Сумерки тихо опускались на гавань Менетил. Фолгар и Дэвостер сидели на пристани. Острым коротким кинжалом Фолгар вырезал замысловатые вензеля на своем тотеме. Дэвостер мерно болтая ногами, изредка кидал камушки в проплывающие у поверхности воды стайки рыб. Прохладный сырой воздух изредка пробирался под доспех и Дэвостер ежился.
- Фолгар, - как-то спокойно обратился Дэвостер к шаману.
- Да, - не отрываясь от занятия, ответил тот.
- Знаешь. Мы пришли сюда, на Азерот чтобы встретится со славным Альянсом, смело противостоящим Легиону. Но чем больше я здесь, тем больше я вижу что понятия дружбы, помощи, выручки потеряны для многих представителей Альянса. Недавно я сражался с драконом, и бой шел очень плохо. На дороге я разглядел человека, кажется паладина, а может быть воина. Я окликнул его и что же? Он пробежал мимо. Он даже не оглянулся. Я уже думал что погибну, из последних сил я использовал силу, дарованную нам Наару, и кинулся в последний бой с драконом, когда откуда-то сбоку на дракона налетел, кто бы ты думал? Орк!
Фолгар внимательно слушал его, не отрываясь от ремесла. Было видно что он устал, но сидеть здесь ему явно нравилось – он отдыхал.
- Орк. – продолжал Дэвостер. – Это так называемое «отродье», это «зло во плоти», этот «лютый враг» кинулся в бой за меня как за брата. Он сражался так, будто был обязан мне жизнью. Он буквально вырвал меня из холодных и липких лап смерти. Он что-то сказал потом. Непонятное. Но я превозмогая боль вытянулся и поклонился ему с уважением. И он тоже отдал мне честь. Как боевому товарищу. «Орда»… Да какая же они орда? Они посплоченнее Альянса будут. И чести у одного орка побольше, чем у некоторых «паладинов». Не знаю я, чего мы с ними воюем. Ведь мы же жили в мире с орками…
- Все течет, все меняется, - сказал Фолгар, рассматривая результат работы. – Пойдем-ка, друг Девостер, в таверну. Холодно что-то становится. Да и в сон меня клонит.
- Пойдем, - прокряхтел Дэвостер, поднимаясь на ноги.
Таверна была погружена в полумрак. Двое друзей устроились поближе к камину, заказали выпить и поесть. Глотки вина и громового эля обжигали и согревали. Беседа ушла из русла философии и размышлений в гущу юмора и веселых воспоминаний. Засыпать на чистых простынях было необычайно приятно. Но это чувство продлилось недолго, потому как Девостер почти мгновенно провалился в сон. Из огромного и грозного воина, он в мгновение ока превратился в свернувшееся калачиком беззащитнее существо, мирно ворочающееся на двуспальной кровати. На другой он, к сожалению, никак не помещался.