ЛИЛЯ.
ПОСВЯЩАЮ Л.Р.
Она идет по улице меж людей, как существо внеземное. Травинка. Голос кажется неорганично низким. А, может, это уже не её тональность, а брутальность бытия, теснящая её гортань. Она говорит со мной по-русски, с, похожим на прибалтийский, акцентом. Её артикуляция выдает в ней полиглота. Логика степеней редукции нарушена, заметно мягкое "Л", пастельные тона неповторимой интонационной гаммы. Её хочется слышать ещё и ещё.
--- Я ткая пяная... Свсииим пльоха... Мама прсильа приезжьать.
На самом деле, она нисколько не пьяна. Обессилена съемками. Её профессия называется ПОЖИЗНЕННАЯ КАТОРГА. Она выбрала её сама ? Или профессия выбрала её ? Мама была против. В нашумевшем сериале она сыграла фотомодель, жизнь которой заканчивается в 24 года из-за СПИДа.
На что сегодня обречена Лиля ? Сколько месяцев, лет, столетий понадобится ей, чтобы вогнать свою душу в зенит нового режиссерского фокуса ? Кого теперь надо прожить ? Сольвейг ? Михаль ? Клеопатру ? Это когда-нибудь кончится ?..
Лиля родилась в России . Нежным грудничком была привезена в Израиль. Она бы потеряла русский, если бы бабушка не читала ей русских стишков и сказок. Лиля прошла тот же путь, что и все израильтянки : школа, Армия Обороны, актерский факультет Академии Искусств. Стеденческие съемки, молодежные сериалы. Пластика, ментальность, душа. Откуда ? Жуткая, пугающая популярность . Но голова не закружилась.
Хрупкая натура. Встретив на улице, в ней вряд ли узнают звезду. Плечики. Рост 145, вид анорексичного подростка. Тела нет. А то, что осталось---Душу --- эти детские кинжальчики плечей охраняют от дурных флюидов. Ничего особенного в правильных чертах, серых глазах, походке, расшнурованных летних полусапожках. Голова стриженная под "ноль", личико бледно-голубое, муравьиные ножки. Тельце.
В начале 90-х, с прибытием в Израиль новой лавины репатриантов, понадобились бабушкины уроки. Лилю стали снимать в совместном, российско-израильском кино. Пришлось брать уроки русского, хромало произношение. Далеко ходить не пришлось: учительница русского, новая репатриантка из Питера, корректировала накопленый Лилей опыт общения вживую. Она была её соседкой.
Призы на кинофестивалях, гастроли, интервью на разных языках. ( " Скажи, что это значит "хэрнья" ?.. Нельзя говорить в камеру ? Но "русские" так говорят, часто, обо всём." )
Лиля живет в Тель-Авиве. Она приходит на фирму, которую я охраняю. Когда она приближается ко входу, я всегда отворяю перед ней дверь. Я боюсь. Одно неловкое движение, и этот мамонт двери убьет её. А вдруг она вообще не сможет ее открыть? И ей станет неловко, больно, и , может быть, эта мизерная крупинка боли станет последней в её конфликте с собой и окружающим миром, гадким и грязным в своей параболической правоте. На ее приветствие я не отвечаю вслух. Просто киваю и отвожу взгляд. При ней нельзя фальшивить, не получается изображать вежливую отстраненность. На Лилю не распространяется мой мизантропский вектор восприятия.
Мои фирмачи-сотруднички жалеют ее по-своему. Когда она выходит, за ее спиной вспыхивает оживленная дискуссия. Хай-тэки мусолят актуалию : когда же Лиля избавится от анорексии. Душа ? Почему их не занимает спектакль её души ? Лучезарность её ? Органичность ? Её жизнь ?
Падает капля крови. Эту каплю зовут ПРОСТО ЛИЛЯ. Увидев ее на улице, не смотрите её в глаза, пройдите мимо, не дыша. Потому что ваша "жизнь есть сон", а она живет по-настоящему. Дух-Лиля. Лиля. Ли. Л...