Витек

Амир Салихов
               
    Теплым апрельским утром, точнее стрелки часов уже перевалили за десять часов, неторопливой походкой шел молодой человек. Улица находилась на одной из окраин большого города. Раньше это был рабочий поселок крупного предприятия. Где-то в шестидесятые-семидесятые годы девятнадцатого века рабочим этого завода были выданы по шесть соток земли. Вот они и построили дома, кто какие мог. Потом они перестраивались, подстраивались, и образовался этот поселочек. За многие десятилетия вокруг построились шумные микрорайоны с многоэтажками, со своей инфраструктурой, а этот поселок так и остался довольно тихим и зеленым. Как-то давно кто-то привез много саженцев сирени. Через несколько лет, когда встал вопрос о названии улицы, долго ломать голову не стали, так как практически возле каждого дома весной бурно цвели эти деревца, источая резкий, дурманящий запах.
   На вид мужчине можно было дать лет тридцать, он был в черных недорогих джинсах, видимо, купленных на одном из китайских вещевых рынков, то есть одет он был как и многие жители таких районов. Джинсы были на размер больше, это чтобы зимой можно было поддевать белье или же спортивные штаны. Туфли были такие же практичные, на толстой подошве с мощными, округлыми носами, их также можно было носить и осенью и зимой, и весной, ну а летом… Свитер, связанный из толстой шерстяной нити, казался, напротив, маловатым, и спортивная шапочка, закатанная как у солдат, надевающих каску, придавали ему вид неудачника. Мы часто встречаем таких людей и не обращаем внимания на них, а если вы посмотрите им в глаза, то увидите большой вопрос, что делать?
На углу с улицей «Шарикоподшипниковой» ему встретился такой же, но намного выше него, без шапки и в свитере коричневого цвета.
- Здоров, - безучастно сказал длинный.
- Привет, - так же ответил ему другой.
- Ну че, как ты?
- Да ниче, так себе, – как будто бы невзначай оглядевшись по сторонам, ответил тот, что поменьше.
- Че-то меня знобит.
- Ну да, погода сейчас обманчивая.
- Да нет, кумарит, – внимательно всматриваясь в глаза собеседнику, ответил длинный.
- А ты к цыганам?
- Ну да, к Розе, вот топорик, как ты думаешь, поменяет на дозняк, - с этими словами длинный вытащил из-под свитера красиво инкрустированный кухонный топорик.
- Да я откуда знаю, ну ладно, давай, пошел я, – с этими словами, пожав друг другу руки, они разошлись.
Когда до следующего угла тому, что поменьше, оставалось дома три, из переулка медленно выехал милицейский уазик. Он уже был на середине улицы, когда, остановившись, он так же медленно сдал назад.  Дверь открылась и сидящий рядом с водителем милиционер, повернувшись, поставил ноги на ступень автомобиля. Идущий им навстречу, чуть не остановился, но, взглянув на сержанта, успокоился и не спеша, подошел к автомобилю.
- Здорово, Витек, откуда, от Светки? – улыбаясь, спросил милиционер.
- Ага, был в гостях у сестры.
- Как она, как дети?
- Да ничего, малой немного температурит, весна.
- У тебя хоть как, не женился?
- Да нет.
- Слышь, Вить, а травки у тебя случайно нет с собой, а то что-то с утра совсем скучно. Витек на секунду задумался, что-то прокрутил в голове, нисколько не смущаясь, ответил:
- Да есть немного, осенью курил, была ничего себе, – с этими словами он достал спичечный коробок и вытащил из него сверточек. Развернув его, он оценивающе принюхался.
- А ну-ка, давай, – с этими словами он взял из рук Витька сверточек и, помешав содержимое пальцами, обратился к водителю:
- Слышь, Серый, дай целлофан от сигарет, - когда он пересыпал половину в пакетик, Витек возмутился.
- Вов, ну, че, ты так много, ты еще у кого-нибудь заберешь, а у меня больше нет.
- Да ладно, что ты гонишь, у тебя всегда есть, – довольный Вова- милиционер отдал остаток свертка Витьку.
- Ну ладно, давай, мы поехали, привет Светланке,- с этими словами он закрыл дверь, и уазик, злобно урча, двинулся по переулку.
   - Козел легавый, – Витек аккуратно свернул остаток конопли, вложил в спичечный коробок и продолжил свой путь.
   Минут через сорок он вышел на берег небольшого озерка, когда-то в детстве он прибегал сюда купаться. А сейчас весь берег был превращен в свалку. Везде валялись кучи мусора, которые местные жители выносили сюда и только в одном месте на пригорке росли тополя. Когда-то здесь была зона отдыха, но теперь только изредка пьяные подростки приходили, чтобы нажарить шашлыков и напиться дешевой водки. Тут и там валялись пустые пивные полторашки, рваные кульки и всякий мусор. Найдя  более или менее приличное место, Витек сел на ствол положенного дерева и на всякий случай осмотрелся. Никого не было видно, если не считать двух коров, которые паслись невдалеке. Одна из коров рылась в недавно вываленной куче мусора. Они всегда здесь паслись, их держала семья армян, приехавших из Азербайджана, когда на них там были гонения. Осторожно сняв спортивную шапку, он начал ее разворачивать, достав две папиросы, он внимательно их осмотрел. После чего одну из них он осторожно завернул, а вторую разобрал и высыпал табак на ладонь. Потом он достал коробку спичек и вытащил из нее сверток.
   - Вот козел, да и я идиот, ну зачем сказал, что есть, – под нос себе пробубнил Витек. Это он вспомнил про сержанта Вову.
Когда-то,  когда он был маленький, а Вова только пришел со службы из армии, он ухаживал за его старшей сестрой Светкой. И дело шло к свадьбе, но в последний момент Вова пошел служить в милицию, после работы постоянно задерживался с сослуживцами, а в середине девяностых был как раз расцвет перестройки, и Света узнала, что у Вовы есть еще женщина. Они сначала поругались, потом Света вышла замуж, но дружеские отношения продолжали поддерживать. Ну да ладно, бывало, и он угощал Витька травкой. Смешав немного содержимого с табаком, он забил его в папиросу и не спеша закурил. После нескольких затяжек его лицо заметно повеселело.
Да вот и весна пришла, какой кайф, думалось ему, не надо сидеть дома, смотреть это РНТви и эти паскудные сериалы про ментов и собаку Мухтара, где они всегда побеждали. Надо съездить на рыбалку куда-нибудь. Да вообще, тепло есть тепло. Легкий ветерок приподнял край лежащей под ногами грязной газеты, еще раз затянувшись и задержав дыхание, он со свистом начал выпускать дым из легких, при этом рассматривая газету. Какой-то депутат был в одном из детских домов и подарил им пятьдесят книг для раскраски. Следующая статья была об очередном взрыве в Иране, где погибло несколько десятков мирных жителей, а вот интересно, глава какого-то района задержан за взятку. Он никогда живым не видел ни одного главу района, но он их не любил, у них было все, их дети хорошо одевались, с восемнадцати лет ездили на дорогих авто и раньше их не сажали в тюрьмы, а сейчас вот какое время пришло… Послюнявив палец, он осторожно подцепил горевшую с одной стороны папиросу. Реклама автомобилей «Ауди» его совсем не интересовала. Перестав рассматривать газету, он перевел взгляд на озеро. В одном месте из камыша выглядывали две удочки. Наверное, есть рыба, ну да, конечно же, есть. В том году он встретил одного друга детства, так тот говорил, что наловил полведра красноперок.
   На другой стороне озерка мирно плавали чьи-то домашние гуси. Как-то на Новый год, лет десять назад, мама запекла гуся, ох и вкусный он был под майонезом! Мама умерла, потом и отец, и вот Витек остался один с двумя сестричками, одна старшая, а другая, Наташка, вообще еще только вот двадцать лет исполнилось. Да, гуси вкусные! Витек не мог вспомнить, когда еще он ел гуся, как-то говядина, свинина, куры. Мама очень вкусный плов из утки делала, а вот гусь, только тот, что на Новый год был. Где-то невдалеке послышался какой-то звук, он посмотрел в ту сторону. Это калитка хлопнула, женщина-армянка шла с ведром доить коров. Да, сейчас бы парного молока с корочкой хлеба, интересно, сколько стоит вот так подойти и купить хотя бы литр, принести с собой булку зажаристого хлеба. Легкий ветерок снова приподнял газету, Витек перевернул ее ногой, но она была настолько грязная, что он смог прочитать только заголовок какой-то статьи: «Губернатор области встретился с гостями из Германии». Витек поставил ногу на газету и снова начал разглядывать озеро. Вот там была водокачка, сейчас ее всю разобрали и сдали на металлолом, а когда-то он с ее труб ловил бычков. А вот там, где все заросло камышом, раньше купались по выходным дням. Туда даже из города люди приезжали. Посидев еще минут двадцать, он решил пойти дамой, по дороге ему встретился длинный.
   - Ну, че, Витек, как настроение? – повеселевшим голосом спросил длинный.
   - Да этот, гад такой, он меня как-то принимал, так пришлось музыкальный центр и еще пятьсот долларов отдать.
   - Это еще хорошо отделался.
   - А эта сука, цыганка, топорик взяла, еще сто рублей остался должен.
   - Ну да, – не зная как отвязаться, ответил Витек.
   - Слышишь, вчера не смотрел по телевизору, как святой огонь где-то там у евреев зажигается.
- Да видел, фокус какой-то у Копердфильда и то интересней.
   - Да эти евреи все делают, чтобы только голову всем забить.
   - Ну ладно, Жора, я пошел, а то делов еще куча.
   - Может помочь, а то домой не охота, мать сегодня дома.
Витек внимательно посмотрел на Жору и вдруг спросил:
 – А мама твоя гуся может приготовить под майонезом?
   - Да ты че, у мамы золотые руки, она и кролика готовит, и вообще, – как бы возмущаясь, ответил длинный.
   - Тогда пошли, – оба засунули руки в карманы джинсов и с озабоченным видом  двинулись по улице Шарикоподшипниковой. Минут через десять они остановились перед зеленой калиткой. Витек вытащил из кармана ключ и открыл ее.
   - Постой, я сейчас
Минут через пять он вышел и, не сказав не слова, пошел в ту сторону, откуда они пришли.
   - Куда мы идем? – без удивления спросил Жора.
   - Увидишь.
Когда они уже были на стволе поломанного дерева, на берегу озера, Витек показал на гусей, которые мирно плавали на другой стороне.
- Видишь, вон большой у них, видно главный, наверное, жирный.
   - Да ты че, нагад он нужен, лучше на базаре купить.
   - Ты знаешь, сколько он стоит?
   - Нет.
   - Рублей пятьсот.
   - Да ты че, почти что доза.
   - Ну, тогда молчи.
   Витек вдруг встал и, сказав: - Подожди, - куда-то ушел. Когда он вернулся, запыхавшимся голосом спросил: - Жор, у тебя рублей двадцать есть?
   - Да нет же, я еще Розе сотку должен, а зачем тебе?
   - Да вон у армянки молоко парное можно купить, ну ладно, в следующий раз.
Витек достал папиросу из шапки, потом вытащил из спичечного коробка сверток, когда он его развернул, Жора заулыбался.
   - А че молчал?
   - Я что тебе должен был отчитываться.
   Через минуту он прикурил и, медленно выдыхая, сказал:
   - Да дома у меня чуть оставалось. Я смешал, а то что-то слабенький был, - он передал косяк длинному, тот с удовольствием затянулся и закрыл глаза.
   - Вон, смотри, видишь кузов «Москвича», - с этими словами он достал из-под свитера рогатку и небольшой кулек. - Я сяду в «Москвич», а когда гуси будут проходить рядом, я его с рогатки, - Витек натянул рогатку и выстрелил в бутылку из-под водки, которая лежала метрах в десяти возле дерева, она звонко разлетелась.
- Видишь, так будет с каждым, – радостно вскочил Витек, - че ты сидишь, подлечи или давай я сам.
Он взял тлеющую с одной стороны папиросу и, намочив палец слюной, обмазал по кругу папиросу.
   - Ну че, кайф?
   - Да, торкнуло, но тяжеловатая, - ответил Жорик, громко кашляя.
   - Ты оставайся здесь, а я пошел, – Витек улыбнулся и встал, – сегодня гуся есть будем.
   В ржавом выброшенном кузове автомобиля было грязно. Витек нашел какую-то дощечку, положил на мусор и, вытащив мешочек,  достал оттуда несколько ржавых гаек и стал ждать. Гуси плавали, как ни в чем не бывало, и не думали выходить на берег. Тогда Витек нашел несколько камней и начал обстреливать их, так прошло минут двадцать. Сначала гуси не понимали, что это, негромко булькая, падает возле них, но когда несколько камешков попали в них, они, громко гогоча, вышли на берег. Весеннее солнце припекало. Гуси, хлопая крыльями, пробежав по берегу, уселись на песок. Они и не думали идти в сторону, где в засаде нервничал отважный охотник. Тогда Витек осторожно вышел из зловонного кузова и, низко пригибаясь и прячась за кучами мусора, начал приближаться к пригревшейся стае. Когда до нее оставалось метров двенадцать-пятнадцать, он зарядил в рогатку гайку и, прицелившись, выстрелил. Гайка просвистев, пролетела рядом с вожаком, булькнула недалеко от берега. Вторая гайка попала в гусыню, которая сидела рядом с вожаком, она вскочила и, волоча крыло, побежала прямо в сторону, где притаился Витек. В нем проснулся охотник, он быстро вложил следующую гайку, и когда гусыня была уже метрах в четырех, она вдруг увидела его и попыталась побежать в сторону, но метко посланная гайка попала ей прямо в шею, и она рухнула, неестественно запрокинув голову. Витек, выскочив из-за кучи мусора на бегу спрятал рогатку в карман, из другого достал сложенный, заранее приготовленный полиэтиленовый пакет. Гусыня еще была живой и дергала ногами. Витек, не обращая внимания на шум, поднятый стаей гусей, подбежал к раненой птице и начал сворачивать ей голову, озираясь по сторонам. Когда она перестала подавать признаки жизни, он положил ее в пакет и быстрым шагом пошел к поджидающему сотоварищу. Ну и пусть гусыня, на первый раз сойдет, думал он, а в следующий раз точно вожака убью, его у Светки приготовим, праздник устроим. Вдруг он увидел, как справа, со стороны электроподстанции, выехал милицейский уазик, и, увидев его, набрал скорость.
- Вот сука этот Вова, сейчас и гуся заберет, – тут уазик на несколько секунд вышел из поля видимости, Витек с размаху бросил пакет в сухой бурьян и пошел дальше, как ни в чем не бывало. Когда автомобиль поравнялся с ним, он остановился, чтобы пропустить, и с облегчением увидел, что из машины вышел не Вова, а какой-то невысокого роста, совсем еще молодой сержант кавказской наружности.
- Добрый дэнь, куда путь держим? – лукаво спросил милиционер.
- Иду домой, хожу, смотрю, где бы порыбачить.
- А удочки где?
- Да я так, пока только посмотреть пришел.
- А что не на работе?
- Я пока не работаю, ищу, – уже с тревогой ответил Витек.
- Ну ладно, покажи, что в карманах, а то вдруг ты … террорист и хочешь вот этот электроподзарядник взорвать? – он показал на подстанцию.
- Да какой из меня террорист, я вон там живу, тут недалеко.
- Ну ладно, подыми руки, – и сержант начал ощупывать карманы, – а это что? – он с удивлением вытащил с кармана рогатку. – А говоришь не террорист. - О, а это что?- он вытащил мешочек с гайками. - Што, на рыбалку с такым страшным оружием вышел. Можэт на охоту. На ворон, он громко рассмеялся. - А это што, спички? Дай прикурить, - он взял у водителя сигарету и снова подошел к Витьку.
   - Там спичек нет, закончились.
   - А што коробка носишь, дай-ка сюда, он вынул из спичечной коробки сверток и развернул…
   Ноги у Витька стали ватными, как он забыл про коноплю, вот дурак, что делать?
   - Ну, што дэлать будэм? – как будто бы передразнивая, с наглой улыбкой спросил сержант.
   - Не знаю, может, отпустите меня, у меня мама умерла и сестра маленькая и на работу никак не устроюсь, – заискивающе залепетал Витек.
   - Ну ладно, друг, смотри, это статья, знаешь, какая - 228, прызидент сказал, штобы и до следуюшэго года вас всэх перэловили. Давай двадцать тысяч и все решим по-братски.
   - Да вы что, у меня и двадцати рублей нет.
   - Ну, смотри, тогда в отдел поедем, там уже дороже будэт, думай.
   - Ну, пожалуйста, командир, отпусти, я даже не знаю, где такие деньги взять, у сестры двое детей, едва на еду хватает.
   - А говорыл маленька, ты еще и обманыщык, хорошо, давай десять, остальные потом отдашь.
   - Да поверь, нету ни копейки, даже взять такие деньги не знаю где.
   - Ладно, поехали, давай заходи суда, – прервав монолог, сержант открыл заднюю дверцу уазика и помог Витьку влезть в зарешеченную клетку.
   - Если вспомнишь што, тогда скажешь, с этими словами они развернулись и поехали в отдел.
   - Командир, а у вас Вова работает, он на такой же машине ездит, может, давай ему позвоним, он меня знает хорошо.
   - Вова? А как фамилия, что-то я не знаю никакого Вову, а номер машины какой?
   - Номер не помню, но он здоровый такой, толстоватый, он раньше вон там жил, – Витек показал рукой в сторону поселка.
   - А, Вова, вспомнил, так он же с другого райотдела, а мы в Советский едим.
   - Как в Советский? – с удивлением, но в то же время понимая, что произошло ужасное, убитым голосом пробубнил Витек, он уже понял, что эта сторона берега принадлежит другому району.
   - Ну, может, Вове позвоним?
   - А что он за тебя деньги отдаст? – вмешался в разговор водитель.
   - У нэго свой огород, а у нас свои бараны пасутся, так што, если ему нужно, он сам нас найдет, – с ехидной самодовольной улыбкой произнес сержант.
   Приехав в райотдел, Витька, как положено, оформили, вывернули карманы, сняли шнурки и ремень, от чего брюки спадали, а ботинки при ходьбе соскакивали с ног. Когда его через три часа привели к дознавателю, он понял, что попал серьезно. Наручники с него не снимали, составляли какие-то документы, и он их подписывал, потому что на него кричали и угрожали, что если он не подпишет, то его кинут в пресхату, а там уж, как ему повезет. Ничего не понимая, он пытался возразить и просил найти Вову, но его никто не слушал. К вечеру его снова отвели в «телевизор», это зарешеченная клетка в райотделе, где не то, что лежать, даже сидеть невозможно. Голодный, совершено подавленный, он проклинал себя за то, что забыл про коробок, а выбросил гуся, лучше бы наоборот, проклинал продажного Вову, лучше бы он весь коробок забрал и думал, почему ему так не везет.  Часов в девять вечера к нему закинули еще одного неудачника, который ему объяснил, что можно решить его вопрос за пятьдесят тысяч и долго его уговаривал, чтобы он позвонил кому-нибудь, а он договорится с милиционерами. Но Витьку некому было звонить, кроме сестры, а у нее, он знал, и пяти тысяч не было. Часам к одиннадцати Витька опять повели к дознавателю. После часовой беседы и вопросов дознаватель с сожалением посмотрел на Витька, коротко, но как-то с сожалением, сказал:
   -Ну и дебил же ты.
   Витек и сам понимал, что он дурак, но чтоб дебил, но промолчал.
   К часу ночи его привезли в городской ИВС – это изолятор временного содержания, куда со всех райотделов привозят задержанных по уголовным делам и те в течение сорока восьми часов ждут, увезут ли их в тюрьму или же если прокурор не подпишет обвинение, отпустят под подписку о невыезде.
   И вот он в камере, то, что он много раз видел по телевизору, никак не соответствовало действительности. Две слабые лампочки едва освещали комнату с высоченными потолками. В ширину камера метра два, может два тридцать, слева вдоль стены из досок сбиты нары  вроде сцены, проход между сценой и правой стеной сантиметров пятьдесят, грязный и липкий бетонный пол ведет к совершенно открытому туалету. Жестяная заплеванная мойка с поломанным краном из-за грязи непонятного цвета и небольшое зарешеченное окно. Он не мог и представить, что может быть такое помещение в центре города в 21 веке. Ужасающая грязь, вонь, темнота совершенно подавили Витька, очень хотелось в туалет, но ноги не слушались и он, присев на краешек деревянного настила, тяжело вздохнул
   - Ну что ты так, – из-за спины раздался сонный, но не злобный голос, – за что тебя, горемыку?
   Витек, резко обернувшись, обнаружил за спиной в самом углу какое-то движение, когда глаза привыкли, он увидел круглолицего мужчину, который, присев, внимательно рассматривал его.
   - А я думал, здесь кровати, простыни, подушки.
  - Ага, и телевизор, и кофе по утрам, – улыбаясь, продолжил незнакомец.
   -Владислав меня зовут, а тебя?
   -Витек, я с Западного, а ты?
   -Да нет, я из области, - как-то задумчиво ответил Владислав, – а статья какая?
   - 228, говорят, какая-то президентская.
   - Ну да, ты что не слышал, Путин сказал, что до конца года всех наркоманов переловит.
   - Да я что наркоман, что ли. Я когда есть, курю, а нет, так и нет.
   - Ну, а что у ментов не откупился?
   - У меня денег нет, – опустив голову, уныло ответил Витек.
   - Тогда сидеть будешь, -  как-то уверенно и безапелляционно, утвердил Владислав, откинувшись на спину.
   - Я сам курил ее, никогда не продавал, за что сидеть?
   - Ну, ты какой-то, не понимаешь, а кто должен сидеть? Те, у кого деньги есть, они откупаются, а кто не платит, за тех, кто платит, и за себя сидят. Ты что не знал?
   Витек молчал, совсем убитый уверенным вердиктом Владислава.
   - Ну ладно, Витек, ложись лучше, поспи, а утром мысли посветлей будут, поговорим. На вот под голову, - с этими словами он протянул ему полторалитровую полиэтиленовую бутылку из-под минеральной воды.
   Витек кое-как умостился на голых досках, уставился на прорехи от осыпавшейся штукатурки на потолке и провалился в глубокий сон.
   Когда проснулся, то понял, что к ним еще кого-то закинули, присмотревшись внимательно, узнал в нем того бедолагу, который был вместе с ним в камере райотдела. Он как будто бы ждал, когда Витек проснется.
   - Привет, друг, вот видишь, судьба нас никак не разлучает, а ты вообще с поселка? – не то утвердительно, не то вопросительно спросил его старый знакомый.
   - С Шарикоподшипниковой.
   - А, знаю, там Мотыль жил, хороший пацан был, я с ним на строгом в Батайске сидел, жаль, конечно, от передоза умер.
   - Да, каких пацанов эта буллавка сгубила, а Кочана знаешь?
   - Да, он тоже умер. Уже год как, если не больше.
   - Вот это да, а я и не знал, - удивился новый знакомый. - Давай хоть познакомимся. Серега, - представился он.
    - Вот хорошо, что встретились, а то я в шоке, первый раз. Дома никто не знает, младшая сестра одна дома. Никогда не было, чтобы я  не ночевал, а тут вот так вот.
   - А родители где? – спросил Сергей.
   - Родителей нет, мы  вдвоем с сестренкой, еще есть старшая, но она замужем, своя семья, понимаешь.
   - Можно рублей пятьсот дать ментам, они сами позвонят и скажут, чтобы дачку передали, то есть пожрать, там колбасы, сыра, яблок.
   - Нет у меня ни пятидесяти, ни пяти рублей, Серега, вообще нет, - опустив глаза, Витек задумался.
   - Не завидую я тебе, у меня вон 158 первая часть и то не знаю, как выкручиваться. Надо полтинник, а то в сизо и так далее, полгода, минимум, париться в камерах придется, а потом, может, еще срок припаяют. А у тебя такая статья, что минимум два года приклеят и к бабке не ходи, – Серега с серьезным лицом закачал головой.
   -Сколько? Два года? За коробку дикой конопли? Да ты что? -  с ужасом то ли полушепотом, то ли полувскриком сказал Витек и как-то обмяк, уставившись на собеседника вопрошающим взглядом.
   -А что ты думал, просто пугают? Это же статья 228, а за нее сейчас ох как сажают и еще не факт, что два, могут и пять дать.
   Витек чуть не расплакался.
- Вон цыганка Роза у вас на краю барыжничает, так она двадцать тысяч зеленых отдала за два стакана мака.
   Витек как бы вышел из оцепенения: – Это же, сколько на наши деньги?
   - Больше пол-лимона.
   - Это что же, у нее такие деньги есть? Она никому даже ста рублей не дает.
   - А кем ты работал, какая-нибудь специальность есть же? – Владислав приподнялся.
   - Нет у меня специальности… и вообще, я никогда не работал.
   - А сколько тебе лет? – удивился Владислав.
   - В ноябре тридцать четыре исполнится.
   - И что ты нигде не учился, ну, после школы, а трудовая книжка есть?
   - Поступал на газоэлектросварщика, но ушел, а потом отцу помогал, он дома рамы, двери делал.
   - Ну, вот видишь, можешь же по дереву, в столярку устройся, – доброжелательно улыбнулся Владислав.
   - Да я это, не делал их, помогал там, доски подносил, грузил, ну такое все.
   - Ну, ты даешь, а на что жил все эти годы.
   - Не знаю, когда родители живы были, само собой все было, а потом …потом… Что мне покушать, одеться само собой получается, то сестра старшая купит, то где-нибудь перехвачу, - на этих словах он как бы осекся.
   - Да, ты даешь, а семья, дети у тебя должны же быть в таком возрасте?
   -Нет никого, не был я женат.
   - А девушки были? Как же ты без них? Сам себя, что ли любишь, – снова вмешался Сергей.
   - Была у меня девушка еще в школе, она замуж вышла за друга моего. Они сейчас в Москве живут.
   - Вот это да! Вот это ты тип! Знаешь, на кого ты похож? У О. Генри есть рассказ «Бродяга и полицейский». Вот бы тебе роль этого бродяги подошла, – беззлобно улыбнулся Владислав.
   - Понимаю сейчас, что живу я как-то… бездарно: ни друга, ни подруги, праздники ненавижу, редко какой-нибудь знакомый забредет. А так, все время у сестры старшей, она-то никогда не попрекнет, такая добрая, как мама, а вот муж ее бывает, как выскажет мне,…- Витек задумался.
   - А ты что ж?
   - Я молчу, дня два не прихожу к ним, так Светка старшего сына посылает, завет, чтобы помог по мелочи. Ну, я приду, покручусь, а зять когда трезвый, слова плохого не скажет. Так вот и живу.
   - Ты знаешь, слово мне твое понравилось. Как ты правильно его выразил и вовремя, бездарно, ведь твою жизнь по-другому трудно назвать, – глубоко задумавшись, произнес Владислав.
   Тяжелая, железная дверь наполовину открылась.
   - Лазутченко, на выход, – грубо и недовольно произнес милиционер.
   Молчавший Сергей подскочил.
   - Это меня, следак, наверное, – он исчез за дверью.
   - Слушай, Витек, вот я смотрю на тебя и думаю. Вроде бы не дурак, а ведешь себя и живешь как баран какой-то, по течению плывешь, вот тебя в болото и занесло. А откуда ты знаешь этого Сергея?
   - Вчера в райотделе познакомились, в одной камере были.
   - И что он тебе там говорил?
   - Да то же, что и здесь, говорит правильно, что надо заплатить мусорам. А где мне такие бабки взять?
   - Ты знаешь, Вить, будь, пожалуйста, поосторожней с такими вот советчиками. Утка это, подсадная 99%. Видишь, как он про родительский дом говорит: продай. Это он на ментов работает. А мне твоя позиция понравилась, вот я и вмешался.
   - Да ну, он вон и Кочана, и Мотыля знает.
   - Дурак ты, конечно же, будет знать всех, работа у него такая. А ты у ребят узнай, они, может, его и не знают-то вовсе.
   - Вот это да! Я слышал, что такие есть. Да я вроде бы ничего такого не говорил, да я ничего и не знаю. Что же мне делать?
   - В принципе, он тебе правильно говорит. Надо занять у кого-нибудь, а потом отработать. Но только деньги не через него давать, а то и деньги отдашь и судить будут. Хотя как ты говоришь, у тебя немного конопли было и первая судимость, условно годик-другой дадут, я думаю, не больше.
   - Так пусть судят, я все равно таких денег не найду, вот было бы у кого отработать, честное слово, на второй день бы уехал. На выходные бы приезжал, подарки племянникам бы привозил, сестрам бы помогал, жить бы начал по-другому.
   Владислав задумался и как-то оценивающе, внимательно слушал, как Витек от души и эмоционально говорит.
   - Никому я не нужен… кроме сестры, а та сама еле концы с концами сводит, да и я, бессовестный, даже не думал, как ей тяжело, она, бедненькая, свою семью держит и еще я с младшей на шее у них.
   - Послушай меня, Витя, я могу тебе помочь, только не деньгами, – уверенно сказал Владислав. - Я могу тебя устроить работать куда-нибудь, это мелочь. Лишь бы у тебя желание было, и меня не подвел.
   Витек остановился, как вкопанный. Сначала  подумал, что он неправильно что-то понял, ведь в его жизни ни один человек не предлагал ему помощь, а тут, почти что в тюрьме, чужой человек. Он уставился на собеседника, боясь моргнуть, а Владислав продолжал:
 - У меня много друзей и могу тебя порекомендовать кому-нибудь. А там посмотришь, к чему у тебя руки тянутся.
   - А вы кто? - Витек вдруг перешел на вы, в тишине камеры его голос показался каким-то подавленно-недоверчивым.
   - Сейчас я такой же, как и ты, арестант, – улыбнулся Владислав, - а неделю назад был главой администрации района, здесь в области. Да, вот дорогу перешел кое-кому, хотел лучше чтобы было, ну меня вот и запрятали. Да я сильно не волнуюсь, сейчас они своего утвердят на мое место, что бы их схемы работали, а меня, думаю, с условием выпустят. Это называется «убрать с трассы».
   - Вы знаете, Владислав, как вас по отчеству?
   - Ну, перестань, Вить, здесь это не принято, а вообще отца Владимиром звали, он у меня секретарем райкома был.
   - Нет, я не о том, знаете, я вчера про вас читал в газете, - восхищенно продолжал Витя, – и думал, вот времена настали, уже  таких больших людей сажают.
   - Да, времена настали непростые, - задумчиво произнес Владислав, – но дело в том, что наверху хотят порядок в стране навести, а вот на местах как раз этим пользуются. Идет большой передел, вот и я попал под гребенку. Жаль, конечно, трудно будет отмыться, слишком сильный у них административный ресурс, а я мелкая сошка в огромном государственном механизме. Так что сейчас мы с тобой совершенно одинаковые. Даже тебе легче, ты откупиться можешь, а у меня шансов нет никаких, да и денег не хватит. Только Москва может помочь, но и там все…он осекся. - Ну да ладно, Витек, ты, наверное, и сам понимаешь, хотя, судя по тому, как ты рассказал мне за свое житье-бытие, тебе это и не надо, правда?
   - Конечно, правда, я о таких вещах даже и не думаю, а когда по телевизору показывают новости, я переключаю на другой канал – оно мне надо?
   - Ну да, наверное, ты прав, зачем тебе это?
   - Вот это да! – восхищался Витек. - Сестре скажу, не поверит, представляете, Владислав Владимирович, как бывает: вчера случайно прочитал в газете, просто ничего другого не было видно, в грязи она валялась, а сегодня с этим человеком встретился. Если бы другой кто мне рассказал, не поверил бы, я думал, таких как вы в других тюрьмах держат. Вот это да!
   - Ну ладно, запиши телефон моего хорошего друга, пока этой «…» Сергея нет.
   - А чем написать и не на чем.
   Владислав достал стержень от шариковой ручки, оторвал от пачки сигарет верхнюю часть и, написав телефон и фамилию с инициалами, отдал Витьку кусочек бумаги.
– Скажешь, где со мной виделся, и что я его прошу вникнуть в ситуацию. Он поймет, хоть чем-то смогу тебе помочь. Только не подведи меня, хорошо?
   - Вы что, Владислав Владимирович, разве я могу? Как только освободят, сестер успокою и пойду, хватит уже, сколько лет, тем более такой шанс, может быть, последний, даже не думайте, не подведу. А там, может, к себе заберете, вы ж говорите, все равно вас освободят?
   - Ты не думай обо мне, я еще многого не знаю сам. Все в жизни может произойти: женишься, машину купишь, дети пойдут, может, про меня забудешь.
   Витек чуть не встал на колени.
 – Вы что, да вы мне как отец будете! Я клянусь, не забуду! Вот сами убедитесь потом. Я хоть и такой, но если я сказал, то сделаю, вон хоть, – он как будто бы подыскивал слово, – вон, у Светки спросите, я ей как-то сказал, что огород за день вскопаю. До самого вечера копал, но слово свое сдержал, зря не верите.
   - Перестань, я же просто так сказал, посмотрим, – Владислав улыбался очень приятно и искренне, это немного успокоило Витька.
   В это время железная дверь открылась, и в нее вошел невысокого роста мужичок в брезентовом плаще, с рюкзаком, из которого свисали рукава свитера.
   -Добрый день, Семеном меня зовут. Сразу было видно, что человек не в первый раз попадает в такие заведения.
   Витек не решился представиться первым. Владислав это заметил, снова заулыбался.
 - А меня Владислав, а это Витя, хотя, скорее всего, Витек. Откуда будешь с таким комодом?
   Семен мельком взглянул на Витька, сразу же понял, кто главный.
   -Я с Алтая вообще-то, а сейчас из Москвы, пришел к сестре, в Вешенской она живет.
   -Как это пришел, пешком, что ли?
   - Ну да, у меня паспорта нет, он на Алтае остался. Вот меня и задержали, – уверенно отвечал Семен, доставая свитер из рюкзака, - скорее всего надолго я сюда попал, пока запрос, пока то да се, тем более, там на меня уголовное дело завели, так что попал я надолго на хозяйские харчи, – нисколько не расстраиваясь, продолжал новый сокамерник. – А как кормят?
   -Один раз в день, часа в три, полбулки хлеба, баланда и какая-нибудь каша, – знающе ответил ему Владислав.
   - Понятно, на ИВС везде так, наверное, надо в тюрьму скорее, там три раза кормят, прогулки. Ну, да ладно, видно будет, – Семен снял плащ, аккуратно сложил его и положил на крашеные доски лежака.
   Владислав достал из полиэтиленового пакета, который был привязан от тараканов и крыс к решетке окна, стандартную булку хлеба, несколько бульонных кубиков и луковицу, все это он положил на разорванный пакет и предложил нам покушать. Витек, хоть и не ел со вчерашнего утра, отказался, видимо нервный стресс заглушил аппетит.
   Семен был очень колоритной фигурой - роста около метра шестидесяти, тело пружинистое, но вел он себя немного скованно, как бы оглядываясь на Владислава. Взгляд был не наглый, а как бы оценивающий обстановку. Было видно, что такая обстановка его не смущает, и он прекрасно знает, что говорить и где промолчать. Не прошло и получаса, как обстановка в камере изменилась. Он вымыл раковину, которая оказалась белой, а не темно-серой, пол в продоле он тщательно подмел, окурки и клочки бумаги собрал в пакет, убирал он со знанием дела и, хотя говорил не очень много, но как-то в такт тому, что происходило в камере. После того, как был наведен порядок, он присел возле своего рюкзака, достал оттуда пачку «Донского табака» и предложил всем перекурить.
   Владислав заинтересованно наблюдал за его действиями, редко вставляя  не значащие ничего реплики.
   - Почти год добирался до сестры. И вот на последнем повороте судьба упрятала меня так глубоко… и, наверное, надолго, - задумавшись и уставившись на кончик горящей сигареты, проговорил Семен.         
   - Как же ты без паспорта проехал всю Россию?
   - Да это длинная история, – Семен подошел к пакету с мусором и выкинул потушенную сигарету.
   - Так спешить нам некуда, а судьба человека всегда интересна, потому как думаем, жизнь у вас непростая. А бывает, узнаешь, как другие живут и думаешь, так я счастливчик! Или наоборот, думаешь, счастливчик и большего не надо, а оказывается, что и не жил-то еще. А так, только понимать начал, что такое счастье. Это зависит, видимо, от человека, чего он хочет от жизни. Одни хотят богатства, другие спокойствия, а кто-то познания смысла бытия. Вот ты, Витек, чего хочешь?
Витек встрепенулся от неожиданности: – Я… домой хочу… сестер увидеть.
   - Ну, с тобой все понятно.
   -Знаешь, Владислав, правильно ты говоришь, что человек может и не знать, что ему нужно.  А вот судьба заставляет человека преодолевать разные трудности, видеть, что впереди еще интереснее. Но люди, многие люди в основной своей массе останавливаются на достигнутом и думают, какая разница, кем я подойду к финишу Жизни, за которым Смерть. Она  ведь всех равняет.
   - Ну, так думают не все, я вот знаю, что за Жизнью есть Жизнь, то есть Смерть просто проводит твою душу в другой мир, скорее всего не материальный, точнее материализованый, может, даже на другой планете. А ты где учился? С тобой интересно беседовать, – Владислав приободрился.
   - Нет, не учился, просто читал очень много, а потом и Жизнь научила. Я уже говорил, что родился на Алтае в небольшом городишке. Отец на охоту ушел и не вернулся. Остались мы втроем: мама, сестра, ей семнадцать было, и я, четырнадцатилетний пацан. Сестра познакомилась с Григорием, он из тюрьмы освободился и в городке у нас застрял. Он, кстати, отсюда, с Дона, из какой-то станицы, что под Вешенской. Влюбилась в него Дашка. Расписались они, и он увез ее. Сейчас в самих Вешках живут, точнее, года полтора-два назад жили. Она письмо мне прислала, у них уже сын был, может, сейчас еще родила.
   Мамка тогда очень переживала, так хотела, чтобы они у нас жили, но у Григория родители болели. Нет, маме Гришка нравился, очень серьезный такой, сильный, он Дашку не даст в обиду. Мама здоровая была, а потом как-то заболела и так быстро умерла, как будто бы спешила куда-то.
   Дашка сама приехала, на похороны не успела, но до сорока дней осталась. Уговаривала меня с ней уехать. Говорила, что и работа есть и достаток и Ростов недалеко, очень красивый город говорила. Да с чем ей сравнивать-то, она больше нигде и не была. Мне тогда уже почти шестнадцать исполнилось: охота, свобода, дома постоянно друзья, девчонки, как-то время летело. На охоте неделями пропадал, отец научил охотиться. Даже медведя подымал. Вот как-то прихожу из леса, а дом сгорел совсем, даже сарай и половина забора сгорела. Врагов у меня не было отродясь, это кто-то из друзей, видимо, нечаянно. Но никто не признался, да и что от того, если бы узнал. Ну, думаю, судьба значит, к сестре уехать, а денег нет. С охоты я шкур соболя принес, да олениху подстрелил, думаю, что продам и уеду. Но вот беда, там, куда я всегда их сдавал, только на водку меняли, а мне деньги нужны были, я и понес их на рынок, ну а там менты, тогда-то я первый раз и попал на нары.
  На второй день меня привели в кабинет следователя, он говорит, что посадит меня, но есть возможность остаться на свободе - поработать месяц у сестры начальника милиции. Вариантов не было, подумал, месяц отработаю, потом устроюсь куда-нибудь грузчиком, заработаю на билет и поеду к Дашке.
   Первые слова, которые я услышал от Тамары Валентиновны, так звали хозяйку, это: - Мелкий какой-то, да ладно, пойдет.
Меня усадили в «Ниву» и отвезли к небольшому, но добротному дому за высоким забором. За ним оказалось несколько хозяйственных построек из кирпича и баня с небольшим бассейном и с несколькими комнатами для отдыха. Меня отвели в маленькую комнату, где стояли три кровати, стол, газовая плита и телевизор. На одной кровати сидел молодой парень, рядом с кроватью стояли костыли, он читал какую-то книгу. Мы познакомились. Степан, так звали нового знакомого, оказывается, живет здесь уже второй год. Без костылей он ходить не может, так как обе ноги у него переломаны и срослись неправильно. На мой вопрос, что делать надо, он уклончиво ответил: - Увидишь. Я хотел включить телевизор, но Степан сказал, что включать его можно только с 12 до 15 дня и в воскресенье после обеда. Утром, в 6 часов, меня разбудил Степа, он уже заварил чай.
   К вечеру я уже знал, что от меня требуется. Оказывается, Тамара Валентиновна делала водку, обычную «Русскую водку». Моя задача была разводить спирт водой из родника, который вытекал прямо на участке. В одной из кирпичных построек был целый минизавод с конвейером, емкостями, фильтрами. Я заливал это все в бутылки на самодельном конвейере, а Степан укупоривал и наклеивал этикетки. Потом я укладывал бутылки в картонные ящики и на тачке увозил в гараж, который больше походил на склад. Так и потекли мои трудовые будни, когда склад мы забивали полностью, мне приходилось наводить порядок по хозяйству, так как Степан мог работать только сидя.
   Тамара Валентиновна считала себя верующим человеком, поэтому в воскресенье после обеда, разрешала нам заниматься, чем хочешь. Выбор был небольшой: смотреть телевизор, читать книги или спать. Остальное время мне приходилось работать. За всем хозяйством и движениями следил верный слуга Тамары, Федор, но мы между собой его называли «Малютой». Ох, и жестокий был. Это он, оказывается, Степану ноги переломал, когда тот второй раз пытался убежать отсюда. И меня он предупредил, что очень сильно накажет, если я его подведу. Был он очень крупный мужчина с близко посаженными черными, колючими глазами, тяжелым подбородком и мощной, как у дикого кабана, шеей. Одним словом тать, то бишь разбойник с большой дороги. Откуда он появился у Тамары Валентиновны, так я и не понял. Когда муж Тамары уезжал в область развозить на КАМАЗе водку, он заходил к ним в дом и подолгу не выходил.  А когда выходил, то было ясно, чем они занимались с хозяйкой. А если хозяйки не было дома, то он по полдня проводил с Аленой. Эта девушка жила в доме, убирала, мыла, стирала, готовила и хозяевам, и нам. Степан как-то обмолвился, что Малюту и Алену тоже привез брат хозяйки. Что они натворили, можно только догадываться. Судя по внешнему виду Федора, он не за растрату казенных денег попал сюда. А вот Алена была симпатичная, хрупкая девушка. Как она оказалась в рабстве, так я и не узнал. Прошел месяц и три дня. Я как-то попросил Малюту, чтобы он напомнил хозяйке, что мой срок закончился. Сам я не мог подойти к Тамаре Валентиновне, такие тут были правила. Прошла еще неделя, но Федор ходил, как ни в чем не бывало. Тогда я снова подошел с тем же вопросом, на что он мне ответил, что если еще раз я его побеспокою, он сделает со мной то же, что и со Степой. Хозяйка сама знает, когда тебя отпускать, значит, не пришло время.
   Прошел еще месяц. Брат Тамары часто приезжал в бане отдохнуть, в основном с девчонками, но бывало и с друзьями. Как всегда, я убирал после их кутежа. Это была приятная задача, после них на столах оставалось много вкуснятины: и виноград, и ананасы с апельсинами, а о мясе и говорить не приходится. Вот тогда мы со Степаном объедались. И вот, когда я выметал из парилки листья от веников, зашла хозяйка, оказывается, брат ее забыл золотую цепочку, которую всегда вешал на клыки кабана, чучело головы которого висело на стене возле стола.   
   Я решился спросить у нее, когда же меня отпустят. Она даже мне не ответила, как будто бы меня и не было вовсе. Через несколько минут после того, как она вышла, ворвался Малюта. Он стал меня бить и, видимо, побоялся, что ненароком убьет, взял правой рукой за грудки,  словно котенка, ни слова не говоря, бросил в бассейн.
   Я уже вам говорил, что на участке был родник с очень чистой и очень холодной водой. Федор сел в кресло, как раз под кабаньей мордой, и целый час просидел, не сводя с меня своих поросячьих глаз. Затем он встал, налил полный стакан водки, которая оставалась на столе, поманил меня и сказал: - Пей.
Воспаление легких я тогда не подхватил, а вот простату начисто застудил, такие боли бывают, выть хочется. Можно хлеба еще возьму?
   - Конечно, бери, там еще где-то кусочек сала копченого остался, сейчас я достану, – Владислав порывисто встал, развязал пакет и выложил содержимое на разорванный кулек.
   -Нет, спасибо, я хлеба хочу, изжога замучила.
   Витек все это время сидевший возле стенки и завороженно слушающий рассказ Семена, тоже взял кусок хлеба, стал медленно жевать.
   - Да, простату нелегко вылечить, - со знанием дела продолжил Владислав. – Ну, а дальше что?
   - Полгода я у нее пробыл, ничего даже не говорили мне, вовсе я для них не существовал. А как-то по весне уехала Тамара с Малютой на два дня куда-то, а муж ейный с Аленой остался. Он тоже ее не обижал, целыми днями не выходили. Мы сами себе готовили. Как раз пять тонн спирта завезли. Я встал пораньше, провел шланг, на заднем дворе канава была, вот туда весь спирт и слил. Денег у меня не было ни копейки, ничего ценного не было, я взял телевизор и задними дворами унес его. На рынке мне за него дали столько денег, которых хватило на пятнадцать патронов двенадцатого калибра. Ружье-то я, когда уходил шкурки продавать, у друга оставил. Друг оказался дома, как всегда пьяный, с какой-то подругой, ничего я ему не говорил, попросил ружье и поесть. Взял у него вот этот рюкзак, кое-что еще прихватил из теплых вещей и пока он похмелялся, я задними дворами ушел в лес. Надо было идти в другой район, здесь меня могли уже хватиться. А лес я хорошо знал. Если идти на северо-восток, через семьдесят километров я должен был оказаться совершенно в другом районе, даже в другой области. В лесу я отдохнул и душой, и телом, не стал бить зверя, в одном месте нашел останки задранного медведем лося, взял килограмма четыре. Да и  съел-то кусок, остальное выбросил. Есть не хотелось. Счастлив был, что свободен. Доберусь до Москвы, заработаю денег и поеду в Ростов к сестре. Через пять дней вышел к железной дороге. Прошел по ней километров двадцать до поворота, где поезда скорость сбавляют, дождался товарняк, так в аккурат, и доехал на лесовозе до станции. А там узнал у добрых людей, в какую сторону Москва. Месяц где-то с хвостиком добирался, воровать не воровал, просил, доедал за кем-то. В Подмосковье устроился на кирпичный завод, а потом в Москву подался, взяли меня молдаване в бригаду строителей подсобником, строили виллу в Строгино. Жили в подвале, ели кое-как. Молдаване как-то собрались и уехали, а нас  четверых оставили. Приехали крепкие ребята, вывезли нас на Ярославское шоссе и высадили возле города Королева. Денег не дали, сказали, что молдаванам отдали. Все, думаю, дураков нету, буду работать там, где каждый день платят. Устроился на рынок, через месяц уже своя тачка была, товары развозил. Собрал денег нормально, думал, сейчас и одежду новую справлю и подарков сестре куплю. Похвалился как-то, сказал, что скоро уеду, хотел тачку и место свое продать. Вечером пьяные, охранники рынка побили меня, забрали все деньги и сказали, если утром увидят на рынке, милиции сдадут, скажут, что видели, как я ворую. Сами понимаете, какая милиция. К тому времени я звонил другу домой, он сказал, что ищут меня менты, уголовное дело завели, что, мол, телевизор украл и какие-то драгоценности у Тамары Валентиновны на очень большую сумму, сказал, что в розыск объявили. Вот дурак, думаю, зачем я этот спирт вылил и телевизор не нужен был. Вот теперь понимаете, что меня ждет, пока здесь подержат, а потом туда этапируют, на Алтай, к брату Тамары. Так что и не знаю, увижу ли сестру свою когда-нибудь.
   Семен прикурил сигарету и жадно затянулся.
   - Судьбы людские, как их изламывают люди при власти, не задумываясь, что за каждым рублем их денег чья-то вот такая жизнь стоит, – вглядываясь в потолок, задумчиво промолвил Владислав.
   Витек даже сказать ничего не мог. Он всю жизнь жил на всем готовом, и самая большая трудность в его жизни была вот сейчас. Даже смерть родителей прошла как-то мимо, всем занималась старшая сестра, а он только за справкой о смерти ездил, как-то само собой, естественно.  После этого стало, конечно, хуже, но не настолько, чтобы его жизнь изменилась.
   - Семен, а как ты в Ростов попал? Ведь на Вешки за двести километров до Ростова свернуть надо было. Есть такой городишко Миллерово, там налево надо было, кажется 140 километров, и у сестры был бы.
   - Дело в том, что когда ночью с рынка убежал, только рюкзак у меня и остался. Его не забрали, видите, какой он ветхий уже. Весь выцветший, там у меня совсем немного денег зашито было, на всякий случай, думал, на них доеду на попутках. Дошел я до города Кошары, недели две шел, пока оклемался. Работать никто не брал, думали, пьяница какой-то, избитый, с грязным рюкзаком. Потом, правда, вагоны разгружать взяли, заплатили не много, зато обмылся, подстригся, плащ вот этот дали, по дождю работали. Я в нем и ушел. Так вот, в Кошарах нашел дальнобойщика, который вообще бесплатно согласился меня довезти, правда, до Шахт, я ему не говорил, что мне в Вешенскую надо. Километров двести я с ним проехал, такой хороший парень, Игорем зовут и кормил все время, шутил, анекдоты рассказывал. На одном посту нас остановили и повели его в гаишную будку. А я так милиции бояться стал, прямо паника у меня начинается. Все беды у меня с тех пор, как столкнулся с ними на рынке, и увидел, что они творят. Но там я был как бы свой, они меня не трогали. Я видел, как Игорь в будке разговаривал с ними, документы показывал. А когда тот милиционер, который за столом сидел напротив окна, что-то руками стал показывать, а потом еще и посмотрел в мою сторону, мне показалось, что он прямо в глаза мне смотрит. Меня аж передернуло, не помню, как я очутился на улице, пошел вдоль машины, потом за другую зашел, так и ушел я от Игоря, не попрощавшись. Видел, как он в кабину залез, потом вылез, звал, наверное, меня, потом к нему снова подошел мент, они о чем-то поговорили, и он уехал. Хороший парень был, прямо по душе, давно таких не встречал, чем-то на Гришку похож, только веселый. Жаль, что так получилось. Вот с тех пор я все время пешком и шел от деревни к деревне, от города к городу, боялся на трассу выходить, так меня этот ошарашил. Всю жизнь буду помнить, как будто бы что-то внутри оборвалось и теперь не склеить ничем, не связать.
   Днем или спал, или работу искал, то огороды вскапывал, то туалеты чистил. В Воронежской области увидел объявление: «Грибы принимаем», а я-то таежный, лесной человек, заработал неплохо. Потом несколько ночей шел без передыха. Помню Миллерово, там на маслозаводе семечку с вагонов разгружал, пыльная работа, но я старался ни с кем не разговаривать о том, куда мне надо, говорил, что в Ростов еду. А в Ростов пришел, там еще рынок есть овощной, одни азербайджанцы торгуют, но я работать там не стал, шашлыков поел вкусных, яблок купил, узнал, как до автовокзала доехать, и доехал вот до кудого.
   - Так тебя на автовокзале арестовали?
- Да не на том, куда я приехал, точнее, я добрался до автовокзала, а в Ростове их, оказывается, два. Вот я на новый вокзал приехал на троллейбусе, к кассе подошел, а мне говорят, что на Вешенскую со старого автобусы уходят. Я снова в троллейбус, оказалось, что я проезжал этот старый вокзал, он напротив парка какого-то. Ну вот, вышел из троллейбуса, подхожу к кассе, и только рот открыл, чтобы спросить, а в стекле отражение  вижу: два милиционера стоят у меня сзади. Все и обмякло тело, ватное стало, а я еще и обернулся, не знаю зачем. Так я взглядом и встретился с одним из них. Он, видимо, просто оглядывался. А я как увидел его взгляд, так и  застыл как завороженный. Тот уже хотел отвести взгляд, но видит, что я на него уставился и прочитал, наверное, панику в моих глазах. Когда они подошли и попросили паспорт, я чуть в обморок не упал. Семен снова прикурил сигарету. Да, дурак я, надо было им денег предложить, у меня было что им дать, но я так обомлел, что говорить не мог. А в райотделе вместо того, чтобы сказать, что паспорт потерял, сам с Украины или Молдавии, наоборот, правду сказал, откуда я, так что они запрос уже послали в мой город. Вот так-то, как заколдовали меня. Как увижу милиционера, так кошмар, что со мной творится, так они все исковеркали в моей жизни.
   - Да, друг, бывает. Это психология. Сложная штука, – вставил Владислав.
   - Видишь, Витя, у человека цель есть до сестры добраться, чтобы помогать ей, рядом быть, а у тебя две рядом, а ты бездельничаешь, как паразит живешь.
   - Да, я все понял. Жил я, в натуре, как паразит, но теперь я точно знаю, что буду делать. Лишь бы освободили, а там я вас не подведу. Найду вашего друга, вот увидите. Теперь я все понял, спасибо вам, Владислав Владимирович.
Снова загромыхали засовы с той стороны двери. В распахнутую дверь милиционер прокричал властным наглым голосом фамилию Вити.
   Витек вскинулся и, не сказав ни слова, исчез в проеме наполовину открытой железной двери.
   В одной из комнат его ждал вчерашний следователь, который встретил его довольно дружелюбно. Когда Витек сел напротив него, следователь спросил:
   - Ну что, Виктор, как провели ночь?
   Не глядя на него, Витек пробубнил:
- Дома лучше.
   - Ну, вот видишь, в сравнении познается истина. Виктор, анализы показали, что в вашем спичечном коробке растительная масса зеленого цвета, – он посмотрел в глаза Витька, который прижался к стулу, словно оглушенный, ждал приговора, – в ней…  наркотических веществ и канкабиуса не обнаружено…
   - Как это не обнаружено, да я ее сам… - чуть не вскрикнул Витек.
   - Вот так-то, странно даже, зачем вы в кармане петрушку носите. Вот здесь распишитесь и вот здесь. Я надеюсь, претензий к нам у вас нет? – следователь, улыбаясь, смотрел на него. - Спасибо. А теперь идите, вас там родственники ждут. 
   На улице ждала старшая сестра и ее сосед дядя Леня. Света растерянно плакала, в ее печальных глазах не было радости, а была страшная грусть, как будто бы она сделала что-то ужасное.
   Только когда они сели в машину к дяде Лене и тронулись, Света спросила:
   - Ну, как ты, Витя, никто не обижал, не били тебя там?
   - Нет, Светочка, нет, родненькая моя! Ты представляешь, я сидел с главой администрации одного из районов. Вот умный парень, по возрасту чуть, наверное, старше меня, а может, и нет, неважно. Светочка, милая моя, может, и хорошо, что я побывал здесь. Такой урок на всю жизнь.
   - Да, такой урок, – всхлипнула сестра.
   - Не волнуйтесь, теперь я понял смысл жизни! Владислав дал мне один телефончик. Завтра же позвоню, Светочка, поеду работать, буду вам помогать, может, женюсь. Представляешь, они не обнаружили, что это конопля, говорят, петрушка. Вот лохи! Я сам ее собирал, да и долбит она не по мелочи, – радовался Витек.
Света тихим голосом сказала:
   - В четыре тысячи долларов обошлась эта твоя петрушка.
   -Какие четыре тысячи, такой коробок пятьсот рублей стоит.
   - Витя, ты, наверное, не понял. Мы четыре тысячи долларов отдали, чтобы тебя отпустили. Вот они  и написали, что петрушку у тебя нашли.
   -Что-о-о …
   -Спасибо Вове, он помог договориться. А я у подруги две тысячи заняла, и дядь Леня выручил, спасибо.
   -Как это, а сколько это будет в рублях, почем сейчас доллар, по 26,80. Это что, больше ста тысяч рублей, - присвистнул Витек и замолчал.
   - Вот так, Витя. Так что работать надо будет устраиваться. Каждый месяц по восемь процентов отдавать надо, а это триста двадцать долларов. Вот такая-то петрушка! Под проценты я заняла, а так никто не дает.
   - Вот скотина этот твой Вова, пятьдесят тысяч просили вчера, а он, гад, - возмутился Витек.
   - Ладно, Витя, дома поговорим. Ты говоришь, есть человек, кому-то позвонить хочешь. Было бы хорошо, если бы тебя куда-нибудь устроили тысяч на десять рублей, хотя бы на восемь.

Теплым апрельским утром, точнее, было уже ближе к полудню по улице Сиреневой, неторопливой походкой, засунув руки глубоко в карманы черных джинсов, которые были приобретены на одном из китайских рынков, неторопливой походкой шел молодой человек. И это был Витек. На углу улицы Шарикоподшипниковой ему встретился Жора.
   - Привет, Витек.
   - Привет.
   - Ну че, как ты?
   - Ничего, от Светки иду, позавтракал, а ты как? Вот я тогда с этим гусем…
   - Да, я видел, как тебя забирают, че им от тебя надо было?
   - Коноплю нашли тогда у меня менты, в тюрьму попал.
   - Не гони, а почему ты тогда на свободе?
   Витек оценивающе посмотрел на собеседника.
- Получилось так, Вова помог.
   - Хорошо иметь такого друга.
   - Да уж, лучше некуда, – задумчиво ответил Витек, – жаль, тогда гуся убил и выкинул я его в траву.
   - Видел я, как ты выкинул. Когда вы уехали, я пошел и нашел его.
   - Да ты че, вкусный был? – у Витька засветились глаза.
   - Знаешь, братуха, нашел его и пошел домой. А потом думаю, ты ж говорил он рублей пятьсот стоит, отнесу-ка я его к Розе, я же ей сотку должен был. Отдам гуся, она мне их спишет. Возьму еще дозу, буду должен двести. Все равно тебя нет, а одному он бы мне не полез в горло, не люблю я один есть.
Витя внимательно смотрел на длинного Жору: - Ну и …
   - Ну и что, Роза говорит, что на базаре большой гусь стоит пятьсот, а этот маленький, к тому же его надо было общипать, разделать там, осмолить.
   - Ну и …- в горле у Витька пересохло.
   - Короче, за сто рублей она мне посчитала. Но, говорит, в следующий раз за пятьсот дозу даст.
   - Вот сука, ты посмотри, – тяжело выдохнул Витек, – этот гусь сто тысяч рублей обошелся. – У-ух.
   - Как в сто тысяч? – не понял Жора.
   - Да так.  Ну, ладно, пойду я, что-то настроение испортилось.
   - Ну, давай.
Витек остановился.
- Слышишь, а что ты сейчас делаешь?
   -Как что, к цыганке иду, а то что-то неважно себя чувствую.
   -Может, давай опять пойдем на гусей. У меня этот их вожак прямо в глазах стоит.
   -А че, давай, сейчас пойду только ужалюсь.
   - А я пойду и приготовлю все, новую рогатку надо пристрелять, ту менты забрали, а что по пятьсот дает тебе Роза?
   - Ты че, уже две недели прошло, один раз, как и обещала, а так по шестьсот.
   - Я дома буду ждать, – Витек развернулся и пошел в сторону дома.
Навстречу ему из переулка выехал милицейский уазик, когда он поравнялся с Витьком, из открытого окна высунулась голова сержанта Вовы, с довольным видом он окликнул Витька.
   - А, это ты, Витек, привет! Как на свободе?
    - Спасибо кое-кому, – оглядываясь по сторонам, как будто бы кто-то мог подслушать, – а так бы парился на нарах.
   - Ну да ладно, разбогатеешь - сочтемся, может, стол в ресторане накроешь.
   - Конечно, Вов, спасибо тебе.
   - Ну что, есть у тебя что-нибудь?
   - Да ну, Володя, я и не думаю.
   - А то, смотри, у меня есть немного, мог бы поделиться, - с этими словами сержант показал небольшой сверток.
   - Ну, если не жалко, отсыпь коробок.
   - Коробок, не жирно ли тебе будет, ты что, один у меня друг, - он отсыпал на ладонь немного конопли, – на, вот.
- Кстати, а почему ты не работаешь, вроде бы ты хотел куда-то уехать на заработки, Светка говорила.
- После праздника позвоню.
- Ну и паразит же ты, Витек, - Вова, улыбаясь, закрыл дверь, – ну давай, до встречи – уазик тронулся.
- Вот козел, сам знаю. Вон на следующей неделе соседке забор надо покрасить, она двести рублей даст и в обед покормит. А то поеду куда-то, а сестры как же без меня? Они же любят меня. 
 
 
    19 июня 2007
       Р.Ц.