Всклокоченная голова высунулась из пикапа.
— Эй, малышка, дуй сюда, дело есть.
Я оглянулась по сторонам, но никого рядом не было. Значит это мне. Вот именно этого мне только сейчас и не хватало.
Но, похоже, спорить — себе дороже. Я сделала пару шагов в сторону обладателя всклокоченной головы.
— Ну, чего тебе?
— Тут был бар «Свет и тень», куда делся?
— Я про такой не слышала. Ничего не путаешь?
— Не-а… Я, чё, похож на ненормального?
«Похож», чуть не выпалила я, но вовремя удержала свой язык. Обладатель всклокоченной головы походил на гориллу. «Надо же, как такие существуют? И кто сказал, что мы не от обезьян произошли?»
Эту улицу я знала хорошо. Каждый день я проходила по ней два раза: на работу и с работы. Но никого бара на ней точно не существовала.
— Ну, может, ты улицу перепутал. Я здесь бара не помню.
Собеседник потёр переносицу, почесал затылок, потом засунул свою голову обратно в машину и уже оттуда крикнул:
— Ну ладно. Может и перепутал. Но он был тут ВСЕГДА!
Пикап тронулся и свернул за угол. Я быстро пошла, от греха подальше. И всё могло бы на этом закончиться, если бы…
На следующий день, я возвращалась с работы, по обычному маршруту, который проходил по той самой улице. Шла медленно, голова была занята мыслями об отчёте, о налоговой и всякой прочей ерунде. До моего сознания стали долетать звуки музыки, сначала приглушённо, а затем ярче, громче и отчётливей. Я остановилась и прислушалась. Звук шёл из-за двери, на которой висела вывеска «Бар ‘Свет и тень’». Я, заворожено смотрела на дверь, на табличку, при этом пощипывая себя, для убедительности. БАРА ЗДЕСЬ ВЧЕРА И НИКОГДА НЕ БЫЛО.
Я толкнула дверь и, засунув голову вовнутрь, попыталась рассмотреть обстановку. Но зала не было, не было ничего. Был длинный коридор, в конце которого тускло светила лампочка.
«Ты об этом пожалеешь», сказала себе я и, переступив порог, начала движение к свету. Чем ближе я приближалась к источнику света и музыки, тем острее я чувствовала потребность войти туда. Вход в зал был завешен вуалью, которая напоминала туман. Я уже отчётливо слышала голоса и звон посуды.
Я замерла. Это была первая реакция на увиденное мной. По залу двигались тени. Они разговаривали, хохотали, пили и ели из теней тарелок и кружек. Звучала музыка, которая неслась из тени усилителя.
— Раздевайся, проходи. Там в углу свободный столик — сказала мне тень, подошедшего официанта и показала мне рукой на тень вешалки.
Я послушно сняла пальто и… повесив его на свободный крючок, тенью направилась в зал к столику в углу. Некоторые тени оборачивались мне в след, и это были в основном мужчины. Слава богу, природа формой меня не обидела.
—Что-нибудь выпьете, пока будете выбирать? — официант протянул мне тень меню.
— Принесите мне пива — не очень уверенно сказала я.
Меня не волновала суть происходящего, меня интересовало, почему я столько лет не видела этого бара.
Выпив стакан пива, заказав орешки, я слушала саксофон. Тень музыканта двигалась между столами. Мне было очень спокойно. Тени за соседними столами тихо переговаривались, некоторые продолжали посматривать в мою сторону. Но, не смотря на все издаваемые звуки, в баре было очень спокойно, все звуки то приближались, когда я начинала к ним прислушиваться, то отдалялись, как только я погружалась в свои мысли. Как будто на голову то одевали, то снимали наушники. Я чувствовала себя здесь своей.
Время текло в этом месте по своим законам, как — я не знаю. В какой-то момент лишь заметила очень знакомую тень всклокоченной головы. Её обладатель направлялся прямо ко мне.
— Малышка! А говорила, что не знаешь? Я же сразу понял, что ты из наших! А наши все знают это местечко, здесь самый клёвый свет. Правда?
— Правда — машинально ответила я. Мне очень хотелось спросить, а кто это наши, но я чувствовала, что и сама это знаю.
Из-за соседнего столика поднялись двое. Они были влюблены друг в друга, так как весь вечер не отворачивали друг от друга голов и не расцепляли своих рук. У них не было ни возраста, ни внешнего вида, они были просто — две влюблённые тени. Одна — мужчина, а другая — женщина. От каждого движения этой пары веяло любовью. Не разнимая рук, они двинулись к гардеробу. Мужчина подал женщине пальто, сам — одел шляпу и плащ. Появившаяся оболочка приобрела цвет, но не добавила и не убавила эмоций. Приобретя плоть, влюблённые исчезли за вуалью и растворились в тёмном коридоре.
— Это Валентин и Валентина — неожиданно сказал официант, который стоял возле нашего столика. — Они уже лет сорок каждый день приходят сюда. Сначала Валентин, а через пять минут — Валентина. Сидят за одним и тем же столиком около часа, и всегда уходят вместе.
— Здесь нет цвета.
— Зато здесь СВЕТ! Зачем тебе цвет. Он отвлекает от главного. Оболочка ни к чему. Вся сущность — вот она. Ты сидишь, женщина, и кому какое дело, сколько тебе лет, как ты выглядишь, во что одета. Ты просто — женщина. Ты пьёшь. Что? Да не важно. Ты женщина. Ты сидишь. Ты пьёшь. Это главное.
— Ты официант, ты обслуживаешь. Он музыкант, он играет — в тон официанту сказала я.
— Правильно. Есть звук, форма и движение. Но и это не главное. И они бывают обманчивы.
Тень официанта скользнула к барной стойке, а я тихонько направилась за одеждой. Мне очень не хотелось натягивать на себя оболочку, по которой встречают и судят.