к владельцу. Так что копить деньги бессмысленно. И количество денег у Игроков всегда достаточное. Чтобы оградиться от фальшивой, придуманной гномами единицы обмена, денег, в Игре еще раньше стали пользоваться экспой.
Это приблизительный коэффициент опыта. Чем больше опыта, тем больше экспы. А экспа, она не утекает так быстро, как деньги, и купить на нее можно гораздо больше, чем на деньги. Вот, например, уважения за деньги не купишь! Так что, в отличии от бедолаг колумбийских, Игрока еще и невозможно подкупить, не находясь в Игре. В общем, вы даже не представляете себе, до какой степени свободы и могущества вы, не напрягаясь, доходите в Игре, просто в нее вступив! Для вас, великий воитель лорд, теперь главное из Игры не вылететь! Вне игры вы просто контуженый одноглазый алкоголик без документов и возможности рассказать о прошлом, минуя дурдом! Перспектива, на любителя, но вольному волю.
Кроме того, что за убитого некроманта премию обязана выплатить каждая Семья, так вам еще и общий бонус полагается, за раритетную добычу! Ваш десантный батальон уже с вечера экстренно переброшен на двести километров южней. Там единственный в регионе аэродром, который сможет принять столько техники, чтобы заменить весь личный состав. Здесь и так пороховая бочка, держать здесь орков с юным амбициозным лордом — не самый грамотный вариант. А за эту ночь лорд стал еще моложе… Так что буду вам крайне признателен, если вы все же не выйдете из Игры, но откажетесь от полномочий лорда! Это простая процедура, вам достаточно только зашвырнуть шипанутую палку подальше, и все. Дальше у вас никаких проблем! Они будут только у меня. Поймать и обезвредить всех, включая пропавшего без вести капитана Колесникова… Расформировать вашу ватагу — сперва заманить в одно место, потом разоружить, а уж потом и расформировать на две категории, согласные или мертвые…
— Что же ты за сука такая стал, Миша? — наконец сумел вставить в бесконечный, казалось, монолог Посредника несколько слов и изрядно разозлившийся Леха. — Когда ж ты так скурвиться успел, что можешь себе представить, как я, русский офицер и лорд, своих бойцов бросил? Ты с этой Игрой совсем душой закрысил. Есть вещи более серьезные, чем ваша дурацкая Игра! Ты слышал, что ни будь об орочьем товариществе и братстве? Не важно, есть Игра или нет, мы, орки, своих не бросаем и жизнь свою на жизнь чужую не меняем! Понял, гнида? Мне по барабану, что там и как будет, но следующий рассвет я встречу во главе своей ватаги!
Леха так ударил шипанутой палкой по столу, что расколол половину посуды и безнадежно испортил скатерть. Вторая половина посуды ссыпалась со стола, когда Леха вытаскивал из столешницы засевшие там шипы. Вид его был лют и яростен. На обожженном и ободранном лице высветились невиданные в наше время эмоции, гордость, доведенная до накала смертного греха и благородная ярость, присущая более пьяному белому медведю-берсеркеру, чем современному молодому человеку.
Посредник, как любой разумный индивидуум, перед лицом взбесившейся стихии застыл недвижим. С него махом слетела дурная привычка поучать Великих Воителей, ибо В.В., как известно, всегда прав. Если В.В. не прав, то, как не менее известно, это не его проблемы. По выражению лица лорда можно было понять, что Посредник вот-вот будет освобожден от своих обязанностей самым незамысловатым, но эффективным способом. Его спасла случайность.
Как всегда на высоте Слепой и в ее плотно населенных окрестностях, в самый подходящий момент появился некто, отвлекший внимание. На этот раз функцию бога из машины исполнил дуэт Сытин-Мамедов со своей новой боевой подругой, трофейной страшной железякой.
— Потому что если только пить, то можно совсем не срать! — провозгласил страшным осипшим голосом Попович. — Спирт, он не только очень вкусен и полезен, он еще и калориен и полностью усваивается организмом. Не буду я французский марочный коньяк семилетней выдержки грибами закусывать! Это просто извращение. Как будто труп в презервативе трахать, чтобы не заразиться. Еще не известно, грибы ли это!
Вообще подозрительно. Ты их жуешь, а они смеются! Потом, Мага, грибы, они круглые, а это вообще хрен его знает, что такое. Во-первых, на них иголки, а это очень подозрительно, во-вторых, грибы не поют. Потому что, если они еще и петь будут по ночам в лесах, то будет вообще очень страшно. И местные их будут истреблять, чтобы выспаться. Вот ты ночью слышал, чтобы здесь пел кто? А? Мага, ты чего?
— Тихо, мне кажется, здесь кто-то есть и на нас смотрит! — прошептал Мамедов.
— Да кто здесь будет ночью шляться? — Сытин невидящими глазами несколько секунд разглядывал солнце, потом махнул рукой. — Честно скажу, даже я бы не стал! А то можно хрен знает кого встретить. Тебя, например. Или вообще меня. Прикинь, как я обосрусь, если сам себя в темноте встречу и не узнаю? Хотя, если узнаю, наверное, тоже обосрусь. Еще быстрее, наверное. Я, блин, очень часто это делаю. Я вообще очень последовательный. Как поем несколько раз, все, надо! А все ты! «Ешь грибы, раз на ниточку надеты, значит, грибы!»
Мало ли что тебе на ниточку натянут? Этим местным только волю дай! Кого я слушаю? Откуда у тебя в Дагестане грибы? Ты же мусульманин, на фиг. Что ты можешь знать про грибы? Надо было их курить! Тогда бы не переели. Садись давай на лавочку! — сладкая парочка вольготно устроилась на обломках дувала, ничем лавочку не напоминающих. После недолгого возлежания Мамедов лениво продолжил прерванную беседу.
— Почему?
— Что почему?
— Почему я дагестанец?
— Ну ты даешь? — удивился Сытин. — Я то откуда знаю? Маму с папой спроси.
— Мама у меня профессор, — глубокомысленно заметил Мамедов.
— Ну и хорошо! — покладисто не стал спорить Сытин. — Мама у тебя профессор-дагестанец.
— Нет. Просто профессор и все! Мы с ней даже и не выезжали никогда из Москвы.
— Значит, папа у тебя дагестанец. Фамилия у тебя дагестанская, — решил Сытин.
— А папу я не видел никогда! — вздохнул Мамедов. — Он военный был. Меня матери сделал и уехал в Забайкалье. Там и сгинул, да с таким тарарамом, что меня злые зеленые человечки хотели в суворовское училище для опытов забрать! Типа, стране нужны такие безбашенные отморозки и их потомство! Типа, в Забайкалье опять открылась вакансия капитана Мамедова. Но мама им чего-то нехорошего руками сделала и злые зеленые человечки от меня сразу отстали.
А потом, выхожу из института, а они как прыгнут! Чем-то сзади по башке дали и в десант зачислили, говорят, добровольно. Потом уже и руки развязали. И с восемнадцатилетием поздравили! Все может быть. Не помню. Даже название института забыл! Помню, что второй курс, и специальность «квантовая механика». И еще девушку одну помню. Лариса зовут. Не помню почему, но очень я хочу ее увидеть!
— А, а я думал, ты дагестанец. На вот, грибок пожуй, — заботливо предложил Сытин.
Оба собеседника, как две странные статуи Будды, мобилизованные в армию, были увешаны связками из черных кусочков, действительно отдаленно похожих на грибы. Сытин оторвал один от своей связки и угостил Мамедова. Мамедов тоже оторвал от своей и угостил Сытина. Оба задумчиво пожевали и запили из бутылки с коньяком.
— Почему? — продолжил размеренную беседу Мага.
— Блин, что опять «почему»? — встрепенулся Сытин.
— Почему я дагестанец?
— Потому что ты, бешмет, по-русски не понимаешь, и только по-ихнему говоришь! Язык ты откуда знаешь?
— Да я его и не знаю! Меня даже Давлетшин не понимал, а он вообще татарин. Это ко мне еще на карантине особист приставать с грязными намерениями начал. Ну, думаю, я и так в разведроту могу загреметь. А если с особистом снюхаюсь — все. Жди меня рейдовая разведка в каком-нибудь экзотическом Забайкалье, а мама и Лариса не ждите. Вот я у него в кабинете дуру и включил. Типа «нихт ферштен», «но компре муа» и так далее вплоть до «моя твоя не понимай». Не знаю, поверил или нет, но, падла, отстал. К вам сослал, еще ухмылялся, мол от судьбы, Магомед Мамедов, не уйдешь. Накаркал!
— Блин, Мага, теперь и мне кажется, что здесь кто-то есть, — шепотом вдруг сообщил Сытин.
— Тебе хорошо! — вздохнул в ответ Мамедов. — Тебе только кажется. А я, прикинь, вообще уже минут двадцать вижу каких-то глюков. Вон, видишь, за столом сидят?
— Мага, а вдруг это не глюки ни фига? — спросил Сытин, сосредоточенно разглядывая сидящих за столом.
— А что же это еще может быть? — удивился Мамедов. — Откуда здесь стол, сам-то подумай? И кто бы их с такими харями за стол со скатертью пустил. Куда фейс-контроль в этом клубе смотрит… Гопники какие-то стремные! Нет, Ваня, это глюки!
Парочка стала еще более пристально рассматривать лорда, Посредника и рыцаря, опознанные как глюки. Лорд немедленно решил навести порядок.
— Эй, бойцы! Ну-ка быстро прекратили думать и марш ко мне оба!
— Точно, здесь кто-то есть! — удивился Сытин. — А ну, выходи! Пока не началось!
— Оставьте их, лорд, — посоветовал Посредник. — Они не адекватны, но практически безвредны. Это знаменитые грибы хоббитов действуют. С чего, вы думаете, старика Фродо так перло по всему Средиземью? Чего, вы думаете, старый маразматик Гендальф терся возле них? Их теперь долго не отпустит.
— И, что, если кого-то прет, так сразу война кончилась? — съязвил Леха. — Они же сейчас ни на что не способны. А мне с ними еще куча дел предстоит!
— Вы бы, лорд, пока они такие покладистые, пользовались моментом! — посоветовал рыцарь. — Их бы и зарегистрировать не мешало. А то когда прежний Буба всех оптом мобилизовывал, эта парочка где-то ныкалась, я так понимаю. Так что формально мы видим перед собой не орков, а российских десантников, достигших логического финала своего морального разложения. В смысле, в дугу никаких!
И чем больше я с ними общаюсь, тем меньше мне хочется обратно к магистру на доклад. А то он сразу меня начнет спрашивать, почему на подотчетной территории некроманты пятнадцати лет от роду бесчинствами занимаются!
Да почему местные религиозные фанатики под воздействием грибов предали лютой смерти корреспондентку СиЭнЭн, и, по совместительству, сотрудницу Интеледженс Сервис Джейн Сыротяпкину.
Растерзали эльфу вместе со съемочной группой зеленых беретов! Что я им скажу? Что год назад какой-то псих с высоты Слепая сбросил в реку полторы тысячи трупов? Точнее, не совсем трупов сначала, а вполне себе сначала живых, но раненых. Вот и наложилось все одно на другое… Река горная сама по себе источник магии. А тут еще и массовые убийства. В мальчишке, кроме хоббитских, были еще и гены некроманта. Вот сирота и пошел по наклонной плоскости.
А тут еще эта самка эльфийская, да, падла, течная. Так у кого хочешь башню сорвет. Это же голимый эндорфин с афродизиаком. Он своих односельчан нечаянно под ментальный контроль взял да и натравил на эльфу. А я, блин, тварь шальная, ему голову сапогом по стене размазал. Чисто из гуманизма!
Боря резко вскочил. На его глазах стали заметны крупные слезы. Но ноги его подкосились, он снова рухнул в кресло и, схватив со стола бутылку с вином, откусил горлышко вместе с сургучной нашлепкой и пробкой, выплюнул и влил в себя ее всю. Его тут же снова скрутило и он, свесившись с кресла, предался физиологическому процессу.
Миша Рубан оказался вполне воспитанным человеком. Он сделал вид, что Боря ничем таким не занимается. Он продолжил, как ни в чем ни бывало:
— Да, господин лорд! Прямо даже не знаю, как нам быть. Твердых правил на такой случай нет. Мне не известно, обязательно ли должен вновь принятый в Игру быть в сознании. Может, попробуем, только тогда они сами не смогут себе ник подобрать. Может, сам им имена подберешь?
— Еще раз назовешь меня «господин лорд», грохну на хрен! — предупредил Леха. — Не для того мой дед с белогвардейцами сражался, чтобы внука господином называли! Называй просто лорд.
— Ну да? — Миша был удивлен. — А твой дед, в натуре, участник гражданской войны?
— Да хрен его знает, — Леха рассеяно пожал плечами. — Вполне возможно. Если он в те времена жил, то без него эта кровавая карусель обойтись не могла. Если я его внук, то и он был орк. А орки там, где самое пекло. Да и цвет стильный красный. Вполне в орочьем духе. Так что, скорее всего, участвовал. И не просто участвовал, а от всей души. Хотя мог и не за красных. Даже наверняка. Если бы за красных, фотографии бы остались. Хотя бы могила. Тем более, не смей называть меня так. В честь души его неизвестной мятежной зови меня просто Батько!
— Мило, — с осторожным сарказмом заметил Посредник. — Мне-то, в принципе, все равно. Батько так Батько. Точно знаю, что на моей Игровой площадке ни один орк под этим ником не зарегистрирован. Могу вполне зарегистрировать. То есть изменения внести. А если там, где будешь завтра, кто-то на этот ник права заявит, прибавишь к нику титул «Южный» в честь площадки, или грохнешь его на фиг. Только не уверен, что смена имени лорда будет правильно воспринята твоими орками.
— Да мне пофигу.
— Ну, а мне-то тем более пофигу! — Посредник осторожно постучал по уцелевшему фужеру ножом. Заспанный упырь, Леха не понял, тот же или просто похожий на прежнего, расторопно принес ноутбук. Рубан не торопясь выбрал место на столе, включил компьютер, подождал.
— О, молодцы гномы! Уже сервер работает. Так я регистрирую тебя как Батько? — Леха кивнул. — Хорошо. Будешь ты теперь Батько, лорд Буба. Данные я вбил. Карта будет готова только завтра, получишь ее на новом месте. Как этих доблестных воинов будем обзывать?
— Да чего мудрить. Сытин и Мамедов.
— Сытин, как ни странно, занят… А имя капитана Мамедова зарезервировано навечно за одним героическим лордом, сложившим голову при смутных обстоятельствах. Это у орков высшее признание доблести. Такого удостоились от силы сотни три. В том числе Степан Иванович Разин. И Емельян Иванович Пугачев. Короче, занято! Может, ты у них спросишь?
— А, Мага! Они говорят со мной! Я слышу голоса! Это духи травы пришли мстить за своих сожженных товарищей. Нам трандец! — поняв, что к нему обращаются, просипел Попович.
— О! Же свьи пардоне муа мезерабля растакая. Какая не парлевушная тля кругом! — с пониманием отозвался его вечный спутник.
— Да, насчет спросить я погорячился. Может, у них какие прозвища были? — с надеждой спросил Миша.
— Блин, Батько! — вмешался в разговор пришедший в себя рыцарь. — Я вот что подумал! Если вы даже это к себе в орки берете… Вот и я решил из Ордена дезертировать к чертовой матери.
А то заколебут вопросами теософскими! Хочу орком быть! Очень уж у вас эмоциональная схема лояльная к пользователю. Если сейчас не убили, то не парься и балдей! Между боями просто курорт. И детей убивать я больше не хочу, хоть бы и некромантов! Если ты мне такой приказ дашь, я тебя грохну и сам в лорды выскочу. Я честолюбивый и опыт по лордам есть! Возьми меня, Батько, в орки. Не пожалеешь! Я тебе личным телохранителем, как волк тому лорду, буду!
— Да хрен с тобой! — величественно провозгласил лорд. — Будешь «Рыцарь», для краткости «Рыц». А этих двоих, не парь меня, Миша, пиши одного как «Тот», а второго «Этот». Сто пудово эти ники не заняты. Ну, можешь примечание добавить, что один, что побольше, Попович. а второй Мага.
— Вообще-то перебегание из Расы в Расу не приветствуется, — заметил Посредник, обращаясь к Боре. — Но и препятствовать права не имею. Просто бывший тамплиер, снимаю с тебя половину накопленной экспы и будь орком. Плюс полтинник за регистрацию… Ник устраивает?
— Я как на этих красавцев, Того и Этого, посмотрю, мне такие вещи теперь по барабану. Я, в натуре, орк! — Боря удивительно твердым шагом отправился к сладкой парочке, по грибы, так сказать.
Через несколько минут он уже общался с ними на одном крайне неразборчивом и бессмысленном языке. Судя по их общей жестикуляции, говорили о науке и космонавтике. Во всяком случае, истолковывать жесты Этого Мамедова иначе, чем схематическое изображение принципов квантовой механики, не позволяли приличия. Рыц тоже старательно показывал Тому Сытину Поповичу Большую и, судя по жестам, нетрезвую и кокетливою Медведицу. Приближающейся полдень их совсем не смущал. Они были счастливы.
Миша и Леха остались за столом одни. Проворный и заспанный упырь поменял посуду и подал Рубану бокал апельсинового фреша. Леха принял стакан коньяка. Общее настроение резко улучшилось. Издалека послышался гул приближающейся армады вертолетов. Это летели ожидаемые Посредником М-гномы.
— И, что, они совсем следы заметут. Типа меня и никого тут и не было? — лениво поинтересовался Батько.
— Совсем, — согласился Посредник. — И ни тебя, ни высоты, ни заповедника «Мягкие Норки». Ничего этого никогда не было. Да им не привыкать, они не то что человека из истории, они страны стирают! И из истории, и вообще с глобуса… После них тут останется только флора и фауна. Причем гораздо лучшего качества, чем первоначальные. Ты платишь, а я посоветовал им не экономить.
— Как-то странно. Жил себе, не тужил. Не сказка, но жить можно. А пришла ваша Игра и все. Меня нет. И ничего, что было моей жизнью, нет. Я не жалею, не думай. Жалеть-то и не о чем, но, как-то странно — Игра сильнее реальности.
— Да ты не грузись, лорд, по первости у всех башню клинит! Все начинают искать границы между Игрой и реальностью.
— А, что, нет границ?
— Между Игрой и реальностью границ нет потому, что это одно и тоже, — сообщил Посредник. — Но полно границ между Игрой и другими играми.
Вот, например, армия. Взрослые мужчины собираются и ночуют вместе. Носят одинаковую одежду и строят из себя простейшие геометрические фигуры. Сами себе задачи ставят и сами решают, выполнили они их или нет. И все время выясняют, кто кого на смерть отправит. Что это, если не игра?
Толька наша интересней и не такая кровавая. То же самое и брокеры. Люди собираются в стаи, назначают правила и соблюдают их… Очень скоро ты заметишь, что большинство, не знающее про Игру, на самом деле ничем иным и не занимается, все только играют! Почти все важные и значимые для всего человечества процессы на поверку оказываются пустыми жестокими играми. Ты станешь видеть и поймешь, что старый норный гном Дарвин, запуская в мир дезинформацию, не так уж погрешил от истины.
— Дарвин-то тебе чем не угодил? — хмыкнул Батько.
— Да так, не люблю я гномов… По Дарвину получается, что человек — это высший примат, умеющий пользоваться инструментами и помешанный на насилии.
— И что, не так разве?
— Да все так, только сюда нужно добавить способность играть и алкоголь, — уточнил Посредник.
— Алкоголь внутрь я добавлю с удовольствием. А разговоры твои умные для других прибереги. Я ведь только сегодня родился. Я просто жить хочу. Не в смысле выжить, а в смысле ЖИТЬ.
И Игра мне ваша очень подходит. Главное, что в этой Игре победителей просто отличить от побежденных. Победители дышат!
К тому времени, когда армада эскадрилья Посредника начали подниматься воздух, атаман Батько был уже заметно пьян.
Тот, Этот и Рыц окончательно погрязли в обсуждении судеб галактики, так, что без Гордона не разберешь. Вышколенным Мишиным упырям пришлось настойчиво помогать им погрузиться в брюхо винтокрылого монстра. Сдать оружие новорожденные орки отказались мягко, но категорически. Все они дышали неровно и прерывисто, как дышат возбужденные и усталые люди. Как дышат победители.
За ними ветер быстро развеял все следы пепла и убийств, и раньше, чем спустилась ночь, уже никто бы не мог точно сказать, где именно стояло укрепление на высоте, где аул, да и сама высота Слепая растворилась среди гор.