Однажды Матвей Матвеевич решил начать новую жизнь!
Утром он встал пораньше, сделал зарядку и употребил травяного чаю с бубликом. После этого Матвей Матвеевич долго фыркал в душе, распевая под струями воды "Динь-динь-дон". Свежий, выбритый, благоухающий парфюмом, в белоснежной сорочке и при галстуке, Матвей Матвеевич отправился на прогулку.
Возле подъезда его встретил с сего дня бывший собутыльник Гоша и спросил:
- Матвеич, ты куда это так вырядился?
- Отныне, любезнейший, прошу именовать меня Матвеем Матвеевичем. И не смотрите на меня как будто я вам стольник должен, с вами общего я ничего иметь не могу!
- Ну ты и загнул, Матвеич!
- Повторяю вам отсюда в последний раз, я новую жизнь начал, а посему отвалите по-хорошему, покуда ветер без камней!
Опешивший Гоша ничего не сказал, а только плюнул на асфальт и отбыл восвояси. Матвей же Матвеевич продолжил прогулку, наслаждаясь свежим воздухом и новой жизнью. Его аж распирало от гордости, дескать до чего же он хорош собой. Проходящие мимо дамы поглядывали на него с интересом, некоторые даже улыбались и от этого у Матвея Матвеевича становилось на душе ещё легче и светлее. Мимо ехал трескучий трамвай с пассажирами, прогуливались по своим делам всевозможные служащие. В общем - благодать!
На углу Малосморчковой и Бесфонарной на него налетел субтильный гражданин в сиреневом шарфе. Не сильно налетел, надо сказать, так слегка налетел, можно даже сказать не налетел вовсе, а скорее уткнулся длинным носом Матвею Матвеевичу под мышку. От такого затейливого хамства Матвей Матвеевич немного обалдел. Субтильный же гражданин, мало что в сиреневом шарфе, начал полемику.
- Нет, вы видели? Я иду себе тут по своим делам, никого не трогаю, а мне мешают ходить всякие с галстуками!
- Помилуйте, - начал Матвей Матвеевич вежливо, - не напрягайте свой организм резкими звуками, я вовсе не хотел мешать! Я вообще с утра новую жизнь начал, поэтому мешать кому бы то ни было, простите, никак не можно…
Однако субтильный гражданин в сиреневом шарфе не хотел ни миловать ни прощать. Видимо то, что его нос только что побывал под мышкой у Матвея Матвеевича затронуло, и даже оскорбило его какие-то очень тонкие чувства.
- Что значит новую жизнь?! Это у вас называется новая жизнь?! Хорошо живете, любезнейший, как я погляжу! Кучеряво!
- Прошу извинить меня, многоуважаемый, но я же вам не стольник должен, чтобы вы вот так имели право на меня кричать. Я ведь, извиняюсь и в ухо дать могу. И дал бы, кабы новую жизнь не начал.
- Мне? В ухо? Что вы позволяете себе, любезнейший?! Я на вас в милицию заявлю, что вы мне в ухо дать хотели!
- Зачем же в милицию? Идите своей дорогой себе дальше, никто вас удерживать не собирается.
Субтильный гражданин прищурил глаза и в гневе завыл:
- Мне?? В ухо?! А потом ещё и своей дорогой себе идти?!
И налетел на Матвея Матвеевича с кулачками. В этот раз уже по-настоящему налетел, без всяких носов и подмышек. Налетел так, как обычно налетают подобные субтильные граждане с сиреневыми шарфами. И тут же получил в ухо.
Матвей же Матвеевич очень сильно огорчился от такого факта и грустный пошел обратно. Во дворе его ждал Гоша.
- Ну как, Матвеич, поживает твоя новая жизнь? - спросил он, когда печальный Матвей Матвеевич присел рядом на скамейку.
- Георгий, я столкнулся с быдлом, перед которым вы смотрелись бы как благородный рыцарь в белоснежном плаще. Это ведь немыслимое дело! На живого человека с кулаками налетать! А ещё шарф сиреневый надел, будто я ему стольник должен!
- Матвеич, так вчера ты мне то же самое говорил, когда какому-то фраеру в желтых ботинках в ухо залепил!
Матвей Матвеевич помрачнел ещё больше и справился у Гоши, нет ли у того выпить. У Гоши выпить было. А вечером Матвей Матвеевич рыдал в детской песочнице, обильно поливая соплями чей-то куличик и проклинал свою старую жизнь, что она не может никак кончиться, чтобы началась новая.
Откуда ж мог знать, недотёпа, что жизнь нам даётся одна?