"Отцвела и поспела на болоте морошка –
Вот и кончилось лето, мой друг!"
(Н.Рубцов)
========================================
Глава 1
---------
Доводилось ли вам пробовать китайские пельмени? Нет, не те, что подают в национальных ресторанах, которых немало уже появилось даже в не очень крупных наших городах – от Дальнего Востока до центральных районов России, а замороженные и упакованные в плотный полиэтиленовый пакет с надписями на жутком конгломерате русского и китайского языков. Сейчас, правда, таких "деликатесов", вероятно, уже и не отыскать! Но лет пятнадцать назад, в период бурной "капитализации" нашего, еще не так давно "рабочего и крестьянского" государства, их можно было без труда и по вполне приемлемым ценам купить в обычном "Универсаме" любого рабочего поселка где-нибудь на Дальнем Востоке или Крайнем Севере. Отличались они не только внушительными размерами, полностью оправдывая китайское значение своего названия - "медвежьи ушки" – но и обычными для блюд китайской кухни разнообразными пряностями и приправами, в изобилии добавляемыми в начинку. В процессе приготовления все эти специи создавали непередаваемый букет ароматов, вызывая обильное слюноотделение у любого, оказавшегося в пределах их досягаемости.
Андрей разорвал пакет и принялся аккуратно выкладывать на раскаленную, заполненную растительным маслом сковородку пельмени, с нетерпением предвкушая удовольствие от предстоящего пиршества. Если же учесть, что самолет, доставивший его в этот крохотный северный поселок, прибыл еще в четыре часа утра, а на часах было уже около восьми вечера, и за это время у него во рту – да простят мне уважаемые читатели эту банальность! – еще "маковой росинки не было", то причины такого нетерпения становились легко понятны.
Пельмени, между тем, весело и громко зашкворчали, издавая тот самый дурманящий аромат, который... Да, что там говорить! Соперничать с ними могла лишь привезенная с собой "с материка" бутылка смородиновой водки "Danska", терпеливо дожидавшаяся своего "выхода" в морозилке небольшого однокамерного холодильника "Саратов", составлявшего едва ли не главную ценность этой командировочной "берлоги".
Здесь я должен прерваться, чтобы дать небольшой, но крайне важный комментарий.
Друзья мои! Никогда не варите настоящие китайские пельмени! Поступая так, вы безвозвратно разрушаете их вкус и лишаете себя значительной части удовольствия. "Жа-ить и только жа-ить!" - вероятно, сказал бы в этом случае один известный исторический деятель. Жарить пельмени следует, не размораживая, а сразу выкладывая на предварительно разогретую сковородку. И далее – на сильном огне, до появления хрустящей золотистой корочки, после чего нужно перевернуть их и повторить процедуру с обратной стороны.
Но, пора вернуться к нашему повествованию, пока слюна воспоминаний окончательно не поглотила остатки моего, слабеющего в непосильной борьбе, разума.
Андрей уже явственно представлял себе тарелку с покрытыми румяной корочкой пельменями, небольшой граненый стаканчик-"стопку", запотевший от налитой в него извлеченной из морозильника ледяной водки, когда внезапный телефонный звонок грубо прервал его мечтания.
- Привет, старик! Хорошо, что я поймал тебя дома, а то пришлось бы искать по всем твоим заказчикам! - Сергей был, как обычно, категоричен и бескомпромиссен. – Собирайся и дуй ко мне! Да, прямо сейчас! Жду через десять минут.
- А что за срочность? Может, отложим до завтра? – предпринял робкую попытку сопротивления Андрей, которая, впрочем, была тут же безжалостно подавлена.
- Придешь – узнаешь! Давай, не задерживайся, время пошло!
С Сергеем он был знаком уже, наверное, лет двадцать пять. Практически, с того дня, когда, сойдя глубокой ночью с трапа работяги Ан-24 на краю небольшой, заснеженной и насквозь промороженной, темной, без единого огонька поляны, гордо именовавшейся аэродромом, увидел широкое улыбающееся лицо встречавшего его Главного геодезиста, а по совместительству - комсорга стройки, Сергея Лапина. "Привет, старик!" – услышал Андрей с некоторым удивлением. С тех пор это приветствие стало для него своего рода визитной карточкой Сергея, вскоре превратившегося вначале в Серого, затем и вовсе – в Лапу.
С того времени затерянная в тайге, заснеженная и промороженная насквозь небольшая поляна превратилась в огромное, обращенное к низкому северному небу, пространство, обеспеченное всем самым современным оборудованием и ярко освещенное в ночное время, расчерченное крест-накрест двумя широкими, протянувшимися на несколько километров взлетно-посадочными полосами, позволяющими взлетать и садиться любым, даже самым большим самолетам. Небольшую теплушку, служившую некогда аэровокзалом, сменило красивое трехэтажное здание, с двумя просторными залами ожидания, традиционным кафе "Взлет" и высоким застекленным сооружением на самом его верху – Главной Диспетчерской управления воздушным движением. Между отдыхающими на стоянках, заправляющимися, либо принимающими в свои уютные салоны очередную группу пассажиров, самолетами сновали машины аэродромных служб, заметно оживляя картину. Стройка тоже уже окончилась, о чем свидетельствовал едва заметный бледный дымок, исходивший из обеих, хорошо заметных даже на значительном удалении 260-метровых труб ГРЭС, ради которой, собственно, она и затевалась.
Претерпела некоторые изменения и внешность наших героев. Они погрузнели, что, впрочем, было не так заметно и лишь придавало им соответствующую возрасту солидность, пышную, некогда, темную шевелюру Андрея покрыла седина, которую наискось пересекала чудом сохранившаяся полоска темных волос. На светлых мягких волосах Сергея седина, если она и имелась, была не так заметна. Зато теперь в глаза бросались две глубокие залысины, которые он тщательно скрывал, зачесывая волосы на обе стороны головы, отчего становился похож на лавочника из старых немых фильмов.
Стучать или, тем более, звонить в никогда не запиравшуюся дверь к Сергею было не принято, поэтому Андрей, не раздумывая, потянул ручку на себя и прошел внутрь просторной прихожей Серегиной "трешки". Из гостиной, откуда доносился невнятный шум разговора, на мгновение высунулась загорелая Серегина физиономия.
- А, это ты! Уже пришел?
- Нет, еще иду! – привычно пошутил Андрей.
- Ну, как придешь, разувайся и проходи к нам! – так же привычно ответил на шутку Лапа.
Андрей снял туфли и направился, было, в комнату, когда ощущение какой-то неясной тревоги заставило его обернуться.
- Ух, ты... – от неожиданности невольно прошептал он, и, отшатнувшись назад, повторил еще раз, уже в полный голос: - Ух, ты!
Над дверным проемом, где обычно не слишком искушенные в вопросах дизайна обыватели прибивают оленьи рога, красовалась огромная, больше напоминавшая медвежий капкан, плотно заполненная мелкими треугольными зубами рыбья челюсть...
Глава 2
---------
- Ну, ты долго еще будешь возиться? – недовольно крикнул из комнаты Сергей. – Никак, опять в шнурках запутался!
В комнате послышался чей-то ехидный смешок.
- Да, иду я, иду! - Андрей торопливо сунул ноги в безразмерные, предназначенные для гостей, тапки и, оглянувшись еще раз на висевшее над входной дверью "украшение", прошел в гостиную.
Посреди просторной, имевшей форму почти правильного квадрата, комнаты стоял большой овальный обеденный стол, над которым низко свисала трехрожковая лампа с матерчатым бледно-желтым абажуром, отороченным по нижней кромке короткой бахромой. Все рожки были зажжены, скатерть со стола была убрана, а сам стол – завален картами, схемами и фотографиями, над которыми склонились трое мужских голов разной степени лохматости.
Две из них Андрею были хорошо знакомы – хозяин квартиры Серега Лапин, в просторечии – Лапа, и врач-акушер родильного отделения местной больницы Георгий Зайцев ("Зовите меня просто – Жорж!" – представлялся он своим молоденьким пациенткам, оставаясь, впрочем, для пациенток постарше – Георгием Владимировичем). Андрей, не утруждая себя излишней фантазией, именовал его просто и незатейливо – Доктор, или чаще – просто Док, и, похоже, уже не очень хорошо помнил его настоящее имя.
Третья голова, поросшая буйной растительностью в виде длинных, спутанных и, очевидно, давно не мытых темных волос, принадлежала некоему молодому человеку лет 22-25, долговязому и, на первый взгляд, неуклюжему, одетому в соответствующий общему облику изрядно потертый и местами протертый до дыр, замызганный джинсовый костюм. Небольшие круглые очки "а-ля Джон Леннон" лишь усиливали его сходство с хиппи конца 60-х – начала 70-х годов, случайно проскочившему свою эпоху лет, эдак, на двадцать-двадцать пять.
Услышав, как Андрей вошел, все подняли головы от стола и вопросительно посмотрели на него.
- Чего? – не понял их молчаливого вопроса Андрей.
- Как это - "чего"! – удивился Док. – Серый сказал, что ты привез с материка какую-то шикарную водку! Ну, и где она?
- Дома... - растерянно протянул Андрей.
Он с обидой посмотрел на Сергея:
- Чего ж ты сразу-то не сказал! Что теперь – опять назад чесать?
- Да, ладно, – рассмеялся Док, – шутим мы, шу-тим! Просто решили тебя разыграть немного. Небось, на материке уже отвык?
- Да ну вас, с вашим шутками! Я уже вправду собрался домой идти за водкой! – облегченно вздохнул Андрей. – А это что за недоросль? Ну-ка, представься, вьюнош!
- Серега! – краснея от смущения, протянул руку молодой человек.
- Ну, вот! - пожимая протянутую руку, с нарочитым недовольством заметил Андрей. – Опять "двойники"! Ну, и как мы вас называть должны – Серега Большой и Серега Малый? Опять же вопрос – кого считать "большим"?
- Пока будем в походе, можешь звать меня Лапой, - снисходительно "позволил" Лапин.
- Ого, мы, значит, в поход собираемся? – заинтересованно спросил Андрей. – А куда, если не секрет? А то я, знаете ли, как-то не совсем еще морально готов. Да и с семьей не успел проститься...
- А "с семьей" – зачем? – удивился молодой человек.
- Так у Лапы что ни поход – сплошной экстрим! – охотно пояснил Док. – Прошлый раз, вон, зимой взялись вброд речку переходить. Так то, все, вроде бы, ничего, и речка неглубокая, по пояс… Мороз только малёхо "подкачал" – за 40! Пришлось сразу после переправы устраивать "кросс по пересеченной местности". Километров пятнадцать бежали! Я ничего не перепутал, Сергей Анатольевич?
Лапа, впрочем, на язвительный тон доктора никакого внимания не обратил. Лишь коротко, словно закрывая тему, бросил молодому тезке:
- Потом, как-нибудь, расскажу! На занятиях по тактике лыжных походов.
Затем обернулся к Андрею:
- Ты к нам надолго?
- Как обычно, недели на три, - ответил тот. – Только ты же знаешь, я в воскресенье вечером уже рвану дальше на север – у меня там еще с десяток заказчиков наберется. А потом – назад сюда и на самолет!
- Понятно..., - задумчиво протянул Лапа. – Ну, вобщем-то, устраивает! Сегодня четверг? Значит, если завтра с обеда уйдем, то у нас в запасе будет чистых двое суток. Успеем!
- Двое суток – для чего? Ты можешь объяснить по-человечески, в какую еще авантюру ты меня втягиваешь? – Андрей почувствовал, что начинает злиться.
- Да, успокойся, ничего сверхъестественного! – небрежно отмахнулся Лапа. – Хочу школьников сводить на одну горку. Ну, чтобы на "значок"* хватило. А мне для этого нужен еще один инструктор по альпинизму – иначе не зачтут! А у нас, ты же знаешь, никого с закрытым "первым"** нет. Вот я и подумал, все равно тебе тут особо заняться нечем, а так – прогуляешься с нами, воздухом свежим подышишь, природой родной полюбуешься...
- С чего вдруг - "родной"! – в душе Андрей уже был готов согласиться и лишь для проформы решил немного поартачиться. – Когда это она мне родной стала? Я пока еще не якут и не эвенк...
- Брось, не пыли! – решительно прервал его Серега. – Кто прожил на Севере хотя бы пару лет, уже, считай, на всю жизнь "больной". И это, заметь, не лечится!
- Ладно, замяли! Ну, показывай, где там эта твоя "горка"!
Андрей подошел ближе к столу и тоже склонился над картами и схемами...
Уже поздно ночью, надевая у дверей туфли и готовясь уйти, он показал рукой на дверной проем:
- А это что за чудище?
- Таймень, что ли? – переспросил Серега.
- Как таймень! – удивился Андрей. – А я подумал...
- Что – подумал, небось, акула? – расхохотался Сергей. – Ну, ты, брат, даешь! Ты что, тайменя ни разу не видел?
- Такого? Ни разу! – честно сознался Андрей.
- Ну, такого и я видел только на фотографиях. Это мне Фикса привез, с Токо. Фиксу-то хоть помнишь?
- Не-а! А кто это?
- Да ты же его видел! Давненько, правда. Помнишь, когда на Победу ходили? Мы его тогда в Солнечном встретили, в аэропорту. Такой, бритый наголо, с карабином за спиной… Ты еще сказал, что он на индейца похож!
Теперь Андрей, наконец, вспомнил этого "индейца", так поразившего тогда его воображение. Высокий, худой, загорелый дочерна, в выцветшей штормовке и высоких десантных ботинках-берцах, с карабином, торчащим стволом кверху за слегка сутулой широкой спиной – он походил, скорее, не на индейца, а на фенимор-куперовского первопроходца, "пионера"... А ярко блестевшая на солнце золотая коронка, украшавшая один из зубов, вполне оправдывала данное ему прозвище.
- Так вот, он уже лет пять, как поселился на озере Токо. Как прочел в какой-то книжке, что в Токо видели динозавра, так и рванул туда. "Я", - говорит, - "хоть двадцать лет здесь буду сидеть, но динозавра выслежу!" Так и сидит. Зимовье себе отстроил, лодку выдолбил. Прошлой осенью прилетал к нам на вертолете с геологами – у них там, на Токо, база есть – вот и привез этот "подарочек"!
Сергей весело рассмеялся, вспомнив очевидно, эту встречу:
- Я тоже, как увидел эту челюсть, чуть не умер со страха! Думал вначале, что это и есть тот самый динозавр! А оказалось - только таймень. Он его из карабина снял. Говорит, килограммов на 70!
Лапин, понимая, что их посиделки слишком затянулись, легонько подтолкнул Андрея в спину:
- Ну, ладно, давай! До завтра! Часикам к пяти подтягивайся ко мне. С собой можешь взять только спортивный костюм и кроссовки – остальное мы тебе в клубе подберем. У тебя "вибрам", насколько я помню, "сорок второй"?...
Глава 3
-----------
Старенький, выкрашенный голубой краской Ми-4 дожидался их в дальнем углу, именуемом "Старым портом". Рядом стояли еще два таких же вертолета со снятыми несущими лопастями и "останки" санитарного Ан-2, от которого сохранилась лишь часть фюзеляжа с выцветшим красным крестом на борту. Сквозь многочисленные дыры в обшивке там и тут энергично пробивались длинные стебли отцветающей мать-и-мачехи, словно торопившейся успеть завершить свой жизненный круг за те несколько недель, что оставались до первого снега. Неподалеку от входного люка на травке вольготно устроился один из пилотов.
- Ну, что, все что ли? – лениво поинтересовался он у Лапы, не вынимая изо рта сухую травинку, заменявшую ему, очевидно, сигарету.
- А остальные где? – спросил у него Сергей, оглядываясь вокруг.
- Ваши? Ваши уже в кабине, вас дожидаются. А командир сейчас придет. Задержался, видно... В буфете! – пилот двусмысленно хмыкнул.
Из распахнутых настежь ворот, ведущих от здания старого порта на летное поле, торопливым шагом вышел невысокий стройный черноволосый мужчина в расстегнутом спортивном костюме и кроссовках.
- А вот и Ильяс! – обрадовался второй пилот. – Садитесь, сейчас отправимся!
Андрей забросил в кабину спортивную сумку, которую тут же подхватили чьи-то крепкие руки, и поднялся по трапу внутрь. Почти все внутреннее пространство вертолета занимала огромная цистерна непонятного предназначения. Вокруг нее, а кое-где и верхом на ней, устроились десятка полтора юношей и девушек, среди которых он заметил и Серегиного тезку. Док пристроился на откидной сидушке у дальнего иллюминатора и, увидев Андрея, приветственно махнул рукой:
- Если хочешь, давай ко мне! Тут рядом местечко есть!
- Нет, мы лучше у входа! – ответил за них обоих Лапа, подталкивая Андрея сзади и тоже залезая в кабину.
Следом быстро и ловко в кабину заскочил командир, на ходу поздоровался за руку с Сергеем и по коротенькому трапу поднялся в пилотскую. Второй пилот тоже полез в кабину, не закрывая люка, защелкнул карабином поперек его распахнутого отверстия широкий ремень и, кивнув на него ребятам: "- Смотрите не вывалитесь!" – тоже поднялся в пилотскую. Оттуда послышались короткие команды, сопровождаемые щелчками многочисленных тумблеров, лопасти вертолета вначале медленно, затем все быстрее завращались, и он потихоньку поехал по полю в направлении ближайшей, расположенной в десятке метров от стоянки, рулежной дорожки. Там он на мгновение застыл, из кабины послышались звуки переговоров командира с диспетчерской, гул усилился, и вот, наконец, машина, немного пробежав по РД, задрала хвост и стала медленно набирать высоту. Из пилотской высунулась голова командира:
- Серега, давай сюда! Будешь показывать, куда вас забросить!
Сергей кивнул головой и, пробравшись через заполнявшие все свободное пространство рюкзаки, устроился на ступеньках ведущего в пилотскую кабину короткого трапа. Андрей сел боком у открытого люка и держась рукой за перегораживающий его ремень, с любопытством разглядывал открывавшиеся внизу картины. Вот извилистой желтой и пыльной лентой под ними проплыла Трасса, с редкими ползущими к перевалу машинами. Затем она ушла назад, а под ногами появилась река, еще более извилистая чем Трасса. То один, то другой ее берег украшали высокие скальные столбы-останцы, а то и просто – обрывы. Узкие, с мощным течением участки сменялись широкими каменистыми перекатами и обширными мелкими заводями. Вертолет стал понемногу задирать нос, забираясь все выше и выше, и вот уже Андрей, высунув немного голову наружу, увидел далеко впереди скалистые отроги Станового с пятнами редких снежников – конечную цель их заброски.
Он привстал с места и посмотрел через громоздившуюся в центре кабины цистерну на сидевшего у противоположного борта Дока. Тот, открыв иллюминатор, высунул в него руку с фотоаппаратом и азартно щелкал им, снимая все, что попадало в объектив, включая собственную физиономию. Заметив, что Андрей смотрит на него, Док крикнул, стараясь перекричать шум винтов:
- Иди ко мне! Я тебя из иллюминатора щелкну!
Но Андрей махнул ему отрицательно рукой, перешагнул через лежавшие грудой рюкзаки и, поднявшись на пару ступенек невысокого трапа, заглянул через плечо Сергея в пилотскую кабину. Ильяс, уже в одной белой майке и "вьетнамках" на босу ногу весело болтал о чем-то со вторым пилотом. Широкоскулое смуглое лицо с тонкими восточными чертами, регулярно вспыхивавшее от взрывов короткого отрывистого смеха, между тем, неотрывно смотрело на приближавшийся крутой безлесный склон высокой и плоской горы. Вертолет накренился круче, делая вираж и уходя от горы влево, а Ильяс, не оборачиваясь, крикнул сидевшему у его ног на ступеньках трапа Сергею:
- Ну, что, паря, может закинуть вас прямо на горку? Там и площадка как раз подходящая...
Сергей привстал, наклонился вперед, ближе к лобовому стеклу. Повертев головой влево-вправо, он указал рукой куда-то вниз и прямо в уху Ильясу прокричал:
- Нет, давай спускайся к речке! А то нам потом придется все на себе вниз тащить! Видишь отмель на левом берегу? Давай туда!
Андрей потянул Лапу за плечо:
- Это что, и есть твоя вершина? Ну, не знаю... По-моему, на "единичку" никак не тянет! А высота какая?
- Больше двух! – стараясь перекричать двигатель, ответил Сергей. – Ты не забывай еще про удаленность. Ну, и поход еще добавим – как раз на "значок" хватит!
Разгрузились быстро, попросту выбросив рюкзаки из кабины прямо на речную гальку. Ильяс махнул в открытую форточку рукой, завертелись, поднимая мелкую водяную пыль, лопасти, вертолет взревел двигателем и, наклоняясь вперед, низко потянулся вдоль реки над широким спокойным плесом. И уже у самого берега, где светились осенними красками не сброшенных еще иголок лиственницы, резко вздернул нос кверху и ушел за деревья.
Теперь Андрей, наконец, смог ознакомиться со всей "командой". Помимо Лапы, доктора и второго Сергея, которого Андрей мысленно уже окрестил "Молодым", ее составляли три девушки и шестеро парней – члены спортивного клуба "Дорога", который организовал и вот уже десяток лет возглавлял Лапа. Судя по возрасту, в эту экспедицию он взял только школьников, решив, видимо, что для более опытных туристов этот короткий поход будет неинтересен. Андрей посмотрел на возившихся у рюкзаков подростков.
- Может, не стоит их всех тащить на гору? Все ж таки две с лишним тысячи метров! – поинтересовался он у Сергея. – Какие-то они у тебя щуплые...
- Да ну, чего там! – уверенно отозвался Лапа. – Они уже третий год занимаются. И в соревнованиях по туризму участвовали, и на лыжах зимой в поход ходили...
При этих словах Док иронически хмыкнул:
- Ну, после того похода им твоя гора – семечки! Я же говорю – у Серого выживают только сильнейшие!
Андрей скептически пожал плечами и принялся помогать устанавливать палатки.
- А это что – тоже палатки? – обратил он внимание на два длинных и объемных ярко-желтых прорезиненных пакета.
- Да ну, какие еще палатки! – удивился Сергей. – Это плоты, ПСНы*** . "Десятка" и "шестерка".Ты что, плотов никогда не видел?
- Стоп! – решительно прервал его Андрей. – При чем здесь плоты? Ты что, хочешь сказать, что нас отсюда никто забирать не будет?
- Нет, конечно! – подтвердил его опасения Лапа. – Ты знаешь, сколько час вертолета стоит? Мы и так почти все клубовские деньги потратили на то, чтобы сюда заброситься! Нет, отсюда мы сплавимся на плотах до Медвежьего – это километров 60. А там нас будет ждать машина. "Афганцы" обещали "шестьдесят шестой" подогнать...
"Вот, гад! Втянул, таки, в авантюру!" – с досадой подумал про себя Андрей, только теперь осознав, насколько прав был Док, говоря, что у Лапы что ни поход – экстрим.
- Да ты не расстраивайся! – заметив его огорченное лицо, "успокоил" Сергей. – Река здесь спокойная, порогов почти нет, так что проскочим махом! А Док нам обещал еще и дичи настрелять, верно, Георгий Владимирович? Ну, где ты еще свежей утятины попробуешь!
- Да я бы и мороженой обошелся! – съязвил в ответ Андрей, понимая, впрочем, всю бессмысленность своих возражений...
Глава 4
-------------
Покрытому густой, уже начинающей увядать в предчувствии зимы травой, пологому и унылому склону, казалось, не будет конца. Ноги застревали в скрытых травой щелях между крупными камнями, норовя непременно "подвернуться". Андрей уже не раз криком предупреждал ребят о необходимости внимательнее смотреть себе под ноги, с тревогой думая о том, что любой их неловкий шаг может прервать восхождение в самом его начале. Но вот, за очередным, поросшим редкими невысокими сосенками и лиственницами, увалом неожиданно открылось плоское, лишенное всякой растительности пространство, сплошь покрытое крупными валунами и имевшее явно вулканическое происхождение. А за ним совсем рядом, казалось – руку протяни! - круто и вольно взлетал вверх удивительно красивый острый пик – цель их восхождения. В широком и неглубоком кармане у самого начала подъема расположился небольшой снежник – абсолютно белый и нетронутый, как это бывает только в настоящих горах. Вниз по лощине с горы потянул свежий ветерок, наполняя легкие ни с чем несравнимым ароматом Горы – острым, прохладным, наполненным близостью неба. Эти, мгновенно охватившие его, тревожно-радостные и такие знакомые ощущения заставили Андрея остановиться и сделать глубокий вдох.
- Все! Перекур пять минут, потом до вершины идем без остановок! – скомандовал он и присел на ближайший валун.
Дальнейший подъем проходил без особых затруднений, и лишь у самой вершины Андрей позволил себе небольшую вольность, заставив ребят преодолеть невысокую – метров пять – скальную стеночку, которую, впрочем, вполне можно было и обойти. "Это для категории!" – усмехнувшись, объяснил он Лапе. Даже обнаруженный на вершине триангуляционный знак не смог испортить настроение участникам восхождения, для большинства из которых эта вершина была первой в жизни. Андрей с улыбкой наблюдал за их возбужденными лицами, слушал их восторженные восклицания и думал: "Ну, вот – еще десяток заболевших горами!"
На спуске, быстро проскочив несложные участки мелких осыпей, Андрей не удержался от соблазна и выскочил со скал на снежник, по которому, опираясь на прихваченную снизу короткую крепкую палку, и используя вместо лыж ботинки, лихо сглиссировал до самого вулканического плато. Пример оказался заразительным, и вот уже вся группа, закладывая крутые виражи и поднимая веером снежную пыль, понеслась по снежнику вниз. Те, кто спустились первыми, тут же принялись карабкаться обратно, явно намереваясь повторить неожиданное развлечение. Несмотря на настойчивые требования вначале Андрея, а затем и присоединившегося к нему Лапы, прогнать "слаломистов" с необычной трассы удалось далеко не сразу.
Остававшийся в лагере доктор тоже не терял времени даром. Палатки были свернуты и уложены в чехлы, плоты же, напротив, - вынуты из чехлов, развернуты и накачаны, а на умело сложенном из камней очаге в двух пятилитровых кастрюлях участников восхождения уже дожидался горячий обед. Сам же Док гордо восседал на самом крупном, похожем на царское кресло камне и сосредоточенно возился с находившейся в его руках двустволкой. "Переломив" ружье, он внимательно вглядывался на просвет в стволы, затем, сложив его, вскидывал к плечу, словно целясь во что-то, и быстро переводя стволы то в одну, то в другую сторону.
- "Чок"? – подходя к очагу и скидывая с плеч взятую на всякий случай веревку, шутливо заметил Андрей.
- Сам ты – "чок"! – не понял шутки доктор. – Не разбираешься – лучше помалкивай!
- Да я что, я ничего! – в том же шутливом тоне продолжил Андрей. – Я это в том смысле, что дичь-то когда пробовать будем?
- Где дичь? – расслышав лишь конец фразы, обрадовался подошедший следом Сергей. – Что, уже подстрелил?! Ну, ты добытчик!
- Тьфу, трепачи! – в сердцах бросил Док, поднимаясь с камня. – Садитесь лучше, ешьте, да двигаться пора! До темноты нужно проскочить верхние перекаты.
Впрочем, "проскакивать" перекаты им не пришлось. Несмотря на недавние дожди, воды в верховьях реки было мало и, погрузив в плоты рюкзаки и девушек, они, придерживая ПСНы за фалы, опоясывавшие борта, шли рядом прямо по речке. Так продолжалось почти час. Андрей, чувствуя как ноги в насквозь промокших но, казалось, еще сохранявших тепло, вибрамах стали все ощутимее мерзнуть, уже решил, было, предложить Сергею сделать привал и немного обогреться у костра. Но тут река, приняв в себя еще несколько боковых притоков, стала постепенно набирать силу, ускоряться и вот уже Сергей, поняв, что они не поспевают за набиравшими ход плотами, крикнул:
- Давайте все в плоты! Живо, если не хотите потом догонять нас по берегу!
Андрей некоторое время бежал за "шестеркой", удерживая ее за фал и давая возможность ребятам залезть внутрь. Так же поступил и Сергей, придерживавший шедшую впереди "десятку". Наконец, все расселись и плоты, освободившись от живых якорей, словно кони, почуявшие слабину поводьев, весело понеслись по неглубоким перекатам, мощным потокам прижимов на многочисленных крутых поворотах, которыми изобиловала река, лишь изредка замедляя ход на широких, но коротких плесах.
В "шестерке" помимо Андрея расположились еще Серега-молодой и две девчушки, а также основная часть походного снаряжения – палатки, кастрюли, продукты. Плот Андрею сразу не понравился. Совершенно круглый, в отличие от имевшей вытянутую форму "десятки", он норовил постоянно развернуться то в одну, то в другую сторону, и управлять этими "каруселями", казалось, было совершенно невозможно. Выручало лишь то, что Молодой, занявший место впереди по центру, очевидно, уже имел опыт сплава на "шестерке", ловко орудуя веслом, постоянно подправлял плот, держа его той частью, которую можно было условно считать "носом", по течению. Постепенно и Андрей освоился с нехитрой техникой управления, теперь они уже вдвоем могли вполне уверенно выбирать маршрут его движения, уклоняясь от многочисленных, торчавших из воды, валунов, огибая "стоячие валы" и держась ближе к основному потоку. Девушки сидели в центре плота, придерживаясь руками за его плотно накачанные борта и любовались проплывавшими мимо красотами, явно не испытывая ни малейшего волнения.
Между тем, шум воды усилился, скорость течения стала быстро нарастать... Приближался один из наиболее ответственных и сложных участков, о котором Лапа предупреждал Андрея еще накануне – шиверы. Андрей удобнее устроился на заднем борту, для устойчивости засунув ботинки как можно глубже под него, и крепче сжал в руках весло. Вот уже "десятка" с ходу влетела в крутой вираж, подпрыгнула на высоком стоячем валу – послышался веселый визг девушек, сидевших так же, как и в плоту Андрея, посредине – и с огромной скоростью понеслась по извилистому и узкому проходу между крутым скалистым правым берегом и высокими бурунами, скрывавшими огромные подводные камни. Следом за ней и "шестерка" скользнула в коридор, но из-за невнимательности Молодого, тут же потеряла носом струю и завертелась кругом, то налетая бортами на береговые скалы, то ударяясь днищем о подводные камни. Андрей судорожно пытался развернуть плот, однако, поскольку Серега одновременно с ним делал то же самое, но в противоположную сторону, у них ничего не получалось, и плот, в конце концов, прижало днищем к одному из подводных камней, а мощный поток воды немедленно стал заливать его, грозя совсем перевернуть...
- Разворачивай нос вправо! – крикнул Андрей Молодому, выскакивая из плота на камень и пытаясь столкнуть плот на основную струю.
Вода несколько раз сбивала его с ног, но он вновь и вновь толкал плот в выбранном направлении, пока тот, наконец, не сполз с камня и, увлекая за собой едва успевшего уцепиться за фал Андрея, не продолжил свой "слалом" в направлении видневшегося впереди широкого и спокойного плеса, по которому уже медленно скользила успешно преодолевшая опасный участок "десятка".
Глава 5
-----------
- Нет, я в этот "тазик" больше не полезу, и не надейся! – возмущенно заявил Андрей, вылезая из причалившего к берегу плота и направляясь к развалившемуся на карримате Сергею.
Карримат был небрежно брошен прямо на речную гальку в метре от воды, и Сергей возлежал на нем, словно римский патриций, подперев голову одной рукой, и лениво грызя зажатую в другой травинку. Он спокойно глядел на приближавшегося к нему Андрея, не испытывая, очевидно, никаких угрызений совести.
- Весло-то положи! – бросил он, ухмыльнувшись. – Или ты его для убедительности прихватил?
- Какое весло? – Андрей только сейчас обратил внимание на весло в своей руке и хмуро буркнул:
- Нужен ты, больно… Хотя не мешало бы врезать тебе этим самым веслом по "пятой точке"!
- Это непедагогично, Шурик! – голосом "Феди" из "Операции Ы" проникновенно произнес Лапа самым издевательским тоном. – Чего это ты расшумелся? На валун сели? Так мы видели! Была бы необходимость – помогли бы.
- Да причем здесь валун! – досадливо отмахнулся Андрей. – На этой "шестерке" сплавляться, все равно, что на аттракционе кататься! Знаешь, есть такой, "чашка" называется. Ты внутри этой "чашки" вращаешься, а она еще и по кругу вертится!
Он небрежно отодвинул ботинком ноги Сергея и сел рядом с ним на карримат.
- Вобщем, как хочешь, а давай меняться! Я пойду на "десятку", а ты садись на свою любимую "шестерку".
- Так ты же маршрута не знаешь! – возразил Сергей. – Это только первая шивера, а дальше будет еще "веселее"! Распорете плот на камнях – потом придется полдня его клеить…
- Как говорят у них, в Одессе, "купи гуся и крути голову ему"! – настала очередь язвить Андрея. – Никто не мешает тебе идти первым и на "шестерке". Я не гордый, не обижусь!
- Ладно, - примирительно махнул рукой Лапа, - меняться, так меняться. Подумаешь, проблема! Идите лучше чайку хлебните - там Док уже примус раскочегарил…
Грести в "десятке" было несравненно удобнее. По каждому борту располагалось по два гребца и при определенном навыке и сноровке, плот становился послушным, словно спортивное каноэ, на котором когда-то в молодости доводилось ходить Андрею. Он занял левое заднее место, правое переднее доверили доктору, а оставшиеся два предоставили наиболее крепким и толковым ребятам из Серегиной команды.
Пока они возились, рассаживаясь и устраиваясь поудобнее, управляемая обоими, очевидно уже имевшими опыт совместного сплава, Сергеями "шестерка" успела пройти весь плес до конца и уже втягивалась в узкое горло начинавшейся за ним второй шиверы.
- И-и, раз! И-и, раз! – начал командовать Андрей, задавая гребцам темп, и их плот резво устремился вдогонку за ушедшей далеко вперед "шестеркой".
- Ой, глядите – утки! – внезапно воскликнула одна из сидевших в центре плота девушек, указывая рукой на край плеса.
По гладкой заводи откуда-то из-под нависавших над водой деревьев выскользнула пара уток и, быстро набирая ход, устремилась в том же направлении, что и они. Вот уже лапы уток стали отрываться от воды, казалось, еще мгновение и они взлетят и скроются за кронами деревьев. Но неожиданно для всех Док отбросил весло, схватил лежавшую на рюкзаках двустволку, поднялся во весь рост, вскинул ее к плечу и, казалось, совсем не замечая раскачивавших плот небольших порогов, выстрелил. Потом еще... На уже прыгавшей по порогам шиверы "шестерке" удивленно обернулись.
- Держите! Хватайте же их! – закричали с "десятки", видя, как еще бивших крыльями подраненных уток втягивает в стремнину.
Теперь уже и на"шестерке" все побросали весла, и не обращая внимания на пороги, стоячие волны и прочие "мелкие неприятности", кинулись к бортам, стараясь ухватить уток, которых течение стремительно несло к ним. В конце концов, Молодой, не удержавшись на плоту, вывалился за борт, но не попытался вскарабкаться обратно, а напротив – держась одной рукой за фал, второй успел схватить вначале одну, а затем и вторую утку. На обоих плотах раздался дружный восторженный рев...
В этой борьбе за добычу они даже не заметили, как проскочили вторую шиверу, бывшую, по утверждению Сергея, самой сложной на этом участке реки.
- Нет, я такого еще в жизни не видел! – восторженно восклицал Андрей, тщательно обгладывая вытащенную из миски с утиным супом косточку. – Да ты просто снайпер - с плота, на порогах, во весь рост!.. Ты что, даже не боялся, что можешь вывалиться?
- А я не успел испугаться, - спокойно ответил Док, на мгновение отвлекшись от такого же, как и у Андрея, приятного занятия. – Они как заверещали: "Утки, утки!", так у меня все сразу и отключилось! Думал только, как успеть, пока они еще не взлетели. Хорошо, что я ружье собрал и рядом положил – как чувствовал!
Он рассмеялся счастливым смехом:
- Ну, начало положено! Дальше обойдемся без тушенки!
Забегая вперед, должен сказать, что в этот раз больше им не довелось полакомиться утятиной, поскольку, к удивлению и Дока, и Сергея – больших знатоков местной фауны – до конца похода ни единой утки они так больше и не встретили.
Палатки поставили на пологом берегу очередного широкого и спокойного плеса, невдалеке от воды. Плоты по настоянию Сергея, вытащили на берег и оставили возле палаток, чтобы случайный подъем воды их не унес. Как показали дальнейшие события, предосторожность эта оказалась совсем не лишней.
Проснулся Андрей от того, что кто-то настойчиво тянул его за волосы – по старой альпинистской привычке он спал всегда головой к выходу, чего, очевидно, не знал будивший его Серега.
- Дядя Андрей, дядя Андрей, вставайте!
- Тоже мне, "племянничек"! – недовольно пробурчал Андрей.
Закрывая рукой глаза от слепящего света фонарика, он взглянул снизу на стоявшего у входа в палатку парня:
- Ну, чего орешь? Что – пожар, наводнение?..
- Наводнение! – возбужденно подтвердил Молодой. – Река поднялась, сейчас палатки затопит!
Андрей быстро вылез из спальника и выглянул наружу – буквально в метре от палатки блестела вода, а плес, выглядевший еще совсем недавно спокойным и ласковым, превратился в широкий бурный поток мутной воды, стремительно несущейся куда-то в темноту…
- Ведь, знал же, знал! – огорченно бормотал Серега-старший, поспешно собирая палатку и укладывая рюкзак. – Во всех же описаниях написано, что здесь, в верховьях, опасно разбивать лагерь близко к руслу реки. Любое потепление - да просто приличный дождь – и все! Вода поднимается за пару часов!
- Ладно, не бухти! – побывавший за два с лишним десятка лет занятий альпинизмом в самых разных переделках Андрей, отнесся к случившемуся философски-спокойно. – Прорвемся! Проследи только, чтобы спальники не замочили, да в темноте не забыли чего-нибудь – лично я возвращаться не собираюсь!
Он еще раз взглянул на реку и уже вдогонку уходившему к плотам Сергею крикнул:
- Плоты нужно будет связать "концом" веревки, чтобы далеко не разнесло! А то будем потом в темноте искать друг друга!
Глава 6
-----------
Дождь, ставший, по мнению Сергея, причиной подъема воды в реке, догнал их уже через полчаса.
- Дай-ка сюда! – Андрей требовательно протянул руку к фонарику, который держала в руках одна из девушек.
Посветив несколько секунд на свои старенькие "Командирские" часы, он выключил фонарик и вгляделся в послушно отозвавшийся зелеными огоньками цифр и стрелок циферблат. "Четверть пятого! Ставить новый лагерь в темноте, да еще и под дождем смысла нет. Значит, нужно укрываться от дождя и двигаться, пока не станет совсем светло." Андрей несколько раз дернул короткий, метров пять конец веревки, связывавший оба плота. Сергей, сидевший на заднем краю "шестерки", удивленно обернулся и вопросительно кивнул головой.
- Причаливай! – крикнул ему Андрей и махнул рукой в сторону берега. – Давай к берегу!
Затем то же самое скомандовал своему "экипажу", и минуту спустя оба плота уже стояли рядышком у низкого левого берега.
- Ну, чего опять? – недовольно спросил Лапа. – Чего остановились?
- Нужно тенты поднять, а то ребят застудим, - объяснил Андрей. – Не видишь, дождь пошел!
Спустя несколько минут дуги тентов уже были накачаны, образовав над плотами самые настоящие палатки. Сергей, заметив, что уже совсем рассвело, решительно отвязал связывавший плоты конец и отчалил первым, крикнув Андрею, что дальше идет достаточно простой участок реки и бояться там нечего. Андрей усадил свою молодежь под тент и, отправив доктора вперед, на нос, выбрал для себя место на корме, у задней двери тента. Теперь они могли управлять только вдвоем, но река, несмотря на довольно бурное и мощное течение, выглядела вполне безопасной, и он оттолкнув плот от берега, занял свое место и, подгребая веслом, направил плот к центральной струе.
Установленный тент полностью перекрыл передний обзор, и Андрею оставалось полагаться только на сидевшего впереди Дока, который теперь сам выбирал маршрут движения. Иногда тот оборачивался и что-то кричал Андрею, но из-за шума воды он ничего не слышал и, в конце концов, махнул Доку рукой, показывая бесполезность каких-либо переговоров и указаний, и надеясь, что при необходимости успеет среагировать на любую опасность. Так они двигались еще около часа, придерживаясь более полноводной середины реки, которая на этом участке стала заметно шире и глубже. Иногда плот слегка подбрасывало на небольших бурунах, образованных подводными камнями, и тогда Андрей чувствовал себя словно наездник на плохо объезженной лошади, пытающийся удержаться в седле на полном скаку.
Оказавшийся прямо по курсу высокий "стоячий вал" он из-за тента не видел, да и Док, похоже, прозевал его, выскочив на него "в лоб". Плот под Андреем резко взбрыкнул и он, задрав кверху ноги, вывалился из него за борт как заправский аквалангист при погружении с лодки. Ничего особо опасного в этом падении, разумеется, не было бы, если бы не одна "маленькая" неприятность - правая нога Андрея, обутая в высокий вибрам, запуталась в опоясывавшем плот страховочном фале, и теперь он, словно рыба на кукане, беспомощно бултыхался на спине за мчавшимся по бурному течению плотом. Попытки выдернуть ногу из непрошенного "стремени" ни к чему не приводили, и Андрей несколько раз громко крикнул, надеясь привлечь внимание оставшихся на плоту ребят. Однако плотно задернутый задний полог и сильный шум воды сводили все его попытки на нет. Лишь спустя, как ему показалось, довольно значительное время, наглотавшись вдоволь воды, он сумел, преодолевая встречное течение, подтянуться к борту и высвободить застрявшую ногу. Плот тут же оторвался от него на добрый десяток метров. Однако Андрей несколькими мощными гребками быстро ликвидировал этот отрыв, ухватился рукой за фал и перевалился через борт внутрь, оказавшись снова на своем родном месте. Некоторое время он просто сидел, опираясь спиной о борт и пытаясь отдышаться после пережитого волнения. Потом, придерживаясь рукой за туго накачанную дугу, встал на ноги и посмотрел поверх тента туда, где должен был находиться доктор. Над краем тента по-прежнему виднелся ярко-синий капюшон его болоньевого анорака, словно ничего и не произошло.
- Эй, Док! – крикнул Андрей.
Доктор откинул капюшон и обернулся назад:
- Чего тебе?
- Нет, все нормально! – крикнул, усмехнувшись, Андрей. – Просто хотел проверить, может, ты там заснул уже!
Док махнул рукой – отстань, мол! – и, снова накинув капюшон на голову, повернулся лицом к потоку, убегавшему на восток, навстречу уже показавшему над горизонтом солнцу.
Дождь, между тем, затихал, и густая темная облачность постепенно сменялась белыми, редкими облаками, которые поднимались все выше и выше. Андрей откинул полог и заглянул под тент. Там оказалось тепло и душно. Ребята, удобно устроившись на рюкзаках, о чем-то болтали, перемежая разговоры вспышками веселого смеха.
- Ну, как дела, бойцы? – поинтересовался Андрей.
- Хорошо, Андрей Геннадьевич! – отозвался нестройный хор.
- Ой, а вы совсем промокли! – заметила одна из девушек. – Там что, такой сильный дождь? Залезайте к нам, просушитесь хоть немного!
- Не нужно! – отказался Андрей. – Дождь уже закончился, а снаружи на ветерке я скорее высохну. Да не мешало бы и полог открыть, а то вы уже так надышали!..
Он откинул полог и закрепил его на боковой застежке. Затем вытащил так и болтавшееся позади плота на страховочной петле весло, взял его в руки и снова занял свое место, с улыбкой подумав про себя: "Отряд не заметил потери бойца!"
Неожиданно плот стал забирать влево, а доктор, высунув голову из-за тента, махнул Андрею рукой в направлении берега:
- Причаливаем! Там уже Серый ждет!
Андрей взглянул туда, куда указывал Док – "шестерка" стояла у травянистого берега, привязанная к большому камню, а чуть выше возились с примусом оба Сергея.
- Ну, вот, а ты боялась! – отхлебывая чай из большущей алюминиевой кружки, весело балагурил Сергей. – Как сказал перед "госом"* наш препод по минералогии: "К концу подходят наши игрища!" Так что, Андрюха, успеешь не только к своим заказчикам, но и вечерком посидеть с нами за рюмкой чаю. Ты там свою "импортную", надеюсь, не успел еще прикончить?
Немного перекусив и попив чаю, они стравили воздух из дуг, сложили установленные ночью тенты на дно и, уже не особо заботясь о мерах безопасности, двинулись дальше, самостоятельно выбирая свои маршруты на широкой и спокойной здесь реке. Основной поток переходил от левого берега к правому, затем возвращался обратно, чтобы, спустя еще километр-другой вновь уйти на другую сторону, повторяя плавные изгибы реки. Берега тоже словно повторяли эту бесконечную "змейку", сменяя высокие скалистые склоны на пологие заболоченные долины, которые также вскоре уступали место обрывам и "столбам".
- Стой! Гляди - что это? - Андрей бросил весло на дно плота и, поднявшись во весь рост указал на правый берег.
Там, за невысоким травянистым увалом, который они обходили по широкой дуге, следуя основному потоку и прижимаясь к скалистому правому берегу, внезапно открылись огромные – до самого горизонта! - просторные поля, поросшие какими-то неведомыми удивительно прекрасными ярко-оранжевыми цветами.
- Где? – не понял его Док и оглянулся туда, куда показывал ему Андрей.
- Вон, смотри – поля! Все в цветах!
- Какие поля? Где? – недоуменно переспросил его еще раз доктор.
Наконец, сообразив, о чем тот говорит, рассмеялся:
- Скажешь тоже - поля! Это, дружок, болота! Самые обычные верховые болота. И не цветы на них вовсе, а морошка.
- Да ну! Ты посмотри хорошенько! Они же огромные! Такой морошки не бывает! – по-прежнему не мог поверить Андрей. – Что я, морошки не видел, что ли! Но чтобы сразу столько!
- Ладно, греби к берегу - сам увидишь!
Доктору, как видно, надоело спорить, и он решительно повернул плот в направлении необычных "полей".
В нескольких метрах от берега, когда глубина уменьшилась настолько, что днище стало задевать речную гальку, Андрей нетерпеливо спрыгнул с плота и побежал в направлении низкого, поросшего густой травой берега. Там, за узкой полоской травы он увидел широкое, казалось, совершенно необъятное пространство, сплошь покрытое крупными, едва ли не с китайское яблоко, оранжевыми ягодами, совершенно скрывавшими находившееся под ними болото. "Какие, к черту, болота - поля!" – восторженно подумал он про себя: "Самые настоящие поля! Поля, поросшие морошкой!"
Эпилог
----------
Люк захлопнулся и техник, взявшись за переднюю штангу трапа, легко покатил его в сторону - туда, где у решетчатого забора стояли еще несколько таких же трапов. На откидных мониторах появились кадры, демонстрирующие расположение аварийных выходов и спасательных средств, а стюардессы, встав напротив обоих проходов между рядами кресел, жестами дублировали происходящее на экранах. Гул двигателей стал усиливаться, и вот уже А-310, быстро набирая ход, устремился вперед – туда, где взлетная полоса оканчивалась пологим спуском к реке.
Три недели командировки пролетели совсем незаметно, и теперь, сидя в уютном кресле, Андрей, не отрываясь, смотрел в широкий квадратный иллюминатор на раскачивавшиеся от неровностей взлетной полосы тонкие и узкие крылья. Казалось, еще немного, и они отвалятся вовсе. Но ничего не случилось, и лайнер, резко задрав нос, оторвался от полосы и стал быстро набирать высоту, круто накреняясь вправо – в направлении отведенного ему коридора. Совсем рядом за иллюминатором стали видны раскрашенные осенней тайгой холмы, не спеша проплыли трубы ГРЭС. Самолет уже стал постепенно выравниваться, когда в иллюминаторе неожиданно возникло яркое оранжевое пятно. "Морошка!" - изумленно подумал, было, Андрей, но тут же разочарованно вздохнул. Это всего лишь солнце, вынырнувшее из-за низких облаков, краткой оранжевой вспышкой на крыле на мгновенье напомнило о волшебных бескрайних полях, поросших морошкой.
--- *** ---
========================================
Примечания:
* "значок" - значок "Альпинист СССР". В данном случае подразумевается выполнение нормативов для присвоения этого звания
** "закрытый разряд" - спортивный разряд по альпинизму считается выполненным ("закрытым") при выполнении всех, предусмотренных Правилами восхождений различной сложности. "Закрытый" первый разряд позволяет осуществлять руководство группой новичков или разрядников в качестве инструктора.
*** ПСН – плот спасательный надувной. Плавательное средство, используемое в военной авиации для спасения экипажа в случае вынужденного приводнения. "Десятка", "шестерка" – обозначает число пассажиров, на которое рассчитан плот.
**** "перед госом" - перед госэкзаменом