Беглецы

Рассказ сына

Осень была на себя не похожа. Ноябрь стоял удивительно теплый и солнечный. Если бы не замершие в ожидании зимы черные, голые деревья, можно было подумать, что это конец лета. Только в последние дни заметно похолодало. Ветер с моря пригнал влажные серые тучи, они низко проплывали над городом, время от времени сбрызгивая его дождиком. Ночи стали еще темнее – ни луны, ни звезд, и от этого опустевшее, осиротевшее небо выглядело чужим и неприветливым.
Вот такой ночью…впрочем, нет. До нее еще далеко. Просто вечер был черным, холодным и таинственно-тихим, и все это было похоже на глубокую ночь.
Я шел через пустырь и вдруг услышал странные звуки. Похоже, что плачет ребенок. Я остановился, прислушался и, щурясь и изо всех сил морща лоб, стал вглядываться в темноту. Нигде никого. И плач, вроде, затих. «Неужели глюки? – подумал я. – Вот до чего может довести отдельно взятого человека всеобщая компьютеризация! Надо поменьше за компом сидеть!».
Но тут опять послышался голосок – тоненький, жалобный. И я, уже не сомневаясь и не разбирая дороги, пошел на этот звук. За единственным тусклым фонарем у серых глыб, оставленных строителями, что-то темнело. Еще несколько шагов – и я увидел двух малышей. Они сидели на корточках, прижавшись друг к другу. Росту во мне почти два метра, поэтому я тоже присел на корточки и негромко спросил:
– Что случилось?
– Нас Митька бросил, – плачущим голосом пожаловался мальчик.
Я сразу понял, что плакал он.
– А вы знаете тропинку? Помогите нам тропинку найти! – девочка не плакала, говорила сдержанно. Видимо, она была старше своего товарища по несчастью.
– Гм… тропинку… – начал я размышлять вслух. – И куда же она должна привести?
– Домой, - ответила девочка таким тоном, что я сразу понял: вопрос был сформулирован  некорректно.
– Ну да, конечно! Естественно, домой, – быстро согласился я. – А где ваш дом?
– Там горка и машинки. – Девочка встала, и я увидел в руках у нее щенка. Оказывается, все это время он молча лежал у нее на коленях. Он был маленький и трогательно-доверчивый, совсем как его хозяева. «Впрочем, хозяева ли?» – засомневался я и спросил:
– Это ваша собака?
– Наша. Это мальчик. Он еще маленький, и ему нельзя долго по земле ходить – он может простудиться. У собак же не бывает пальто и ботиночек, как у нас, – и она прижалась щекой к лохматой собачьей голове.
– Как зовут? – спросил я, проявляя вежливый интерес к их любимцу.
– Вы имеете в виду меня? Карина. А братика – Саша.
– А его? – кивком я показал на щенка.
Карина подняла на меня удивленный взгляд (я больше почувствовал его, чем увидел) и с неподражаемой интонацией, в которой слышались и укоризна, и в то же время снисходительность, произнесла:
– Я же говорила уже: Мальчик.
– А, так это имя у него такое! Понятно... – протянул я и посмотрел на мальчика, не на того, которого зовут Мальчик, а на другого, которого зовут Саша. – Ну, что, Саша, вставай, пойдем тропинку искать.
– Пойдем, – охотно согласился Саша.
И мы вчетвером двинулись в путь. Можно сказать, в темную неизвестность.
Когда мы проходили мимо фонаря, я получше разглядел их. Господи, какие же они маленькие! Саньке на вид года три-четыре, а Карине, кажется, побольше. Хотя, может,  они близнецы? Вон как похожи, да и роста, вроде одного. Ну точно, близнецы! Карина просто кажется старше, потому что более уверенная, бойкая. Да еще говорят, девочки взрослеют раньше. Может, так оно и есть?
– Мы уже по той тропинке идем? – прервала Карина мои размышления.
– Очень на это надеюсь, – ответил я и почему-то не услышал убежденности в своем голосе.
Сначала я подумал, что в самом конце острова, у реки, есть двор, который идеально подходит под описание девочки: там и горка есть, и машин у подъездов полно. И поэтому уверенно вел туда детей. Но сейчас, после ее вопроса, вдруг засомневался. И, как оказалось, не напрасно. Как только мы пришли на место, Карина разочарованно сказала:
– Да не-ет же! Не здесь! Я же говорю, там горка и машины.
По тону, каким это было сказано, я почувствовал, что теряю ее доверие, а мне этого почему-то очень не хотелось. Я начал срочно перебирать в уме все знакомые дворы. И тут меня осенило.
– А может, там качели есть? И домик маленький? А еще стол для настольного тенниса?
– Ну есть, конечно. И машинки. И горка. Вот такая, – и она, для непонятливых, рукой показала, какая горка. У нее получилась круглая и большая.
– Слава богу! – облегченно вздохнул я (что бы сразу-то про качели спросить!) и радостно сообщил детям: – теперь я точно знаю, где.
И мы отправились в обратный путь.
– Ну что, здесь? – с надеждой спросил я, когда мы подошли к моему дому, во дворе которого была детская площадка.
– Здесь, – обрадованно закивали малыши.
– Ну, показывайте, в каком доме вы живете.
– А мы здесь не живем, – спокойно ответила Карина.
– Нас Митька привел, – пояснил Саша, доверчиво глядя мне в глаза.
Минуту точно я не мог ничего сказать. Ну действительно, пол-острова исходили, чтобы найти то, не знаю что. Но сердиться на этих детей было совершенно невозможно, и я, усмехнувшись, спросил:
– А зачем мы тогда искали это место?
– Здесь наша сестра живет, – объяснила Карина.
– Где?
Девочка обвела взглядом двор, потом отвернулась и начала что-то бормотать, одновременно показывая пальчиком то вправо, то влево. Потом она повернулась, посмотрела на меня и опустила голову, так ничего и не сказав.
– Ну, Кариночка, вспоминай, где, в каком доме?
– Там… - она неопределенно махнула рукой в сторону трех домов, окружавших двор. – Там темный подъезд. Очень темный. Самый-самый темный.
«Исчерпывающая характеристика», – подумал я. Но проверять повышенную затемненность подъездов представлялось занятием  бесполезным, поэтому надо было искать другой выход. И я  его нашел.
 – А знаете что?– предложил я. – Пошли ко мне. Я вот в этом доме живу. Вы поедите, погреетесь, а я в милицию позвоню.
– Нет, – отрезала Карина. – В милицию нам нельзя. Мы из милиции.
– Как это?!
– Мы оттуда сбежали.
– ?!
– Нам сказали: «Посидите здесь. Подождите немножко». Мы немножко посидели, немножко пождали, а потом сбежали.
– Эх вы, беглецы! Вот посидели бы еще немного – сейчас бы уже дома были, чай пили, – сказал я и осекся:  зря я им про дом, про чай… Им и так несладко пришлось. Потерялись, испугались, да и устали, наверное. И  придав голосу как можно больше уверенности и беззаботности, я сказал: – Ну и ладно! Сбежали так сбежали. А давайте тогда просто ко мне пойдем. В гости. Я вас накормлю…
– Нет, – категорично заявила Карина и замолчала.
– Ну почему же «нет»?
– Нет! – Девочка твердо стояла на своем. – Нельзя. К посторонним домой нельзя ходить.
«Вот тебе и малышка! Вот это характер!» – восхищенно подумал я и решил, что уговаривать действительно не стоит. Они и так слишком доверчивые. Тут Саша начал как-то подозрительно шмыгать носом, и я, побоявшись, что он опять заплачет, сказал:
– Ну, тогда давайте хоть отдохнем вон на той скамеечке, под фонарем,  – и взял мальчика за руку. Маленькая ручка была холодной. – Ты замерз, малыш?
– Я варежки потерял. И шарфик…
– Шарфик мы в милиции забыли, когда убегали, – уточнила обстоятельная Карина, – а варежки ты потерял,  еще когда с Наташей играли.
Не успели мы сесть на скамейку, как Карина вскочила и, вручая брату щенка, сказала:
– Подержи собаку. Я сейчас.
– Ты куда? – испугался я.
Карина повернулась. Ясные, умненькие глазки смотрели на меня в упор, взывая к моей деликатности.
– Ну, мне надо… Понимаете? Очень надо!
Полагая, что понимаю, я кивнул головой. А загадочная Карина в три прыжка оказалась у качелей и, усевшись на них, принялась, как ни в чем не бывало, раскачиваться. «Да! Вот так! Вот такая она, эта Карина!» – объяснил я самому себе и в следующее мгновение с удивлением почувствовал, что я  ее понимаю:  ведь это действительно «очень надо» – покачаться на качелях, когда темно, и холодно, и неизвестно, когда еще будешь дома. Я невольно улыбнулся, потом почему-то вздохнул и полез в карман за телефоном. Но еще не успел набрать номер, как раздался звонкий голос девочки на качелях:
– Саша, раскачай меня!
Саша, не думая возражать, слез со скамейки и прислонился к моим ногам.
– Подержите, пожалуйста, собаку, – вежливо попросил он и чуть погодя добавил: – за шерсть.
«Ну, ясно, за шерсть! За что же еще?» – подумал я, не найдя на щенке ошейника, и обратился к Саше:
– Вы что же, нашли его? Подобрали?
– Вы имеете в виду – сегодня? – спросила Каринка – Чуткое Ухо.
– Ну да, – сказал я.
– Нет, – ответила девочка. – Не сегодня, а вчера. Он уже ночью спал с нами. Саша, ну раскачай же меня.
– Сейчас, – с готовностью согласился Саша и … полез на горку.
Эти дети не переставали удивлять меня. Преодолевая ступеньки, Саша посапывал, покряхтывал, а в перерывах между этими серьезными занятиями разговаривал то с сестрой, то с самим собой: «Сейчас…Ой, ручкам холодно… Видишь, горка какая большая. Подожди… Ой, как ручкам холодно… Сейчас, сейчас. Тут высоко, не буду же я прыгать…»
В это время собака Мальчик, видно, соскучившись по детям, подала голос и вознамерилась спрыгнуть с моих колен. Но тут же Каринка – Зоркий Глаз крикнула:
– Держите! Не пускайте его на землю. Он простудится. Лучше поставьте его на стол, он оттуда не спрыгнет.
И тут мне вспомнилось, как эта девчушка несла щенка, обхватив его руками и прижимая к себе. Наверное, она хотела его согреть.
Устроив Мальчика поудобней, я наконец позвонил в отделение милиции и объяснил ситуацию. Ответили, что приедут немедленно. Ну, вот и все, теперь осталось сидеть и  ждать. Только в голове, как эхо, все звучал Сашин голос: «Ой, ручкам холодно!».
– Саша, – позвал я, – иди ко мне. Я тебе ручки погрею. – Взяв его руки в свои, я спросил: – А вы свой адрес знаете?
– Да, – кивнул мальчик.
– Конечно, – подтвердила Карина и назвала улицу и номер дома.
– Ого! Далековато. Как же вы здесь оказались?
– Нас Митька привел. Он тропинку знает.
– А кто этот Митька? Брат?
– Нет, – ответил Саша, – это наш друг.
Я подумал, что  Митька, наверное, такой же малыш, как  Саша с Кариной, и спросил:
– И сколько же лет вашему другу? Ну, хотя бы приблизительно. Он старше меня или моложе?
– Да, – подумав, ответила Карина, – ему 4…8…11… Ну, приблизительно. А вам?
– А мне 22. Зачем же вы его послушали и так далеко от дома ушли? Вам вообще дальше своего двора ходить нельзя. Понятно? Что бы вам ни обещали, как бы ни уговаривали. Ни Митька, ни другие…
– Ну, Митька! – воскликнула Карина и спрыгнула с качелей. – Ну, он у меня получит! – И она решительно зашагала с площадки.
– Карина! Ты куда?
– Не надо нам никакой милиции, я сама его найду. Ну, он у меня получит!
Я вдруг испугался, что она сейчас убежит на поиски таинственного Митьки,  и крикнул ей вслед:
– Подожди, подожди! Ну, подумай, где ты сейчас его искать будешь? Ведь темно уже, поздно. Завтра днем увидитесь и поговорите. Иди сюда, посиди с нами. Вон, смотрите, машина едет. Может, к нам?
Автомобиль, на который мы смотрели,  завернул за дом и скрылся. Но в это же время с противоположной стороны подъехала другая машина и, поравнявшись с нами, остановилась. Из нее вышел высокий крепкий человек – с дубинкой, автоматом, и сразу ко мне:
– Вы звонили?
Я еще раз подробно рассказал обо всем, что удалось узнать. Человек слушал, задавал вопросы и  иногда  посматривал на детей. Потом поблагодарил меня и весело скомандовал:
– Ну, зайцы, живо прыгайте в машину!
– А вы с нами поедете? – спросил меня Саша.
Я только улыбнулся и покачал головой. Мне почему-то стало грустно. Жаль, что я больше не встречусь с этими забавными путешественниками. Кажется, я полюбил их.
Ну, вот и все. Хлопнули дверцы, автомобиль развернулся и медленно двинулся по кривой улочке, объезжая лужи и ямы. От земли поднималась холодная сырость и забиралась в рукава, и за ворот, и даже в ботинки. Надо идти домой. Пора. Но я все стоял и смотрел вслед машине, увозившей от меня это маленькое чудо по имени Карина и маленькое чудо по имени Саша с их маленьким любимцем по имени Мальчик, который простудится, если долго будет ходить по холодной земле.