Январь, февраль, со слякотью и грязью
С протухшим снегом и безглазым небом.
И не трещит мороз, не разрисовывает окна вязью,
Как будто сам Господь сегодня не доволен человеком.
Лишь иногда луна покажет бледный сектор
Не видно звёзд, светилам просто не хватает сил:
Здесь потрудился пьяненький бедняга-архитектор
И в жизнь один из неудачнейших проектов протащил.
Прошел в ночи лениво поезд скорый,
Повизгивая горном, прокричал вокзалам.
Но где-то, судя по всему, над ГЭСовской опорой,
Сам Дух затрепетал с убийственным накалом.
Не знаю, что в себе я должен побеждать
Стою сейчас почти на перепутье.
Мне тридцать пять, но я хочу дышать,
Пусть, втихаря, но, всё же, полной грудью.
Страдаю я плохою памятью на лица,
Но буду помнить я всю жизнь свою потом
Две стрекозы, застрявшие в глазницах,
И нос-картошку над почти безгубым ртом.
Прошли года. Я с хилыми плечами,
Со впалой грудью и ущельем ртом
Сижу, на коврик опершись ногами,
Пред вечностью и беззастенчивым концом.
Но нынче. Тот же горе-архитектор,
С чулана вытащив все старые макеты,
Мой склеротичный мозг, изъезженный протектор,
Всю ночь заставил копошиться до рассвета.
И вспомнилось мне все и тот же Дух сердитый,
Заставил проследить всю мою жизнь-канву.
И я, и я сказал: "Я - победитель, я не битый
Я всю Вселенную теперь переживу!"