Глава одинадцатая.
Из сожаления его вывел знакомый голос. Очень вовремя. Капитан Колесников так расчувствовался, что почти хлюпнул расплющенным, кривым, ломаным, воздушно-десантным носом.
- Батюшка, а чего это вы на полу? Да еще и связанный? Вели себя, ай – ай – ай, плохо? – Раздвинув все вокруг себя могучими плечами, в кубрике возник подполковник Гнедых собственной персоной. За глыбой его тела угадывалось присутствие старшего лейтенанта – юриста.
- Принесла нелегкая. – Раздалось ворчание с пола.
- Здравия желаю. – По уставу бодро приветствовал начальника капитан Колесников и понял, что чувствует себя очень глупо.
- Девяткин. У нас на КПП стоит, кто ни будь или все за водкой подались? – Раздался хриплый возмущенный шепот прапорщика.
- Здрав будь, лорд – воевода. – Хором, как будто тоже по уставу, поприветствовали его контрабасы.
- Чтоб тебе пусто было. – Вроде бы себе под нос, но достаточно громко, произнес Боря.
- И вам всем того же. – Ответил на приветствия подполковник, и обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. Взгляд остановился на Боре. – Знаю всех, кроме этого хмыря бородатого. Ты гном?
- Какие вы здесь все грубые. – Возмутился Боря. – То гномом обзовут, то орком. Да человек я! Хуманс по вашему.
Леха подумал, что у Бори во внешности было что-то очень раздражающее орков. Он и сам уже чувствовал к рыцарю необъяснимую антипатию.
- А что, орком тебе быть западло? Слышишь старлей? Барин брезгуют нами. Вшей подцепить боишься? Орки ему плохая компания.
- А кому вы хорошая? – Угрюмо отозвался невидимый из-за подполковничьей туши старлей. – По мне, так век бы вас не видел, не заплакал бы. И вши, не вши, а личной гигиеной вы себя не слишком изнуряете. А у Колесникова скоро мандовошки в бороде заведутся. С новолуния не бреется. Я, как срок отбуду, и близко к вам не подойду. Очень уж вы меня задолбали своей жаждой деятельности.
- Но, но. Волчара, забываешься. Тебе еще семь лет у меня находиться. Ишь, разговорчивый какой стал? Ты бы с посредником так разговаривал, а не инстинкты нездоровые проявлял. Поймать и надкусить.
- Посредника заел? Ух, ты, уважаю. – Боря попытался, было протиснуться мимо Гнедых и пожать старлею руку. Юрист эту идею не одобрил и смерил рыцаря таким взглядом, что всем стало понятно, рукопожатия не доставляют ему удовольствия. Боря смутился. – И что сейчас дают за посредника?
- Что, что. Попробуй - узнаешь.
- Да ты не дуйся. Я же не просто так, из любопытства. У меня конкретный интерес. Мне с ним на днях общаться. Вот бы и с альтернативой познакомиться, просто в целях расширения кругозора.
- Да не так чтобы совсем хана. Ну, пол экспы списывают у семьи. Обнуляют счет у семи поручившихся и тебя лет на восемь объявляют орком.
- И, правда. Не очень круто. – Карагодов проявил заинтересованность. – А экспу за него не начисляют, наверно. – Все присутствующие посмотрели на старшину. – Да вы что? Просто подумалось.
- Ты, боец, лучше не думай. – Выразил общее мнение лорд – воевода Гнедых. – Один думал – привык. Теперь мается. Пусть гоблины думают, у них голова крепче, и с парашютом они не прыгают, потому что на них сбруя не застегивается. Держи себя в руках, мыслитель.
- Не пыли, лорд. Мне ты не князь. Я и ответить могу.
- А чего же ты сразу не сказал, что здоровьем рискнуть решил и звиздюлей горячих жаждешь кучу огрести. Вот глупый орк, хочет и молчит. Налетай, подешевело.- Азартный подполковник сжал кулаки, но руки пока не поднял. Юрист за его спиной подобрался весь, как кобра перед атакой.
- Грязно у тебя как, капитан. – Отец Михаил поднялся с полу и сел за стол, отряхивая рясу. – И дневальный оборзел в конец. На полу чего только не валяется, спички всякие, волос, вроде даже бабий.
- Бабий? – Подполковник оживился и повеселел. – Интересно, а нам вчера как надавил на жалость. Баб нет совсем, бухло на исходе, звоните Шойгу, пусть выручает, как умеет. А ты, гномья морда, в плен попасть успел. Ну и что, будешь еще себя самым умным считать? Раскусили тебя мудрые орки. Я вчера, чуть со смеху не помер, когда ты своими маяками капитану сигналил.
- Ну, допустим, не орки меня раскусили. А чего ты своего капитана в Игру не ввел? Такой важный объект, а командир Вовчик. – Продолжая приводить в порядок рясу, проворчал Отец Михаил.
- Потому и не ввел. Вовчик раскладов не знает, интересов собственных не имеет. Какие от него могут быть сюрпризы. Пашет себе и пашет, как японский дизель.
- Ну, тут то ты конкретно пролетел, лорд воевода. Сюрпризов тебе твой Вовчик наготовил, как конь лопатой. Еще не известно, как ты их все разгребешь? – С сомнением спросил Отец Михаил.
- Да уж. Сюрприз он мне приготовил душевно. Кто же знал, что он натуральный орк. И все равно, могло быть и хуже. Ведь от Игроков не известно чего ждать. Вернее известно. Куда его ты не целуй, все время губы в жопу попадают. Только успевай поворачиваться, с какой стороны говна лопата прилетит. Со всех сторон и летит. А как мертвечинкой запахло, так и слетелись все коршуны. И каждый будет свое гнуть. Или хотя бы другим мешать. Все, трандец теперь Слепой.
Как вы все, однако, быстро слетелись. И наш заклятый друг Хрипун своих шестерок сюда послал, и гномы подсуетились мигом, и даже, матерь божья, тамплиер, куда без них. Игумнов давно у меня в разработке был, теперь понятно, кто особиста нашего до икоты запугал и на стакан посадил. А вот бородатый кто такой, почему не знаю? Может ты, все-таки гном, а?
- Нет, я не гном.
- А почему?
- Что, почему?
- Ну, не гном ты, почему?
- А ты почему?
- Ах ты, гнида лазаретная нестроевая. Ты это кого сейчас гномом назвал?
Боря и Гнедых сцепились яростными взглядами. Рука подполковника плотно охватила рукоять огромного мачете, рыцарь принял замаскированную расслабленную стойку и тоже старался выглядеть максимально ужасно. Кажется, опять в тесном кубрике назревало кровопролитие.
- О, извините, я, кажется не вовремя. У вас тут день большого бубна намечается? – В дверном проеме показалась голова еще одного персонажа.
Леха узнал в нем вчерашнего капитана с романтическим позывным Конго. Теперь стало заметно, что Конго говорит с легким прибалтийским акцентом, сильно растягивая гласные. Все посмотрели на вновь прибывшего. Его присутствие сильно всех напрягло.
Он и сам не старался выглядеть душкой. Лицо его выражало надменное презрение и явную угрозу. Леха заметил, как все, кроме Отца Михаила и самого Лехи, напряглись. Внешне капитан Конго выглядел вполне нормально. Даже более того. На фоне остальных он явно выигрывал. Форма полевая, снаряжение полное, но выглядит как на рекламном плакате контрактной службы. При этом, что-то в его внешнем виде напрягало и как бы даже отталкивало. Хотя был он, в отличие от большинства присутствующих, подчеркнуто трезв, выбрит и подтянут. Но это именно его присутствие производило на остальных беспокоящее действие. Примерно, такое как наличие пьяных скинхедов с топорами в синагоге.
- Извините за беспокойство, господа! Когда вы закончите стучать друг другу в бубен на точность дальность и скорость мне ждать некогда. Я хотел узнать, Монсеньёр. Мы в этом году что-то с эльфой делать собираемся? До захода солнца два часа. Я должен знать, за рекой будет еще кто-то, кроме моих ребят, или работаем, как обычно?
Подполковник обратился к священнику, или уже наверно к гному.
- Блин, Миша, ты бы друзей своих держал на привязи, а? А то кто, ненароком, и кол осиновый заточить может, так, чтобы было.
- Это не полит-корректно и малоэффективно. К тому же просто глупо. Вы, лорд-воевода, расист. Кстати, раз уж вы так плохо в школе учились сообщаю, осина здесь не растет. А за попытку геноцида я могу употребить вас по прямому назначению, хотя вы и очень испортили свою печень и выглядите неаппетитно. Со мной еще пятеро, и все они очень хотят сильно кушать. Вы все очень хороший разнообразный рацион. Мы парни неприхотливые, к тому, если бы вы знали, как очень сильно приелись эльфы.
Единственный, кто не проявил неприязни к Конго, был старлей юрист. Он, наоборот, как будто немного расправил плечи и несколько расслабился.
- Эх! – Выдохнул юрист. – Мне бы ваши проблемы! А осина здесь точно не растет?
- Нет, не растет. Мы выясняли. Здесь очень здоровый климат. Ни осин, ни малярии.
- Да я посмотрю, вам здесь просто благодать. – Вмешался в разговор подполковник, поправив ремень и выставив рукоять мачете на всеобщее обозрение. – Может, вы родне в Россию напишите, как вам здесь хорошо. Всемирная здравница и земля обетованная в одном флаконе. Пусть все сюда валят. А то развелось вас. Как гномов. Дышать тошно.
- А вы бы и не дышали, господин подполковник, хотя бы в мою сторону не дышите, амбре у вас, знаете ли не дживанши совсем. – Конго был сама любезность, если бы во время своей речи не расстегнул, ненавязчиво, кобуру на поясе. Кобура была старая немецкая, желтая и лоснящаяся. В таких обычно носят «парабеллумы» или «вальтер».
- Да вам со старлеем волю дай, так и будет! Никто, кроме вас дышать не будет! С голоду сдохнуть не боитесь, или на вовчиков опять перейдете?
- Как мило, вы о нас заботитесь. Я тронут. Можно я немного поплачу от умиления. – Конго рожу состряпал любезную, но было ясно, что он издевается. Был он готов и к другому повороту событий. Кончики пальцев опустил в кобуру.
- Поплачь, поплачь. Глядишь сдохнешь. – Милостиво разрешил лорд-воевода.
- Мне начинает казаться, что мне здесь не рады. Жаль. Жаль, что мне на это наплевать. У меня своя работа. – Конго победно глянул на Гнедых и обратился к Отцу Михаилу. – Монсеньер, мы начинаем?
Внимание всех тут же переключилось на Отца Михаила. Он был бледен. Только теперь Леха Колесников понял, что скрывается за этими дурацкими перебранками. Он кожей ощутил, до какой степени взвинчены эти вооруженные неврастеники, склонные все вопросы разрешать насилием.
Все они давно и сильно ненавидели друг друга, и только общая опасность заставляла их действовать сообща. Их держал в своих цепких лапах лютый липкий ледяной страх. Леха попытался представить, что могло напугать одновременно и Игумнова, и Ваську Карагодова, и НШ.
Вещи на ум приходили одна отвратительней другой. От этого ему стало плохо и очень захотелось выпить. Отец Михаил тем временем обратился к Конго.
- Не хорохорился бы ты, Юстас. Не хуже моего знаешь, что одни мы не справимся. Вчера она была одна и не ждала нападения, и то, еле кости унесли. Эльфы, такой паскудный народ, пока живого убьешь – наплачешься, а уж мертвого … С мертвыми вообще общаться трудно. А сегодня там и вовсе труба. Если ты, из своего этнического представления о благородстве смерть геройскую принять решил, то Балин с тобой. Но нас пожалей. Нам только твоего зомби не хватает.
- Зомби!? – Игумнов поднялся на койке и тут же рухнул обратно.
Отец Михаил извлек, откуда – то, Леха опять не заметил на рясе никаких карманов, зажигалку и сигару. Долго возился, прежде чем закурил. Все это время все молча внимательно следили за ним.
- Да, хлопцы, зомби. Самые натуральные. Не буду скрывать, положение самое поганое. Не смею расспрашивать, но уверен, что перед каждым из нас семьи поставили задачу сохранить действующий пост на высоте Слепая. Кто и почему поставил задачу так, дело десятое.
Уверен, что приказано было сохранить любой ценой. Поздравляю. Вот мы то и есть эта самая цена. Мы и еще пол сотни желторотых пацанов. Больше просто некому. Вы все знаете – некроманты не отступают от намеченного и логику их нам живым не понять. Если только Юстас имеет о ней какое-то представление. Хоть и дальняя, но все - таки родня. Уже любому гоблину понятно, что произошло на той стороне. Так что, мы с Юстасом идем по любому.
У нас других вариантов нет. Если мы будем действовать сообща – наши силы вырастут. Тоже – так себе вариант. Дохлый скажем правду, вариант. Но жизнь не сказка, про Чапаева. Не прилетит добрый волшебник в подозрительно голубом вертолете и эскимо на халяву не даст. Мы все уже большие мальчики и приторно добрых дяденек в голубых тонах уже не волнуем. Хотя вертолеты будут, я договорюсь. Ну, так как? Будем действовать вместе, или каждый сам за себя, как вчера?
- Вот не знаю, кто как, а у меня есть такое подозрение, что, сука, гном нас всех и без всякого эскимо использует в своих сугубо гнусных целях. – Подполковник с большим трудом втиснулся на ящики рядом с Отцом Михаилом и раскурил свою сигару.- Никогда не думал, что это скажу, но гном дело говорит. С кем только не сойдешься от Родины в дали. Умирать мне очень не хочется. Вроде и не очень давно живу, а вот привык как – то.
Но гному руку пожать и в отношения с ним вступить инстинкт не позволяет. Такое складываться впечатление, что Г.Н.О.М. банк нас всех бесплатно нанял. А другого выхода не вижу. Я с тобой гном. А со мной вот эта чуда природ в погонах старшего лейтенанта и еще целый грузовик отборных орков из разведроты.
Они, после того как вчера в глухой форшмак устряпались по самое не балуйся этих зомбей готовы голыми рукам, хоть пилочками для ногтей затыкают. Они сейчас в таком душевном настрое, что хоть кого крушить готовы. Им сейчас не то, что зомби, им сейчас ни дракон, ни феникс, ни танк не попадайся. Загрызут. Голову против часовой восемь раз провернут, а потом над тем, что осталось самые низменные инстинкты, проявят в составе устойчивой группы. Они сейчас от всей души хоть кому с чувством пролетарской ненависти, чем ни будь корявым в глаз залепят и сдохнут с чувством выполненного долга и глубокого удовлетворения. Я пойду с тобой, гном. Глядишь, и моя пуля тебе достанется. Я, говорят, везучий.
- И я пойду. – Старшина Карагодов бешено сверкнул глазами. – Со мной двое, но они готовы умереть как настоящие орки.
Боря вздохнул, как будто дождавшись своей очереди, и сказал.
- Ну и меня уговорили. Подозреваю, что мне не поздоровиться когда всплывет, с кем я заключил союз во имя божьего дела. Особенно меня Юстас пугает. Во всех смыслах этого слова. И, подозреваю, что не одного меня. Колоритный такой упырь. Порода чувствуется. Но Тампль и не такое видел. Великий магистр пятнами пойдет по нимбу, но если бог даст, не сдохнет.
- И я пойду с тобой рыцарь. – Игумнов сделал попытку сесть. Боря его остановил. – Лежи уже, мечник. На ближайшую неделю ты отвоевался. Лучше молись за нас грешных. И на связи будь. Если что. Держи при себе телефон. Мне пока он не нужен. Если за час до рассвета некромант будет жив – звони, сам знаешь куда. Жалко, конечно, но что поделаешь, другого выхода у нас нет. Кроме этого ничего не остаётся.
Все замолчали. Как это часто бывает в сугубо мужских компаниях, чтобы скрыть волнение и натянутость паузы все кроме юриста и Юстаса, закурили. Леха поддался стадному эффекту и тоже закурил. Он заметил, что старлей и Конго табачного дыма не выносят.
Леха пытался понять, что ему делать, как восстановить порядок во вверенном ему подразделении и понял, что совершенно не хочет этого делать. Наоборот, ему очень интересно, чем закончится эта история.
Он понял что запутался. С одной стороны капитан Колесников понимал, что все это просто не может не быть бредом. Он понимал, что его окружают матерые вояки прошедшие все, кроме медных труб. Просто все эти надежные и выносливые как автомат Калашникова ребята были до потной оторопи напуганы.
С другой стороны новорожденный орк начал шевелиться в Лехином сознании. Он еще был слишком новорожден, чтобы ясно выразить свои желания, но, несомненно, хотел принять самое живое участие в назревающей забаве более взрослых орков.
Колесников глядел на Карагодова. Василий курил. Был он собран, напряжен и отрешен. Как любой боец, ждущий схватки в которой он не может победить, и не победить не может, права не имеет. Был Карагодов тих и светел. Совсем орк Резец был непохож на того Ваську Карагодова, которого Леха знал уже вторую войну. В позапрошлом году, на другой еще войне попал Васька в плен. Естественно по пьянке. К своим явился через двое суток и не смог объяснить, где он был, что делал, где его китель и кепи, и как это он умудрился в одиночку изрубить девять вооруженных до зубов человек в куски одной саперной лопатой, которую у них же и отнял.
Пару месяцев назад, когда местные крестьяне, уроды, на рынке зарезали бойца из Васькиного взвода тот явился на рынок в трусах броне, пене для бритья на морде и начал стрелять. Как образцово показательный десантник в тире. Сухо и расчетливо, не спеша. С двух автоматов, одиночными. Один выстрел – один мертвец. Теперь наши на рынок ходят без проблем. Только продавцов из под прилавка достать надо. А то просто так с прилавка еду брать западло для российского миротворца.
Был старшина Васька Карагодов в бою лих, свиреп и буен. Теперь понятно, что это бурлила в нем густая темная орчья кровь. Теперь он был иным. И Леха, наконец, понял до какой же степени Васька матерый вояка. Ему стало очень его жаль, он понял, что очень расстроиться, если Ваську убьют сегодня.
- Ну, что, смертнички? – С издевкой провозгласил Гнедых. Все трагизмом момента прониклись? Если да, то может хватит в этой душегубке торчать? Колесников о кондиционере не позаботился, жадина, а старшие офицеры и вольнонаемные священнослужители вынуждены сидеть и потеть как простые капитаны. А в беседке и места больше и воздух там чище. А то здесь дышать противно. От упырей не пойми чем, пахнет. Как будто нам волчатины мало.
- Как я понял, кворум собрался. Теперь вас семеро, даже с перебором. – Подал Колесников голос. – Меня же регистрировать собирались.
- Да плюнь ты на это, капитан. – Подполковник уже направился к выходу, не ожидая утвердительных ответов на свое предложение, и задерживаться из за Лехи не собирался. Учитывая его габариты, выбора у остальных просто не оставалось. – Хрен с ней, с регистрацией. Мы же не в городе-герое Москве. Сейчас просто стало не до этого. Если завтра живы, будем – зарегистрируем тебя. Если нет, вечный огонь на могиле неизвестного орка горит по всем. Чего бы ему и по тебе не погореть. Огонь добрый, ему не жалко. Не будь формалистом, тебе не идет. Проще надо к жизни относиться, проще, ты же орк!