Она проснулась. Или подумала, что просыпается. Чувство было таким, будто сейчас случится что-то очень-очень хорошее, как в детстве, когда Новый Год или день рождения. Когда - Праздник. Комната, освещённая уличным фонарём, казалась светлее и прозрачнее обычного. Вот, пожалуй, и всё. Человек был с гитарой. Его неясные очертания казались настолько знакомыми, что она ничуть не удивилась присутствию постороннего в доме в такой поздний час. Он стоял в глубине просторной спальни около кресла. И хотя сам он был довольно далеко, она Знала, о чём он думает. Вернее, она чувствовала его мысли, а ещё вернее, чувствовала, как он любит. Любит какой-то необъяснимой для человеческого восприятия, любовью. Люди не придумали слов, чтобы описать Это.
Она чувствовала его печаль, его сожаление о чём-то, и непостижимым образом понимала, Как это важно. Когда-то, очень давно она немного писала стихи, и называя их лирическими отступлениями от прозы жизни, запоминала их, и пела по вечерам своим детям, слегка подыгрывая себе на гитаре.
...Она не хотела думать, что это сон, её мысли были ясны как никогда, только необычное ощущение лёгкого прикосновения воздушной материи (сразу вспомнилось бабушкино – газовый шарф), эта шёлковая материя обволакивала её тело, струясь каким-то непрерывным потоком сверху вниз.
Правила приличия требовали, чтобы на ней была одежда, и она укуталась в мягкий халат, и приготовилась слушать. Ощущения скользящего по телу шёлка усилились, но ей некогда было об этом думать. Она знала - Надо слушать. Ему очень надо было, чтобы его слушали, и не просто, слушали, а – Внимали. Она чувствовала – то, о чём он просит, очень ответственное и святое одолжение, может быть, её самое главное одолжение в жизни. А, может быть, его визит был одолжением ей? Благодатью? Но это было, почему-то, неважно. Он любил. Он так любил, что она понимала, до конца осознать её человеческая суть эту Любовь не сможет, по крайней мере, теперь, - таким светлым и безграничным было состояние души ночного гостя. Она чувствовала, что эта любовь была обращена не только к ней, Он Любил. Любил-Всё-На-Свете. И если кому-нибудь удастся это его чувство описать, не останется ничего, что было бы ненаписанным - Вообще.
Он запел. Понимая, что Подаётся ей значительно большее, чем может воспринимать её разум, она не чувствовала ни вины, ни сожаления. Она Знала – Он Прощает.
- Он поёт Для Всех, и одновременно поёт, единственно, для меня одной – подумала Она, и в этом не было ни двойственности, ни противоречия, это было непреодолимо целостным и трепетным состоянием души...
Она проснулась с давно уже забытым ощущением детской «радостипростотак», рядом, на тумбочке лежал исписанный её заметками, ежедневник, который она привыкла носить с собой после того, как получила окончательный диагноз дочери – мама, у тебя переполнен жёсткий диск, если не умещается на подкорке, размещай на бумажных носителях. И Она старательно «размещала» в ежедневнике все свои дела, и периодически заглядывала туда, стараясь ничего не забыть. На этот раз ежедневник почему-то был раскрыт на числе «8» месяца, до которого ещё нужно было дожить. Надев очки, она пробежала глазами записи, и вдруг вспомнила всё.
Это были стихи. Когда ночной гость ушёл? Долго ли пел ей свои песни?
Значит, Она тут же ночью записала их! Все ли? Стихи были бледным, малопонятным отражением, переданного ей чувства Любви. Кто же так грустно и светло её жалел? И её ли..?
А, может быть, кто-то Там … всем женщинам.., всем-всем… без исключения, просит передать слова прощения... и верности?… Или же, его песни адресованы одной, одной-единственной во всём Мироздании, Женщине, до которой Он не смог достучаться, разбудить?..
А у Неё… у неё… ничего не получилось, как жаль! Но жалеть, почему-то, очень не хотелось. Её переполняло чувство благодарности. И в растерянности стоя посреди комнаты, Она повторяла : « Всё, что могу, всё, что могу, всё, что могу… По силам, всё, что могу». А, может быть, могла бы больше? Это знает только Бог.
Песнь Песней.
Падает, падает, падает
С неба в душу мне звезда.
Падает, падает, падает
Душа моя в небо к звёздам.
Тот, кто любит тебя,
Постарайся помнить всегда,
Обязательно скажет -
- Дорогая моя, постели мне осень.
- Дорогая моя, постели мне лето.
- Дорогая моя, постели мне годы.
Но не скажет – не жди –
- Постели мне постель. Попросит:
- Дорогая моя, освяти мою душу.
- Дорогая моя, освети моё сердце.
- Дорогая моя, подари мне вечность.
Но не скажет - не жди -
- пришла твоя осень,
Как жаль – никогда мне не стать
Твоим встречным.
В одиноком окне погаснут свечи,
Я всегда буду ждать,
Что ты под вечер
Осторожным светом обнимишь плечи.
Ты в безмолвном покое
Взлетаешь в вечность.
Ты жалеешь меня, и я
Всей душой – навстречу -
Осторожно коснусь рукой,
Чтоб не искалечить.
И услышу звон тихий твой,
И станет легче.
Я люблю тебя, одинокая звезда,
Я люблю тебя,
Наполняя музыкой душу,
Я люблю тебя.
Ты узнаешь, как я люблю тебя,
Небо слушая.
Стань моей путеводной звездой.
Я люблю тебя –
Протяни ко мне руки!
…..И душу.
Освети все вопросы одним ответом -
- Одинокой звезды негасимым светом.
Может быть, перепутала ты закат с рассветом,
Только ты засветилась в слове этом:
Звезда.
Ну, а, может быть, медленно угасая,
Оставляешь след на Земле,
Свой след на Земле оставляешь.
И не беда, что я о тебе всё знаю,
Падают звёзды, в душе твоей пропадая,
Может быть, звёзды – люди так оживают,
Может, это Бог нам грехи прощает,
Только всё начинается снова,
А ты взлетаешь.
Я касаюсь тебя душой,
Словами касаюсь.
Ничего, что мечтая о ней, видел все её вёсны
В её мире времени нет , и не стать ей взрослой,
И она не узнает, как мне с нею рядом непросто,
И вот так пропадают и тают в людях звёзды.
Одинокая звезда моя восходит под вечер,
Одинокая звезда – души моей - свечи,
Одинокой звезде моей
Станет легче
На вечном пути её млечном,
Когда я расскажу ей
В тиши о Вечном.
Дорогая моя, постели мне лето,
Дорогая моя, постели мне осень,
Дорогая моя, подари мне Вечность.
Только, словом одним
Зажигая
Свечи.