Светлана Игнатьевна узнала об ограблении банка бывшего мужа только в понедельник, потому что накануне, в пятницу, прямо с утра, они с Вадимом Алексеевичем уехали на все выходные на Алтай. Вернулись в воскресенье, очень поздно и, приняв душ, сразу легли спать. Утром вставали тяжело, в конце концов, чуть не проспали. Кое-как одевшись и наскоро выпив кофе, помчались на работу. Светлана Игнатьевна только через полчаса обратила внимание на то, что на неё все как-то странно косятся. Выйдя в туалет, она тщательно осмотрела свою одежду в зеркале, поправила макияж и вернулась на рабочее место, решив, что это ей показалось. Просто собиралась в спешке, вот и мерещится, черт знает что. Но ещё через час к ней подошла её приятельница, Нина Листова и осторожно спросила:
- Ну, как выходные?
- Ой, замечательно! – ответила Светлана. – Мы с Вадимом были на Алтае, на озере Ая. Красота какая, словами не передать! А теплое какое! Я два дня из воды не вылезала. Можно считать, что в раю побывала!
- Так ты ничего не знаешь? – так же тихо спросила Нина.
- О чем? – тут же насторожилась Светлана Игнатьевна.
- У Пивнова банк ограбили, в пятницу. В новостях до сих пор передают, так что теперь уже весь город знает.
Светлана схватилась рукой за горло.
- А он как, Игорь, не пострадал?
Нина пожала плечами.
- Да кто его знает? В новостях-то, сама знаешь, говорят много, да всё не по делу!
- Я ему сейчас сама позвоню! – Светлана схватилась за телефон, но посмотрев на своих коллег, которые усиленно делали вид, что полностью поглощены работой, бросила трубку. – Нет, лучше я на улицу пойду, поговорю.
Она схватила мобильный, и выбежала из кабинета. На лестнице, как только она включила телефон, он сразу зазвонил.
- Светлана Игнатьевна? – раздался в трубке взволнованный женский голос. – Наконец-то я вам дозвонилась!
- Кто это? – не узнала говорившую Светлана.
- Это Анна Григорьевна Казакова, педагог. Я сопровождаю группу школьников в Англии.
- Что-то с Катюшей? – тут же упало сердце у Светланы.
- Да! Поэтому-то я вам и звоню!
- Что с ней, говорите! – закричала Светлана Игнатьевна в трубку.
Из путанных объяснений Анны Григорьевны Светлана сумела понять, что вчера вечером, часов в девять, к дому, где в английской семье жила Катюша, подъехало такси. Из него вышел человек лет тридцати пяти – сорока, в черной футболке и синих джинсах, в синей же джинсовой кепке. Рассмотреть его хорошо квартирной хозяйке не удалось, она только запомнила, что у него были усы и темные очки на глазах. Роста он был среднего. Незнакомец вызвал Катюшу, сказав, что приехал от её отца. Они минут пять поговорили, стоя у открытой дверцы такси, затем Катюша попыталась позвонить по телефону, который висел у неё на шее на шнурочке, но приезжий быстренько запихнул её в машину, сел сам и они уехали. Квартирная хозяйка тут же позвонила Анне Григорьевне, не зная как это всё понимать, тем боле, что Катя уехала, не взяв свои вещи. Анна Григорьевна в свою очередь кинулась звонить Светлане Игнатьевне, но телефон у неё был отключен.
- Вы не знаете, Светлана Игнатьевна, - плачущим голосом говорила Анна Григорьевна, - это, действительно, кто-то от Катиного отца? И что нам делать? Надо ли сообщать в полицию?
Светлана привалилась спиной к стене и с трудом ответила:
- Пока не надо. Успокойтесь, я всё выясню, и вам перезвоню.
Светлана прижала трубку к груди и невидящими глазами посмотрела вокруг, потом повернулась и побежала по лестнице на третий этаж. Она ворвалась в кабинет Вадима, до смерти перепугав его секретаршу, и здесь с ней случилась истерика. Вадим Алексеевич, ошарашенный не меньше, чем секретарша, прижимал бьющуюся в рыданиях Светлану к себе и растерянно спрашивал:
- Света, что случилось? Ну, успокойся, расскажи, что произошло?
Наконец, стоящая рядом секретарша отмерла, налила в стакан воды и протянула ему.
Вадим Алексеевич кое-как усадил Светлану в кресло, дал ей в руки стакан с водой и заставил выпить. Руки у неё тряслись, зубы стучали о край стакана, и треть воды выплеснулась ей на блузку, но она немного пришла в себя. Валя, секретарша, уже стояла наготове с какой-то пахучей смесью в чашке, которую Светлана выпила уже спокойнее, но ничего связно сказать она так и не смогла.
- Я… Катюша… Пивнов, - прорывалось у неё через всхлипывания.
Вадим Алексеевич увидел, как Валя подает ему знаки от двери, и вышел за ней в приемную.
- В пятницу банк Пивнова ограбили! – быстро зашептала она на ухо Вадиму.
- Сам-то он жив? – спросил Вадим.
Валя пожала плечами.
- Вроде бы, но точно не знаю.
Вадим помолчал минуту.
- А Катюша здесь при чем? Нет, здесь что-то не то! Не пускай ко мне никого! – попросил он Валю, возвращаясь в кабинет.
- Что с Катюшей? – спросил он Светлану, присев перед ней на корточки.
Она со слезами, но уже более или менее связно, рассказала ему про звонок из Лондона.
- Надо позвонить Пивнову! – решительно сказал Вадим Алексеевич. – У него банк в пятницу ограбили, ты в курсе?
Светлана кивнула.
- Возможно, он просто предпринял превентивные меры безопасности, и ты зря волнуешься!
В банке ответили, что Игоря Модестовича вызвали с утра в прокуратуру и, возможно, он ещё там.
- Номер его мобильного скажи! – обратился Вадим Алексеевич к Светлане.
Она молча встала и набрала номер сама, не имея сил говорить. Абонент был недоступен.
- Если он в прокуратуре, то, скорее всего, отключил телефон. Позвоним ему попозже.
- Нет! – голосом, звенящим от напряжения, выкрикнула Светлана. – Поедем, разыщем его. Если ты не можешь, то дай мне шофера!
Вадим Алексеевич посмотрел на неё и отрицательно покачал головой.
- Нет, одну я тебя никуда не отпущу. Я с тобой. Поехали!
Он предупредил Валентину, что его сегодня не будет, разве что к концу дня. Они со Светланой спустились вниз, прошли на служебную стоянку, где стоял его зеленый джип.
Поразмыслив, Вадим решил не ехать по Сибирскому проспекту, хотя это был самый короткий путь до площади Куприна, куда они направлялись. В последнее время вероятность попасть на нем в пробку стала такой же высокой, как и в Москве, поэтому он выбрал параллельные проспекту улицы и уже через пятнадцать минут тормозил у крыльца Закаменской прокуратуры.
- Посиди в машине, я сам всё выясню, - сказал он Светлане.
Вернулся он буквально через пять минут.
=- Уже уехал, - сказал он, разворачивая машину по направлению к банку. В банке его тоже не оказалось. Светлана Игнатьевна снова набрала номер его мобильного, Пивнов ответил.
- Ты дома? – спросила она его.
- Да, а что ты хотела? – удивился он.
- Не по телефону! – отрывисто ответила она. – Через пятнадцать минут мы с Вадимом подъедем, дождись нас!
- Хорошо, но что случилось?
Светлана отключила телефон.
- Какие пятнадцать минут? – удивился Вадим. – Здесь всей езды и трех минут не будет!
- Домой надо заехать, - ответила Светлана Игнатьевна, отрешенно и сосредоточенно глядя перед собой.
Вадим Алексеевич молча завел машину. Перед подъездом их дома теперь уже Светлана попросила его:
- Не поднимайся, я быстро.
Вернулась она, действительно, быстро, с небольшой черной дамской сумочкой, молча села в машину и спустя несколько минут они уже звонили в двери квартиры Пивнова.
Он впустил их и жестом пригласил в гостиную. Квартира была большая, пятикомнатная и отделана в классическом стиле, который, по представлению Люси, более всего говорил о достатке хозяев, поэтому, когда покупали квартиру, она остановила свой выбор именно на этой. Гостиная была отделана в малиновых тонах. В другое время Светлана Игнатьевна обязательно высказалась бы насчет психического здоровья того, кто проживает в таком интерьере, но сейчас ей было всё равно, она просто ничего вокруг себя не видела.
- Ты посылал к Кате в Лондон человека? – сразу спросила она Пивнова.
- Да, - ответил тот. – Он должен её охранять. У меня есть основания опасаться за неё.
Светлана, прежде чем заговорить, с трудом проглотила какой-то ком, застрявший в горле.
- Почему ты меня не предупредил?
- Я пытался, но у тебя телефон был отключен, а дома никто не брал трубку.
- Куда он её увез? – так же отрывисто спросила Светлана.
- Увез? – удивился Пивнов, и в его глазах появилось беспокойство. – Он должен был просто охранять её до конца программы. У неё ещё неделя, кажется?
Светлана Игнатьевна молча кивнула. Бледность на её лице проступила даже через загар.
Пивнов вдруг испугался. Олег Свиридов не позвонил ему, доложить, что прибыл на место, но Пивнов считал, что просто ещё рано. Сейчас он лихорадочно давил на кнопки, набирая его телефон, и услышал, что номер заблокирован. Тогда он позвонил своему московскому знакомому, который помогал ему в отправке семьи за границу и то, что он услышал, повергло его в шок.
- Плохие новости! – сообщил ему помощник. – Я сразу же в аэропорту передал Олегу билет на самолет до Лондона и визу, он должен был улететь через несколько часов, но вчера в «Дорожном патруле» показали, что в лесополосе, в районе «Шереметьево» найден труп мужчины, убитого выстрелом в голову. Одежда мне показалась знакомой. Я подключил свои связи и съездил на опознание. Сомнений нет, это Олег. При нем не нашли ни денег, ни документов. Я помог ментам с опознанием, ты уж извини, но мне к ним ещё не раз обращаться. Сообщи родным Олега мой телефон, я тут сам с ними ситуацию разрулю.
Пивнов отключил телефон и помертвевшими губами проговорил, не глядя на Светлану:
- Катю увез кто-то другой. Человек, которого я посылал, убит в субботу в Москве.
Светлана закрыла глаза и застонала, потом сказала:
- Надо звонить в Лондон, пусть обращаются в полицию и самой лететь туда.
Пивнов занервничал.
- Нельзя обращаться в полицию! Если её похитили с целью выкупа, то надо ждать, когда позвонят и выдвинут требования!
Светлана Игнатьевна пристально взглянула на Пивнова, тот не выдержал и отвел глаза, а когда он снова поднял их, то в лицо ему смотрело дуло пистолета, который она держала в руках. Это был его пистолет, купленный лет десять назад по случаю и хранившийся в тайнике на старой квартире. Пистолет Светлана держала уверенно, и Пивнов знал, что обращаться с оружием она умеет.
- Во что ты ввязался? – спросила она ровным и каким-то мертвым голосом. – Ты сейчас мне всё расскажешь, иначе я тебя пристрелю прямо здесь, и прямо сейчас.
Пивнов поверил и испугался. Понимая, что со Светланой разговаривать бесполезно, он обратился к Гридину.
- А вы, что смотрите? Она сейчас в таком состоянии, что и правда, может выстрелить!
Вадим Алексеевич ответил:
- Зато вы слишком спокойны для человека, у которого похитили дочь. Я солидарен со Светой. Я тоже считаю, что вы знаете, чьих рук это дело. Девочку нужно вызволять, а для этого нужна информация.
- Вы не понимаете, куда пытаетесь влезть! – закричал Пивнов. – Даже если я вам всё расскажу, Кате это ничем не поможет, а нас, и вас в том числе, можно будет уже считать покойниками!
При этих его словах раздался выстрел. Пуля попала в фотографию Люсеньки, стоящую на журнальном столике. Обломки рамки и осколки стекла засыпали Пивнова. Он шарахнулся в сторону, побледнел, но промолчал.
- О нас не беспокойся, а ты и так покойник! – яростно сказала Светлана. – Мы отсюда уйдем либо с полной информацией, либо оставив тебя с дыркой в башке. И не тешь себя иллюзиями, что я побоюсь это сделать!
- Мне надо позвонить, - затравленно сказал Пивнов.
- Звони, – разрешила Света, - но помни о том, что я тебе сказала.
Пивнов набрал номер и приложил трубку к уху. Когда на том конце ответили, он, не представляясь, отрывисто спросил:
- Что с Катей?
- А что с ней? С ней всё в порядке! Пока в порядке. Это тебе ещё один стимул, чтоб веселей искалось!
- Зачем вы… - закричал Пивнов, но там уже повесили трубку.
Пивнов уронил руки на колени и уставился глазами в пол.
- Света, - обратился он к бывшей жене, - ну почему ты считаешь меня таким монстром? Мне дорога Катя не меньше, чем тебе! Позволь мне самому решить эту проблему!
- Проблему?! – закричала Светлана Игнатьевна. – Проблему?! У нас украли дочь из-за твоих темных делишек, её жизнь висит на волоске, а для тебя это просто очередная проблема?!
Пистолет в её руках ходил ходуном.
Гридин снова заговорил:
- Игорь Модестович, я не в курсе, как вы умеете решать проблемы, - он голосом выделил слово «решать», - но как вы умеете их создавать, насмотрелся уже до тошноты! Вы будете говорить, или дождетесь, пока она вам что-нибудь прострелит?
Пивнов даже голову не повернул в его сторону. Он снова заговорил, обращаясь к Светлане Игнатьевне:
- Света, я понимаю твое состояние, потому что и сам не в лучшем, это же и моя дочь, но надо взять себя в руки. Пойми, ситуация и так очень сложная, а если ещё вмешаешься ты со своим…, - он с трудом выговорил это слово, -…мужем, то она станет совсем неуправляемой и я не знаю, чем это всё закончится для Кати. Давай я вызову тебе скорую, а ещё лучше, положу тебя в больницу. Там тебе подлечат нервы, а я пока разведу эти дела. Ты же всегда мне доверяла!
- Вот поэтому-то я и имею сейчас то, что имею! – с ненавистью проговорила Светлана Игнатьевна. – Как я могу сейчас, когда моя дочь в опасности, доверить тебе решать её судьбу?! Тебе! Уроду, помешанному на деньгах! Деньги – на завтрак, деньги – на обед, деньги – на ужин, и ночью кошмарные сны про курс доллара! Как я раньше не понимала, что ты давно свихнулся?! Свихнулся настолько, что даже сам этого не понимаешь! Тебе это кажется нормой!
Она немного помолчала и уже спокойно, но решительно сказала:
- Всё, Игорь! Разговоры окончены! Или ты всё рассказываешь, или я начну тебе простреливать сначала ноги, потом руки, если потребуется. И не жди от меня сейчас гуманизма. Если бы я была уверена, что твоя смерть поможет мне вызволить Катьку, то ты уже был бы мертв. Я слушаю.
Пистолет перестал дрожать в его руках и Пивнов понял, что она приняла решение. Тяжело вздохнув, он начал говорить.
До того момента, как Пивнов встретил Люсеньку, его бизнес шел довольно спокойно, настолько, насколько вообще возможно спокойно заниматься банковским бизнесом в России. Но с того момента, как он узнал, что у него будет сын и, особенно, после его рождения, он ощутил прилив такого энтузиазма, какого не ощущал даже в юности. Во времена его молодости даже близко не было таких возможностей. Сейчас же ему захотелось другой жизни, других горизонтов, другого уровня. На языке банкира это означало, что ему захотелось других денег. Совсем других. Правильно говорят, что мысль материальна, потому что на ловца и зверь побежал. И то, что зверь этот передвигался на двух, а не на четырех ногах, не делало его менее опасным. Скорее, наоборот. Но для Пивнова это уже не было главным. Главным было то, что эти опасные личности платили, и платили хорошо. Пивнов уже потерял счет, сколько за последний год сомнительных операций прошло через его банк. Но особым спросом пользовалась аренда ячеек. Собственно, в самой аренде ячеек ничего незаконного вроде бы не было, если бы не одно «но». Те, кто добывали средства далеко неправедным путем, не хотели привлекать к себе внимание, поскольку в любой момент извечный их конфликт с законом, ставший стилем их жизни, мог привести к суду и отсидке. Соответственно, и все их счета могли быть арестованы. Вот для того, чтобы таких казусов не происходило, и нужен был «свой» банкир. Схема была проста и нахальна, и годилась разве что для России с её не устоявшимися правилами банковской деятельности, да и то, годилась она на очень короткое время. Но на сто лет вперед никто и не загадывал. Ячейки оформлялись на чужой паспорт, причем паспорт банально крали. Желательно у гражданина, который не хватится его год, а то и больше, поскольку не работает и с утра озабочен только тем, на что купить бутылку для поправки здоровья. А и обнаружит пропажу, так вряд ли пойдет в милицию восстанавливать документ. Для того, чтобы сотрудники банка не обнаружили несоответствие фотографии и личности его предъявляющей, Пивнов всегда работал с ними сам, объяснив служащим, что это VIP – клиенты.
- Ну, вот, - тяжело вздохнул Пивнов, - теперь эти VIP – клиенты и требуют, чтобы я за десять дней нашел того, кто ограбил банк, тогда Катюшу отпустят.
- Кто требует? Фамилии! – жестко спросила Светлана Игнатьевна.
- Я понятия не имею! – заверил её Пивнов. – Телефон, по которому я звоню, просто контактный.
Светлана Игнатьевна растерянно посмотрела на Гриднева. Тот отрицательно покачал головой и мрачно сказал:
- Он врёт! Концы с концами не сходятся! В случае такого форс-мажора, когда украдены теневые деньги, на них просто ставят жирный крест. Если деньги очень большие, а клиенты очень сердитые, то они нанимают киллера, чтобы он устранил того, кто эти деньги не сохранил, - Гриднев кивком головы указал на Пивнова.
Тот в ответ просто прожигал Гриднева ненавидящим взглядом, более всего на свете желая, чтобы он заткнулся. Но Вадим Алексеевич не замечал или делал вид, что не замечает реакции Пивнова, более того, это не мешало ему и дальше строить логические выводы.
- Если же вокруг пропавших денег начались такие ритуальные танцы, если пропавшие деньги надо отыскать любой ценой и примерно наказать грабителей, чтобы другим неповадно было, то вывод напрашивается сам собой, - и Гриднев выразительно посмотрел на Пивнова.
Игорь Модестович не мог отвести глаз от него, как кролик от удава. Гримаса ненависти на его лице сменилась выражением какого-то суеверного ужаса. Гриднев понял, что попал в десятку.
- В вашем банке хранился воровской общак! – сделал он заключительный вывод.
Лицо Пивнова посерело, щеки как-то сразу обвисли, и он стал похож на старика. Он молчал, не подтверждая и не опровергая выводы Гриднева. Вадим Алексеевич обратился к Светлане Игнатьевне:
- Света, надо обязательно узнать имя авторитета. Это уголовники. Нельзя верить ни одному их слову и надо действовать быстро. Катю необходимо найти и освободить до окончания срока ультиматума!
Потом немного помолчал и добавил, уже обращаясь к Пивнову:
- Если вы сейчас не назовёте имя, я вам лично сверну шею!
Но Пивнов уже не имел ни желания, ни сил сопротивляться и фамилию авторитета назвал, злорадно усмехнувшись, увидев, как у Гриднева озабоченно вытянулось лицо.
Своих незваных гостей он не провожал, но, дождавшись, когда хлопнет входная дверь после их ухода, позвонил Вахрушеву и вызвал его к себе. Потом, еле отрывая ноги от пола, и шаркая тапочками, пошел за веником и пылесосом, чтобы убрать последствия стрельбы.
- Идиот! – ругал он себя. – Старый дурак! Чего мне не жилось со Светой? Сейчас бы, как сыр в масле катался! Нет, воистину, самая дорогая в мире вещь – это глупость. Хоть бы у этого её, нового, получилось вызволить Катюшу. Света мне этого никогда не простит, собственно, я и сам себе этого не прощу!
Гриднев же, со Светланой Игнатьевной поехали домой. Дома Вадим сделал насколько звонков и обратился к жене:
- Света, я сейчас должен уехать! Разговоры, что мне предстоят, нетелефонные. Я знаю, что тебе трудно сейчас сидеть, сложа руки, но выхода нет. Позвони в Лондон, предупреди учительницу, чтобы в полицию пока не обращалась, но если Катя появится, то пусть она её немедленно отвезет в Российское посольство. Я договорюсь, чтобы о ней там позаботились до нашего приезда. Собери на всякий случай вещи, наши и Катины. Бери только самое не обходимое. Мы улетим сразу же, как только я получу здесь необходимую информацию.
Светлана Игнатьевна подняла к нему измученное лицо.
- Вадим, как ты думаешь, нам удастся её спасти?
- Нам надо её спасти, - сухо ответил Гриднев, - и на эмоции у нас нет ни времени, ни права. Возьми себя в руки, Света! Я знаю, ты сможешь. Ситуация повернулась таким образом, что приходится забыть, что мы родители Кати. Мы должны действовать, как солдаты в спецоперации. Сейчас наш главный враг – время! Когда соберешься, если меня ещё не будет, то ложись спать. Если не сможешь уснуть, то прими снотворное. Экономь силы, они ещё потребуются.
Вадим Алексеевич уехал. Светлана Игнатьевна ещё с минуту посидела, глядя в одну точку, потом взяла телефон, позвонила в Лондон и стала собирать вещи.
Гридин гнал машину на окраину города, в так называемый «шестой микрорайон», где у него была назначена встреча с давним знакомым, работавшим в ФСБ. Полковника Аворина Гридин знал ещё по Москве. Когда-то их отцы дружили, и семьи часто встречались. Между Вадимом Алексеевичем и Сергеем Львовичем такой тесной дружбы, как между их отцами, не получилось, но у них были очень хорошие отношения. Они перезванивались, изредка встречались и не раз выручали друг друга в случае необходимости. Гридин оставил машину на стоянке и прошел к дому пешком. Зашел в подъезд, поднялся на лифте на девятый этаж, открыл своим ключом замок на люке, ведущем на чердак, прошел по чердаку три подъезда, спустился по лестнице и позвонил в дверь квартиры на шестом этаже. Сергей Львович впустил его. Поздоровался и сказал:
- Пошли на кухню, я кофе сварил.
Вадим Алексеевич, зашел в ванную, вымыл руки и прошел на кухню.
Аворин разлил кофе по белым фарфоровым чашкам, сел за стол, напротив Гриднева и коротко бросил:
- Рассказывай!
Гридин, как мог коротко, но в то же время подробно, рассказал о похищении Катюши и о тех сведениях, что удалось выбить из Пивнова. Во время рассказа о том, каким образом Светлана Игнатьевна заставила бывшего мужа говорить, Аворин рассмеялся, покачал головой и сказал:
- Ты, когда эта история закончится, проследи, чтобы она в руках ничего, опаснее кухонного ножа не держала, а то ещё войдет во вкус, хлопот не оберешься.
- Ты бы её видел! – ответил Вадим Алексеевич. – Какой там кухонный нож, она руками порвет на сувениры!
- Похоже, на этот раз тебе повезло?
- Похоже на то, только Катю надо живой, и желательно, здоровой вытащить.
Аворин помрачнел.
- С этим могут быть проблемы.
- Что, всё так плохо? – угрюмо спросил Гриднев.
- Хуже, чем ты думаешь. Эта гнида, фамилию которого тебе назвал Пивнов, нынче бизнесмен, ответственный налогоплательщик и законопослушный гражданин, а его прошлые отсидки, это нынче так, факт биографии, не больше. Не уголовные бы статьи, так он бы себя ещё жертвой политических репрессий объявил! У него всё схвачено, даже в горсовете свой депутатик сидит. Я думаю, что деньги в банке он на новую выборную компанию хранил. Лето заканчивается, сейчас вся эта политтусовка шевелиться начнет, поэтому-то он из-за потери этих денег так и психует, что уголовное свиное рыло стало высовываться.
- У него что это, последние деньги? – презрительно спросил Гридин.
- Дело не в этом, - ответил Аворин. - он задергался, потому что считает, что ограбление – это начало предвыборной борьбы, и он должен дать достойный ответ и примерно наказать нахала, чтобы и другим неповадно было. Ещё денег он, конечно, найдет, на эти дела не принято жалеть. Уже давно подсчитано, что, сколько бы ни стоило ввести своего депутата в городской совет, окупятся эти денежки всего-то через месяц, а дальше прибыль пойдет дуром.
- Как ты думаешь, где они могут Катю прятать? – вернулся к интересующей его теме Вадим Алексеевич.
- Я думаю, вряд ли за границей, почти уверен, что она уже в России. Я думаю, что наиболее вероятное её местонахождение – это Москва.
- Почему?
- С одной стороны, живой они её возвращать не собираются. Я думаю, что и Пивнова уберут, как только узнают, кто ограбил банк. С его ли помощью узнают, нет ли, без разницы. С другой стороны, пока Пивнов им ещё нужен, заложница должна быть под рукой. Но держать её в Сибирске всё же опасно, мало ли какие случайности могут быть! И потом, избавиться от неё в Москве очень просто, мало ли там неопознанных трупов находят. Считай, что без проблем спрячут концы в воду!
- Где же нам её искать-то?! – в отчаянье воскликнул Гридин.
Аворин положил на стол несколько фотографий мужчин.
- Это порученцы нашего авторитета. После твоего звонка я связался с Москвой, с Костей Савельевым. Помнишь его?
Гридин кивнул.
- Он проверит, не пересекал ли кто-нибудь из них границу в ближайшую неделю в указанном направлении, а особенно обратно. Свяжись с ним, как приедешь.
- Они могли летать по чужому паспорту, - уныло ответил Вадим Алексеевич.
Аворин усмехнулся.
- Знаешь, есть такой еврейский анекдот?
- Какой? – тем же безразличным тоном спросил Гридин.
- Прибегает Абрам к Моисею и кричит: «Спасайся, Моисей, сейчас придут евреев бить!». А Моисей ему спокойно так отвечает: « А мне-то что? Я по паспорту русский». Абрам тогда так печально говорит: «Так бьют-то не по паспорту, а по морде!»
Гриднев рассмеялся.
- Это я к тому рассказал, - пояснил Аворин, - что по какому бы паспорту эти морды не проехали, это всё равно выяснят. Костя тебе поможет Катерину отыскать. Если же сильно занят, то хоть посоветует в каком направлении действовать. Так что дерзай, и не падай духом!
- Спасибо тебе! Мне пора, - поднялся Гридин.
- Счастливо! Ты иди, а я тут ещё полчасика посижу для конспирации.