Трясусь в поезде. Рядом такая же измученная попутчица - Лена. В нашем купе заняты только две полки. И мы уже знаем все друг о друге, все про мужей, про начальников, про братьев и сестер, друзей и подруг… А путь все продолжается.
Как назло, по вечерам долго не можем заснуть – в купе справа едет четверо мужчин, повторяющих: «Ты меня уважаешь?!», с завидным постоянством с шести вечера до двух ночи. По утрам рано просыпаемся – в купе слева, тоже на двоих, молодожены, едут в свадебное путешествие и каждое утро доказывают соседям, что женились по-любви. Бока болят от бесконечного лежания, спина и пятая точка от нескончаемого сидения.
Ранним утром третьего дня, маленькая станция, где-то между Уралом и Сибирью. Обрадованные возможностью отдалиться, от проснувшихся брачующихся, выскакиваем на перрон. Свежесть раннего утра, наконец-то, твердая поверхность под ногами, без качки. Пусто. Только мы и вышли. Все остальные нормальные люди спят.
- А что, с другой стороны у них глухие едут? – ерничаю я.
- Там туалет – горстно отвечает Лена.
Непонятно откуда вырастает привокзальная дама, взлохмаченная, с несвежим синяком на лице.
- Девочки, дайте закурить, ааа? -, жалобно стонет она, характерно гнусавя.
- Не курим – отвечаем мы дуэтом, с отработанным сожалением в голосе.
К нашему удивлению, при этих словах, дама не испаряется. И начинает говорить «за жизнь»:
- Все развалили…никакого порядка! Раньше-то я здесь, на вокзале работала… А щас на пенсии… по вредности, положено мне… Муж-то пока работает… а как же? Пусть пока работает, че же… Он у меня, знаете какой? – тут она складывает руки, как будто собирается танцевать «Яблочко» и шагает мимо нас, далеко выбрасывая ноги. - Я ведь замуж выходила за него, самого красивого выбирала. На него все девки заглядывались! Вона и подруга моя, самыя веррррныя – это она произносит, с особым присвистом, - мне тогда еще сказала, что его больше жизни любит! Ну, думаю, раз так, надо его в мужья брать!
- А синяк? Его работа? – оживилась Лена.
- Ооон, - протянула она. – Как напьется, так бьет. Паразит, душу его в погреб!
- И часто пьет? – не унималась моя попутчица.
- А как же? Пьет!
- А подруга ваша его теперь разлюбила?
- Неее. Любит! Однолюбка она. … Любит, паразита, душу его в погреб! Мы с ей как выпьем, так плачем… Она по своей любови, я по своей! А как же? Доля наша бабья такая, без любви жить.
- Так, вы, значит, мужа не любили? – удивляюсь я.
- Неее, никогда не любила. Я всю жизь Штирлица люблю! С первого взгляда. Как в семьдесят четвертом увидела его, так и полюбила. Всю жизнь люблю! – последнюю фразу она произнесла с таким драматизмом, что мы с Леной переглянулись и заулыбались.
- Вы, хотите сказать, актера Вячеслава Тихонова?
- Нет! – взмахнула она руками, - Штирлица! Разведчик он.
- Что, за красоту его полюбили?
Видя, наши ухмылки, она ответила с вызовом, равным, как нам, так и всему миру:
- За порядочность!!!