О, московское метро - лучшее метро в мире! Мраморное и помпезное, дорогое и дешевое... Публичный дом для нищих! В самом деле, сколько удовольствий за пятачок… Да чтобы на одном эскалаторе прокатиться, в любой деревне охотно бы дали рубль, если бы, конечно, его туда провели. Я бы и сам дал рубль. Просто так. Любому. Могу вам. Но только кому- нибудь одному. Рубль у меня единственный потому что. Легко расставаться с последним. Отдашь, и такая свобода овладевает духом. О, какая свобода! И какая-то странная зависимость получается: есть у тебя рубль - ты несвободен, нет рубля - ты свободен!!! Впрочем, все это - ерунда. Я сегодня увидел в метро свое отражение. Кто хочет узнать, как будет выглядеть лет через двадцать, пусть посмотрит на себя в темное стекло вагона. Постарел я. А во всем виноваты окружающие люди. Встретишься с ними взглядом и стоишь потом, словно говном облитый, как шоколадный заяц. Отражаются их лица в твоем лице, их глаза в твоих, и вот тебе уже не пятнадцать лет, а двадцать пять, не тридцать, а пятьдесят. Говорят, что в Италии некрасивые люди - редкость. И все тебя осуждают. Сами все педерасты, лесбиянки, воры, жополизы, пижоны, недоноски, космополиты, стукачи, дураки, а думают, что лучше тебя.
Я теперь хожу в метро, как буддист: никуда не смотрю - все вижу. Вижу этот педерастический храм пролетарской культуры. И мне тошно от него становится. Чувствую себя шахтером, едущим в штольню на смену. А тут еще это чудное стекло. Вот оно и определило сознание, бытие долбаное. Содержание определило рожу. Где мое детство, господи? Где мои наивные глаза? Где мои пушистые волосы? Где мои добрые руки? Все проездил я в этом метро. А, может, у меня такая судьба? Заполнять промежутки между добром и злом тоже кто-то обязан. Но почему я?
Сейчас зима. Русская зима. А в магазинах нет зимних вещей. Да и денег нет. Жаль, что деньги не продают в магазинах. А только на валюту. А валюту в магазинах не продают. За столько лет можно было бы накопить. Но что копить, если у тебя нет ничего, кроме этого рубля? Неразменного русского рубля... Я понял: единственное богатство людей - их молодость. Которой им изо всех сил мешают пользоваться старики. Кстати, о стариках. Как-то, когда мне было семнадцать, я в толкучке метро одной хорошенькой девчурке ухитрился всунуть коленку между невинных ножек; так, в шутку, а сам смотрел, улыбаясь, ей при этом в глаза, какая у нее будет реакция. Она сначала краснела, старалась вытолкнуть мою коленку, а потом сдалась и как-то беспомощно улыбнулась. А я всунул коленку еще дальше и почувствовал её теплое, никому еще не отдававшееся тело.
И тут влез этот проклятый старик. Он вдруг полез с какими-то нравоучениями. Сволочи, всегда лезут, когда их не просят. А попросишь - хрен чего дождешься. Есть, конечно, исключения. Но этот был не такой, И все же теперь, когда я сам черт знает кто, мне его немного жалко. Потому что я тогда сказал ему:
“Старик, ты скоро умрешь”. А я буду спать с такими девчонками, пить вино, радоваться жизни - словом, делать все, чего лишен ты, понял?”
Холодно. Иду, съежившись, в своем зеленом пальтишке, как треснувший зеленый кувшин. В котором на донышке. Продувает насквозь патриотический ветерок. А шапка у меня кроличья, то есть из кролика... Я её покупал в Ленинград, а может быть, в Петербург ездил?
Жизнь - это прекрасная ерунда. И каждый получает свою порцию этой ерунды. И вся разница только в качестве. И поэтому я люблю вас, мудаки, потому что сам я такой же мудак. От чистого сердца. А оно у меня такое ночью. Когда я один не сплю и думаю обо всем.
И уже вижу вдалеке день, когда мне кто-нибудь так же скажет: “Старик, ты скоро умрешь...” И я тогда пойму, что мне конец. Вот что значит метро. Вошел в него голым пацаном, а вышел со своей жизнью под мышкой. Прости меня, старик. Царствие тебе небесное!