Первый день мы катились все, троя, на лодке. Потом, наш профессор пошел пешком. Нам давал координаты, где остановиться, а сам, брал ружье, спиннинг, отправлялся раньше нас по своим делам. И по пути добывая нам продовольствие. Либо утку, либо хариуса, мы имеем каждый день к столу. Мы с Вовкой сматывались, увязывались, и скатывались по реке, до намеченной точки. Там разматывались, обживались, готовили пищу. До трубы, оставалось метров триста, когда нас встретил и остановил Баранов.
Велел ставить лагерь и ночевать, вечерело, белые ночи давно прошли. Мы подошли к левому берегу, а у правого увидели лодку и людей, которые суетились, махали руками, и что-то кричали. Разгрузились, устроились, и решили съездить, познакомится. Это Москвичи, тянут лодку, цель, перевалить Уральский хребет, в самом высоком месте. И по реке, по западному склону, спуститься до железной дороги, между Интой и Печерой. А кричали нам, чтобы предупредить о трубе. И посоветовали, спускать лодку вдоль правого берега, здесь удобней, сами проверили.
Их путешествие, в роли бурлаков, со стороны казались, трудными и бессмысленными. Но удовольствие и удовлетворение, они получали не меньше. Многое зависит от самой компании. И готовности к тяготам, которые приходится преодолевать. Казалось бы, почему не сделать на оборот, подняться по западному, а по восточному спуститься, было бы интересней. Но в Березова легче приехать, чем уехать из него.
Переночевали, как всегда, Владимир Валентинович ушел ни свет, ни заря остались мы одни вооруженные наставлениями, предупреждениями и благословлениями. Мы беспечно выехали на середину реки, а когда решили воспользоваться советом Москвичей, спускать лодку вдоль их него берега, было уже поздно. Поток подхватил нас, не дал возможности подойти к берегу. Лодка у нас была резиновая, с верхом набита грузом, покрыта брезентом и обвязана веревкой. Я сидел на лодке, впереди с веслом держал направление движения. У напарника, был шест, он располагался в лодке сзади меня. Когда мы пытались выйти из течения, нас начинало крутить. Видим дело, труба решили больше не вырываться, не бороться, наоборот все усилия направить на то, что бы добровольно, но четко без помех, самим въехать в трубу.
У Вовки в это время вырвало из рук шест. Он сам удержался за веревки, которыми был увязан наш скарб. Усугубляло наше положение то, что река так ревела, что неслышно было самого себя не то, что команды, или советы, которые я выдавал, надрываясь со всей мочи. Мы четко влетели между высоких камней, но на выходе трамплин. Нос лодки клюнул вниз, я оглянулся и увидел своего друга, который, держась одной рукой за веревки, летел над лодкой, как говорится, вверх тормашками. Я же сидел спиной к этим веревкам, и мне было не сподручно, за них хвататься. Когда лодка, ткнулась носом, в камень. Я слетел с нее и приземлился на следующий камень, мягким местом. Пролетев метра полтора, в воде не больно, и камень как большая плита, воды надней докалена. Промахнись, не попади на эту плиту, не знаю, чем бы это закончилось. Я машинально вскочил на ноги, лодка подлетела под меня, толкнула под колени, и я оказался на своем месте, как и сидел.
Выплываем мы, на такой широкий спокойный плес. И вот здесь ощутили радость. Увидали на берегу профессора, мы возбужденные, хохочем. Я наиграно, как бы с удивлением кричу, – Владимир Валентинович, где эта труба, что-то едем, едем ничего похожего не видели. Правда он долго и довольно резко, высказывал нам свое, о нас мнение. Мы испугаться не успели, но после бессознательно это прокручивалось у нас в голове, и становилось жутко от вопроса, а если бы? Ведь у нас ни касок, ни спасательных жилетов. К тому же вода холодная очень. Сомневаюсь, что я рискнул бы вновь проскочить эту трубу.
Река вышла с гор на равнину. Местами лес отступал, были открытые берега, розового цвета от Иван-чая. На одной из таких полян по правому берегу, мы увидели росомаху. Увидев нас, она встала на задние лапы, и как только мы не орали, она и ухом не повела. Мы забеспокоились, за нами по этому берегу бежал наш пес. Но, проехав мимо росомахи, мы увидели нашего друга, на другом берегу. Как обычно поужинали, давай петь песни, травить анекдоты. Но так как новые не поступали, а старые все знали наизусть.
Мы их просто пронумеровывали и поочередно, каждый называл номер, а остальные все хохотали. Мне захотелось рассказать здесь анекдот, но не старый номерной, а современный. Кто хочет стать миллионером. У парня остался один вопрос и миллион в кармане. Вопрос то вроде простой. Какая птица не вьет гнезда? А ответ он не знает. Можно использовать звонок к другу. Звонит, друг не задумывается, сразу отвечает, Кукушка. Представьте себе, парень выигрыш получил. На радостях прибежал к другу. Спрашивает,
– ты откуда знаешь про кукушку?
– А че тут знать? Зачем ей гнездо? Если она в часах живет
Кто-то вспомнил, что в Турции был такой случай, на тараканьих бегах. Один из зрителей доказал, опытным путем, что у таракана органы слуха в ногах. Стоит таракан на дальнем конце стола. По другому концу стола, легонько постучат, Он слышит опасность и убегает. Таракану обрывают ноги, и вновь стучат, он не слышит опасности и спокойно продолжает лежать. Эта байка натолкнула на мысль, а собака, что у нее работает, когда она спит? На привале, я провел опыт и убедился, что собаки, когда спят, отключают обоняние, но не уши. Наш младший брат, притомившись, уснул мордой к костру. Я осторожно, перед самым его носом, положил кусок колбасы. Он так ее и не унюхал, пока я легонько не чмокнул губами. Он моментально открыл глаза, и мигом хапнул колбасу, под общий хохот участников опыта.
Не знаю, чем это объяснить, но пес больше с лодки ни ногой, почему-то решил не бегать за лодкой пешком, приехал в поселок, молча спрыгнул на берег, и убежал не простившись.