Адская боль - вот то, что он сейчас чувствовал. Вернее, он больше не чувствовал ничего кроме боли!
Боль становилась всепоглощающей, всеобъемлющей! Она застилала ужасающей оранжевой пеленой уже весь мир, всю суть и сущность бытия.
Он, наверное, кричал бы беспрерывно, если бы это приносило ему хоть какое-то облегчение, но облегчения, увы, не было ни от крика, ни от чего. Не оставалось уже больше и виски с коньяком, таблетки же ему почти не помогали.
В безумном отчаянии, испытав припадки бешенства, он смёл на пол со стола всё, что там было.
Таблетки, рассыпавшись по полу, валялись в пыли посреди пустых бутылок.
Ему казалось, что спина превратилась в огненный шар, пронзаемый нередкими молниями острых приступов пульсирующей боли.
Ноги по-прежнему совсем не слушались его, да это теперь уже стало и неважно, ведь каждое движение отдавалось мучительным импульсом.
Время от времени, от этих приступов боли Тед впадал в беспамятство и небытиё, приносившее ему лишь временное облегчение.
Но выводили его из небытия и блаженного бессознательного состояния такие же точно приступы. Точнее приступы ещё более сильные!
Да и во время беспамятства он не всегда вырубался вовсе, иногда он бредил и грезил.
К нему стали приходить призраки.
Сначала это были призраки из далёкого прошлого, из его детства. Видения, отчётливо воссоздавшие тот самый день, когда прозвучало пророчество!
Тед метался в горячке на кожаном диване роскошного автомобиля в подземелье Парижа, а ведь ему было предсказано, что его ждёт роковая встреча со змеёй! Он никак не мог понять, неужели шаман индейцев тогда ошибся?! Со змеёй же ведь ему так и не довелось встретиться.
А ведь остальные предсказания шамана всегда сбывались, никому не удалось избежать своей участи!
Белый Волк, вождь индейцев Моронга, сразу после пророчества перестал ходить на охоту, он вообще стал очень редко покидать территорию посёлка. Оставался всегда окружённым людьми, но чёрный медведь пришёл за ним и туда.
Чёрные медведи в то время вообще сильно расплодились в штатах. Они хоть и были размером значительно мельче, чем широко известные своей свирепостью гризли, но в принципе зачастую могли оказаться не менее опасными. Особенно они становились таковыми, когда старость подкрадывалась к ним!
Вот такой старый чёрный медведь и проник ночью в типи вождя, навалившись на него, когда тот спал, ничего не подозревая.
Тедди узнал об этом только спустя несколько лет, почти случайно. Дед ему естественно ничего не собирался говорить.
Он ведь, дед, в общем-то, поначалу не очень верил в предсказание, но странность происшедшего совпадения поразила его тогда, и он не хотел пугать внука, по крайней мере, пока тот не вырастет.
И вот сейчас, в минуту забытья, вождь первым явился к Теду, точнее он увидел последние минуты жизни этого человека, которого и встретил-то всего один раз!
Чёрная косматая туша старого медведя была едва заметна в темноте индейской типи, тот бесшумно приблизился к спящему вождю и с утробным рёвом навалился на него.
Белый Волк не успел ничего сделать, острые когти вонзились в его иссечённое шрамами тело, страшная пасть исторгала рык и зловонную слюну. Зубы хищника сомкнулись на лице человека.
Тед видел руку вождя, бессильно скребущую по земляному полу в тщетных поисках рукояти ножа. Он так и не смог до него дотянуться.
От этого видения Тед содрогнулся, он ведь не видел и не знал, как умирал вождь, а некоторые детали узнал только после смерти своего деда.
Зато спустя несколько лет он увидел то, что сталось с тем, точнее то, что от него осталось!
В старый добрый Кадиллак, который так любил его дед и с которым он никогда не расставался, однажды врезался бензовоз, причём и принадлежавший его собственной компании.
Вскрытие, произведённое впоследствии, показало, что водитель бензовоза умер ещё раньше, прямо за рулём от обширного инфаркта, почти мгновенно, в этом ему повезло.
Дедушке же повезло гораздо меньше - он сгорел заживо.
Прошло уже с десяток лет после гибели вождя, и больше пятнадцати со времени предсказания, многие о нём уже и думать позабыли!
Маленький Тедди к тому времени уже вырос, отучился, успел самую малость поработать буровым мастером.
Дед всегда считал, что мальчик должен стать мужчиной, а для этого необходимо пройти суровую школу!
Куда уж суровее?! Тед примчался на место катастрофы, жалкие останки дедова Кадиллака и злополучный бензовоз стояли посреди дороги, оцепленные копами.
Дед - вернее то, что от него ещё оставалось, сидел на переднем сиденье и держался за обгоревший, облупившийся от сильного жара руль, тело его обуглилось, лицо почернело.
Сквозь чёрную, обугленную, потрескавшуюся корку, покрывавшую его лицо, проглядывало красное кровавое, рот открылся в последнем крике, губы и волосы сгорели, только зубы белели и скалились на окружающих!
И вот теперь, сразу после увиденного в бреду того, что сталось с вождём, Тед увидал кативший по дороге бензовоз.
Толстый водитель в кабине беззаботно жевал пончик и подпевал мелодии, звучавшей из магнитолы. Вдруг он подавился, закашлялся, лицо его, до того розовое как пятачок у поросёнка, тут же посинело, глаза закатились.
Дальше последовал глухой удар и яркая вспышка! Столб пламени высоко взметнулся над дорогой, исторгая клубы жирного чёрного дыма.
Тед ясно разглядел, как посреди огня сцепились два автомобиля, и в одном из них, охваченный пламенем, корчился его дед, кожа его вздувалась волдырями и лопалась на лице и руках!
Очередной приступ боли привёл его в себя, и поначалу он даже на миг испытал облегчение - видения были воистину ужасны! Вот только тонкая грань между явью и ирреальностью, кажется, окончательно стиралась, он уже не мог понять, в каком мире он находится, на каком свете!
Боль же в спине была страшной и реальной. Ледяной пот промочил одежду на теле Теда насквозь! Его скручивало и физически и морально.
Он опять вырубился, на этот раз его обступили странные зыбкие тени. Никого из этих людей он не знал ранее. Они медленно перемещались вокруг него.
Почему-то он не сомневался, что и эти люди так же мертвы, как и его дед с вождём! Ещё ему почему-то казалось, что он видел их раньше. Но где?!
И тут к нему пришло понимание! Его как будто обухом долбануло, он понял, где мог их видеть. Он видел их останки в разрушенном лифте, он узнал некоторые замеченные им тогда мелкие детали - часы на руке у одного, ботинки на другом.
А другие, более разложившиеся, видимо, погибли в столкнувшихся у выезда автомобилях: там было жарче, и процесс разложения шёл быстрее.
Его охватил смертельный ужас, и в этот момент из серой массы теней выделилась одна, принадлежащая женщине, стройной, черноволосой, с почерневшим мёртвым лицом, но с живыми зелёными глазами.
– Пришёл и твой час, пора уходить, чтоб не тянуть за собой живых, - произнесла она, казалось, не разжимая губ.
Американец понял, что обращается она именно к нему.
– Нет, нет, я не хочу умирать! - завопил он. И снова очнулся, пронзённый чудовищной болью, чёрной и жуткой.
– Тебе не избавиться от твоей боли, она скоро сожрёт тебя изнутри, а смерть всё равно будет ужасной! - услыхал он отдаляющийся в темноту шёпот и снова остался в одиночестве.
И правда, терпеть дальше становилось совершенно невозможно! Ему казалось, что все его внутренности разрывало и перекручивало! Тед завыл и неловко сполз с дивана на пол, он стал судорожно сгребать рассыпанные там таблетки и суетливо засовывать их в рот трясущимися руками.
Он исступлённо жевал горькое обезболивающее, совершенно не чувствуя вкуса. А боль становилась с каждым мгновением всё ужасней.
Тут рука его наткнулась на что-то холодное и твёрдое, он инстинктивно ухватил предмет и вытащил его.
В руке его оказался выпавший в момент рокового нападения револьвер!
Тед в оцепенении смотрел на него, а круглый зрачок ствола уставился ему прямо промеж глаз.
– Ну, вот и выход, - прошелестел тихий шепот у него в сознании. – Вот и избавление от дальнейших мучений!
Он смотрел в мрачный провал ствола и чувствовал, как тот гипнотизирует его, высасывая последние силы сопротивляться.
Действительно, это был выход, он обманет боль, он отнимет у неё своё измученное тело! Губы его невольно растянулись в страшном подобии улыбки.
Ковбой поднял дрожавшую руку, вложил ствол револьвера в рот, не почувствовав ни страха, ни отвращения, и нажал на спусковой крючок.
Сабрина увидела, как Жюльен сильно пнул ногой в зад это смердящее животное, которое ещё вчера только пыталось её изнасиловать. Этот мерзкий малый выглядел теперь жалко и ещё более противно, чем раньше.
От сильного толчка тот упал коленками, на камни склона. Очутившись на четвереньках и жалко заскулив, он пополз вверх к расчищаемому проходу.
Тут и девушка почувствовала какой-то толчок в грудь, что-то будто её кольнуло, а потом в груди похолодело.
Какое-то неясное беспокойство вдруг возникло, потревожив сознание.
«А может это просто от груды разбившихся авто снова дохнуло ужасным запахом разложения»?!
Иногда это случалось, и тогда у всех здесь присутствовавших на какое-то время перехватывало дыхание.
Девушка глянула в ту сторону. Но нет, никакой запах сейчас не долетал оттуда, и ничего опасного или необычного там сейчас не просматривалось, а к виду этой страшной катастрофы они все уже привыкли и почти не замечали его.
Они ведь и сами давно стали частью всей этой трагедии, одним из кусочков страшной, ирреальной мозаики.
Наверное, потому этот вид уже больше не вызывал у них никаких особых эмоций. Разве только когда они миновали место катастрофы, их мутило от вони.
Тогда что же вызвало это её странное беспокойство?! Она не могла понять.
Чернокожий лез на склон, месье Жюль напутствовал его болезненными тычками, а также словами о том, что ему нужно будет там сделать.
Тут Сабрину окатила ещё одна ледяная волна, она посмотрела в ту сторону, где на пледе сидела девочка.
Взгляды их встретились.
Та глядела на неё с явным беспокойством, бросив свои игрушки.
Что-то случилось, что-то произошло с Тедом! Кажется, они одновременно прочли это в глазах друг у друга!
Машенька поднесла руку ко рту, сдерживая вскрик, а вот Сабрина не удержалась и вскрикнула.
Ни чернокожий, почти уже скрывшийся в проходе, ни месье Жюль не обернулись.
Музыкант чуть задержался, напряжённо наблюдая, за своим противником, отнюдь не ставшим менее опасным.
– Что-то случилось? - только и произнёс он, не оборачиваясь.
– Мне кажется… мне показалось, что с Тедди что-то произошло! - дрожащим голосом произнесла девушка.
– Вы уже можете идти к нему, Сабрина, сейчас вы там будете наверняка нужнее. Ему, несомненно, потребуется помощь! - сказал Жюльен. – Возьмите с собой оставшийся фонарь, а мы, как только закончим здесь, также придём к вам. Только без этого неприятного keum* конечно!
Сабрина прекрасно поняла, кого он имел в виду.
– А как же вы его свяжете без моей помощи?! - в голосе её прозвучала явственная беспомощность и неуверенность.
Там был Тед, и она должна бы находиться с ним, но и тут она могла ещё потребоваться.
Она не видела, но почувствовала, что Жюльен печально и криво усмехнулся.
– Что ж, придётся его нейтрализовать на время. - И помедлив, добавил на пол тона ниже, как будто для себя одного:
– А может и навсегда. Всё зависит от результатов его сегодняшней работы.
– Так я пойду? - Сабрина нерешительно топталась на месте, не зная, что же всё-таки ей предпринять.
– Идите же! - на этот раз месье музыкант обернулся и махнул ей рукой.
В другой он сжимал револьвер, направленный внутрь прохода, откуда мог появиться их невольный работник, он должен был вывернуть тот камень, который Жюль пытался расшатать вчера.
– Мы справимся, здесь и без вас, - добавил он.
– Сабрина, ты опять уходишь?! - девочка проворно вскочила с пледа и схватила её за руку.
– Я должна идти, малышка, ты же знаешь!
– Да, я знаю! - тихо произнесла, почти прошептала, Машенька.
Девушка повернулась и пошла прочь, девочка шла с ней почти до самого прохода меж стеной и кучей изувеченных автомобилей. Там она, наконец, выпустила руку подруги.
– Иди… и может, ты ещё успеешь, - еле слышно прошептала она ей в след.
Та не услышала её.
От сильного толчка в зад Мышонок больно упал коленями на склон, ведший вверх. Там ему предстояло работать. Он неуклюже пополз туда, иногда оглядываясь и волоча за собой фонарь. «Музыкант» неотступно следовал за ним чуть поодаль.
– Там камень, я вчера его не смог вывернуть, лом также лежит рядом, - напутствовал он его, Мышонка.
Тот, впрочем, ничем не показывал, что слышит то, что ему говорят.
– Ты понял, что я сказал, merdeux*?! - мнимый музыкант мгновенно шагнул вперёд и снова безжалостно ткнул стволом револьвера ему в затылок.
Дикая боль тут же снова взорвалась у чернокожего в голове, он завыл и затряс головой.
* keum – дословно Тип. Перевернутая форма («верлан») слова «mec». (фр. сленг)
* merdeux – дословно говнюк. (фр. сленг)
– Да, да, я понял, - выл он.
– Ну, вот и хорошо, - мучитель отступил назад.
– Ты должен вынуть этот камень оттуда. Возможно, от этого зависит наша жизнь, а уж твоя точно! - произнёс он, и было понятно, что он не шутит.
Боль разламывала Мышонку голову, он уже почти не надеялся на благополучный для себя исход.
«Но может быть, они не станут убивать его, если он будет достаточно хорошо работать?! Тогда он сможет быть им ещё полезен!» - эта простая мысль привела его в себя, он решил вытащить камень, а там посмотреть, что же будет дальше.
Вокруг него везде были большущие бетонные обломки. Но вот, миновав пару извилин тесного туннеля, он, наконец достиг конца этого прохода, уже проложенного до него
Ковбоем и этим поработившим его месье.
Действительно, кажется, путь наружу в город оставался только тут. Впереди были два обломка бетонной плиты, нагромождённые один на другом, лом также валялся тут.
В общем, всё как «музыкант» и говорил.
Мышонок взял в руки лом, пристроив фонарь так, чтоб было всё видно. Он с натугой пошевелил нижний обломок.
Пожалуй, если его выковырнуть, то тот, что находится сверху, потом сам вывалится, и тогда возможно станет вынести их оба один за другим.
Вот только сложность заключалась в том, что даже ему, Мышонку, это, наверное, было не под силу, несмотря на его собственные огромные размеры. Каждый камушек, наверное, минимум килограммов под сто весит, прикинул он на глаз.
Всё же следовало, конечно, попробовать. Он налёг на лом изо всех сил, понимая, что делать всё равно что-то нужно.
Камень с сухим хрустом, сопровождаемый осыпью целой кучи мусора помельче и тучей пыли, подался и пошёл в сторону, туда, куда его толкал чернокожий.
У него получилось, он вытолкнул его!
Второй обломок, торчавший сверху тяжело ухнув, осел следом.
От пыли чернокожий закашлялся и на некоторое время потерял возможность обозревать пространство. Потом пыль осела, и он увидел такое, от чего грязные дреды чуть не встали у него дыбом, ему стало не по себе!
– Ну что, теперь ты понимаешь?! - Тут же возник голос Неведомого, засевшего у него в голове. – Тебе остаётся только одна последняя возможность, ничего другого тебе не дано. Ты должен их одолеть!
Чернокожий схватил меньший обломок и развернувшись в тесном пространстве, не почувствовав его тяжести ринулся назад, к выходу на склон.