"Кто силен умом, тот как правило молчит!
Тьфу...Как-то это несвоевременно звучит!".
Песня группы КИРПИЧИ
"Слово - ключ, открывающий сердца".
Китайская пословица
От автора.
Все персонажи и ситуации, имеющие место в данном произведении, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми и ситуациями, являются случайными.
Автор не обязательно разделяет отдельные высказывания и умозаключения фигуры рассказчика.
Введение в болтологию.
Приехав в Москву несколько лет назад, я не думал, что мне будет здесь так сложно адаптироваться. Приехал я из Питера, города немаленького, все-таки вторая столица. На уровне ассоциаций, Питер мне напоминает меланхоличного юношу, сидящего на берегу и устремившего в морскую даль туманный мечтательный взор. Питер по своей сути очень европейский город. В нем присутствует парижская романтичность и лондонская чопорность, берлинская степенность и амстердамская легкость. Когда прогуливаешься по его набережным и Дворцовой площади, возникает ощущение сродни тому, когда гуляешь по Елисейским полям. Не случайно, несмотря на неблагоприятный климат, в этом городе проживает огромное количество творческих людей. Сама его атмосфера, пропитанная задумчивостью и неспешностью, способствует созданию произведений искусства.
Москва же – это пышнотелая базарная тетка, облаченная в яркие одежды, которая встречает тебя с радостной улыбкой на своем краснощеком лице, зато уж как сожмет в объятьях, так у тебя все кости затрещат. И не стоит думать, что эта яркая фифа так сжимает тебя из-за любви с первого взгляда. Скорее наоборот. Это так сказать аванс за твои будущие испытания и мытарства, которые неизбежно ждут тебя на пути покорения ее извилистой и загадочной души.
Москва – это отражение русской сущности. Она вся пропитана атмосферой противоречивости и чаяний русских, а теперь уже и не только русских людей. Этот город становится с каждым днем все больше, захватывая все новые и новые территории, подминая под себя все и вся. Чтобы добраться из одного конца города в другой, требуется больше часа времени на метро или несколько часов на машине, с учетом пробок. Я помню, как одна моя знакомая, приехав ко мне в гости, из маленького городка на Кавказе, не могла нормально ездить со мной в московском метро. На двадцатой минуте езды в метро, ее начинало укачивать. И при этом она очень хотела переехать жить в столицу.
А еще один мой друг из Хабаровска, однажды приехав и побывав со мной в Питере и Москве, подвел резюме, с которым я не могу не согласиться. Он отметил, что, гуляя по Питеру, он испытывал нешуточный трепет от живости исторических событий, которые так и читаются на стенах его домов, площадях и памятниках искусства и культуры. Дворцовая же площадь и Зимний дворец настолько покорили его, что по дороге в Москву, он только и говорил об их величии. В Москве, же, как только мы приехали на Красную площадь, он сразу отметил, что Кремль напоминает ему пряничный домик и немного погуляв по центру, мой друг впервые за все время пребывания, предложил пойти куда-нибудь выпить. Сидя в кафе, мы обсуждали особенности обеих столиц и пришли к выводу, что обе они несравненны, но Питер все же значительнее, несмотря на свою молодость и куда меньшие размеры.
А еще, что я сразу отметил, как только переехал в Москву, это пофигизм людей по отношению друг к другу. Еще только собираясь переезжать, я неоднократно созванивался со своими знакомыми и однокашниками, которые здесь проживали и они уверяли меня, что помогут мне сориентироваться в столичных лабиринтах, покажут лучшие места и поддержат морально. Но, как только я приехал и начал их обзванивать, они, ссылаясь на внезапную занятость, старались уклониться от встреч. Мое недоумение сначала переросло в обиду, а потом я просто забил. Живя в Питере, я никогда не сталкивался с подобным отношением со стороны не то что знакомых, но и посторонних людей. Уж если я договаривался с кем-то о чем-то, то меня ждали к назначенному времени. Кроме того, в Питере, отправляясь в гости, принято приносить с собой что-нибудь в качестве презента. Пусть хоть самую мелочь. В Москве же люди сами приходят, как подарочки. И сами понимаете, что это, как правило, совершенно не так.
Как бы там ни было, надо было обживаться, коль уж приехал. Чем я и занялся. Первые три месяца меня мучила нешуточная депрессия, потому что ритм жизни и человеческие отношения в Москве совершенно иные, чем в Питере, да и во всей остальной России. Здесь все торопятся, несутся сломя голову. И прожив в столице уже несколько лет, могу с уверенностью сказать, что эта спешка вполне оправдана, поскольку большинство москвичей, живут в одном конце столицы, а работают в противоположном. И дорога в одну сторону занимает минимум полтора часа. А еще столько всего необходимо успеть – заехать в магазин, парикмахерскую, химчистку, наконец. Поэтому все торопятся сделать несколько дел за день. А каждую поездку стараются сопрягать с какой-либо насущной заботой. К примеру, едешь ты по заданию шефа куда-нибудь в район м. Савеловская, и заодно заезжаешь в тамошний торговый центр, прикупить шмоток, поскольку они там качественнее и дешевле, чем во многих других торговых центрах столицы.
Естественно, в Москве устаешь за день как нигде. И в большей степени эта усталость не от работы, а от бесконечных переездов в метро и на машине. В общем-то, именно этим продиктовано в большинстве своем потребительское отношение москвичей друг к другу. Все встречаются только по делу, или же по очень важному поводу. Но это начинаешь понимать, пожив здесь продолжительное время. А в начале мне пришлось ох не сладко. Но в силу общительного характера и природной любознательности, я меньше чем за полгода обзавелся новым кругом знакомств и даже завел свой первый московский, не особо яркий, но важный роман, а потом почти сразу последовал второй, очень яркий, страстный, короткий по времени, но памятный роман.
Будучи на одном из званых вечеров у моих новых знакомых, я был явно в ударе и многословно общался на самые разные темы. Именно тогда и созрело то, для чего я в последствии придумал термин «искусство болтологии». Хозяин дома, в котором я тогда был в гостях, ближе к концу вечера отвел меня в сторонку и сделал мне крайне заманчивое и неожиданное предложение. Как оказалось, среди его многочисленных знакомых было немало совершенно разных людей, которым было не с кем пообщаться на темы, которые их очень волновали. Чего только в жизни не бывает! И это были востребованные люди, как правило, успешные в своей профессии, имеющие, если не семью, то многочисленных друзей и знакомых. На мой логичный вопрос о том, почему же при этом им не с кем обсудить то, что их волнует, он ответил, что у любого из нас есть темы, которые по разным причинам невозможно обсуждать с близкими. Но при этом очень хочется поделиться с кем-то о наболевшем. Поэтому он предложил мне поработать своего рода психологом, отдушиной или жилеткой, называйте, как хотите. Я позднее назвал себя болтологом. То есть мне нужно было встречаться с этими людьми в заранее оговоренных местах и разговаривать с ними о том, что их волнует. Даже не столько разговаривать, сколько слушать. Естественно, не бесплатно, поскольку я буду тратить на это свое личное время. Мне было интересно попробовать себя на столь необычном поприще, к тому же лишние деньги при моей тогдашней невысокой зарплате, мне не помешали бы, поэтому я согласился. Кроме того, в силу своей любознательности, я был не прочь узнать что-то новое для себя.
Придя после этого разговора домой, я включил телевизор и, посмотрев одну познавательную передачу, с удивлением узнал, что оказывается идея болтологии витала в воздухе давно и уже есть люди, которые начали разрабатывать это непаханое поле. В этой передаче показали какого-то араба, кажется, который приехал в Москву и начал зарабатывать деньги именно таким образом. Он давал объявления в газету примерно такого содержания: «Общаюсь на любые темы» и номер своего телефона. И ему звонили, как правило, женщины и говорили, что хотят поговорить на такую-то тему. Они назначали день и час, а араб готовился к общению, читал необходимую литературу, шерстил Интернет, сидел в библиотеке. В общем, подходил к болтологии ответственно. И видимо у него неплохо шли дела, потому что за год работы в этой теме, он снял себе хорошую квартиру и обставил ее. И ему не мешало даже то, что говорил по-русски он весьма неважно.
Я же решил попробовать в начале обойтись без посещения библиотек, а импровизировать. Ведь так намного интереснее! Через несколько дней у меня дома раздался телефонный звонок и мне назначили первую встречу. Я понял, что мой новый знакомый не шутил и что у меня есть шанс стать реальным болтологом. А что, по-русски я изъясняюсь весьма сносно, не красавец, но внешность приятная, определенный интеллектуальный запас присутствует, так что… В назначенный день и час я прибыл к месту первой встречи в новом для себя качестве болтолога.
1. Искусство болтологии. Урок 1. Наука и ее причиндалы.
Придя в кафе, я занял место за столиком в углу, из которого хорошо просматривалось все помещение, и заказал большой «мартини» со льдом. Эх, нет ничего лучше холодного аперитива жарким летом! Должен отметить, что все истории, изложенные здесь, произошли со мной в течение одного лета.
Мой визави пришел с небольшим опозданием, как водится у людей науки. Да-да, мой первый так сказать клиент был профессором физики из одного крупного столичного института. Честно говоря, в школе я не особо дружил с точными науками, поэтому, о чем и как с ним говорить, я абсолютно не представлял. Однако, как я уже говорил выше, решил импровизировать.
Профессор сразу меня узнал, так как я подробно объяснил ему по телефону, как именно выгляжу и во что буду одет. Подойдя к моему столику, он приветливо улыбнулся, поздоровался и, водрузив свой пухлый портфель на один из стульев, сам присел на другой. Одет он был в серые брюки и черную рубашку с белым галстуком в синий горошек. Туфли я его рассмотреть не успел, но почему-то не сомневался в том, что они не чищенные, порядком поношенные и отечественного производства. Почему-то весь его облик наводил на такую мысль. Он был какой-то запыленный и не ухоженный. Судя по всему, ему было около пятидесяти. Но как часто бывает с людьми науки, это могло быть ошибочное мнение. Ему запросто могло оказаться и тридцать пять лет. Я давно заметил, что умственный труд не то чтобы старит людей, но как будто делает их значительно старше в глазах посторонних. Или они и, правда, начинают старше выглядеть?
- Я вижу, Вы уже заказали, - кивнул он на мой бокал и весело улыбнулся. При этом его глаза, смотрящие на меня через очки в старомодной роговой оправе, окружили мелкие морщинки.
- Да…Жарко, знаете ли, - пробормотал я и покраснел, словно сделал что-то плохое. Как многие другие люди, я всегда чувствую себя чуть смущенно в присутствии разнообразных профессоров, доцентов и прочих кандидатов наук.
- Мне кофе и какой-нибудь торт, - сделал заказ профессор.
- А…Я ведь не представился, - обратился он ко мне. – Меня зовут Степан Макарович. Я, как уже говорилось по телефону, профессор физики одного московского института. Вас, как я помню, зовут Александр. Очень приятно.
Он все это отчеканил на одной ноте, как будто читал нудную лекцию. После этого он замолчал и вроде бы задумался, уставившись в одну точку, а я пил «мартини» мелкими глотками и молчал. В конце концов, это он меня пригласил, чего я буду с вопросами приставать.
Официантка принесла его заказ. Он с явным неудовольствием прервал свое раздумье и глотнул кофе. Я повторил «мартини» и заказал отбивную.
- Да…о чем это я, - словно продолжая некий спор, прервал он свое молчание. – Я пригласил Вас побеседовать на одну занятную тему.
Он пожевал губами, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.
- Хотя быть может, эта тема Вам и не покажется такой уж занимательной.
Я начинал раздражаться. Никогда не понимал неуверенных в себе людей. Уж если пригласил, так чего тянешь, выкладывай уже! Вслух же я сказал следующее:
- Ну, я собственно здесь для того, чтобы она стала для меня занимательной также, как и для Вас, не так ли? Вы же для этого меня пригласили?
- Да, как Вам сказать, - пробормотал он, покраснев и задумчиво размешивая сахар в кофейной чашке. – Я, видите ли, никогда…Никогда не рассказывал о подобных вещах совершенно незнакомым людям.
- Но в данном случае это разве имеет значение?
- Для меня имеет.
- Так что же мы будем делать? – при всем старании, я видимо не смог скрыть раздражения в своем голосе.
- Не сердитесь, - мягко сказал он, - я просто должен решиться. Одно дело созреть умом, другое дело – сердцем. Вы согласны со мной?
- Пожалуй.
- Просто то, о чем я хочу рассказать, явилось предметом не одного научного диспута. Кроме того, из-за этого, у меня начались проблемы в семье. Не находя должного отклика у своих коллег, я пытался обсуждать эту тему с домашними. Но даже моя жена, которая за много лет совместной жизни привыкла к моим научным заморочкам, категорически не хотела ничего слушать.
Он вздохнул и, отломив кусок торта, отправил его в рот. Я же разрезал отбивную и с удовольствием ощутил на языке вкус сочного поджаренного мяса.
- Дело в том, что я изобрел вечный двигатель, - прожевав торт и отпив кофе, сообщил мне профессор, и, видимо ожидая бурной реакции, выжидательно уставился на меня через свои роговые очки.
Я же только хмыкнул в ответ. Эка невидаль – вечный двигатель! Я в свое время с упоением читал научную фантастику, слушал какие-то научные передачи и прекрасно знал, что проблема вечного двигателя, пресловутого перпетуум-мобиле волновала ученые умы во все времена. Насколько я помнил, какие-то разработки в этой области были сделаны еще много лет назад, но потом как-то эта тема заглохла. Я не преминул изложить всю известную мне по этому вопросу информацию Степану Макаровичу.
- Да-да, это как раз то о чем я говорил, - выслушав меня, сказал профессор и отхлебнул свой кофе. – И что Вы по этому поводу думаете?
- Ну, что…Я думаю, что идея эта не нова, но ее реализация решила бы многие насущные проблемы, – ответил я и хлебнул «мартини». – А как выглядит двигатель, который Вы изобрели?
- Он немного напоминает тостер и по размеру и внешне.
- Ну, так он можно сказать небольшой! Я-то думал, что он огромный.
- Нет, он не такой большой. Я и не хотел делать его огромным, ведь это усложнит его возможное использование. Тогда для него соответственно потребуется огромная площадь, а это дополнительные затраты, на которые многие организации и люди наверняка не захотят пойти.
- Так это очень хорошо! Не понимаю, почему у Вас возникли какие-то сложности с его продвижением и тем более с обсуждением факта этого изобретения.
После этих моих слов лицо Степана Макаровича помрачнело.
- В том-то и дело, что возникли! – он допил свой кофе и повторил заказ. – Я, Александр, уже более тридцати лет в науке и усвоил главное. Будь ты хоть семи пядей во лбу, изобрети ты хоть машину времени, удивить кого-либо ты этим не сможешь. А почему? Да, потому, что по сути своей русские люди завистливы и злобны. К сожалению. И если кто-то осознает, что ты в чем-то превзошел его, он будет изо всех сил мешать тебе и вставлять палки в колеса. Твои оппоненты не порадуются твоему успеху, нет. Они наоборот озлобятся на тебя за твой ум, за твою удачливость, за твою способность выделиться из общей серой массы. К сожалению, все так печально обстоит не только в науке, но и в искусстве, и в спорте. Каждый старается тебя подсидеть, либо помешать, либо украсть твои идеи. И так было в нашей стране во все времена. И так будет.
Я не мог не согласиться с размышлениями профессора, но по чисто русской привычке так хочется надеяться на лучшее. Мы вечно надеемся на это самое лучшее, а оно все никак не приходит и не приходит. Кстати, плакаться по этому поводу – такая же вечная русская привычка.
- Но есть же другие способы продвинуть свое изобретение, - начал я, но профессор меня прервал:
- Неужели вы, Александр, думаете, что я корпел над этим изобретением только ради денег? Нет, конечно. Я все-таки ученый! Мне хотелось создать нечто крайне полезное для людей. Ну, я честолюбив, как любой нормальный человек, занимающийся творчеством или наукой. Мне хочется, чтобы меня знали, чтобы мои статьи печатались, чтобы у меня брали интервью. Хочу выпустить сборник своих научных статей и, быть может автобиографический роман!
- А что мешает выпустить их сейчас?
- А кому они на хер нужны?!!! – он уже почти кричал. – Кто меня знает за стенами моего сраного института?!!
Он выпил кофе и несколько раз глубоко вздохнул.
- В общем, в своей научной среде, я еще нашел понимание, хотя пока никак не могу даже запатентовать свое изобретение. Все время кто-то что-то требует, какие-то нелепые справки, согласования.
- А вы не пытались найти спонсора, который быть может ссудил бы вам денег на продвижение проекта?
- Пытался, - ответил он с горечью в голосе, - но эти банкиры…Эти олигархи! Нет, они умные люди, но как же они далеки от науки! Я показывал им чертежи, инструкцию по эксплуатации прибора. Они как один говорили мне о том, что это крайне сложно и в такое мутное предприятие вкладывать деньги нет смысла. Отдача весьма сомнительна! – он усмехнулся, - Отдача, понимаешь?!! Им всем нужна отдача! Только деньги их всех волнуют! А то, что это прогресс, то, что это крайне важно для нашей страны, им все равно!
- Ну, их тоже можно понять. Они ведь коммерсанты. И, разумеется, их интересует прибыль. Это нормально….
- Ненормально, Саша! Ненормально это!!!! – он снова перебил меня и теперь уже кричал. Люди за соседними столами начали оборачиваться в нашу сторону. – Наша страна наполнена талантливыми людьми, которым не дают возможности нормально творить на благо этой самой страны! Я даже не себя грешного сейчас имею в виду! К сожалению, практически все они не располагают средствами для продвижения своего творчества. А тех, кто этими средствами располагает, интересует только сиюминутная прибыль, стопроцентная отдача!
- А в каких областях жизнедеятельности можно использовать ваш прибор?
- Да, в любых. Его мощность при его же малых размерах, позволила бы использовать его как для выработки энергии в промышленных объемах, так и скажем на даче.
- И неужели нет выхода?
- Не знаю…Может ты мне подскажешь?
- А можно мне посмотреть чертежи и инструкцию к вашему прибору?
- Да, пожалуйста, - он открыл свой портфель, извлек оттуда объемистую папку и передал ее мне.
Я открыл ее, достал оттуда бумаги и начал их просматривать. Как оказалось, прибор имел название «СТЕПМА-1255». Я не буду приводить здесь подробные технические характеристики прибора, поскольку мне неизвестно, смог ли Степан Макарович продвинуть его в массы. Поэтому должен хоть кто-то чтить и соблюдать авторское право в этой стране!
По чертежам у меня вопросов не возникло. Да и разве могли они у меня возникнуть? Я, как не крути обычный парень с улицы, а не научный деятель, чтобы в полной мере оценить технические особенности прибора. Но при этом я являлся потенциальным пользователем «СТЕПМА-1255», скажем для дачи. И в связи с этим у меня возникли вопросы к инструкции по эксплуатации. Она действительно оказалась крайне сложна для восприятия. Чего стоит, к примеру, схема, поясняющая название разных деталей прибора! Как вам такое название для кнопки, включающей систему охлаждения – «импульсный включатель хладогенератора, направленного действия»? Или название дисплея, на котором отображается информация для пользователя – «экран информационного развития внутреннего процесса»?
- Так, ну что я могу сказать, Степан Макарович…- сказал я, напуская на себя максимально умный вид и отхлебывая свое «мартини». – Мне кажется, что если будут внесены некоторые коррективы в данную инструкцию, то ваш прибор вполне возможно захотят спонсировать.
- Что ты имеешь в виду, Саша?
Я взял ручку и, спросив разрешения у Степана Макаровича, начал делать свои пометки прямо в тексте инструкции. Я исправлял названия деталей прибора, внес целый ряд исправлений в текст, где описывались его функции и принцип работы. После этого я отдал инструкцию на суд автора.
Степан Макарович довольно долго изучал мои подписи, задумчиво жевал губами, что-то шептал, после чего, наконец, произнес:
- Невероятно! Но…Такое невозможно! Ведь подобная терминология просто неприемлема!
- Для кого неприемлема?
- Меня засмеют коллеги…
- Если я вас правильно понял, - начал я, перебив на этот раз Степана Макаровича, - вы рассчитываете в будущем наладить выпуск прибора в промышленных масштабах, а для этого вам понадобятся спонсоры, не так ли?
Он согласно кивнул. И я продолжил:
- Так, а, следовательно, вам снова придется ходить в разные коммерческие структуры, предлагать им прибор и объяснять что и как. Вы имеете уже печальный опыт непонимания с их стороны, не так ли?
Он снова кивнул.
- Ну, а я всего лишь упростил для восприятия ваши наименования и терминологию. Я не беру название прибора! Я понимаю, что это сокращенный вариант вашего имени и отчества, а цифры скорее всего – месяц и год рождения, так?
Он опять кивнул.
- Вот, поэтому название можно оставить, как есть, а все остальное просто необходимо заменить. Но зато теперь ваш прибор будут понятен не только коммерсантам, но даже слесарю дяде Ване, которому до зарезу нужен новый генератор на дачу в деревню Верхние Ватрушки. В конце концов, ведь именно для дядь Вань и теть Грунь предназначен ваш прибор, верно?
- Ну, не только…Он ведь может и в промышленности применяться.
- Ну, хорошо…Директору завода «НикельСтальПром», я думаю прибор с инструкцией в моей версии, тоже будет понятен и он обязательно захочет его приобрести для своего предприятия!
- Но, Александр, мои коллеги будут возмущены! Нельзя же науку свести к причиндалам! Вот, вы тут написали: «правый причиндал для подвешивания», «левый причин…»…Нет, так нельзя!
- А почему нет? Я не для ваших коллег внес эти коррективы! В конце концов, вы можете показывать им первоначальный вариант, а уже когда решитесь выпускать ваш прибор, то покажете мою версию!
- Ну, не знаю, не знаю….
- А вы подумайте хорошенько!
Он заказал еще кофе и торт, а я омлет и «мартини». Мы ели и пили молча. Степан Макарович попутно читал мои пометки, то и дело хмыкал, качал головой и сосредоточенно думал.
Когда все было выпито и съедено, он, наконец, сказал:
- Да, Александр, я все-таки в вас не ошибся. Все, что вы сказали – правильно. Я все взвесил и пришел к выводу, что ваши доводы хоть и неожиданны для меня, но крайне разумны.
- Я рад это слышать.
- Да…Поэтому я благодарен вам за встречу, было крайне интересно и продуктивно для меня. Думаю, что поступлю с инструкцией и вообще с прибором именно так, как вы мне подсказали. А вот и ваш гонорар…
Он снова открыл портфель, в большой карман убрал папку с документами, а из кармана поменьше вынул белый конверт. Я пытался, было отказаться, но он подметил, что любой труд должен быть оплачен, а интеллектуальный тем более. Я взял конверт, поблагодарил его за встречу, пожелал ему удачи и удалился.
Первый опыт болтологии мне понравился. Я приятно провел время, пообщался с интересным человеком, возможно, помог ему чем-то и еще заработал денег. Я шел по улице, улыбался и думал о том, что обязательно буду продолжать заниматься этим делом.
2. Искусство болтологии. Урок 2. От суицида до Австралии.
С девушкой по имени Евлампия Самоварова я договорился встретиться в небольшом уютном баре в центре Москвы. В данном случае, я указал подлинное имя и фамилию моей визави, поскольку в настоящее время ее зовут совершенно иначе. Столь необычные для современного русского восприятия имя и фамилия девушки меня не удивили. В силу своей основной профессиональной деятельности на юридической ниве, я встречал и встречаю людей и с более экзотическими именами. А тут, в общем-то, нормальное имя, которое в каком-нибудь 18-м веке было таким же привычным, как, к примеру, в наше время Света Иванова.
Бар оказался весьма приятным заведением. Я вообще люблю небольшие питейные заведения, где из динамиков льется негромкая приятная музыка, свет приглушен и работает кондиционер. Как правило, в таких заведениях собираются спокойные, адекватные люди, которые не стремятся тупо напиться и орать, а ведут неспешные тихие беседы со своими спутниками и спутницами за стаканчиком вкусного коктейля или кружкой прохладного темного пива.
Я как раз заказал кружку темного, и стал ждать сегодняшнюю собеседницу. Неспешно отпивая из кружки, я размышлял о том, как должно быть нелегко жить в современном обществе с таким именем, как Евлампия. Она отрекомендовалась мне в телефонном разговоре, как ландшафтный дизайнер. Что ж, это очень востребованная профессия на сегодняшний день. То есть логично предположить, что девушка Евлампия – обеспеченная особа. А в связи с этим возникает вопрос – зачем ей встречаться с болтологом, когда она может пойти к квалифицированному психоаналитику? Впрочем, какая мне разница?
К тому моменту я уже осознал, почему люди хотят общаться со мной, а не с психоаналитиком. Я ведь лицо ни в чем не заинтересованное. Я не обговаривал заранее тему общения с клиентом, не оговаривал гонорар. Хотя по идее возможно и может быть даже необходимо это все обговаривать заранее. Но пока я еще не вошел во вкус, не чувствовал себя профессионалом на этой слабо освоенной стезе. А потому мне искренне нравилось общаться с людьми, я не напускал на себя скучающий вид, не сыпал непонятными терминами, не делал пометки в блокноте. Я просто общался, слушал, отвечал, строил теории и вместе с оппонентом искал выход из той или иной ситуации. А главное – я СЛУШАЛ человека. Не делал вид, а действительно слушал. И людям это нравилось. Любой из нас прекрасно улавливает, когда собеседник искренен с ним, а когда нет.
- Привет, - прервал мои размышления приятный женский голос, - я Евлампия. Но лучше зови меня Лолой.
Я поднял глаза и посмотрел на мою визави. Перед ее приходом, я не рисовал в воображении ее возможный портрет, но как бы то ни было, она бы не соответствовала любому из них. Лола была среднего роста, смуглая, черноволосая. Зеленые глаза смотрят внимательно и насмешливо. Одета она была в черное облегающее платье, которое подчеркивало стройность ее фигуры и открывало взору аппетитные колени и бедра.
- Привет, - я с трудом оторвал взгляд от ее декольте и посмотрел ей в глаза, - а я Александр. Но лучше зови меня Алексом.
Она присела за мой столик, подозвала официанта и заказала «мохито». После этого достала из сумочки пачку длинных тонких сигарет и закурила. Я неспешно отпил пиво и, сломав пальцами скорлупу очередной фисташки, отправил ее в рот. Мы молчали до тех пор, пока не принесли ее коктейль, а она не докурила первую сигарету.
- Я хотела с тобой поболтать, - она, наконец, прервала молчание, - на весьма неожиданную тему. – Она взглянула на меня, видимо ожидая заметить на моем лице заинтригованность. Но я просто внимательно смотрел на нее, ожидая продолжения.
- Я бы хотела говорить…о суициде.
Сказав это, она закурила следующую сигарету. Было заметно, что она нервничает.
- Почему именно об этом? Или нет, поставлю вопрос по-другому. Тебя эта тема интересует с теоретической точки зрения или….? – я сделал рукой жест неопределенности и сознательно не закончил фразу.
- Или, - был ее ответ. – Я решила покончить с собой.
Она сказала это спокойным голосом, как будто мы говорили о погоде или о новых модных веяниях. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Нервозность исчезла из ее жестов и мимики. Именно поэтому я понял, что это не шутка.
- Почему? – только и нашелся я спросить.
- Много причин.
- А какая-то основная есть?
- Да. Основная причина состоит в том, что меня окончательно достали все остальные причины.
Она снова закурила и устремила взгляд куда-то вдаль. Я молчал, переваривая услышанное. Да, а ведь переварить было что! Как бы вы реагировали, если вам симпатичная, хорошо одетая девушка, курящая дорогие сигареты и пьющая в данный момент вкусный коктейль заявила бы, что хочет покончить с собой? Вот и я об этом же. Сказать, что я растерялся, значит, ничего не сказать. Но молчать тоже было нельзя.
- Я все равно не понимаю….
- Для болтолога, как я себе его представляла, ты медленно соображаешь, - в ее голосе сквозило нешуточное раздражение. – Просто потеряла желание дальше жить. Все очень просто. Не хочу и все. Вот и захотелось поговорить об этом с кем-нибудь посторонним, кто не будет ездить по мозгам, изображать жалость, отговаривать и убеждать, что мое желание пагубно и в корне неправильно.
- Тогда о чем же ты хочешь говорить, если все уже решила?
- Ну, мне все равно нужно было с кем-то поделиться. Понимаешь, я уверена в том, что наши слова и поступки – самое важное в нашей жизни. Наши слова кто-то услышит, возможно, они оставят след в душе собеседника. Наш поступок оставит след после себя во времени и пространстве, ну или хотя бы останется в памяти того, кто явился его свидетелем.
- Да, я согласен с тобой. Я был не один раз свидетелем того, как слова разуверяли людей в том, что они считали истиной долгие годы, за считанные минуты. А сколько нелепых на первый взгляд поступков совершили люди во имя своей любви, и в итоге эти деяния стали красивыми легендами.
- Вот именно! – она улыбнулась. – Поэтому я и хотела поговорить о своем решении на суицид. Ведь мои слова осядут в твоей душе, поскольку, я уверена, ты не каждый день слышишь от людей заявления о желаемом самоубийстве, а мой последующий добровольный уход из жизни станет важнейшим поступком моей жизни.
- Ну, я весь внимание! Хотя тогда это уже получается не болтовня, не общение, а твой сольный монолог и я в качестве его единственного зрителя и слушателя! – как ни старался, я не смог скрыть своего раздражения.
- Ну, почему же…- она смешно сморщила свой аккуратный маленький нос. – Когда я закончу монолог, ты сможешь обсудить его со мной, а также высказать свои соображения по этому поводу.
- А….- я улыбнулся. – Ну, что ж, тогда ладно! Тогда все нормально. Готов слушать и потом обсуждать.
Лола закурила новую сигарету, глубоко затянулась, выдохнула дым и устремив вдаль задумчивый взгляд, начала свой монолог.
- Впервые мысли о суициде посетили меня, когда мне исполнилось четырнадцать. Я влюбилась в соседского мальчика Диму. Он был моим ровесником. Но, учитывая то, что в силу своей природы, девушки взрослеют раньше, я вовсю упивалась своим чувством, а он же воспринимал это как некую девчачью блажь. В общем, я не смогла добиться от него ответных чувств и решила, что не смогу без этого жить. Я решила выброситься из окна своей квартиры, которая находилась на десятом этаже. Мне казалось, что мой поступок вызовет в душе Димы безграничное чувство вины, и он будет до конца жизни ходить на мою могилу и, глядя на мое фото на гранитной плите, будет оплакивать свою потерянную любовь. Мда, вот такие глупости приходят в голову в юности! В общем, я подготовилась тогда к суициду со всем тщанием. Сославшись на простуду, не пошла в школу и спокойно дождалась пока родные уйдут на работу. Одела свое любимое платье, написала родным письмо, в котором подробно рассказала о своих чувствах и просила их передать это все Диме. Открыла настежь окно в своей комнате, встала на подоконник, взглянула, как я тогда думала последний раз на небо, Солнце и окна Диминой квартиры, вздохнула глубже, зажмурила глаза и прыгнула вниз.
Она затушила сигарету в пепельнице, подозвала официанта и заказала сто граммов коньяка и кусок торта. А я заказал «мартини» и отбивную. История Евлампии заняла меня не на шутку, а когда мне что-то интересно, аппетит у меня появляется просто зверский.
- Так вот, - продолжила Евлампия, точнее Лола, после того, как мы сомкнули наши бокалы в молчаливом тосте, и отпили немного наших напитков, - я прыгнула. Полет продолжался секунды, поэтому толком я ничего не запомнила. Я даже испугаться не успела. Хотя внутренне, я всем существом ожидала страшного удара об асфальт, после которого весь мир для меня погаснет и наступит вечная тишина и ничто. Но все вышло иначе.
Ее речь была прервана приходом официанта, который принес заказ, и мы некоторое время молчали, энергично работая челюстями.
Потом мы оба закурили, и она продолжила рассказ.
- Дело в том, что когда я прыгала, я не смотрела вниз и не видела того, что там происходит. Я не сделала этого потому, что боялась лишиться решимости шагнуть с подоконника. А как в раз в тот момент, когда я прыгнула, внизу проходила пожилая женщина, можно сказать старушка, которая как потом выяснилось, шла в магазин за хлебом. В общем, я упала на эту старушку, свернула ей шею, а сама, таким образом, смягчила удар о землю и в результате отделалась лишь переломом ноги и многочисленными ушибами.
Она замолчала и глубоко затянулась. Я не знал, как мне реагировать. История на первый взгляд была забавной, и хотелось рассмеяться, но это только на первый взгляд. Вот сходила бабка за хлебушком!
- В общем, очнулась я в больнице. Там меня допрашивал следователь, а потом пришли родители. Мама плакала и умоляла никогда больше так не поступать. Папа был зол и кричал на меня, несмотря на протесты врачей. И я его понимаю. Ведь ему помимо прочего пришлось общаться с родными той старушки, возмещать им моральный ущерб и оплачивать похороны. Старушку звали Маргарита Геннадьевна. Я когда вышла из больницы, навестила ее родных и ее могилу. Ведь она спасла мне жизнь! И тогда, лежа в больнице, я очень много думала о своем поступке. Я пришла к выводу, что была просто дурой. Что этот Дима, да и вообще, ни один мужчина на свете не стоит того, чтобы из-за него кончать жизнь самоубийством!
Лола замолчала, закурила очередную сигарету, отпила коньяк. Я молча потягивал свой «мартини» и не прерывал молчание. Я понимал, что история ее стремления к суициду, еще не закончена. И я оказался прав, поскольку через несколько минут, она продолжила свой рассказ.
- Спустя несколько лет, а точнее в девятнадцать, я снова задумалась о самоубийстве. Причины для этого были куда более прозаичными. Мой тогдашний бойфренд был наркоманом из богемной среды, его окружение было соответствующим, и я подсела на кокс и другие легкие наркотики. Как-то незаметно для себя, я перешла от легких наркотиков к героину. В общем, жизнь из бесконечного кайфа, начала превращаться для меня в кромешный ад. Я несколько раз пыталась завязать, но каждый раз все начиналось вновь. Мне начало казаться, что я никогда не смогу вырваться из этого порочного круга. Я завязывала, начиналась ломка. Я доходила до исступления от боли, и начинала колоться снова. В общем, в один прекрасный, а он тогда мне таким и казался, этот день! В один прекрасный день, я решила перерезать себе вены…Точнее то, что от них еще оставалось после многочисленных инъекций. Я на своей съемной квартире наполнила ванну водой, разделась и села в горячую воду. Немного так посидев, я взяла с полочки заранее приготовленное лезвие и одним движением резанула себе по венам левой руки. Кровь так и хлынула. Она казалась мне черной мутной водой забвения, эта моя кровь. Я желала, чтобы она скорее вытекла вся, и я стала полой внутри и чистой. Естественно, через какое-то время сознание мое померкло. А очнулась я снова в больнице. Как оказалось, входя в квартиру, я неплотно прикрыла дверь. А как раз в тот день ко мне без предупреждения приехала моя мама. Я не разговаривала и не виделась с ней к тому моменту уже несколько месяцев. Ну, в общем она меня и спасла…С тех пор у нас с ней отношения не то чтобы наладились, но, по крайней мере ненависть ушла.
- А почему же ты теперь хочешь покончить с собой?
- Ну, знаешь, как я уже говорила, причин много…Но главная – это бессмысленность. Понимаешь, с недавних пор я стала четко осознавать бессмысленность человеческого существования. Для чего мы живем? Что мы делаем изо дня в день? Встаем с утра, едим, наскоро умываемся, бежим на работу, которая большинству из нас опостылела, целый день работаем, вечером приходим домой, наскоро уделяем внимание своим близким, смотрим какой-нибудь тупой сериал, ложимся спать, чтобы утром встать и начать сначала. Бесконечный день сурка!
Она закурила очередную сигарету. Руки ее подрагивали. Было видно, что весь этот разговор вывел ее из душевного равновесия. Хотя, может ли что-то вывести из душевного равновесия человека, который решил покончить с собой? Этого я не знал. Но, судя по всему, может. Ведь, так или иначе, человек этот еще не воплотил свое желание в жизнь, точнее в смерть, а стало быть, он не потерял способность чувствовать и переживать.
- Лола, послушай…
- Я знаю, что ты сейчас скажешь! – она говорила все громче. – Не надо! Что в жизни есть столько классных вещей, ради которых стоит жить – искусство, любовь, путешествия, дети и тд и тп!!! Я все это знаю! Но для меня, лично для меня, все это теперь лишено смысла. Лишено, понимаешь?!! Я потеряла нить жизни, я не знаю куда иду и зачем все то, чем я сейчас занимаюсь!!!!
Она с силой затушила окурок в пепельнице.
- Я пойду в туалет, - сказала затем она и схватив свою сумку, удалилась.
Я остался за столиком, наедине со своими мыслями. Люди, сидевшие за соседними столами, которые уже начали на нас озираться, когда Лола начала кричать, вернулись к своим занятиям – кто-то ел, кто-то дремал, кто-то пил, кто-то общался с соседом.
По сути, каждый из нас одинок и несчастен. Никому из нас по большому счету нет дела до другого человека. И это взаимно. И все мы страдаем от этого, но ничего не можем с этим поделать. Мы приходим в мир, не зная зачем, живем, завидуем, предаемся пороку, боремся с пороком, боимся, молимся, злимся, самоутверждаемся, мечемся от одного к другому, начинаем верить в одно, потом перестаем, начинаем верить в другое, через некоторое время бросаем и это. И в итоге уходим, так и не поняв до конца, зачем же мы приходили. Грустный театр построили наши создатели для себя! И наши в нем места не в партере, и даже не в оркестровой яме, а на сцене. Нам не известен сценарий, зато известно, чем закончится наша роль в этой постановке, длиной в тысячелетия.
Лола вернулась за стол. Она выглядела более спокойной, хотя и бледной.
- Извини, за мою выходку, я не должна была повышать голос и поддаваться эмоциям.
- Да, все нормально…
- Ну, теперь я готова выслушать тебя.
- Спасибо. Я хотел спросить – а какой на этот раз способ суицида ты выбрала?
- Я не скажу тебе, - она улыбнулась и вновь закурила, - не скажу, потому что ты можешь захотеть помешать мне. А мне этого не нужно! Я все решила и не желаю, чтобы меня спасали на этот раз.
- Ясно. Тогда я хочу высказать свое мнение по этому поводу. Точнее, предложение.
- То есть? – ее брови поднялись вверх, а глаза выразили нешуточную заинтересованность.
- Ну, я хочу предложить тебе идеальный в твоей ситуации способ суицида.
- И какой же?
- Скажи, ты когда-нибудь жила долгое время за границей?
- Ну…Самое большее – это месяц. Это было год назад, я жила в Румынии.
- Так…А в Австралии ты бывала?
- Нет…А при чем тут это?
- Терпение! Я сейчас все объясню! – я тоже закурил и не спеша выдохнул дым. – Вот что я предлагаю. Ты сейчас продашь все свое имущество, покупаешь билет в один конец до Австралии и уезжаешь. Там устраиваешься, деньги на это у тебя будут. Находишь там какую-нибудь работу, ездишь смотреть на коалу, кенгуру и ленивцев, купаешься в океане, катаешься на автомобиле по их хайвеям, совершаешь поездку вглубь материка в гости к аборигенам, заводишь новый круг знакомств.
- Необычный ты мне вариант суицида предлагаешь…
- Я еще не дошел до сути! Так вот, живешь таким образом в Австралии хотя бы полгода. И вот если после полугода такой жизни там, вдали от нашей страны, от наших реалий, тебе все же захочется свести счеты с жизнью, ты сделаешь это любым выбранным тобой способом. Никто не сможет тебе помешать, поскольку ты будешь далеко от своих родных и близких, в чужой стране, с чужими людьми. Но ты должна прожить там хотя бы полгода! И только после этого на что-то решаться. Вот такое у меня предложение.
Она долго молчала, переваривая услышанное. Я тоже молчал, курил и потягивал «мартини».
- Мда…- наконец вымолвила она. – Интересное предложение! Но почему именно Австралия, почему не, к примеру, Англия?
- Ну, Англия ближе…К тому же – при всей своей интересности, это довольно мрачная, дождливая страна. А Австралия – это другой конец планеты. Там, как мне кажется, все совершенно иное. К тому же, там тепло и полно экзотических животных.
- А почему ты уверен, что я приму твое предложение?
- Я в этом не уверен. Просто я высказал то, к чему пришел в ходе нашего с тобой разговора. Я понимаю, что убеждать тебя в абсурдности суицида избитыми доводами - бессмысленно.
Она открыла, было, рот, чтобы приступить к спору, но я прервал ее движением руки и продолжил:
- Да, я считаю суицид абсурдом! Мы живем на планете, где все рано или поздно умирает. Так зачем самому ускорять неизбежное? Ведь можно попробовать изменить свою жизнь в корне. К примеру, уехать так далеко, где еще не бывал и попробовать начать все с начала. А уже если и тогда ничего не получится, ну…Значит остается только одно. Хотя для кого как!
Мы вышли с Лолой на улицу. После сумрака и прохлады кафе, теплый солнечный вечер воспринимался как благодать. В такие вечера меньше всего хочется думать о смерти. В такие вечера начинает казаться, что жизнь вечна. И так, по сути и есть! Жизнь на планете вечна. Приходят новые виды, уходят старые, снова приходят новые и так без конца. Вот только наша персональная жизнь не вечна. И это не наш порок, не наша недоработка. Это закон, который установили не мы, и мы не в силах его изменить.
Прощаясь с Лолой, я крепко обнял ее и поцеловал в губы. Она не сопротивлялась. Я не знал, увижу ли я ее когда-нибудь. Скорее всего, нет. Но я, как и любой из нас, в тайне лелеял в душе надежду.
Прошел год. Я жил, как и раньше, делая то, что считал важным для себя. Об истории с Лолой я не забывал и периодически справлялся у общих знакомых, что с ней стало. Но они не могли ответить, она ни с кем не общалась. Но главное, что удалось выяснить – это то, что, по крайней мере, она не покончила с собой.
И вдруг, в канун Нового года, я нахожу в почтовом ящике открытку, на которой были изображены коала и кенгуру в смешных одеждах. Сомнений быть не могло – открытка из Австралии. Я спешно перешел к тексту:
«Дорогой Саша! Поздравляю тебя с праздником! Желаю всяческих успехов! Я вот уже более полугода живу в Австралии, в предместье Сиднея. Я сделала все, что ты мне тогда предложил. И ты оказался прав…Я больше не хочу сводить счеты с жизнью! Я поняла, насколько она разнообразна и интересна. Просто иногда нужно встряхнуться, изменить свое место в ней. И тогда все покажется в ином свете! Спасибо тебе! Будь счастлив! С любовью, твоя Лола».
3. Искусство болтологии. Урок 3. Превратности и хитрости любви
Ее звали Людмила Николаевна. Так она представилась по телефону. Голос был молодой и приятный. Но по манере разговора на том конце провода угадывалась взрослая, знающая себе цену женщина. Мы договорились о встрече и впервые в моей практике болтологии, мы обозначили тему будущей беседы, а точнее болтовни – любовь. Да, вот так просто. Хотя это с какой стороны посмотреть! Над вопросами любви бились лучшие умы человечества, об этом написаны сотни томов сочинений и исследовательских трудов. И что толку? Кому-то стало понятнее – что же такое любовь, в чем ее природа и смысл? Вряд ли. И я не был исключением в данном случае.
Да, становясь старше, достигая определенного уровня в социуме, встречаясь с разными представителями противоположного пола, многие из нас приходят к ошибочному выводу, что все знают о любви. На самом деле ВСЕ знать о любви – невозможно. Эта материя не поддается привычной системе оценки. Поэтому, готовясь к встрече с Людмилой Николаевной, я настроился на тривиальную беседу о ее бывших мужьях и любовниках, о том, что все мужики – сволочи и козлы. И тому подобная, набившая оскомину хрень. Но я ошибался. Все оказалось так и не так, как я думал.
Я пришел в обозначенное для встречи летнее кафе точно в назначенный час. Людмилы Николаевны еще не было. Я заказал свое любимое в теплое время года двойное «мартини» со льдом, достал сигареты и приготовился ждать. Кафе, в котором моя визави предложила встретиться, меня приятно удивило. Там играла качественная рок-музыка, что большая редкость для отечественных кафе. Не какое-нибудь, набившее оскомину «Наше радио» или «Максимум», которые давно перестали выполнять просветительскую функцию, а выполняют скорее роль конвейера по продвижения валового стопроцентно коммерческого продукта, впрочем, как и большинство СМИ.
В этом кафе, судя по всему, просто имелись хорошие подборки музыки в формате МР3, что не требовало включать соответствующее радио или ТВ. Я сидел, курил, потягивал свой напиток, смотрел на прохожих и слушал классную музыку. Так незаметно прошел целый час. И вдруг к кафе подъехала дорогая иномарка с тонированными стеклами, из которой сначала вышли два мордоворота в строгих костюмах. Они внимательно посмотрели по сторонам, и только после этого один из них открыл правую заднюю дверь автомобиля. Из нее, как в замедленном стоп-кадре появилась сначала одна, потом вторая обнаженная женская нога, обутые в стильные туфли на высоком каблуке. Ноги опустились на асфальт, и после этого из салона автомобиля показалась их хозяйка. Высокая блондинка, одетая в темно-синее платье. На шее ожерелье, на длинных нежных пальцах рук многочисленные золотые кольца. При этом, все эти украшения не выглядели на ней, как украшения на новогодней елке. Они выполняли строго эстетическую функцию обрамления, как авто или эти мордовороты-охранники. А обрамляли они именно эту даму, которая, как я уже догадался, и была той самой Людмилой Николаевной, с которой мне предстояло беседовать. Я как-то неуверенно почувствовал себя в своем джинсовом костюмчике. Тут бы смокинг больше подошел. И бриолин на волосы. И дипломат из крокодиловой кожи…
Тут я мысленно оборвал себя. Почему в наших генах заложено это раболепие перед теми, кто одет немного, или даже пусть намного дороже, чем ты, у кого цацки на руках, у кого дорогущая машина?! Ведь нам с детства вдалбливают, что не это главное. Главное в том, какая у человека душа, о чем он мечтает, и что хорошего он сделал для других людей. Видимо, дело в дурной наследственности. Ведь кем были предки большинства из ныне живущих в России? Правильно, крестьянами и рабочими. А эти две касты всегда были ущемлены и снедаемы завистью к тем, кто был богат. Во что вылилась эта зависть, мы все прекрасно знаем из истории.
Людмила Николаевна тем временем подошла к моему столику и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.
- Так это ты и есть Александр? – спросила она своим приятным голосом, и протянула мне свою нежную руку.
- Да, это я и есть, - ответил я и поцеловал ее руку. Кожа у нее была мягкая и пахла жасмином
- Ну, что ж, приятно познакомиться! Извини, что заставила ждать. Дела, дела…
- Да, я понимаю…Ничего страшного!
- Как ты уже наверно знаешь, я, как бы это сказать, - она сделала вид, что задумалась, - бизнес-вумен! – она усмехнулась. - Дурацкое словосочетание, но лучшего не придумано. А чем ты занимаешься, кроме болтологии?
- Я работаю юристом…Но не в милиции…
- А даже если бы и так, что в этом такого?
- На мой взгляд, ничего особенного…Просто в понимании многих людей все юристы – менты. Как будто людям с юридическим образованием некуда больше податься, кроме как в милицию. Поэтому я считаю своим долгом всегда заранее предупредить, во избежание недоразумений.
- Ну, еще чем-то занимаешься?
- Да, записываю песни в различных стилях, пишу стихи и прозу.
- Ух, ты! То есть ты еще музыкант, поэт и прозаик…
- Про каких таких заек? – усмехнулся я.
- Про симпатичных! Мягоньких и с маленькими пушистыми хвостиками! – улыбнулась она в ответ.
- Ну, я думаю, что музыкант – это громко сказано. Сам я ни на чем не играю. Как-то не сложилось на чем-то играть профессионально. Поэтому записываю песни с помощью компьютера и приглашенных музыкантов. Выкладываю их в Сети. А поэт и прозаик…Ну, пишу стихи лет с 12, а прозу начал писать года три назад. А вы чем занимаетесь?
- Давай сразу на «ты», а то как-то неудобно получается для беседы.
- Ладно.
- Ну, и отлично.
Тут подошел официант и принял ее заказ – кофе и пирожное. Я же повторил «мартини». Я никак не мог избавиться от скованности, которая появилась, когда она только подъехала к кафе. Охранники вернулись в машину и больше из нее не показывались.
- Я много лет занимаюсь бизнесом, - отпив кофе, начала рассказывать она. – Так получилось, что в начале 90-х годов, когда СССР начал разваливаться, я только окончила институт, экономический факультет. С «красным» дипломом, - она усмехнулась и отпила кофе. – Мне нравилось учиться и кроме занятий, я посещала всякие факультативы и тематические собрания. На одном из таких собраний выступал один ныне очень известный человек. А тогда он был простым экономистом на одном из предприятий Москвы. И вот он-то как раз и говорил о том, что в связи с лихорадкой страны…Да, он именно так это и назвал! Что в связи с этим, нужно не упустить свой шанс и попытаться ухватить лакомый кусок от падающей под собственной тяжестью туши! Мне эти слова очень запомнились, хоть и столько лет прошло. Ну, в общем, я начала действовать, и вскоре у меня в руках оказался довольно успешный бизнес. Не все шло гладко, конечно. Но теперь у меня предприятия в самой Москве, а также в Подмосковье. Дела идут хорошо и в общем не о чем мечтать…Кроме…
Тут впервые за время своего рассказа, который подавался ею беззаботным тоном, она замолчала, лицо ее побледнело, а взгляд застыл.
- Кроме любви.
Я был ошеломлен.
- Неужели у тебя могут быть с этим проблемы???
- Да, а что тебя удивляет?
- Ну, ты симпатичная, успешная женщина…- я невольно замялся, пытаясь найти нужные слова.
- И от мужиков у тебя наверно нет отбоя! - закончила она мою мысль и снова погрустнела.
- Да, именно это я и хотел…Что, нет?
- Ну, как тебе сказать…Есть, разумеется. Но, все это не то. Эти отношения быстро заканчиваются. Мужчины боятся меня.
- Почему? – я был не в силах скрыть удивление.
- Именно по той причине, которую ты уже озвучил. Потому что я успешная, симпатичная и самодостаточная. Мне ничего не надо от мужчин, кроме их любви и нежности по отношению ко мне. Деньги, обязательства, услуги и прочее, меня не интересуют. Я все это уже обеспечила себе сама! Именно это их пугает больше всего.
- Все равно не понимаю…
- Не понимаешь, потому что ты сам мужчина. Хотя я ни в коем случае не обобщаю тебя с остальными! Судя по всему, ты лучше их многих.
- Спасибо…- я почувствовал, что краснею. Не ожидал этого от себя. Быть может, мне просто давно не делала подобного комплимента столь привлекательная женщина, которой вне всяких сомнений являлась Людмила.
- Не за что, - она улыбнулась. – Мужчины больше всего боятся дарить женщинам свою любовь и страсть. Дарить всю, без остатка. Они так поступают потому, что боятся потерять свою мнимую независимость. А, в сущности, от кого они так не хотят зависеть? От нас, женщин, существ, без которых теряют смысл и блеск многие исторические события, которые совершали великие мужчины прошлого ради и во имя своих любимых женщин. Существ, которые живут на Земле рядом с мужчинами от начала времен и без которых они так или иначе не могут жить.
- Никогда не задумывался над этим…
- Это и не удивительно, Саша. Мужчины редко задумываются над такими вещами. Они бегут вперед. Их устремления и задачи, которые они для себя ставят, кажутся им куда важнее чувств и забот женщин. Большинство мужчин считают женщин слишком прагматичными и эгоистичными. Да, во многом так и есть! А как же иначе?! Ведь каждая женщина – это потенциальная мать. А мать должна создать благоприятные условия для своего потомства. Она должна родить здоровое потомство, а для этого нужно найти здорового самца. Вот так все сложно и одновременно просто.
- А у тебя есть дети?
- Да…Я была замужем. От этого брака у меня сын. Он год назад женился и уехал жить и работать в Америку. Он талантливый программист.
- А почему ты развелась с мужем?
- Ну, тут так сразу и не скажешь. Причина для этого не бывает одна. Хотя, нет, пожалуй, бывает. Рано или поздно в семейных отношениях наступает момент, когда ты вдруг четко осознаешь, что без этого человека, который является твоим мужем или женой, тебе намного легче и ярче жить. Это называется усталостью.
- Мда…Это бывает и не только в семейных отношениях, - усмехнулся я.
- Вот именно, - она улыбнулась в ответ. – Видишь, ты уже познал это чувство. И хорошо, что ты это ощутил, не будучи при этом женатым. Проще расстаться и не мучить друг друга. А в браке все сложнее, тем более, если есть дети. Ведь боишься сделать им больно.
- Да, как часто в нашей жизни, мы думаем и заботимся о чувствах других людей и совершенно не заботимся о своих чувствах. Идем на бесконечные уступки, но это лишь приносит нам новые страдания.
- Ты абсолютно прав! – она просияла. – Ты и, правда, очень мудрый мальчик! Правильно мне о тебе говорили.
- Спасибо! Ты делаешь мне за время нашего общения уже второй комплимент. Мне приятно.
- Это не комплимент, Сашенька. Это чистая правда! Я женщина взрослая, умудренная жизнью, так что могу судить о вещах вполне трезво.
Я почувствовал, как внутри меня поднимается теплая волна. Так со мной всегда бывало, когда я встречал в своей жизни женщину, которая мне по-настоящему понравилась, и к которой я начинал испытывать всепоглощающую страсть. Умом я понимал, что в данном случае это неуместно. Мне в тот момент было двадцать пять, ей, насколько я знал, было тридцать восемь. На первый взгляд – причем тут возраст, когда хочешь человека всем существом?! Я так тоже думал раньше и не обращал внимания на все эти предрассудки. Но в тот момент…Не знаю. В общем, я решил, что если мы с Людмилой будем развивать сейчас эту тему, то это зайдет слишком далеко. В конце концов, она просто истосковалась по мужской ласке. Но каким-то шестым чувством я понимал, что ей не нужна ласка на ночь, неделю или даже месяц. Ей нужна ласка на всю жизнь. Она это заслужила. А мог ли я дать ей это? Вряд ли. Как я это все понял? Да, понял и все! И поэтому решил перевести тему разговора в нейтральное русло, то есть о любви вообще. Ведь собственно для обсуждения и возможного решения этой ее проблемы мы и встретились. Но разговор не должен повернуться таким банальным образом, что этим решением стану я.
- Людмила, скажи, а ты пыталась найти для себя мужчину в своем кругу, скажем среди бизнесменов, олигархов?
- Да, разумеется, - по тону ее голоса, я понял, что она ожидала от меня другого поворота разговора. Вот только нельзя было понять, разочарована она или нет. Впрочем, неважно.
- Ну, и как успехи?
- Как видишь. Понимаешь, как правило, все мужчины того круга, который ты обозначил, женаты. А те, кто не женат – в этом просто не нуждается. А быть любовницей выходного дня – я не хочу. Больше не хочу. Это тоже было в моей жизни и повторений я не желаю. В конечном счете, это тупиковая ситуация, причем довольно унизительная.
- А на твоей работе?
- Ну…Понимаешь, мужчины на моем головном предприятии в Москве, где находится и мой личный офис, боятся меня вдвойне. Ведь я их начальник! Как на женщину на меня там никто не смотрит.
- Так…А может быть знакомства через Интернет?
- Ты серьезно? – захохотала она. – Ты сам когда-нибудь пробовал?
- Да, - вынужден был признаться я, - пробовал. Мне это напоминает поиск черной кошки в темной комнате.
- Вот именно, Саша, вот именно! Мало того… На этих сайтах знакомств сейчас почти не осталось нормальных людей. Либо маньяки озабоченные, либо проститутки.
- Ага, все-таки пробовала? – улыбнулся я.
- Ну, конечно! – улыбнулась Людмила в ответ.
- Ясно. Значит, и этот вариант отпадает…А что если…
Мысли мои путались. Вот задачка – как красивой, состоятельной, умной женщине найти достойного ее мужчину? Вроде бы – что может быть проще. А попробуйте сделать! И вдруг меня озарило.
- Скажи, Людмила, а на всех твоих предприятиях тебя знают в лицо?
- Пожалуй, не на всех, - немного подумав, ответила она. – А в чем дело?
- Мне пришла в голову отличная мысль! По крайней мере, дикая, а значит, из нее может что-нибудь дельное получиться! Что если тебе уехать в город, где находится твое самое удаленное предприятие, на котором тебя точно не знают, и где ты никогда лично не была! Есть такое?
- Да…В Ногинске, к примеру.
- Отлично! Едешь в Ногинск, на свое предприятие, предварительно договорившись с тамошним директором, и устраиваешься туда на работу. Фиктивно.
- Как это – фиктивно?
- Ну, звонишь директору, говоришь ему, что, к примеру, устала от столицы и тебе хочется развеяться, а заодно проверить эффективность работы своего предприятия, но под прикрытием.
- Думаю, ему это не очень понравится…
- А тебе какая разница? Ведь ты же хозяйка, а не он, верно?
- Верно.
- Вот, - продолжал я. И задор разбирал меня все больше. – Устраиваешься, к примеру, бухгалтером, а еще лучше кассиром.
- Почему – кассиром?
- Ну, как же…Кассир на крупном предприятии – самый уважаемый и желаемый для общения персонаж, - улыбнулся я и сделал большой глоток «мартини», - поскольку всегда в курсе того, когда будет получка. А главное – кому и сколько денег начислено. Поэтому мужчины вокруг женщин-кассиров, а тем более, если они симпатичные, так и вьются. Есть отличный шанс познакомиться и завязать отношения.
Я замолчал, а она задумалась над моими словами. Потом, улыбнулась:
- Очень занятная мысль, господин болтолог! Но меня смущает один момент…
- Какой же?
- Допустим, я сделаю все, как ты сказал и в итоге познакомлюсь с достойным мужчиной, у нас завяжутся отношения, и все такое… Но ведь рано или поздно он узнает кто я такая на самом деле…И что тогда?
- А что тогда? Если он уже будет тебя любить, то какая разница? Да, и вообще – какая разница, что будет потом? Главное – действие, а последствия…Кто их в состоянии прогнозировать надолго вперед? Ни ты, ни я, ни вот те люди за соседним столиком – не Нострадамусы., к счастью… А может и не к счастью. Но, так или иначе, мужик, живший триста лет назад, спрогнозировал, что ждет планету в далеком для него будущем, а мы все теперь голову ломаем – будет через год конец света или нет. И кому легче от этого знания?
- Забавный ты, - смеялась она. – И остроумный! Правда, никому не легче.
- Ты меня захвалила сегодня! – улыбнулся я. – Вот видишь, никому! Поэтому попробуй мой вариант. Мне сейчас, когда я тебе его рассказал, он даже стал нравиться самому.
- Ладно, уболтал…Черт языкатый! – улыбнулась она.
Потом мы еще какое-то время болтали о всякой всячине, пили «мартини» и кофе. А потом она сказала, что ей пора ехать. Дела, дела. Вся жизнь – гонка за делами, которые мы в основном придумали для себя сами. Но в них мы находим для себя смысл нашего существования. И бывает, что за ними мы забываем про все. И даже про любовь. А как жить без любви? Пожалуй, очень тяжело. Хотя многие известные мне люди живут так, и не парятся. В конечном счете, мы в одиночестве приходим в этот мир, в одиночестве его мы покидаем. Так было, будет и есть. И нет повода расстраиваться. Не мы установили законы жизни и смерти на этой планете, не нам их и менять.
Мы поцеловались с Людмилой, она села в свое авто и укатила в вечернюю Москву. А я побрел домой, размышляя над превратностями и хитростями любви. Пожалуй, это одна из самых неисчерпаемых тем в нашей жизни. Возможно, ее слишком переоценили. Возможно, наоборот – недооценили.
А пухлый конверт с гонораром в моем кармане, навевал мысли о том, что все проходит и что все - суета.
Приблизительно через полгода я узнал, что Людмила вышла замуж. За старшего менеджера своего предприятия в Ногинске. Как мне рассказали наши общие знакомые, когда он узнал, кто она такая на самом деле, был, конечно, ошеломлен. Но потом он оценил искреннее стремление Людмилы стать счастливой в любви. И он был польщен, что стал этим счастьем. Умный мужчина попался!
Людмила позвонила мне еще через три месяца после этого. Мы долго болтали о том, какой удачной оказалась та идея. А потом она сказала мне: «Спасибо». Вроде так просто, а мне стало очень приятно. Ради таких мгновений стоит жить. И стоит заниматься болтологией. А еще она сказала о том, что возможно мне стоит когда-нибудь написать об этой истории песню, а еще лучше рассказ.
Всегда, пожалуйста!