Утро в Ашенвале не менее прекрасное, чем ночь. Гипогриф уже почти подлетал к Астранару, а Дэвостер все прокручивал в голове фразы и не мог выбрать:
- Прекрасная Маладиэль, - бубнил он, - нет, не так. Светлого дня тебе, красивейшая из эльфиек. Опять не то.
Он и не заметил, как прилетел. Слезая с гипогрифа, он зацепился за седло и чуть не упал, а когда повернулся – перед ним стояла она. От неожиданности он, запинаясь, проговорил:
- Светлого дня, - последовала пауза, - ты красивая, то есть, - он чувствовал, что стал еще более синим, - я хотел сказать прекраснейшая из эльфиек. Он широко улыбнулся и протянул ей букет. Она хихикнула, прикрыв рот рукой. Огромный дреней стоял и с широченной улыбкой протягивал ей меч. Спохватившись, он сунул его за пояс и извлек все-таки букет. Еще раз глянув, удостоверившись, что это точно букет, он уверенно протянул его Маладиэль. Она приняла его и призывно махнула рукой:
- Пойдем-ка доблестный воин, я угощу тебя твоим любимым сыром.
И он пошел. Он побежал. Он полетел. Чтобы не показаться совсем уж того – он все же пошел. По этой же причине в таверне он старался вести себя как барон. Он аккуратно отрезал небольшие кусочки сыра и, с достоинством королей, отправлял их а рот. Она пила какой-то напиток из пиалы.
- Ну как твои раны? – спросила она.
- Слава Наару, неплохо. У нас в клане чудеснейшие шаманы.
- Шаманы? Как интересно. Дренеи?
- Ну да, - он немного расслабился и, взяв сыр руками, откусил добрый кусок.
- А у нас друиды этим занимаются. Лечением в смысле, - она как-то странно улыбнулась.
- Друиды? Как интересно. Эльфы? – и они оба расхохотались.
Они разговорились, вспоминая какието смешные и интересные случаи, произошедшие с ними или их знакомыми. Они смеялись и несколько раз заказывали Дэвостеру новую порцию сыра. Время пробежало незаметно.
- Мне надо идти, - сказал он.
- Ты же еще проведаешь прекраснейшую эльфийку, - она улыбнулась.
- Я тебе обязан жизнью. Но не поэтому проведаю, а потому что хочу еще раз увидеть.
- Приходи. Я покажу тебе, где я живу.
- Приду. Обязательно, - он сложил руки перед собой и коротко поклонился.
Маладиэль помахала отлетающему гипогрифу и направилась к своему дому.