Толстый, маленький человечек вбежал на кухню. Калитка и все домовые двери от входной до кухонной, ещё не успели закончить скрипы и прихлопнуться, а толстяк уже создавал новый шум.
- Солнышко! Солнышко, ты где?
Если бы толстячок просто звал своё Солнышко, то кафельные стены не стали бы петь эхо-блюз, но он ещё притопывал ножкой от предвкушения видимого удовольствия – сейчас он увидит своё Солнышко и каждая кафельная плиточка вмиг засияет.
Солнышко почему-то не спешило….
Толстяк не отчаивался, улыбаясь плиточкам и кастрюлям, он делал вид, что всё очень хорошо, а может быть и правда так думал. Он вытащил из одного кармана сладкий сморщенный пирожок. Расправил его на ладони. Охнул. Хлопнул себя по лбу.
- Склероз, ужас – склероз, - маленькая ручка поспешно заползла в задний кармашек штанишек и вытащила…
- Ладно, этот к столу подавать не буду, сам потом съем, в пять утра, - толстяк облизнул яблочное повидло с ладошки и сунул то, что оставалось от пирожка, обратно в тот же карман.
Стол очень быстро был накрыт. Оловянная кружка, прозрачная фарфоровая чашечка, глубокая глиняная миска, большая белая тарелка с золотой и розовой каёмками, серебряные и деревянные столовые приборы – всё это, благодаря неимоверным усилиям толстяка, почти правильно разместилось на льняной клетчатой скатерти.
Когда на плите, захлёбываясь паром, засвистел чайник, а на тарелки из духовки явился миндальный пудинг с одним спасённым пирожком, толстяк повторил неудавшуюся ранее попытку. Он вытянул пухлые губки трубочкой и пропищал:
- Со-о-о-л-ныш-ныш-ко-ко! Ужин!– Солнышко ничего не ответило.
Толстяк тяжело вздохнул, слегка отодвинул от стола шикарное кресло, чтобы Солнышко могло разместиться с удобством, сел на своё место - на табуретку и печально уставился на мятый пирожок, украшавший дно глиняной миски.
Солнышко соскользнуло с подоконника, пробежало по накрытому столу и спряталось под шкафом.
Толстяк, как можно незаметнее, протянул руку к пирожку. Нижняя губа его задрожала и слегка повлажнела, но он стоически отдёрнул руку и проговорил, будто бы ни к кому не обращаясь:
- Я такой голодный, такой усталый, такой красивый и нежный мужчина….
Человечек хитро сощурился и незаметно надкусил пирожок.
- Мой пирожок, мой. Мой! – Плеснуло ему в глаза ускользающим жаром и тут же повеяло холодом в щёки.
- Прости меня, Солнышко, я не нарочно, - сказал вслух человечек, а сам подумал:
- Как же я устал быть виноватым, как устал….
Кукушка, проживавшая в часах, несколько раз принималась куковать, но никто её не слушал. Высовываясь из домика, она обиженно наклоняла голову и смотрела на опущенные почти до пола гири. Она куковала и думала:
- Неужели это так трудно? Неужели трудно, когда пришёл домой, поздоровался с домочадцами, протянуть руку и подтянуть вверх гирьки? Это же несложно, так несложно…. Наверное, это важно только для меня. Наверное, никто, совсем никто в мире обо мне не думает, не помнит…. Вот и приходится куковать, куковать…, но всё едино – не помнят.
Толстяк убрал миндальный пудинг до лучших времён, вымыл посуду, расставил её по полкам, протёр тряпочкой кухонный стол. Он с сожалением посмотрел на дно оловянной кружки. В нём была оплавленная дырочка – под кружку пряталось Солнышко, когда не хотело с ним видеться и разговаривать. Человечек покрутил в руках кружку, провернул её на пальчике и бросил в помойное ведро.
Ведро засветилось нежным розовым цветом, но толстяк сделал вид, что не обратил на это внимания. Шаркая ногами, в надвинутых на них домашних шлёпанцах, толстячок прошёл в гостиную, открыл секретер, где лежали очень важные счета об оплате электричества и берёзовых дров, отодвинул бумажки в сторону и открыл резную коробочку. В ней лежали три огромные сигары. Толстяк выбрал одну из них, подышал вокруг неё носом, прихватил с камина канделябр на три свечи и вышел на террасу.
В вечернем небе не было ни одной тучки, некуда было спрятаться Солнышку в красной полупрозрачной шёлковой пижаме. Человек сел на лавку, поставил у ног канделябр, но не стал его зажигать. Он раскурил сигару и выпустил в небо облачко. Оно было маленькое, совсем маленькое – за ним не могло укрыться Солнышко.
Человек курил толстую сигару, слушал комариный писк, топот усталых конских копыт, кряканье готовых к путешествию уток и смотрел на запад. Он хотел уловить момент, когда его Солнышко отойдёт ко сну. Когда стало совсем темно, толстяк попробовал встать с лавочки, но это получилось не сразу. Повидло вытекло из пирожка в заднем кармане, пропитало материю и прилепило штаны к доске.
- Ничего страшного. Совсем ничего. Завтра поменяю штаны, а эти выстираю и повешу у печки сушиться, а пирожок – то, что от него осталось, – скормлю соседской козочке….