Ей далеко за сорок. Выглядит потрясающе. Молоденькие поэтки, вьющиеся вокруг неё, шансов не имеют. Сегодня, впрочем как и в любой, литературный вечер, мир вращается вокруг неё. Она смотрит на этот мир снисходительно, принимая как должное: внимание, восхищение, комплименты.
Мне интересно. Я много о ней слышал, её читал, но вижу впервые. Аркадий Михайлович, пригласивший меня на этот вечер, нервно теребя полу вельветового пиджака, каждые пять минут повторяет: "Сейчас, сейчас. Я Вас ей представлю".
Я не тороплюсь быть представленным "живому классику". Мне и отсюда её хорошо видно.
Присутствующие на встрече поэты, один за другим, подходили к микрофону, читали написанное, кто по памяти, кто по бумажке, аплодировали, пили вино и ели маленькие бутербродики, наколотые на разноцветные, пластмассовые сабельки.
Каждый,отходивший от микрофона, бросал взгляд в её сторону, пытаясь понять "понравилось-не понравилось". Но что-либо понять было сложно, всё происходило, как бы, помимо неё, хотя вот он, руку протяни, декламант.
Аркадий Михайлович подтолкнул меня к микрофону: "Ступайте, прочтите, то, про Арбат...и ещё, что-нибудь про Москву...она обожает про Москву!", а сам протиснулся поближе к ней, склонился знаком вопроса и стал что-то шептать ей на ухо.
Я взял микрофон и громко, с выражением прочёл. Зал отозвался дежурными аплодисментами.
Аркадий Михайлович, выпрямившись, ударил в ладоши и обратился к "центру маленькой вселенной":
-Ну как вам?
Она посмотрела на воспрашающего, взглядом, содержащим вопрос: "О чём это Вы?"
Аркадий Михайлович, добрая душа, продолжал настаивать:
-Ну как же, скажите автору хотя бы несколько слов!
-Был бы автор талантлив, как Гумилев,... но, увы. Так, что не о чем здесь говорить.
Я, отходя от микрофона, с иронией произнёс:
-Да автор, вобщем-то и не претендует. Однако, хочется заметить, что дающая характеристику, то же далеко не Ахматова.
Люди находящиеся в помещении замерли. На лице Аркадия Михайловича отразился ужас. На её лице злоба смешанная с недоумением.
Ко мне приблизился молодой человек, который весь вечер находился рядом с ней:
- Сударь, - громко произнёс он (мне показалось, что через мгновение, мне в лицо полетит перчатка и меня вызовут на дуэль), - я предлагаю Вам принести публичное извинение, за грубость, проявленную..., - и замолчал.
Я посмотрел в яростно горящие глаза стоящего напротив почитателя её таланта. Обвёл взглядом присутствующих, застывших в ожидании и произнёс:
- Да, неудобно, как-то, получилось!
Затем, подняв очи горе, добавил:
-Извините, Анна Андреевна!