Zакон бумеранга - фильм сценарий 1-й серии

ЗАКОН БУМЕРАНГА

СЦЕНАРИЙ  ФИЛЬМА

1 СЕРИЯ


1

Хороший ресторан в совковом стиле. Тяжелые дубовые столы и стулья, белоснежные скатерти, звон посуды, пар от блюд то и дело возникающих у стола, щедро накрытого в центре зала. Официанты суетятся, выхватывая из под рук опустевшую посуду, взамен подставляя новые аппетитные блюда. Гуляет золотая молодёжь. Пара подвыпивших парней тем временем откровенно не отпускают молоденькую официантку, которая и сама не прочь остаться подольше у состоятельных посетителей, она хохочет в такт, подхватывая смех парней после пошлой шутки. Сидящая рядом с одним из «новоиспеченных» ухажеров девушка бросает презрительные взгляды на, видимо, своего парня, забывшего о ней. Наконец, не выдерживает, бросает салфетку на стол, срывается в туалет, стуча каблуками. Ухажер потери не замечает, продолжает «заливать». Шум, гам, звон бокалов. Именинник во главе стола, выстроенного буквой П со сбившемся галстуком и расстегнутым воротом рубашки по-дружески обняв соседа справа оживленно что-то рассказывает. Сосед, немного склонившись, улыбаясь, поддерживает беседу. Правее соседа барышня откровенно повисла на нем, пытается обратить на себя внимания. Друг именинника — Артур Смоленский непоколебим. Ресторанные музыканты поют песню Газманова «Мои мысли – мои скакуны». Артура просят выйти спеть…
- Арчик, ты сегодня ещё не пел, - кричит кто-то из ребят. Это может быть ТОБИ, например.
Нетрезвая девушка, повисшая на Артуре (заигрывающе прижимаясь). Да, да, спой что-нибудь… Это у тебя так сексуально получается…
АРТУР (громко и весело). - Не вопрос… А что спеть?
ТОБИ (кричит) - «Бутылку вина».
- «Бутылку вина», - подхватывают ещё несколько голосов.
ИМЕНИННИК: Да! Да! «Бутылку вина»! — засвистел и зааплодировал.
Артур выходит на сцену так, как будто для него это обычное дело. Уверенно берёт микрофон. Музыканты явно знают, как себя вести в подобной ситуации. Он был на этой сцене не один раз.
АРТУР (говорит в микрофон) - Ну что ж, раз вы меня сюда делегировали, хочу ещё раз поздравить нашего дорогого друга Алекса с двадцаткой!  Чтоб у него всё было и ему ничего за это не было! И как раз за эту тему, как говорят в Одессе-маме, будет сейчас исполнена эта замечательная песня!!!
Вступительные аккорды песни Шуфутинского, знакомый всем саксофон. Артур поёт чисто и ярко:

Ехали цыгане - не догонишь,
И пели они песни - не поймешь,
Была у них гитара - не настроишь,
И, в общем, ничего не разберешь.

Ребята подхватывают, Тоби, срывая с себя галстук, орет, стараясь перекричать Артура:
Бутылка вина - не болит голова,
А болит у того, кто не пьёт ничего.
Ой! Бутылочка вина - ах, не болит голова,
А болит у того. Слышишь, Саня,
Кто не пьёт ничего.

Ухажеры, забыв про свой «объект» внимания вскочили с бокалами и, шатаясь в такт музыке, горланят припев. Официантка, поджав губки, зло выхватила измазанную холодцом тарелку, чуть не разбив ее, и убежала в сторону кухни. Артур запел второй куплет:
Так лучше веселиться, чем работать,
Так лучше водку пить, чем воевать.
И вспоминать за мамины заботы,
И белые костюмы одевать. И-и-и, все вместе!

Бутылка вина - ах, не болит голова,
А болит у того, кто не пьёт ничего.
Ой! Бутылочка вина - не болит голова,
А болит у того. У кого? У того -
Кто не пьёт ничего.

За столом полный экстаз. Нетрезвая спутница Артура, шатаясь, подошла к сцене и стала прямо напротив микрофона. Артур продолжал:
Так лучше быть богатым, но здоровым,
И девочек роскошных целовать…

После последних слов Артур с микрофоном приблизился к своей спутнице, протянул руку, приглашая ее на сцену.

За столиком в сторонке сидели четверо. Две пары бальзаковского возраста. Скромность одежды, неказистость накрытого столика указывали на инженерно-учительское происхождение его обитателей. Мужчина в сером костюме и тонком галстуке усердно уплетал котлету по-киевски и успел посадить уже несколько жирных пятен на рубашку и галстук. Его спутница с отвращением глядела то на него, то на сцену, не выдержала:
ЖЕНЩИНА ЗА СТОЛОМ: Господи Боже мой, Паша да возьми же ты салфетку! — она выхватила бумажную салфетку, бросила супругу, — Ты хуже Ванюши. Вытри подбородок.
МУЖЧИНА ЗА СТОЛОМ: Видать, Маргарита Никитична, мужа то, на бобах держите. — он усмехнулся, супруг Маргариты Никитичны покраснел, вытирая салфеткой подбородок от жира.
ЖЕНЩИНА ЗА СТОЛОМ: Да уж икру черную, Иван Палыч, на завтрак не едим. Несколько месяцев во многом себе отказывали, чтоб сегодня собраться. В отличии вон от тех. — она ткнула подбородком на нашу компанию, — Вы посмотрите, какая похоть, какая демонстративная наглость! Где же мы будем через десять лет с таким поколением, а?
МУЖЧИНА ЗА СТОЛОМ: Да бросьте вы, Маргарита Никитична. Вы в их возрасте, видать, тоже не в рясе молились по ночам?
Супруг Маргариты, пользуясь моментом, взялся за картошку из её тарелки.
ЖЕНЩИНА ЗА СТОЛОМ: Я в их возрасте, дорогой Иван Палыч, в библиотеке пропадала и Пушкина зубрила с Лермонтовым, чтоб человеком стать.
МУЖ МАРГАРИТЫ: А я так скажу, — пробормотал он с полным ртом,  дожевал, запил, — если с ними такое в двадцать творится, то к тридцати они под забором с бутылкой водки валяться будут.
ЖЕНЩИНА ЗА СТОЛОМ: Ой, правдолюбец, опять замазал рубашку. Ведь не отстирается же… — Маргарита продолжила причитать, переключая внимание со сцены на мужа. Ее соседка, явно моложе своих спутников, заворожено глядела на Артура на сцене.

Эй! Бутылочка вина - не болит голова,
А болит у того, давай, ребята,
Кто не пьёт ничего.

Артур кружился в  танце с девушкой на сцене. Она не в силах двигаться в такт, он отпускает ее.

Со сцены Артур видит, что в дальнем углу за одним из столиков разворачивается неприятная картина. За ним отдыхают трое – две симпатичные девушки и парень в очках, ну такой ботаник-отличник лет двадцати двух. К ним подсел некий приблатнённый пьяный чувак средних лет и явно создаёт проблемы.
ЧУВАК (хозяйским жестом беря за руку одну из девушек, что ближе к нему). Ну пошли потанцуем, чё ты ломаешься!
ДЕВУШКА. Да отстань ты, чего привязался?!
БОТАНИК(прижимая к себе вторую девушку, показывая, что – она его, чтобы к ней не приставали). Молодой человек, оставьте нас в покое пожалуйста.
ЧУВАК. Сышь, лошок, я ж к твою биксу не трогаю… Сиди и не высовывайся, понял?!
Он приподнимается и тянет девушку за руку. Та упирается, бормоча что-то типа «да отстань ты, придурок, отвали, достал…»
БОТАНИК (вроде как отважно встаёт, но на лице просто ужас). Не трогайте её!
ЧУВАК. Ещё один раз вякнешь, я тебя, козлик, трону. Трону так, что будешь тележного скрипа бояться!
Артур направляется в сторону инцидента, бросая микрофон музыкантам. Его перехватывает Тоби.
ТОБИ. Что случилось, брат?
АРТУР. Да вон, видишь, бычара пьяный девчонку тянет куда-то… Сейчас разберусь…
ТОБИ. Я с тобой…
АРТУР. Да ладно, сам справлюсь…
Артур подходит к столику, где разворачивается действие…
АРТУР (жёстко). Алё, пассажир. — он щелкнул пальцами перед глазами «быка», — Девочку отпусти!
ЧУВАК. Чё-чё?! Ты это кому?!
АРТУР. Тебе… тебе. Отпусти…
ЧУВАК. А чё твоя бикса, да?
АРТУР. Моя. Выражайся при дамах нормально, не на зоне.
ЧУВАК. Ты учить меня будешь?! Совсем оборзели малолетки, нюх потеряли в конец, в натуре… Пошли выйдем, мальчик…
АРТУР. Пошли, пошли, дядя…

Площадка у ресторана. Темно, снег…
ЧУВАК. (сильно пьян) Ты на кого хавало открыл, фраерок… Ща у меня землю жрать будешь. У меня две ходки…
Замахивается на Артура, тот уворачивается и бьёт двойку в корпус и голову… Чувак падает в снег.
АРТУР (сам себе). Проспись лучше…


2

ВЕЧЕР.
 
К частному дому на Шатиловке движется «девятка». За рулём тот же Тоби. Артур на пассажирском сидении, курит. Сзади две девушки. Одна из них (та, что прижималась в ресторане, её зовут Анжелла) говорит всё тем же заигрывающим сексуальным голосом (теперь ещё и с нотками просьбы):
АНЖЕЛА. Артур, ну поехали ко мне, а? Родители завтра уже приезжают… Сегодня можно последний день оторваться…  ну как ты любишь…
АРТУР. (Улыбается и гладит её по руке). Не, Анжелик. Давай в другой раз.  Завтра дел не меряно. А после тебя надо сутки отсыпаться.
 Смеётся, выбрасывает в приоткрытое окно сигарету.
АРТУР (говорит Тоби)  Тормози здесь, брат. Пройдусь метров двести.
Тоби останавливает машину. Они с Артуром обнимаются. Затем Артур поворачивается назад, к нему с заднего сидения почти перелазит Анжела, целует в засос, гладя по волосам.
АНЖЕЛА (нежно мурлыча). Ты завтра позвонишь, котик?
АРТУР. Ну конечно…  (Второй девушке). Янка, пока…
ЯНА. Пока, Арчи…
Выходит из машины, идёт по тёмной заснеженной улице, напевая под нос песню «Бутылка вина», которую недавно исполнял.
Так лучше веселиться, чем работать
Так лучше водку пить, чем воевать
И вспоминать за мамины заботы
И белые костюмы одевать.
У забора одного из домов, несмотря на мороз, целуется парочка подростков. Артур одобряюще улыбается и подходит к своему дому, который своими размерами и архитектурой (большой, двухэтажный, с эркерами), выделяется на фоне окружающих его одноэтажных старых построек
 У ворот дома стоят две чёрные волги. Рядом с одной из них курит угрюмый мужчина в зимнем пальто…
АРТУР (сам себе). - Не понял…
 Выражение лица и голос резко меняются.
АРТУР (жёстко спрашивает он у угрюмого). Что случилось?
УГРЮМЫЙ.  А вы кто?
АРТУР.Я живу здесь.
УГРЮМЫЙ (с едва заметным злорадством).Ну так заходите, вам там всё объяснят.
Артур подходит к калитке, она открыта. Проходит через двор, входит в дом. Ему на шею с порога бросается мама, очень красивая женщина, сейчас заплакана:
МАМА (громко рыдая). - Папу арестовали!  Па-ппп-пу Арес-ттт-товали…
В доме обыск. Обыск проводится жёстко. Всё бесцеремонно выбрасывают из ящиков, книги с полок и т.д. Пол усыпан различными вещами, ковры сорваны со стен.
Вообще всё в доме дорогое и роскошное -  ремонт, мебель, шторы, ковры.
 Младший брат Денис с заплаканными глазами сидит в углу гостиной.
Старший оперативник сидит за столом и тщательно всё записывает на больших листах бумаги. Подходит один из сотрудников с несколькими пачками стодолларовых купюр, кладёт на стол, где уже лежит куча денег, золотых монет, драгоценностей, два пистолета…
СОТРУДНИК. Вот ещё под шкафом в спальне нашли…
СТАРШИЙ (берёт пачки в руки и произносит устало). Блин, это закончится когда-нибудь?
 Соседи в качестве понятых (не сильно сочувствующие лица),
 Мужчина и женщина. За 60.
МУЖЧИНА (тихо, сквозь зубы). Вот наворовал. Просто охренеть… Я такого и не видел…
 ЖЕНЩИНА (так же тихо в ответ).  Да, богатство…
  МУЖЧИНА. Ничего, ничего, на Колыме и без этих ковров поживёт…
Артур примерно услышав о чём говорят соседи, бросает на них злобный и презрительный взгляд, подходит к младшему брату Денису, взъерошивает ему волосы, обнимает и тянет встать со стула. Тот повинуется жесту брата и поднимается.
АРТУР. Нечего на это смотреть, пошли к тебе в комнату…










































3

ВЕЧЕР.

Квартира Иришки. Хороший современный ремонт. Дорогая мебель.
Иришка, привлекательная темноволосая женщина под тридцать, в домашнем махровом халате, укладывает дочку спать. Сидит у кроватки.
ИРИШКА (напевает). Спят усталые игрушки, книжки спят. Одеяла и подушки ждут ребят…
ДОЧКА. Мамочка, а что мы завтра будем делать?
ИРИШКА (гладит её по голове). Посмотрим. Дедушка приедет, может на каток поедем, а может на дачу…Утро вечера… как?
ДОЧКА. Мудренее…
ИРИШКА. Правильно, моя хорошая…
Звонок радиотелефона..
ДОЧКА. Кто это, мам?
ИРИШКА. Это меня. Я поговорю немного и вернусь. А ты засыпай, хорошо?
ДОЧКА. Хорошо, мамочка…
Иришка берёт трубку и идёт с ней на кухню.
ИРИШКА. Привет, привет… Ну что, как дела? Как день прошёл? Хорошо. Так а я давно дома. Давно. Ты что меня проверяешь? (Достаёт из пачки сигарету, закуривает). Нет, нет, подожди, ты меня проверяешь, что ли? Что за новости? Нет, приезжать не надо, Дашка ещё не уснула и вообще… Давай не сегодня, ладно?
Резкий настойчивый звонок в дверь.
ИРИШКА (по прежнему в трубку, с озабоченной настороженностью). Не знаю… Странно… Я никого не жду…Какой другой мужчина? Ты что пьян, что ли? Какой любовник?! Да, иду смотреть… Та не кладу трубку, не кладу, успокойся…
Идёт к входной двери. Смотрит в глазок.
ИРИШКА. Кто там?
ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Откройте, милиция.
ИРИШКА. Что вам надо?
ГОЛОС. Ирина Смоленская? Дочь Эдуарда Смоленского? Открывайте.
ИРИШКА (резко открывая дверь, трубка радиотелефона выпадает из руки). Что с папой?!
На входе трое мужчин. Тот, что впереди, показывает корочку.
МАЙОР. Майор Мищенко. ОБХСС. У нас ордер на обыск… (Помощнику). Понятых пригласи…


















4



Кабинет начальника ОБХСС. Строгая казённая обстановка. Уровень высокий, но без излишеств. Хозяин кабинета, серьёзный мужчина около 45-ти  в строгом костюме просматривает бумаги, делает какие-то пометки. Звонит телефон.
НАЧАЛЬНИК. Да, слушаю. Здравствуй. Да, всё нормально. Сейчас привезут его. Да не переживай. Всё под контролем. Я позвоню. Давай.
Стук в дверь. Входит сотрудник. Тоже в строгом костюме. Лицо напряжённое.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мы Смоленского привезли.
НАЧАЛЬНИК. Ага. Как он? Как себя ведёт? Как держится?
СОТРУДНИК (пожимая плечами). Нормально вроде… Я бы даже сказал – спокойно… НАЧАЛЬНИК. Спокойно, говоришь… (Снимает очки, протирает аккуратно сложенным чистым платком). Хо-ро-шо… Ну,… давай…  Допрашивай его… Аккуратно для начала….(себе под нос).Спокойно значит...
Кабинет следователя.  Вводят Эдуарда. Он в дубленке, джинсах и свитере…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Здравствуйте, гражданин Смоленский. Старший следователь Мартынов. Вон вешалочка (указывает жестом руки). Дублёнку можете снять и присаживайтесь. Чаю?
СМОЛЕНСКИЙ (с достоинством). Нет, спасибо… Может сразу к делу…Я ведь не юноша… За что задержан или… уже арестован?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что ж… можно и к делу… Боюсь, что всё таки вы арестованы (ударение на последнем слове)… Против вас возбуждено уголовное дело по обвинению  в хищении социалистической собственности в особо крупных размерах. Статья такая-то…  Думаю, вы в курсе,  какие там срока? Пятнадцать с конфискацией, это если высшую меру не счтать…
СМОЛЕНСКИЙ. В курсе… в курсе… Курить можно?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Можно.  (Достает пачку «Честерфилд»). Будете?
СМОЛЕНСКИЙ. Спасибо. У меня есть. (Достает Мальборо, зажигалку, подкуривает).
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Хорошо держитесь, Эдуард. Но я знаю почему, вы так спокойны…
СМОЛЕНСКИЙ. Ну, вам положено всё знать (с иронией). Так почему же, по вашему,  я спокоен?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему?... (пауза, думает). Вы думаете, что всесильны, что у вас всё куплено, всё схвачено (голос становится всё жёстче)… такие как вы решили, что уже хозяева жизни…
СМОЛЕНСКИЙ. Да нет, что вы… на самом деле – хозяева ВЫ… Такие,  как вы могут упечь нас в тюрьму… превратить жизнь в ад… А насчёт собственности социалистической… Вам самому не смешно? 90-год на дворе, не 83-й…  меня тогда при Андропове посадили ни за что…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, это всё лирика. К делу, тем более вы сами этого хотели… Сейчас  и начнём допрос…
СМОЛЕНСКИЙ. Одну минуточку,  как вас по имени отчеству? Евгений Васильевич, если я правильно прочитал там на двери?!
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Совершенно верно…
СМОЛЕНСКИЙ. Так вот, Евгений Васильевич. Может сразу перейдём к совсем конкретному предметному разговору… Вы ведь знаете, что связей у меня на самом деле более, чем достаточно… На разных уровнях, на верхних в том числе… Мне б с начальством вашим пообщаться…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы, похоже, не понимаете, что случилось… Мы серьёзно и долго вас разрабатывали, Смоленский. Собрали много томов улик против вас… На этот раз связи не помогут… Придётся отвечать… За всю построенную вами теневую империю… За вагоны левой ткани и пошитых из неё левых изделий… За всё ответите… перед законом…
Он жёстко и холодно смотрит на Эдуарда, во взгляде которого задумчивость и доля иронии…
















































5.

НОЧЬ.

Жанна сидит у окна на кухне и курит. По лицу катятся слёзы. Перед ней бутылка французского коньяку. Налито полбокала.
Входит Артур, удивлённо смотрит на Жанну.
АРТУР. Ты ж не куришь, мам…
Жанна обречённо машет рукой… Какая, мол, разница…
АРТУР. Я не думаю, что нам следует раскисать… И если ты уже… сколько  лет ты не куришь?
ЖАННА (как бы в пустоту) Тринадцать…
АРТУР. Вот, вот. Если ты уже тринадцать лет не куришь, то и не надо…
Он открывает дверь холодильника, достаёт графин с компотом.
АРТУР. М-да… Сушит немного…
ЖАННА (по прежнему, как заторможенная, словно в прострации). У вас что там на Дне рождения не пили? По указу Горбачёва безалкогольный вечер? Ты трезвый совсем…
АРТУР. Да нет, выпили и прилично… Я нарядный пришёл… А тут… (сжимает челюсти) протрезвел сразу…
ЖАННА. Давай по пятьдесят грамм, чтоб папа быстрей вернулся…
АРТУР. Мам, а что у тебя с дикцией? Ты много выпила?
ЖАННА. Нет, конечно. Куда сейчас пить? С минуту на минуту адвокат должен приехать. И вообще – ты меня пьяной видел когда-нибудь?
АРТУР. Нет. Просто ты разговариваешь странно… Как-то заторможенно…
ЖАННА. Это я валерьянки напилась, а потом чуть коньячка… Вот и реакция наверно…
Артур берёт из кухонного шкафа бокал, наливает коньяк, протягивает маме: «за папу», они чёкаются…
Звонок в дверь.
АРТУР (спрашивает в домофон). Кто? Проходите.
ЖАННА. Руслан? Адвокат?
АРТУР. Ага…
Артур открывает дверь дома, адвокат уже прошёл по двору и входит в коридор.
АРТУР. Да вы весь в снегу, Руслан Викторович.
Тот отряхивается. В коридор встретить гостя выходит Жанна (в халате поверх свитера).
ЖАННА. Здравствуйте, Руслан. Спасибо, что приехали ночью.
АДВОКАТ. Да как я мог не приехать?! Я уже был и у бэхов. Там, где Эдуард…
ЖАННА ( с надеждой). И что?
АДВОКАТ (качает головой). Пока всё невесело… Первый допрос провели без меня… Ну я так понял, он тупо молчал… Ничего такого они из него не выбили…
АРТУР. Из моего папы?  Пусть попробуют…
АДВОКАТ. Эти?!  Эти попробуют… Настроены серьёзно… Им кто-то команду «ФАС» дал конкретно…
ЖАННА (словно опомнившись). Ну что ж мы в коридоре стоим… Проходите, Руслан… Кофе с печеньем… или бутерброд?
АДВОКАТ (смущённо улыбаясь). Не откажусь… Если честно… С улицы… С холода…
Проходят на кухню, садятся за стол. Жанна готовит кофе и бутерброды.
ЖАННА. Коньячку чуток?
РУСЛАН. Спасибо, за рулём не пью…
АРТУР. Руслан Викторович, что вам бояться? Вас наверняка все менты знают…
АДВОКАТ (устало). Не в том дело, Артур. Любая неожиданность может на дороге случиться. Собьёшь человека, не дай Бог, будешь невиновен – ночь, а он дорогу перебегал и нетрезв к примеру… Но если ты будешь под алкоголем – сядешь! Это я тебе, как адвокат, говорю…
ЖАННА. Вот, сынок, послушай умного человека… А то бывает ты…
АРТУР. Да не езжу я под газом…
ЖАННА. Мне только не рассказывай… Знаю я всю вашу бригадку… (Адвокату). Может хоть Вас послушает… Руслан, а вы Эдика не видели?
АДВОКАТ. Нет, в такое время не пустят… Завтра они очную ставку какую-то организовывают, там и увижу, ну а потом поговорю с ним…
Адвокат маленьким глотком отхлёбывет горячий кофе…

 









































6


УТРО.

Кабинет следователя. Хозяин кабинета с сосредоточенным лицом сидит за столом, в руках объмная папка «Дело».. Перед ним на стульях - адвокат Смоленского Руслан Викторович и плотный лысоватый  мужчина лет пятидесяти.
Конвойный вводит Эдуарда.
КОНВОЙНЫЙ. Задержанный Смоленский доставлен.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Здравствуйте, Смоленский. Как Вы?
СМОЛЕНСКИЙ (спокойно). На вашем курорте? Ничего. Хоть выспался. (Адвокату) Привет, Руслан.
АДВОКАТ. Здравствуй, Эдуард Яковлевич.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гражданин Смоленский, садитесь…
СМОЛЕНСКИЙ (с ухмылкой). Да я вроде как уже… сижу…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ценю Ваше чувство юмора… присаживайтесь… мы пригласили Вас для проведения очной ставки с гражданином Левиным Владимиром Иосифовичем, который дал следствию показания, связанные с Вашей профессиональной деятельностью… Гражданин Смоленский, вы знакомы с гражданином Левиным?
СМОЛЕНСКИЙ (отстранённо). Знаком.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гражданин Левин, знакомы ли Вы с гражданином Смоленским?
ЛЕВИН (нервничает, потеет и старается отвести взгляд от Эдуарда, который, наоборот, периодически бросает прямые взгляды). Да, да, з-з-знак-ком (заикается, говорит сбивчиво).
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гражданин Левин, повторите пожалуйста свои показания, которые Вы уже изложили на бумаге.
Он делает акцент на последних словах. Адвокат сидит с озабоченным лицом.
ЛЕВИН. Я р-работаю нач-чальником отдела снабжения первого швейного объед-динения… З-занимая эту должность я н-неоднократно получал от дирктора Соленского Эдуарда Яковлевича указания принимать на склад неучтённые товары в больших обьёмах… А именно сырьё.. то есть ткан-ни, ф-фурнитуру, м-мех ис-скуственный и прочее… Так же с-специальное об-борудование…
АДВОКАТ. В письменной форме получали?
СЛЕДОВАТЕЛЬ (адвокату – жёстко). Руслан Викторович, у Вас будет возможность задать все интересующие Вас вопросы… Позже… (Левину). Продолжайте, Левин…
СМОЛЕНСКИЙ (презрительно). Ну бля и мразота ты, Левин, я сына твоего от смерти спас – договорился об операции, которую никогда бы не сделали без моей просьбы…
Левин продолжает потеть и отворачиваться. По всему видно, что дать показания его заставили…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гражданин Смоленский, попросил бы Вас воздержаться от применения подобной лексики… Не надо совсем уж омрачать завершение Вашего пребывания у нас…
СМОЛЕНСКИЙ (с саркастической усмешкой). Меня  отпускают?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Нет. Вас переводят в СИЗО. На Холодную Гору.
 Смоленский и адвокат встречаются напряжёнными взглядами.
 









7



 ДЕНЬ



Автозак уныло плывёт по серым улицам пасмурного зимнего Харькова. Некоторые прохожие провожают его взглядами. Машина подъезжает к СИЗО на Холодной Горе. Заезжает на территорию. Атмосфера полного депреса. Всё угрюмое и колючее. Открываются двери автозака. Конвой принимает новеньких.  Всё очень жёстко.
КРИКИ КОНВОЯ. По одному! Быстро. Следующий. Живо. Следующий.
Среди подследственных с автозака спрыгивает и Эдуард Смоленский.


СИЗО


 Камера. Тройники. Люди сидят за столом. Разношерстная публика. Работает телевизор? Рулевой – дядя Петя. Пожилой, худощавый сиделец в очках.
Он расспрашивает молодого черноволосого толстого парня, который перед этим выложил на стол содержимое передачи… Сидельцы одобрительно кивают головами, осматривая чай, печенье, конфеты, сигареты, сахар , колбасу и прочее…
ДЯДЯ ПЕТЯ (похлёбывая чифирок). Так и что дальше было, Американец?
ДРУГОЙ СИДЕЛЕЦ (МАЛИНА). А у тебя, шо, в натуре ксива американская?!
ДЯДЯ ПЕТЯ (строго). Малина, не суйся в разговор, с вопросами своими бакланскими. Сказал же человек – американская. Если – прогон, ответит… как положено… Ну ты, это, Американец, не тормози, звони дальше…
АМЕРИКАНЕЦ. Ну, подъехали мы к дому. Зашли во двор, меня собака-то знала. Потом в дом зашли, замки несложные, пацаны быренько вскрыли… Ну и где что лежит – я тоже примерно знал… Показал им, и назад, в машину, на шухер… Они минут через пять вышли уже… Ну всё, мы уехали…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну, а ты, значит, в доме бывал частенько?
АМЕРИКАНЕЦ (чуть самодовольно). Конечно, я этот скок готовил, смотрел чё да как…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну мы рамсы – то наведём… Так оно или нет… Пошлём за тебя запрос … а пока отдыхай, бродяга, за то, что кабанчика на общак подогнал – благодарствуем…
АМЕРИКАНЕЦ. Да угощайтесь, братва, общак – святое… А как иначе, бедствуем-то вместе…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Мы-то тут не бедствуем ещё. Вон в других хатах люди спят по очереди… Как по пять литров воды в трёхлитровую банку налили… Так что Бога не гневи… 
Дядя Петя немного насмешливо смотрит на Американца.
Открывается дверь, надзиратель вводит Смоленского.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Принимайте пополнение, граждане сидельцы!
Входит Смоленский с матрасом, подушкой.
ДЯДЯ ПЕТЯ (рассматривая внимательно). Здравствуй, мил человек! Кто ты? Представься. Прописаться надо.
СМОЛЕНСКИЙ. Заключённый Смоленский, статьи такие-то (хищение в особо крупных, использование служебного положения, незаконное хранения оружия, валютные операции).
МАЛИНА. Ни хера себе. Да ты серьёзный пассажир. Деловар.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну, так и по прикиду видно. А там ты кто? (кивает головой в сторону). За воротами?
СМОЛЕНСКИЙ. Директор швейного объединения.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Вот это крутого барыгу к нам занесло. Первая командировка?
СМОЛЕНСКИЙ. Вторая.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Законы, значит, знаешь? Кем был по первой ходке?
СМОЛЕНСКИЙ. Нормальным мужиком. Без косяков.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Это хорошо, если без косяков. Профильтруем трассу. Если в цвет говоришь – так оно и пойдёт… Меня тут Дядей Петей дразнят. Я по хате рулю… вон свободный шконарь – падай… Погоняло есть?
СМОЛЕНСКИЙ. Нет… Так и звали, по фамилии…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Будешь зваться Директором… Не возражаешь?






































8


УТРО.


Школа. Перемена. Шестиклассники бесятся в коридоре. Какая-то юная модница хвастается перед другими девочками новыми серебристыми сапожками. Она вертится вокруг своей оси. Одноклассницы реагируют по-разному. На лицах одних восхищение, других – раздражение и зависть.
Денис Смоленский, кинув любопытный взгляд в сторону этой девичьей компании, заходит в класс в нормальном настроении. Раскладывает на парте школьные принадлежности. В углу возле окна к двум мальчишкам подсаживается девчонка, они начинают шептаться и смеяться… Денис боковым зрением видит это и понимает, что разговор идёт о нём. Он делает вид, что ничего не замечает и продолжает возиться со своими вещами. Тут эти двое мальчишек к нему подходят.
ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК Здорово, Дениска…
ВТОРОЙ. Что, как дела?
Денис не реагирует, будто не слышит.
ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК. (гаденько улыбаясь). Что посадили папашку твоего?
ВТОРОЙ. Он говорят, всю ткань у нас в городе украл… Нам поэтому ходить не в чем…
ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК (смеётся). Теперь как мы поживёшь… А папашка твой – в тюрьме посидит…
ВТОРОЙ Вот-вот. Туда ему и дорога…
Мы видим как по мере того, что они говорят в Денисе нарастает обида и злость… Глаза краснеют, сжимаются скулы и кулаки, появляются слезинки…
ДЕНИС. Да пошли вы, Ур-роды!
ВТОРОЙ (смеётся и начинает дразниться фразой из «Берегись автомобиля»). Тебя посадят, а ты не воруй… Тебя посадят, а ты не воруй…
Денис с кулаками бросается на обидчиков… Они ему отвечают… Завязывается драка. Одноклассники оживлённо поддерживают ту или другую сторону. В класс входит учитель.
УЧИТЕЛЬ (кричит). Вы что с ума посходили что-ли? А-ну прекратить! В чём дело?!
К учителю подбегает та девочка, что шушукалась вначале…
ДЕВОЧКА. Огурцов и Качан сказали Смоленскому, что его папа ворюга и что правильно его посадили… А он их бить стал…
УЧИТЕЛЬ. Понятно. (Командным тоном). А-ну к директору со мной все!
Учительница и трое мальчиков выходят из класса, у всех на лицах следы «сражения».















9

ВЕЧЕР.



Второй из мальчиков, участвовавших в драке, ужинает дома с родителями. Лицо в синяках и ссадинах. Рядом отец в застиранной белой майке- алкоголичке. Кухня обшарпанная и грязная. Плохая старая мебель. Поржавевший кран течёт. Мать в засаленном переднике подходит к раковине, начинает мыть посуду. На столе миска с винегретом, макароны по-флотски, банка консервов  и полупустая бутылка водки. Отец выпивает стопку, забрасывает в рот кильку.
На холодильнике стоит маленький переносной телевизор. Картинка чёрно-белая и с жуткими помехами. Новости. Диктор рассказывает об очередных волнениях в Эстонии.
ОТЕЦ. Какая нах… демонстрация. Прислать танковую дивизию и обосрутся они там все за секунду, ваще… Как в Прагу, в 68-м… Слабак Горбачёв, тряпка… Жена им командует, подкаблучник… Нет на этих сраных прибалтов Сталина, или Хруща того-же… Показали б им кузькину мать… (выпивает стопку, переключается на сына). Что в школе?
МАЛЬЧИК. Нормально…
ОТЕЦ. Что нормально? Кон-кретно (нетрезво хрюкая) спрашиваю. Что в школе? Оценки есть?
МАЛЬЧИК (подкатывая вверх глаза «достал»). Нет.
ОТЕЦ (наливает себе ещё стопку). А с рожей у тебя что?
МАЛЬЧИК.  Подрался…
ОТЕЦ.И с кем? Ну, у него хоть рожа ещё похлеще? ( Улыбается нетрезво).
МАТЬ (не оборачиваясь). Да со Смоленским он подрался…
ОТЕЦ (презрительно). С жидёнком этим?! Ну, ты ему хоть накостылял как положено?
МАЛЬЧИК (неуверенно). Да есть немного. Ну и нам тоже…
ОТЕЦ. Да я вижу. А кому это нам?
МАЛЬЧИК. Да мне и Огурцу.
ОТЕЦ. Ой, да где ж то видано, чтоб двое хохлов одного пархатого не употребили… (выпивает, закусывает килькой)…  да…  расстроил ты меня…
Пауза, сын накалывает вилкой макароны. Жуёт без энтузиазма.
МАЛЬЧИК. Пап, так, а что с его отцом будет?
ОТЕЦ. А что-что? Будет сидеть, как миленький. Хапуга хренов… У них, говорят, при обыске денег и бриллиантов на сотни тысяч нашли… А мне на заводе зарплату мою вонючую уже три месяца не платят… А эти жиды жируют, сволочи… Всю жизть на горбу у нас ездят…
МАТЬ (поворачивается к столу, в сердцах швыряет губку в раковину). Вот смотри, сын. Смотри на отца и не будь на него похож. Из-за таких, как он, всё у нас через жопу… Сами ни хера не могут… Только на других бочку умеют катить… То им евреи виноваты, то прибалты, то Горбачёв, то ещё кто…
ОТЕЦ. Анну заткнись, дура.  Конечно, ты б рада была за такого упыря выйти…
МАТЬ. Да уж получше б жила, чем с тобой. Что я хорошего в жизни видела? Матюки только и рожу твою пьяную…
ОТЕЦ. Давай, давай. Мало я тебе в своё время шмотья привозил заграничного…
МАТЬ. Да то когда было-то?! Живём как… не знаю даже как кто… Противно просто…
Жена со слезами на глазах разворачивается и выходит из кухни. Сын провожает её понимающим грустным взглядом





10

УТРО.


Просёлочная дорога. Вокруг лес. Повсюду лежит снег. Не солнечно, но и не пасмурно. Обычный зимний день. Друг к другу подъезжают две машины. Чёрная «Волга» и серебристое БМВ.
Выходит из Волги начальник ОБХСС, из БМВ – Раскин, партнёр Эдуарда.
НАЧАЛЬНИК. Пошли, прогуляемся.
Идут вдоль деревьев. Раскин закуривает.
РАСКИН. Ну, как он?
НАЧАЛЬНИК. Держится. Но начал понимать, что мы с ним не играемся.
РАСКИН. В отказе?
НАЧАЛЬНИК. Полностью. Следак его давит. Документики, показания подчинённых, соучастников предъявляет, очняки…
РАСКИН. Надо, чтобы он понял, что гаплык. И ради семьи согласился на наши условия.
НАЧАЛЬНИК. На твои условия, Боря. На твои условия…
РАСКИН. Не, подожди, Михалыч, мы ж теперь партнёры… Его доля пополам, это значит, что 25 процентов от всего бизнеса твои… Колоссальные деньги…
НАЧАЛЬНИК. А ты мне не напоминай… Я про нашу договорённость хорошо помню… Только условия ты ему будешь от своего и только от своего имени предъявлять…
РАСКИН. (Бросает сигарету, подкуривает новую). Надо понять, чем он дышит… А если прессануть  попробовать…
НАЧАЛЬНИК. Ты много куришь. (Пауза). Сердце не угробь окончательно… Ты мне теперь живой и здоровый нужен (смеётся). Прессовать его нельзя. Пока во всяком случае. Мне и так телефон разрывают. Связи… А то вообще такое поднимется. Сейчас хоть всё по закону. Арестован преступник, жулик, расхититель, хапуга… Доказухи выше крыши, никто из серьёзных чинов подставляться и спасать его не станет, а если пойдут нарушения – вот тогда проблемы начнутся… 91-й же год, Боря, забыл? Демократия у нас, гласность, к тому же у Смоленского адвокат грамотный… В раз вой поднимет… нарушение прав человека и прочая хренотень…  Это когда денег нет – права свои хер кому докажешь, а с деньгами – можно… теперь даже и у нас…
РАСКИН. Но ты ж понимаешь, Михалыч, с ним как-то до суда решать надо. Кто знает, что в его светлую головушку полезет на суде…
НАЧАЛЬНИК. Скажи, Боря, он дурак – Эдик твой?
РАСКИН. Эдик?! Он - умница! Редкая умница. Ану, такую империю построить…
НАЧАЛЬНИК. Вот и я так думаю. Создать подпольное предприятие с размахом на всю страну и миллионными оборотами дурак не мог, да? А раз он умный, то откуда сейчас дует ветер – наверняка уже догнал…
РАСКИН. Ты думаешь ?
НАЧАЛЬНИК. Ну, ты то его лучше знаешь… Я предполагаю, что да…
РАСКИН. И что теперь?
НАЧАЛЬНИК.  Тебе  нужно с ним на переговоры выходить, предъявлять условия…
РАСКИН. Что, так сразу?
НАЧАЛЬНИК. А что, страшно? Пути назад не будет? Так его уже нет…
РАСКИН. Не, ну просто поварить бы его ещё там…И вот ещё что… У него где-то бо-ольшой куш закынан, где – не знаю… То, что при обыске вы его не нашли – это понятно, он бы такое бабло дома держать не стал. Но где-то должно быть… Вот бы его как-то выманить, чтоб он спалился, где… И вообще, если бы его кто разговорил… Но Эдик осторожный – на фуфло не купится… Подсадить к нему утку сложно будет, он с кем попало на контакт не пойдёт…
НАЧАЛЬНИК. Значит, надо, чтобы был кто-то, с кем он пойдёт на контакт, кого он знает…А это, кстати, вариант. (Задумчиво смотрит на Раскина). 














































11





Камера, где сидит Смоленский. Все за столом. Дядя Петя на своём месте. Вещи разбросаны по камере. Недавно был шмон.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну, что, бродяги страдальцы-арестанты, у нас стукачок ссученный  завёлся.
И есть маза, что, это кто-то из недавно заехавших. Раньше такой байды не случалось. Малину замели на колёсах… он на них по ходу на постоянке, а замели и уволокли на карцер щас. Совпадение? Может быть, но шмонали-то конкретно по нему…
Так что, сидельцы Смоленский, который Директор и Буцман, который Американец, спрос по ходу, с вас.
ДРУГОЙ АРЕСТАНТ. ТЫКВА. Дядь Петь, ты глянь, это чё, жидо-масонский  сходняк у нас в хате? Попали мы, бля буду не забуду…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ты пургу-то не гони, Тыква. Тут тюрьма, все люди – одной национальности. Арестанты. И делятся (поднимает вверх указательный палец) на порядочных арестантов и козлов. А вот кто из них кто, мы должны рамс навести…
Смоленский поворачивается к американцу:
СМОЛЕНСКИЙ (Американцу, через губу, недобро щурясь). Как фамилия твоя? Буцман? Игорь Буцман, Американец? Это ты, значит, дом Климко обворовал, гадёныш?
Американец оторопело смотрит на Смоленского. Остальные в явном замешательстве.
ДЯДЯ ПЕТЯ (Смоленскому). Ты за него шо-то слышал?
СМОЛЕНСКИЙ. Ещё бы! Он обокрал моих приятелей хороших.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну, это мы в курсах. За то он и здесь. Но на тюрьме предъявлять человеку, что он украл – это косяк… Должен знать…
СМОЛЕНСКИЙ. Человеку – да! Но не этому же козлёнышу… Он вернулся с родителями из Америки, маменькин сынок с понтами, дружил в засос с сыном моих приятелей, ходил к ним в дом, жрал там, пил, спал… А потом проиграл хачикам каким-то в карты и сдал хату друга, чтоб с долга соскочить…
ДЯДЯ ПЕТЯ. А нам тут другую тему зачитал… Типа – фартовый пассажир, хавирку эту пас, для того и с барчуком тем закорешился…
СМОЛЕНСКИЙ. Ага, щас. Смешно до слёз. Он сам – такой же барчук. Решил из себя блатного лепить – вот это номер. (Буцману).Сышь, Американец хренов. Ты на блатного метишь? 
Тот вскакивает и пытается ухватить Смоленского за ворот спортивного костюма.
ДЯДЯ ПЕТЯ (кричит). Ану сядь. Сядь, я сказал. (Американец садится, матерясь себе под нос).  Мы запрос за ворота отправили. Ждём. А пока информацию твою, Директор, фильтранем по другим источникам… Если фуфло нам Америкос толкнул – ответит…
Открывается дверь. Надзиратель, молодой парень, худощавый и невысокий, вводит новенького.
НАДЗИРАТЕЛЬ. (С набитым ртом, не очень разборчиво). Принимай, дядь Петь, ещё пополнение.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Да куда, у нас же комплект!
НАДЗИРАТЕЛЬ. (Вытирает рот тыльной стороной ладони). Ка-амплект. Ты бы видел, что в других хатах делается. Ад кромешный. У вас прямо курорт! (Кивает в сторону новенького). Местов на тюрьме нет. Посидит, пока Малина не вернётся.
Надзиратель уходит. Вновь прибывший стоит у двери.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Здорово, арестант. Представляйся, прописочку надо.
СМОЛЕНСКИЙ.  Гена! Генка Рябаш! Ты что ли?!
ГЕНА (Радостно). Эдик! Эдюня! Привет!
Они обнимаются.
ДЯДЯ ПЕТЯ (Смоленскому). Ты его знаешь, Директор? Кто такой?
СМОЛЕНСКИЙ. Конечно, знаю, цеховик Генка. Джинсу шьёт, варит… нормальный парень…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Какая статья?
ГЕНА. Такая-то (хищение соц. собственности, сокрытие доходов и т.д. - посмотреть).
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну, проходи, устраивайся…















































12




Харьков. Парк Горького. Кафе «Отдых», где собирались каталы. Кафе с достаточно модным для тех времён интерьером. На крутящемся электрогриле жарится телячья вырезка. У стойки – барменша, ярко накрашенная блондинка лет 35-ти.
 Леша Сотник, импозантный модно одетый мужчина лет 40, входит в помещение. Внутри за столом сидят трое. Мужчины. Играют в карты. Кто-то из присутствующих обращается к Сотнику.

1-Й ИГРОК. Здоров, Лёх! Че-то ты поздно сегодня?
БАРМЕНША..  Да видать долго брился, прихорашивался. Вон как парфюмом прет.
СОТНИК (барменше). Да, Милочка, прихорашивался. На свидание тебя хочу пригласить вечерком!
БАРМЕНША (кокетливо улыбаясь). Ух ты! Я согласна. Даже ломаться не стану, с таким-то мужчиной. А куда пойдём?
СОТНИК (напевает из песни Розенбаума):
Пойдём со мной
Ко мне домой
Возьмём конфеты, ананас
И две бутылочки для нас.
Сотник подходит к столу.
БАРМЕНША. Ну, нет, так не интересно… не романтично…
СОТНИК. Ну тогда в другой раз. (подходит к столу с игроками). Привет шпилевому народу! Во что гоняем?
1-Й ИГРОК. Да так, пока разминаемся. В рамс. Кстати, познакомься  - Миша.
Он указывает  на одного из сидящих мужчин. Тот приподнимается, протягивает руку – видно, что у него опален край рубашки. Сотник смотрит на манжет. Миша перехватывает его взгляд и говорит, как бы оправдываясь.
МИША (нетрезво). Да это официантка – коза. Зажигалку поднесла так, что и руку опалила и рубашку.
Сотник молча кивает головой и идет в подсобное помещение. Там на стуле плачет девушка-официантка. Пожилой усатый метрдотель в черном костюме пытается ее успокоить.
СОТНИК (подходит к большой сковороде на плите, подхватывает дольку жарящейся картошки и бросает её в рот, делает недовольную мину – обжёгся). Ой, бля, обжёгся!!! А что за кипиш у вас тут?
Официантка перестает плакать, берет со стола пачку салфеток, пытаясь вытереть лицо и глаза.
МЕТРОДОТЕЛЬ (с грустью в голосе). Здравствуй, Лёш. Тут блин, залетный этот приперся. Нажраться уже успел. Попросил ему подкурить. Олька зажигалку поднесла, а он дернулся, придурок пьяный, сам же и опалился. Так устроил гвалт нешуточный. Начал орать, сколько рубашка его стоит. Ольку обматерил с ног до головы.  (Подходит к официантке Ольге, обнимает её за плечи). Вызвали директора. Тот приехал деньги за рубашку отдал, а Ольке теперь отрабатывать. Вот такие, Леш, дела.
СОТНИК (с недоброй улыбкой покачивает головой). Хорошее начало дня . (Оле) Так что говоришь, сам он виноват?
Она ничего не отвечает, вновь начинает плакать.
МЕТРОДОТЕЛЬ. Да все это видели. Просто он шишка какая-то – сориться не хотят.
СОТНИК. Да клал я на таких шишек с прибором.
Он возвращается в зал кафе.
СОТНИК (Мише, резко, прямо с подхода).Ну че, может харе разминаться? Катанем пару партий в дебчик по-взрослому? Ты, говорят человек серьезный?
Другие игроки за столом – завсегдатаи заведения с недоумением смотрят на Сотника.
СОТНИК (встречая их взгляды). Ну, а чего? Он уже в куражах сегодня? На рубашку новую заработал? Девочку опустил. Пусть теперь меня попробует.
Сотник и Миши садятся за стол друг напротив друга. Остальные собираются вокруг них. На столе появляются деньги – банк. Сотник  пододвигает колоду карт к сопернику.
СОТНИК (иронично). Ну, сдавай первым. Ты ж, типа, гость.
Миша раздает карты. Сотник открывает свои.
СОТНИК. Пас.
МИША. Пас.
СОТНИК. Черву.
Миша сдает еще по три карты. Сотник открывает свои и говорит: «пятьдесят». У Миши опечаленное лицо.
Следующая раздача. Масть заказывает Миша. После полной раздачи.
СОТНИК. Терц родил терц. Бэлла. По ходу, Байд!
Открывает карты, показывая эти комбинации. Ещё несколько раздач, Сотник сокрушительно выигрывает.
СОТНИК. Может, харэ?
МИША. Нет, давай на всё!
СОТНИК. Чем ответишь?
Миша кладёт на стол ещё пачку банкнот. Сотник небрежно берёт их в руки, так же небрежно типа оценивает.
СОТНИК . Здесь не хватает.
МИША (с нетерпением в голосе). Не переживай, если проиграю – из дому подвезу.
СОТНИК (на губах усмешка). Я не шпилю в долг, извини…
МИША (начинает кипятиться). Да ты знаешь, кто я?!
СОТНИК (расслабленно откидывается на спинку). Да мне по барабану, кто ты… Я тебя не знаю. Хочешь, в долг? Пусть кто-то из наших (он кивает в сторону игроков) за тебя ответит… Нет – пишите письма…
Миша возмущённо поворачивается  к остальным.
МИША. Да скажите ему, чё за хрень, в натуре?!
ПЕРВЫЙ ИГРОК. Он рассчитается, Лёш, бля буду, чего ты на самом деле, кипишуешь?
СОТНИК. Не, не катит такая масть… Давай чисто-конкретно. Ты своим баблом за него отвечаешь или нет?
ПЕРВЫЙ ИГРОК. Отвечаю.
СОТНИК. Понеслась.
Раздача карт. Миша очень напряжён, напряжены и зрители. Сотник – наоборот. Раздача за раздачей. Сотник бьёт карты соперника, объявляет то «пятьдесят», то «терц».
У окна, в расстоянии трёх столиков от происходящего, сидит парочка. Молодой человек и девушка, обоим около двадцати. С аппетитом поедают жареную на гриле, вырезку, запивают красным вином.
ПАРЕНЬ. Вкусно, да?
ДЕВУШКА. Очень. (Поворачивает голову в сторону карточного сражения). Слушай, а что там происходит вообще?
ПАРЕНЬ. (Наклоняется через стол к спутнице, говорит очень тихо, озираясь по сторонам).  Это ж не простое кафе, тут каталы собираются, шпилят…
ДЕВУШКА. Кто…  собираются?
ПАРЕНЬ. Каталы. Играющие. Картёжники профессиональные. У них тут блатхата. Играют на большие деньги…
ДЕВУШКА. (Перестаёт есть). Так зачем мы сюда пришли? Тут наверное всякое случается… И сейчас вон разборка какая-то… Мне страшно…
ПАРЕНЬ. Мы пришли сюда потому, что здесь самое вкусное мясо… И потом… (кладёт ей ладонь на руку) со мной ничего не бойся…
ДЕВУШКА. Ой, хвастун ты… Не корчи крутого… Не люблю я этого, ты знаешь…
Тем временем игра продолжается. Сотник выигрывает под чистую. После очередной раздачи, он бросает карты на стол.
СОТНИК. Мне хватает. Фенита ля комедия. Остаток пришлёшь сегодня до вечера. Чао бомбино!
Он сгребает  все деньги и встаёт из-за стола. Миша в ступоре сидит. Сотник заходит на кухню и протягивает официантке пачку денег.
СОТНИК. Твоя зарплата за полгода примерно… Я так думаю. Мы выиграли – справедливость восторжествовала. Официантка смотрит на него ошалевшими глазами, не в силах ничего произнести.
Из зала в кухню входит метродотель.
МЕТРОДОТЕЛЬ. Вот это было красиво, Лёш. Этот полупокер так и сидит охреневший. В кухню входит барменша.
БАРМЕНША. Лёш, там тебя какой-то штемп подозрительный спрашивает. На мента похож.
СОТНИК. Интересно.
Он выходит, навстречу ему нервно озирающийся молодой человек. Тот самый надзиратель из СИЗО.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Ты что ль Сотник?
СОТНИК. Ну я, а ты кто такой? Чё надо?
НАДЗИРАТЕЛЬ. Я на СИЗО  работаю. Маляву от твоего другана Смоленского притаранил. Расплатишься?
СОТНИК. Не вопрос. Пошли сядем – поговорим.




















13





Выходной день. Жанна убирает в комнатах. Моет полы. Денис разговаривает по телефону. Договаривается пойти с приятелем в парк поиграть в автоматы.
ДЕНИС. Ну вот, там и узнаем, кто из нас лучше играет в настольный хоккей. Кто – чемпион…
Окончив разговор, он, идёт по дому и зовёт Жанну:
ДЕНИС. Ма-ам, мама, мамочка… А, привет… Уборку делаешь?
ЖАННА (вытирая лобби поправляя волосы) Ага, сыночка…
ДЕНИС. А чего без Лены?
ЖАННА. Теперь кое-что изменилось… Мы не можем позволить себе домработницу, надо экономить… Да и людей злить незачем…
ДЕНИС. А давай я тебе помогу…
ЖАННА (отбрасывает тряпку, вытирает об одежду руки и прижимает к себе сына). Малыш ты мой. Любимый. Какое у тебя доброе сердце. Воспитала помощника… Стой, ты же собирался в автоматы идти играть…
ДЕНИС. Автоматы подождут, мам…
Жанна и Денис вместе  заканчивают уборку.
ЖАННА. А как там Катя, твоя подружка?
ДЕНИС (гордо). Хорошо. Она – настоящая подруга! Сказала, что ей всё равно, что моего папу посадили… Главное – я хороший человек!
ЖАННА. Папу не посадили… а просто… задержали для выяснения… обстоятельств…
ДЕНИС. Мамусь, а он долго там, в тюрьме будет?
ЖАННА. Надеюсь, что нет, сына…
ДЕНИС .Хорошо бы…  Мы уборку закончили? Можно я пойду в парк…
ЖАННА. (Протягивая купюру). На, родной. Даю меньше, чем раньше давала. Но придётся экономить…
ДЕНИС. Не надо, мам, у меня же есть свои деньги… Я ж коплю…Если тебе нужны, возьми у меня…
 ЖАННА (Смотрит на стоящую на столе фотографию, где она с мужем, вновь примижает сына, гладит по голове, прослезилась). Как ты всё-таки на отца похож… Беги, удачи…
Денис уходит, а Жанна подходит к инкрустированному секретеру, открывает, достаёт недопитую с того злосчастного вечера бутылку французского коньяка , наливает полбокала, садится за стол. Берёт в руки фотографию… Глаза ещё больше краснеют, скулы начинают дрожать…

ФЛЭШБЭК. 1971

Юная Жанна (просто красавица!) с подругой сидят на веранде кафе-мороженое в саду Шевченко. Расположившиеся за соседним столиком молодые люди разглядывают их и что-то обсуждают. Жанна и подруга доедают шоколадное со сливками и орешками мороженое и болтают, не замечая заинтересованных взглядов.
ПОДРУГА. Ну и как твой Славик?
ЖАННА. Да какой он мой?! Боже упаси… Далдон какой-то… Слюнтяй… Чуть не расхныкался: люблю, хочу жениться, всю жизнь на руках носить буду… Я ему говорю – мне семнадцать лет, ты что с дуба рухнул…  у нас ничего с тобой нет, и быть не может… А он опять за своё… Ну не больной, скажи…
ПОДРУГА. Да уж…
К ним подходит официант. В руках бутылка шампанского. Ставит бутылку на стол.
ОФИЦИАНТ. Прошу прощения, девушки. Это вам от молодых людей за столиком справа.
Жестом головы указывает в сторону двоих мужчин кавказской национальности. Жанна с подругой поворачиваются вслед за халдеем. Кавказцы приветственно улыбаются и машут руками. Жанна с подругой демонстрируют надменный сарказм на лицах.
В нескольких сотнях метров от кафе, из бара выходит Эдуард. Он навеселе, в хорошем настроении идёт по парку, подмигивает проходящим мимо девушкам, они ему улыбаются… Вдруг он видит Жанну и просто меняется в лице… Подбегает к гуляющим рядом двум пацанам:
ЭДУАРД (возбуждённо) Так, пацаны, на мороженое хотите заработать, на лимонад там ещё, короче на всё, что надо?
ПАЦАНЫ(хором). Хотим…
ЭДУАРД. Тогда слушайте сюда… Видите вон ту красавицу черноволосую…
ПЕРВЫЙ ПАЦАН. Вон ту, что на эту, как её – на Суфи Ларен похожа…
ЭДУАРД. Софи Лорен, но мыслишь правильно… Так вот…  Я отбегу минут на пятнадцать, а вам задание – когда я вернусь, барышня должна быть на том же месте. Если вздумает уходить, делайте что хотите – на голове стойте, бродячий цирк изображайте, или там, прикиньтесь умирающими, «пожар» кричите… Мне, короче, по фиг… Вернусь – барышня на месте. Понятно?!
ВТОРОЙ ПАЦАН. Да, понятно. Чё там не понятного?
ЭДУАРД. Вот и славненько. Короче, я мигом. Одна нога здесь, другая – там.
Он спешно-суетливо ловит такси, подъезжает к цветочным рядам на рынке (или просто лотку с цветами). Там старенькая бабушка торгует цветами. Он выпрыгивает из такси.
ЭДУАРД. Бабуля, мне розы…. самые красивые, самые дорогие!!!
ПРОДАВЩИЦА. Сколько, сыночек?
ЭДУАРД. Много, родная, много. Пятьдесят давай. В смысле пятьдесят одну.
Продавщица так же спешно отбирает белые роскошные розы. Эдуард просто не может стоять на месте. Его всего разрывает на части.
ЭДУАРД. Быстрей, а?! Быстрей можешь. Опоздаю ведь. Судьбу свою проморгаю, милая. Быстрее. (Лицо одухотворённое, как у Ланового-Варавы в «Офицерах»). Всё, собрала, ну слава Богу.
Протягивает сотенную купюру.
Хватит?
ПРОДАВЩИЦА. Да, подожди, сынок. Сдачи тебе…
ЭДУАРД. Да какая сдача?! Влюбился я, понимаешь?! Влюбился!
Бежит к машине, прыгает. Крупный план продавщицы.
ПРОДАВЩИЦА. Ну с Богом, тебе, сынок! Будьте счастливы.  (Крестит воздух ему  вслед).

К столику в кафе, где расположились Жанна с подругой, подходит один из тех кавказцев, что прислали шампанское. Он, как и положено, с усами и во всём чёрном.
КАВКАЗЕЦ. (Широко улыбаясь). Разрэшите пригласит за наш столик, да?! Такой очаровательный дэвушка!
ЖАННА. (Чётко и жёстко, словно совсем взрослая женщина). Спасибо за приглашение, но мы уже уходим.
КАВКАЗЕЦ. Зачем так говоришь, да?! Пачему так нэ добро?! А шампанское даже не пил. Пачэму, да?!
ЖАННА. Шампанское своё можете забрать. Оставьте нас пожалуйста в покое.
Кавказец со злым и огорчённым лицом ретируется. Девушки расплачиваются, собираются уходить.
ЖАННА. Прогуляемся или по домам?
ПОДРУГА. Давай по домам, а? Мне Витёк должен звонить.
ЖАННА. Ну, тогда пошли.
Девушки встают. В это время к кафе с визгом тормозов подлетает такси. Из него выбегает Эдик и мчится к ним. Запыхавшись, вручает Жанне цветы. Та удивленно улыбается.
ЭДУАРД. (Жанне сбвчиво). Вы вернули меня к жизни. Я думал, что никогда не влюблюсь. После того, как увидел этот фильм  «Брак по итальянски».  Все женщины блекли и меркли для меня. Но Вы – вы совершенство. И я больше не влюблён в Софии Лорен. Вы – мой идеал.
Девушки засмеялись.
ЭДУАРД. Разрешите представиться – родители дали мне скромное, но гордое имя – Эдуард.
ЖАННА. Жанна.
ПОДРУГА. Ирина
ЭДУАРД. Девушки, разрешите вас куда-нибудь пригласить.
Жанна бросает недвусмысленный взгляд на Ирину.
ПОДРУГА. Спасибо, конечно, но мне домой надо…
ЭДУАРД. Жанна, если Вы вот-так сейчас уйдёте, я покончу с жизнью…
ЖАННА (озорно улыбаясь). Не хочу повышать отрицательную статистику смертности, так и быть – уделю Вам часок…
Эдуард и Жанна идут к машине такси.
 Кавказцы недобро и завистливо смотрят им вслед.
 Он открывает ей дверь. Она садится. Подбегают пацаны.
ПЕРВЫЙ ПАЦАН. Дядь, а дядь. Вы ж деньги обещали.
ВТОРОЙ. А обманывать маленьких не красиво.
ЭДУАРД. Да кто ж вас обманывать собрался?! Вы что. Держите, архаровцы!
Он сует каждому по четвертаку. Те визжат от счастья (большие деньги)!
ЖАННА (Удивлённо). А это что значит?
ЭДУАРД. Потом расскажу.
ЖАННА. Расскажете? Точно?
ЭДУАРД (Прикладывая руку к груди). Клянусь.
Следующая сцена.
Эдуард и Жанна идут по дороге. Он что-то оживлённо рассказывает.
ЭДУАРД (весело). Представляете, я и говорю. Что хотите, говорю, делайте. Мне по барабану. Хотите – на голове стойте, хотите – на асфальт падайте, судороги, там, изображайте… Но чтобы она не ушла никуда…
ЖАННА смеётся. Так вы – шалун!
Сзади едет такси. На переднем сидении возвышается букет белых роз.

КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА.


Денис идёт навстречу к друзьям, но их нет в условленном месте – у центрального входа в Парк Горького.
ДЕНИС (себе под нос). Ничего не понимаю, пройдёмся к автоматам…
Он идёт по парку, вокруг гуляет множество людей. Кто-то катается на финских санях, кто-то играет в снежки. Несколько молодых пар идут, взявшись за руки. Беззаботное январское воскресенье.
Денис заходит в зал игровых автоматов и видит мальчишек, играющих в настольный хоккей.
ДЕНИС. Привет, а чего вы без меня начали? Мы же у центрального входа договаривались?
Один из ребят, Максим, отвлекается от игры, подходит к Денису.
МАКСИМ. Прости, Дэн, но мне родители запретили с тобой общаться, не обижайся…
Он пытается положить руку Денису на плечо, но тот отбрасывает его руку. Второй мальчишка уныло смотрит в пол.
ДЕНИС. Ну и не надо, обойдусь…
Он разворачивается и выходит из зала. Идёт, пытается сдержать слёзы, но это ему не удаётся, начинает плакать, рукой в варежке размазывая слёзы по лицу…
Некоторые прохожие обращают на него внимание и что-то говорят друг другу…














































14





Дом Жанны. Входит Сотник. Они с Жанной обнимаются. Женщина  уткнулась ему в плечо, не может сдержать слёз. Сотник гладит её по голове.
СОТНИК. Тихо, тихо, Жануль. Разрулится всё как-нибудь. Горе не беда, прорвёмся, Жанчик.
ЖАННА (вытирает глаза, прикладывает усилие, чтобы перестать плакать). Проходи в дом, Лёш. Кофе будешь?
СОТНИК. Не откажусь.
Садится за стол на кухне. Жанна молча делает кофе, кладёт на блюдечко печенье.
СОТНИК. Как с деньгами у вас?
ЖАННА. На жизнь есть… немного… Ну, а вообще… всё, что было дома, выгребли при обыске… У Иришки тоже… С ума сойти можно, Лёш… Правда у родителей моих есть нычка… Эдик кое-что держал… у друзей, знакомых… Там деньги, сберкнижки, драгоценности. Надеюсь, что они – люди порядочные… отдадут… Кстати, я не про всё и не знаю вообще…  Эдик, он же всегда в себе, во многое не посвящал…  (Садится за стол, напротив). Ты не в курсе, новости какие там? Мне адвокат может чего то не говорит…
СОТНИК. В курсе, в курсе… Вертухай сегодня маляву притарил… Даже две, тебе и мне…
Жанна берёт в руки маленький свёрточек, запаянный в полиэтилен. Разрывает, читает, начинает плакать, готова разрыдаться, но берёт себя в руки…
СОТНИК. Ты ещё молодцом держишься.
ЖАННА. На транквилизаторах. Глотаю целый день…
СОТНИК. Деньги я ему передам. И вам вот принёс… (Кладёт на стол толстую пачку). Ты грев собери…
ЖАННА. А что? Что?
СОТНИК. Забыла что ли?
ЖАННА. Ой, Лёшенька, надеялась, что и вспоминать не придётся…
СОТНИК. Ну ты ж знаешь, от тюрьмы и от сумы, а тем более с нашей жизнью… Что собрать? Ну попкарь вроде смекалистый… Так что можно побольше – чай, кофе, сигареты, сахар, конфеты, печенье, колбаски сухенькой, лекарства, которые он написал, одежду там, бельё…
ЖАННА. Ну а так что этот парень говорил? Как он там?
СОТНИК. На тройниках сидит.  Вообще там реально сейчас ад… на тюрьме. Хаты переполнены, спят по очереди. Ну Эдик-то более-менее. Я сразу лавэ заслал. Вроде нормально всё… Я всех подниму, всё, что могу сделаю и даже больше… Ну, а ваши друзья при погонах? Они что?
ЖАННА. Ну что? Я ездила к Сергею Степановичу. Он сказал, что все серьёзно. Чтобы я его  не беспокоила, он сам как сможет, свяжется…
СОТНИК. А что адвокат?
ЖАННА. Руслан?! Занимается, обещал свиданку мне организовать.
СОТНИК. Молодец, значит связи хорошие. Сейчас там жёстко с этим. Ни за какие деньги не договоришься. Ох, чует моя пятая точка, что это прокладка… Чья-то конкретная прокладка под Эдьку…
ЖАННА. Мне кажется, я даже догадываюсь – чья. И Эдик, похоже, (кивает головой в сторону «малявы») это понимает…
Они понимающе смотрят друг на друга…
СОТНИК. Раскин?
ЖАННА. Скорее всего…
СОТНИК. А как он ведёт себя?
ЖАННА. Примчался на следующий день. Денег привёз… на жизнь… Сказал, что светиться не может, чтоб самому не погореть… будет пытаться помочь… деньги мне присылать будет… Ноя чувствую – он, он – сволочь…
СОТНИК. Я профильтрую эту тему… Ну, спасибо за кофе, побегу уже…
ЖАННА. Я котлетки сейчас пожарю, может пообедаешь?
СОТНИК. Спасибо, Жануль. Спешу… В другой раз…
ЖАННА. Я провожу…

Денис тихонечко, практически бесшумно, входит в дом и поднимается на второй этаж, к себе в комнату. Жанна, увлечённая беседой с Сотником, этого не видит.
Денис падает на диван и начинает плакать. В детскую (тоже очень стильно и красиво меблированную комнату) входит Артур.
АРТУР. Привет, малыш. Как хоккей?
ДЕНИС. (лежит на животе, уткнувшись головой в подушку, отвечает сквозь слёзы).  Никак…
АРТУР (садится рядом с братом, на краешек дивана, гладит его по голове). Что случилось, братишка? А?
ДЕНИС (всхлипывая). Им родители… запретили… играть со мной… (Резко садится). Почему? Почему так с нами случилось?
Артур обнимает брата и прижимает его к себе. Тот продолжает всхлипывать.
АРТУР. Наш папа хотел, чтобы мы жили хорошо. Не так, как большинство людей в этой грёбаной стране, понимаешь? А система против таких, ей нужны рабы… И эти рабы вокруг, люди с рабской психологией боятся, что такие как мы, нарушим их мерзкое спокойствие, понимаешь?
Денис кивает головой, уткнувшись в плечо брата…
АРТУР. Хотя сейчас время другое всё - равно… У нас вон капитализм практически, кооперация, частный бизнес, так что… Не понимаю… Эти родители твоих приятелей придурки какие-то… От жизни отстали совсем… А вот раньше… Я намного более страшные времена пережил… Мне было как тебе сейчас – двенадцать… Папу посадили тогда… При Андропове… Загоняли меня в школе по полной… Ну, ничё, выжил… Только злее стал… И сильнее… Знаешь, малыш, кто-то из великих сказал: «Всё что не убивает, делает нас сильнее»! Кто ж сказал-то? А, точно -  Ницше. Он хоть и идеолог фашизма, но иногда умные штуки выдавал. Так что, заканчиваем плакать… Угу?
Денис кивает головой.
АРТУР. Я понимаю, обидно… Но мы им ещё покажем, не сомневайся… Мне надо бежать… Ну, не будешь плакать?
ДЕНИС. А ты спешишь, да? Может, мы с тобой во что-нибудь поиграем?
АРТУР. Сейчас спешу, но обещаю прийти пораньше, и будем играть. Хорошо?!
Целует младшего брата в щёку.

Жанна и Сотник выходят в коридор. Со второго этажа сбегает Артур.
АРТУР. Привет, Лёш. Как ты?
СОТНИК (улыбается). Здорово, пацан. Я в поряде.  Ты как?
АРТУР. Ничё. Уходишь уже?
СОТНИК. Ага, с мамой переговорить надо было. Не знал, что ты дома. Машины нет у ворот…
АРТУР. Машина на станции. Масло, фильтры меняют… подкинешь в центр?
СОТНИК. Конечно, поехали…
ЖАННА (Артуру). Когда будешь?
АРТУР. Не знаю, ма, но не поздно…
Целует её в щёку.
Сотник и Артур едут в машине.
АРТУР. Классная тачка – бэмс.
СОТНИК. Ну да…
АРТУР. А звучок хороший?
Сотник включает магнитофон. Поёт Шуфутинский. Звук классный.
АРТУР. Круто!
СОТНИК. «Элпайн» называется. У нас говорят «Альпина». А вообще правильно «Элпайн».
АРТУР. Ну да, читается «Элпайн».
СОТНИК. Слушай, пацан. Вы там всяких ущербных бомбите, я слышал?
Артур делает удивлённые глаза.
СОТНИК. Ты мне рожи-то не строй… Я ж знаю, что говорю… Ты останови пока телодвижения эти…
АРТУР (как будто не услышал). Батю Раскин упаковал, да?
СОТНИК. Всё может быть… Не знаю ещё…
АРТУР. Убил бы его, суку…
СОТНИК. А вот это вслух не произноси… А то его кто другой замочит, а на тебя повесят…
Они встречаются  задумчивыми взглядами…
 





































15






Открывается окошко в двери камеры. Голова надзирателя, жующего что-то.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Дядь Петь, тебе почта.
ДЯДЯ ПЕТЯ (забирает малявы, протягивает купюры). Так, ништяк по ходу. Нападало у нас тут. (Открывает первую, читает). Ух, ты. Новости.
Жители камеры занимались кто чем, в основном лежали по нарам. Работает телевизор? Гена сидел возле Смоленского и что-то рассказывал. Теперь все смотрят на Дядю Петю. Особенно напряжён Американец.
ДЯДЯ ПЕТЯ. На тюрьме временно новый смотрящий. Заехал на пересылку авторитет из Москвы Марат Бухарский. И пока будет здесь – проведёт блатную шмон-ревизию. Всем хатам велено отчитаться … К нам отдельная тема. Пишет авторитет, что у нас в хате прописан правильный человек, которого сам Законник  Цезарь считает за кореша. Смотрящий говорит, чтоб относились к нему с уважухой…
ТЫКВА. Нехилый замес. И кто ж такой?
ДЯДЯ ПЕТЯ (Смоленскому). А что ж ты, мил человек, молчал? С самим Цезарем вместе кушал и ноль на массу?
СМОЛЕНСКИЙ. А чё мне орать об этом, что ли? Что было, то было…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Скромность – оно хорошо, да не всегда. А где ж ты с Цезарем-то дружбу свёл?
СМОЛЕНСКИЙ (после паузы). Так здесь и было, в 83-м

ФЛЭШБЭК ЦЕЗАРЬ

ДЯДЯ ПЕТЯ. И ещё одна малява. С воли, с города. Выходит, понтов нам тут Америкос нагнал, фуфло замыстырил… Как Директор рассказал, так всё и было.
Американец меняется в лице.
ДЯДЯ ПЕТЯ. (так жёстко, как никто даже не ожидал от него). Ну и чё с тобой делать, баклан? У нас хата нормальная. Опущенных нет, а с тобой, чушкан, как по другому? Ты не только нам прогоны пустил, ты стукачишь, мразь козлиная?
ДРУГИЕ СИДЕЛЬЦЫ (крики и возгласы в разнобой). Козлить его! Под нары! Порвём гондона!
Американец срывается к железной двери камеры, начинает бешено тарабанить в неё.
АМЕРИКАНЕЦ (истошно орёт). Откройте! Убивают! Откройте!
Надзиратель открывает дверь.
НАДЗИРАТЕЛЬ (жуёт пирожок). Чё за кипиш?
АМЕРИКАНЕЦ. Меня хотят опустить, спасите!
ДЯДЯ ПЕТЯ. Да у него это… приступ психический  какой-то… Видишь, всё тихо мирно… (указывает на разложенные на столе шахматы). В шашки вон шпилим…
НАДЗИРАТЕЛЬ. А, ну тогда ладно…
АМЕРИКАНЕЦ (истерично). Нет, не уходите, пожалу-уйста… можно меня к начальству. Меня… они меня  убьют здесь…
НАДЗИРАТЕЛЬ (ухмыляясь). Ладно, потопали…

 

16







Камера, где сидит Смоленский. Вечер. На его шконке Эдуард и Гена играют в нарды. Разговаривают.
ГЕНА. Ну что, я вроде, на днях выписываюсь… С бэховским начальником добазарились… лавандос сегодня передали…
СМОЛЕНСКИЙ (без особого интереса). Много?
ГЕНА. Двести косарей.
СМОЛЕНСКИЙ. Ну, нормально, а с делом что?
ГЕНА. На условно перекрутят… там концы нормальные, давай, я за тебя перетру…
СМОЛЕНСКИЙ. Подожди пока, занимаются люди…
ГЕНА. А кто занимается?
СМОЛЕНСКИЙ (уклончиво) Да я и сам толком не знаю…
ГЕНА. Смотри, ты подумай, мне скоро выходить. Прикинь, что кому там предать и вообще…
СМОЛЕНСКИЙ. Хорошо, Ген, спасибо, я подумаю. Обязательно.
Открывается дверь. Входит надзиратель. Опять жуёт.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Смоленский, на выход!
ТЫКВА. А куда это вы его, на ночь глядя?
НАДЗИРАТЕЛЬ. Не твоего ума дело, понял!
ДЯДЯ ПЕТЯ. Слушай, служивый ты наш, ты скажи – в тебе солитёр или кто другой живёт? Жрёшь сутками, а худой, что глиста?!
НАДЗИРАТЕЛЬ. Так это, конституция такая.
ТЫКВА. Хто такая?
НАДЗИРАТЕЛЬ. Хто, хто?! Нихто! Конституция, говорю, такая. Природа…
ДЯДЯ ПЕТЯ. Ну, если природа, тогда базара нет… Скажи лучше, а куда ж вы Америкоса–то дели? Мы только себе шныря, уборщицу решили завести… Что ж вы, шмотьё его забрали, а сам он где?
НАДЗИРАТЕЛЬ. Да родаки его добазарились, в хату ментовскую  сунули…
Смоленский выходит.
ТЫКВА. Не, а серьёзно? Куда Директора повели-то?
ДЯДЯ ПЕТЯ. Куда? Куда? Чё дурогона лепишь? К Бухарскому повели. Не ясно что ли?
 Надзиратель проводит Смоленского через коридоры.
НАДЗИРАТЕЛЬ (протягивает два запаянных пакетика). Малявы свежие.
СМОЛЕНСКИЙ. (Берёт их, бережно кладёт в карман). С тобой рассчитались?…
НАДЗИРАТЕЛЬ. Само собой…
Ведёт дальше по тюрьме. Открывает дверь. Там камера, больше похожая на обычную комнату, только с решётками. Смоленский входит. На панцирной кровати у столика сидит Марат Бухарский, лет тридцати крупный мужчина с восточным лицом. Ещё в комнате молодой арестант, прислуживающий авторитету. На столе мёд, конфеты, варенье из инжира.
МАРАТ (встаёт, протягивает руку). Проходи, Эдик, садись. (Шнырю). Ану-ка, утрамбонь- ка нам босяцкого чайку. (Кивает на варенье). Я – южный человек. Без сладостей, без инжира не могу… Панимаешь, мамой килянусь (улыбаясь, коверкает узбекский акцент)… Тебе привет от Цезаря!
СМОЛЕНСКИЙ (уважительно). Благодарю. Как Юлий Аркадиевич?
МАРАТ. Цезарь в порядке. Дел много. Он же в политбюро воровском. Слышал, наверное, в Москве-то неспокойно… Всё время прокладки какие-то… Разборки, качели, стрелки… Караул просто… В Афгане меньше за год людей гибло, чем у нас в разборняках… Ну, ничё, воюем… Я вот, по ходу, тормознулся малехо… не во время, но что поделать… Да и на кичманах тоже за порядком смотреть надо … Вот и процинкую, чё да как… тут конечно, у вас красный террор…
Смоленский осматривает комнату.
МАРАТ. Да ты на хату-то мою не смотри… Авторитету Хозяин курорт нарисовал, ну люди с Москвы обратились, вот и прохлаждаюсь здесь… А по большому счёту, понятия и порядочность арестантскую тут никто не уважает… Ну что ж, буду работать с контингентом… Да ты бери варенье-то…
СМОЛЕНСКИЙ (кладёт на тарелку варенье). Благодарю. Я бывал здесь. У Цезаря.
МАРАТ. Ну да, ну да. Тебе как сидится? Как соседи-сокамернички?
СМОЛЕНСКИЙ. Нормально. Это первый раз стрёмно… А потом… Правда, вот наседку подсунули…
МАРАТ (с любопытством). Прохавал сразу?
СМОЛЕНСКИЙ. Ну а то. Умники, подсадили одного швейника знакомого. Думали, я от безнадёги откровенничать с ним стану…
МАРАТ (похлёбывая чифирок, заедая вареньем). Ясно. Ну, мы слегка в теме, что с тобой за шняга приключилась. Но ты сам разложи как видишь… Цезарь помочь хочет…
СМОЛЕНСКИЙ (держит паузу, думает). Я – директор крупнейшего швейного объединения. Там дела крутятся. В принципе взяли по этой теме. Но, думаю – главное в том, что кому-то захотелось прибрать к рукам другой бизнес. У нас с партнёром есть несколько цехов под чёрным флагом, ну и сбыт налажен там…
МАРАТ. Большие объёмы?
СМОЛЕНСКИЙ. Большие.
МАРАТ. Конкретных сумм не спрашиваю. В натуре большие?
СМОЛЕНСКИЙ. В натуре.
МАРАТ. А что за партнёр? Кто такой?
СМОЛЕНСКИЙ. Раскин Борис. Официально он председатель кооператива. Вместе с ним учредитель – моя жена. Часть бизнеса через кооператив легально работает. Налоги там и всё как положено. В любой момент прикрыться можно… В принципе, со всех сторон защищены были… А тут… Я не ожидал… А оказалось - пасли конкретно, документы нарыли, куча стукачей дали показания, теперь вот очняками мордуют…
МАРАТ. По ходу, прокладка?
СМОЛЕНСКИЙ. Скорее всего!
МАРАТ. Чья?
СМОЛЕНСКИЙ. Реально выгоду от моего устранения из бизнеса может получить только Раскин… Он один знает про все активы, где что… Да мы и погрызлись серьёзно с ним  месяца три назад… Я сказал, что хочу разойтись… Может, этим подтолкнул его к действию… Кстати, с тех пор и пасли видимо…
МАРАТ. Он с ментами в завязке по ходу?
СМОЛЕНСКИЙ. С бэхами думаю…
МАРАТ. А как он сейчас себя ведёт?
СМОЛЕНСКИЙ. Маляву прислал, что пытается помочь, выйти на бэхов, но светиться особо не может…
МАРАТ. Пурга. Мы тоже там по городу вашему цинк кинули – что мол, да как… Знающие люди тоже в сторону Раскина этого кивают… Но чтоб предъявлять – надо знать верняк… Слушай, а давай мы им прокладку замастырим…
Марат озорно смотрит на Смоленского






















































17







Смоленского заводят в камеру.
ДЯДЯ ПЕТЯ. Что-то тебя к себе частенько авторитет вызывает…
СМОЛЕНСКИЙ (смеётся). Ну, так я ж – директор. Опыт есть организационный. Вот – делюсь, так сказать…
ДЯДЯ ПЕТЯ (разводит руками). Ну… если опыт… тогда конечно…
Смоленский садится на свою шконку. К нему подходит и присаживается Гена.
ГЕНА. Ну чё там смотрящий? Как дела?
СМОЛЕНСКИЙ. Да я так подумал, пускай с Раскиным поговорят. Что-то он вообще расслабился… Я парюсь тут, на допросы хожу, а он что-то ни хера там не делает… Может ему без меня лучше, как думаешь?
ГЕНА (стараясь не спугнуть, ведь Эдик первый раз заговорил с ним о деле). Не знаю, Эдинька, тебе виднее…
СМОЛЕНСКИЙ. Он сегодня в Москву на выставку швейного оборудования собрался… вот там с ним и перетрут…

 НЕМАЯ СЦЕНА ПОД САУНД ТРЭК
Гена входит в кабинет к оперативнику ( Кравченко), разговор под кофе с бутербродами, звонок Кравченко начальнику ОБХСС. Тот звонит Раскину, который собирает чемодан. Раскин перестаёт паковать чемодан. Садится – закуривает…

Камера Бухарского. Марат и Эдуард. Работает телевизор. Там новости. Диктор рассказывает что-то…
МАРАТ. Ну что, всё в цвет конает. Не поехал Раскин в Белокаменную. Больным сказался… даже Лепилу вызвал для правдоподобности…
СМОЛЕНСКИЙ (не скрывая огорчения). Значит, он всё таки…
МАРАТ. Он, а ты сомневался?
СМОЛЕНСКИЙ  молча пожимает плечами, типа, ну было немного…
МАРАТ.  А теперь мы человека из Москвы серьёзного зашлём… Он и разберётся – что к чему… В каком весе Раскин борется… У тебя надёжный кто с понятием есть, чтоб человека серьёзного встретил?
СМОЛЕНСКИЙ. Есть…



















18





Харьков. Серое пасмурное  утро. Вокзал.
Сотник заходит в здание, идёт к прилавку кафе «У Галины», покупает жареный пирожок с картошкой, бутылку пепси-колы (можно обыграть диалогом):
СОТНИК. Хозяйка, пирожки на каком масле жарим? Я хоть от изжоги не сдохну?
ПРОДАВЩИЦА. Да ты что, милок?! Господь с тобой! Чистейшее подсолнечное маслице. Пальчики оближешь и ещё прибежишь.
Он с аппетитом ест, затем идёт по подземному переходу на платформу. Людей не меряно. Разношерстная публика. Бабушки торгуют семечками и орешками. Вот милицейский патруль тормозит некого подвыпившего гражданина подозрительной внешности, просит предъявить документы.
Сотник встречает поезд 19, Москва – Харьков. Поезд подходит, из вагона СВ выползают полузаспанные люди. Вот и тот, кого встречает Сотник.
Мужчина под 50 с жёстким усталым лицом. Одет дорого и солидно. С ним ещё один. Сразу видно – охранник.
СОТНИК. С приездом, Сергей. Как добрались? Меня Лёша зовут.
СЕРГЕЙ. Нормально добрался, СВ не Столыпинский вагончик, прости мою душу грешную…
СОТНИК. Позавтракать хотите?
СЕРГЕЙ. Давай без этой канители, мы ж люди простые. Жрать потом будем. Поехали дело делать. А по дороге можно чайку купить в стаканчике?
СОТНИК. Да найдём, я думаю…
СЕРГЕЙ. Чё, проблема? В Москве на каждом углу эти палатки, чай там, кофе, хавчик всякий…
СОТНИК. Ну то ж столица. Мы ещё не доросли…
Садятся в БМВ. Едут.
СЕРГЕЙ. Ну, так что за штемп этот ваш Раскин?
СОТНИК. Ну,  я раньше думал, что фраер. Просто коммерс, которому фартануло. Приклеился к моему другу Эдьке и поднялся. А оказалось – не фраер… (Качает головой).
СЕРГЕЙ. Духовной или тележного скрипа боится?
СОТНИК. Да, выходит, не прост он, раз в такой гемор полез…
СЕРГЕЙ. Ну да, ну да… Полез то он, видать из жадности своей фраерской, она ему шнифты запалировала… Не раздуплился, и рамсы попутал, нифель… Ну ничё, щас мы этой овце мятежной растолкуем за радугу над Колымой… Заодно и посмотрим, с кем он и как…
СОТНИК. Да с ментами он, сто пудов…
СЕРГЕЙ. Да это без базара. С какими – вот это в тему  пробить бы… Сколько звёзд на погонах…
Подъезжают к большому зданию фабричного типа. Выходят из машины. Втроём. На входе охранник.  Выходит из своей «будки».
ОХРАННИК. Вы к кому?
СОТНИК. К Раскину!
ОХРАННИК. Как доложить?
СЕРГЕЙ. Да мы сами доложим.
ОХРАННИК. Не положено. Скажите, кто вы, я доложу, а потом только пущать могу…
СЕРГЕЙ подаёт взглядом знак своему охраннику.
ОХРАННИК СЕРГЕЯ (очень жёстко).Сышь, овчарка. Затуссуйся в будку свою, чтоб я тебя не видел и не слышал! Аж пока я отсюда лыжи не унесу, чтоб не вылезал, бля, ты понял меня нах? Твоё место у параши и читай газету «Известия». Вынырнешь – кайло нафарширую так - будешь мёртвым завидовать! Врубе? Я доходчиво изъясняюсь?
Охранник пытается что-то возразить, но срабатывает инстинкт самосохранения и он уходит вовнутрь «будки».
Трое непрошенных гостей входят в приёмную – секретарша делает перепуганные глаза.
СЕКРЕТАРША. Борис Львович занят…
СЕРГЕЙ. Ша, не жужжи…
Кабинет Раскина. Он за большим шикарным рабочим столом, разговаривает с сотрудником. Видит «гостей». Меняется в лице.
СЕРГЕЙ. Посторонних просим удалиться. У нас конфиденциальная  беседа с дядей Борей…
РАСКИН (Сотруднику). Давай, Толя, иди, потом поговорим… (Гостям, напряжённо – всё понял). Слушаю вас…
СЕРГЕЙ. В ногах правды нет, мы присядем…
РАСКИН. Да, конечно… Чай, кофе?
СЕРГЕЙ. В другой раз. Как поживаешь, Боря? Как здоровье?
РАСКИН. Нормально, так я … это… вас слушаю…
СЕРГЕЙ. Вот у тебя, Боря, всё шоколадно, а кореш твой на кичмане парится…
РАСКИН.  Вы о чём, извините?
СЕРГЕЙ. Ни о чём, а о ком. Смоленский Эдик – друг твой лепший, шконуру давит…
 РАСКИН (как бы оправдываясь). Так он по своей работе погорел… Я пытаюсь ему помочь…
СОТНИК (вскакивает). Ты пытаешься?! Ты пытаешься?! Да ты сам, козлина, его туда упаковал! Ты – крыса, бля. Друга, партнёра, который тебя человеком сделал, в работу взял, ты его на шконку запалировал, сука ты, Раскин!
СЕРГЕЙ (Сотнику). Чё то я не вкурил, ты куда ломишься впереди паровоза? Я здесь базар веду!  Может в коридоре обождёшь?!
СОТНИК (садится). Да, да, конечно. Ваше слово…
СЕРГЕЙ. Сышь, Раскин, давай без шняги голимой, не хочу загружать мозг левой чепухой. Лови ход моей мысли. Лепить горбатого, что ты мол не при делах, не надо. Мы всё уже скнокали. Давай лучше помаракуем, как ты заднюю включишь… Ну и мусорки твои по ходу…
Раскин сидит с полминуты молча. Думает.
РАСКИН. Я всё таки не понимаю, о чём вы…
СЕРГЕЙ. (До этого его лицо было спокойным, вдруг резко меняется, глаз краснеет и начинает дёргаться, жилы на шее набухают). Ты чё, бля, фраерок?. Вообще рамсы спутал по жизни. Ты кому фуфломицин тут мастыришь?! Я – Ключик, московский авторитет, кровный брат «Законного»  Цезаря, моё слово не обсуждается! Может тебя в лес вывезти подышать – подумать? Мышцы размять когда могилку себе рыть будешь? Послушай меня, фуцин, я б с тобой так и поступил бы, но надо что-то решать, как нормальному пацану Смоленскому с кичмана спрыгнуть… Потому ещё раз опускаюсь до базара с тобой. Как заднюю включать будешь?
РАСКИН (Заикаясь). Это вам не с-со мной говорить надо…
СЕРГЕЙ. Во какой коленкор вырисовывается. И с кем же мне перетереть?
РАСКИН. Мне нужно позвонить, я выйду…
СЕРГЕЙ. Ишь какой скрытный, отсюда звони.
РАСКИН (набирает номер, несколько раз сбиваясь, дрожит). Алло, да это я. Извините, что беспокою, тут люди серьёзные из Москвы подъехали по делу Смоленского. Да из блатных, да, очень жёстко. Хотят переговорить. А? Что? Набрать через пять минут? Хорошо.

Кабинет начальника ОБХСС. Он набирает номер телефона.
НАЧАЛЬНИК. Привет, Пётр Иванович, привет. Как сам? Что-то мы с тобой давненько не виделись… ты вроде как на рыбалку зимнюю приглашал… На эти выходные приехать? Давай… Я –за. Шашлычки сам замариную… Слушай, у тебя непорядок в городе. Какой-такой? Самый что ни на есть настоящий непорядок. Блатные, понимаешь, из Москвы понаехали, предпринимателям честным угрожают… Беспредел просто…

В кабинете Раскина звонит телефон. Он берёт трубку, непрошенные гости не сводят с него глаз.
РАСКИН. Да. Ага. Понял. Да. Понял. Спасибо, ага.
Кладёт трубку. Лицо немного разглаживается. Голос становится более ровным.
РАСКИН.  Через полчаса вниз спустимся, подъедут люди – переговорят.
Двор, прилегающий к фабрике. Две чёрные «Волги». Выходят несколько человек в строгих пальто и костюмах.
ГЛАВНЫЙ. Кто тут поговорить хотел?
СЕРГЕЙ. Я, гражданин начальник, только не с вами, а с приятелем моим Боренькой. Не виделись давно.
ГЛАВНЫЙ. Ты не узнаешь меня, гражданин Ключарёв?
СЕРГЕЙ. Чего ж? Узнал, гражданин начальник. 81 год. Вы я вижу теперь большой человек!
ГЛАВНЫЙ. Ну, раз узнал, то слушай сюда. Харьков –  город красный, по прежнему. Таким он был, есть, и пока мы работаем – останется. Я здесь руковожу розыском. Никакого беспредела бандитского и воровского тут не будет. Это я тебе отвечаю. Ты ближайшим рейсом валишь в Белокаменную, если нет, то к нам на СИЗО. Причину я найду…
Сергей кивает головой, типа «не сомневаюсь».
ГЛАВНЫЙ. Дальше, Цезарь, конечно, вор авторитетный, но в Харькове, повторяю, это не лезет. Поэтому он сидит себе в Москве, в шоколаде, пусть сидит… И в дела наши не суётся, а то мы его людям, которые на Холодной Горе на пересылке зависли, можем ой как сильно жизнь подпортить… Это ясно?
СЕРГЕЙ (сжимая челюсти и сплёвывая в снег). Да что ж не ясного, начальник…
ГЛАВНЫЙ. Мы тут сами разберёмся, правда, гражданин Сотников?
Сотник озлобленно смотрит на начальника розыска и садится в машину. Ключик и охранник тоже.
СЕРГЕЙ (с кривой усмешкой). Ну, вот вам и расклад по ходу. Цезарь опять всё в цвет прокнокал. Раскин ваш конкретно под мусорами ходит, как законный и сказал. Под серьёзными. Выше этого, иначе он сам бы не светился… В Харькове  ментовском с ними бодаться беспонтово, тут понятий нет, красный террор один. Значит, попробуем иначе… Я Цезарю расклад скину, пусть маракует… Может через Москву порешаем… Поглядим, чей чифир чернее выйдет… Вези нас, Лёша, жрать…






19







Дом Смоленских. На кухне сидят Артур, Тоби, Роби, Анжела (знакомая нам по первой сцене).  На столе бутылка (армянского?) коньяку, непочатая. Артур берёт бутылку, откупоривает.
АРТУР. Анжел, открой холодильник, там колбаска есть, сыр какой-то, нарежь закусить, а?
Анжела идёт к холодильнику, послушно выполняет просьбы Артура.
Артур тоже встаёт, подходит к шкафу, достаёт рюмки коньячные.
АРТУР. Анжелик, ты ж будешь?
АНЖЕЛА (режет колбасу, забрасывает один кусочек в рот, говорит неразборчиво). Угу…
РОБИ (Анжеле). Харэ жрать в одиночку. Все голодные, порежь нормально, потом и поточим вместе…
АНЖЕЛА. Вредный ты, Стасик. Из-за одного кусочка колбасы столько шума! Вот брат твой – Андрюша, близнец вроде, а другой, нормальный и воспитанный. Хотя тоже  боксёр!
РОБИ (смеётся и кривляет голос). Не понял?!  Кто тут против боксовых попёр?! Щас живо тебе двоечку прорежу…
ТОБИ (тоже смеётся). Она не против боксовых, а против таких неотёсанных хамов, как ты, братуха…
РОБИ (вскакивает, становится в стойку, всё это происходит в шутку). Так, короче, подъём, ану пшли разберёмся!
Артур ставит рюмки на стол, разливает коньяк.
АРТУР (серьёзно). Хорош прикалываться, пацаны. Что с арабесками делать будем?
ТОБИ. (С сомнением) Да как-то стремновато щас светиться. Менты могут подставу сделать, чтоб дяде Эдику ещё больше житуху усложнить…
РОБИ. Ну да, и мы на условном висим… Может пасут нас теперь, мало ли какие расклады…
АРТУР. Короче, я так понял, с бабками у всех нормально?
ТОБИ. Да нет, Артур, мы ж не про то… Рассуждаем просто…
АРТУР. Мне нужны деньги… Семью содержать теперь мне, на иждивение к папиным друзьям (кривая усмешка), ну тем, что не сбежали ещё,  переходить не собираюсь…
РОБИ (шокировано). А что ничего не осталось?! Батиного?
АРТУР. Дома и у близких – нет. При обыске всё выгребли. Есть ещё нычки у людей. Но пока, я думаю, лучше их не  трогать. А лавэ и на жизнь надо и на тюрьму бате…
АНЖЕЛА (ставит на стол тарелки с колбасой, сыром и хлебом). А что, ты говоришь, друзья сбежали? Что многие?
АРТУР (поднимает рюмку). Да, практически один Сотник и остался. Давайте за дружбу… За мужскую, настоящую дружбу!
Пьют, закусывают.
ТОБИ (эмоционально).  Вот уроды. Дядя Эдик же всем помогал, и сразу побежали крысы…
РОБИ. Это точно, батя твой – красавец, всех поддерживал… Мы б тоже щас на зоне в цеху литейном горбатились, если б он не отмазал…
АНЖЕЛА. (с набитым ртом).  Это когда вы ментов в ресторане отметелили?
РОБИ. Ну. Командировка светила на пятерик, аж бегом… Арчик батю упросил, включились рычаги и нас отпустили, ну и условный приговор…
ТОБИ. Так и было… Ничё не скажешь…
РОБИ. Артур, ты говори, что делать… сделаем! Бля буду.
АРТУР (наливает по второй). Между первой и второй, как говорится, расстреляли начальника станции…
ТОБИ. За успех нашего безнадёжного дела!
Выпивают, закусывают…
АНЖЕЛА. А какой станции начальника расстреляли?
ТОБИ. Это шутка такая…
АРТУР. Нет, чего? Не шутка… Это реальная история. На станции Жмеринка Батька Махно выпил первую, придолбался к начальнику, приказал его расстрелять, а потом и вторую вмазал!
АНЖЕЛА. Ни фига себе!
РОБИ. Так чё по делу?
АРТУР. У двоих небезызвестных вам ливанских студентов хорошая партия джинсов, штук на десять  потянет…
АНЖЕЛА. О-о-о!!!
АРТУР. У нас их фарцмажёры забирают сходу с 20% скидкой… Надо просто арабесков опустить…
ТОБИ. А где они живут?
АРТУР. На Космической, внизу…
РОБИ. Есть идеи?
АРТУР (деловито).  Да, им встречу на завтра назначили, в трамвайчике, в гостинице «Харьков». На встречу пойдёт Анжела…
АНЖЕЛА (удивлённо, опять с набитым ртом). Я?!
АРТУР. У нас ещё Анжелы есть? (берёт рукой кусочек сыра).  Да, пойдёшь. Арабески тебя увидят, расслабон поймают, мечты - как тебя в постель затащить…  Они хоть и студенты, но по ходу тяга к знаниям гораздо меньше, нежели к сексу с нашими красотками… Ну а ты пококетничаешь там, типа всё возможно, но сначала дело сделаем, дайте хорошую цену и всё такое… Набьёшь стрелку, где обмен товара на деньги… а там уже наша работа…
АНЖЕЛА (пододвигается ближе к Артуру, гладит его по ноге, она уже слегка нетрезва). Как скажешь! А я в доле?
АРТУР. Само собой!
АНЖЕЛА. Во, клёво! Тогда вам, пацаны,  куплю на 23-е дорогие подарки!
ТОБИ. А можно нам подруженцию твою Светочку-малолеточку в качестве подарка?
АНЖЕЛА. А кому это вам?
ТОБИ. Ну нам с братухой, на двоих…
АНЖЕЛА (жест ребром по локтю). А вот это видали?! Нет, ну чисто Тоби-Роби. Не зря вам Арчик такие погремухи придумал.
ТОБИ. Ох, и не культурная ты девка!
РОБИ (достаёт пачку папирос ). Может пыхнем?
АРТУР. Я – пас. А вы, если хотите, только на улице… Аромат мне в доме не нужен… Мама с Денисом через пару часов придут…
ТОБИ. Ну, давайте по третьей и забивай, брат! Арчик, налей, раз уже начал. Руку не меняют!
Артур вновь разливает коньяк. Выпили, закусили. Роби достаёт пакетик с травой, забивает папиросу. Анжела ещё ближе прижимается к Артуру.
АНЖЕЛА (Артуру). Можно тебя на минутку… Пожалуйста…
Они выходят, заходят в соседнюю комнату, Анжела обнимает его и начинает страстно целовать в губы. Артур отвечает ей, но не так страстно. Потом и вовсе пытается отстраниться.
АНЖЕЛА (полушёпотом). Что с тобой, сладкий? Ты меня больше не хочешь?
АРТУР. Конечно, хочу. Я тебя хочу всегда. Но сейчас неудобно, пацаны…
АНЖЕЛА (с сарказмом). Ой, ой, ой… Раньше ты их не стеснялся, сколько раз мы вот так уходили в спальню и ….
Снова начинает его целовать… Артур отстраняется…
АРТУР. Давай не сегодня, а?
АНЖЕЛА. Слушай, с тех пор, как папу твоего арестовали, мы вообще сексом не занимаемся. Я понимаю, ты очень расстроен, нет, это даже не то слово, у тебя горе… Но я ж тоже человек… и нельзя вот так совсем на всё забить… А может ты импотентом стал?
Трогает рукой его за член, через штаны.
АРТУР. Типун тебе на язык!
АНЖЕЛА (поглаживая его рукой). Не-е, вот я его начинаю чувствовать…  Сладенького…
Она расстёгивает пуговицы на своей рубашке и сбрасывает её на пол, обнажая великолепную фигуру.
АРТУР (с напускным негодованием). Ох, Анжелка!
Он выходит в кухню и говорит друзьям:
АРТУР. Забили?! Ну, вот и хорошо. Подолбите как раз на улице минут десять-пятнадцать, а мы пока…
Улыбается, делает характерный жест ладошкой о кулак. Близнецы улыбаются в ответ.
 








































20



ВЕЧЕР



Под озорной саундтрек. Подъезжает такси, из него выходит Анжела, входит в кафе, виляя бёдрами направляется к столику, где сидят двое ливанцев. Вокруг изрядно подвыпившая публика, ярко накрашенные девушки, много иностранцев, слышны слова то на английском, то на немецком языке.
Один из ливанцев вскакивает, помогает ей снять дублёнку. Она шикарно выглядит. В обтягивающей кофточке с декольте. Всё красиво – товар лицом! Садится за столик.
1-й. Юсуф.
2-й. Мохаммед.
АНЖЕЛА. Кристина.
ЮСУФ (ломаный русский). Красиф дефушка, красиф имия.
АНЖЕЛА (кокетливо улыбаясь). Спасибо.
МОХАМЕД. Шампанск?
АНЖЕЛА. Не откажусь!
Подходит официантка, открывает шампанское, приносит бутерброды с красной икрой. Ливанцы пожирают Анжелу глазами.
МОХАМЕД. Какой красиф дефушка. Можьна как та на ужен пригласит. Один или с падрук…
АНЖЕЛА (закуривает чёрную длинную сигарету, изящно держа пальцами, говорит с лёгкой улыбкой). Я же пришла по делу говорить. У вас есть джинсы. Левис. Хочу купить. Всю партию.
ЮСУФ. Прафильн, прафильн гаварит… Бизинес, а патом всё… Да, джинсы ест… Супер, нофий мадел…
АНЖЕЛА. Сколько пар и по чём?
МОХАМЕД. Па двэсти патдесят. Толко для такой дефушк красиф, толко патом уженать – па двэсти трицать…
ЮСУФ. Пачти патдесят пар ест…
АНЖЕЛА (кривится). Это несерьёзно. Двадцать рублей на паре? Это что такое? И ещё ухаживать пытаетесь?! Я пойду, наверное…
МОХАМЕД. Падажди, нэ тарпис, слущай, зачэм так гвариш? Ми толко пазнакомилис, сколко ты хочеш?
АНЖЕЛА (делает большой глоток шампанского). По двести возьму. Деньги сразу.
ЮСУФ. Какой бизнесфумен… А сколко льет тебе?
АНЖЕЛА. А ты что на милицию подрабатываешь? Мне нормально! Слушайте, гости дорогие, вы что то не о том всё говорите. Я и впрямь пойду.
Встаёт.
МОХАМЕД. Падажди, всё карашо будет. В гости к нам хочеш паехать?
АНЖЕЛА. Потом поговорим. У меня покупатели, штаны ваши ждут. Делаем дело или нет?
МОХАМЕД. А сделка отметиим? С табой и с падругай?
Анжела в ответ лукаво щурит глаза…





















































21






ВЕЧЕР


Темно. Двор на улице Космической. Жигули «девятка». Возле  машины стоит сосредоточенная Анжела и курит. Ливанцы носят пачками джинсы и вместе с водителем складывают на заднее сидение машины. Саундтрэк тот же, что и в предыдущей сцене.
АНЖЕЛА. Всё? Закончили?! Сейчас пересчитаю.
Присаживается на одно колено, пересчитывает товар.
АНЖЕЛА. Вроде, всё нормально.
Достаёт из под свитера свёрток.
АНЖЕЛА. Здесь девять шестьсот. Как и договаривались. Считайте.
МОХАМЕД. Атмиать сделка поедим? Как дагаварифалис?
АНЖЕЛА. Поедем, поедем. Считайте.
Юсуф принимает свёрток, начинает распаковывать. Из-за угла появляются Артур и близнецы.
АРТУР. (Театрально, в стиле Высоцкого-Жеглова).  Кого я вижу! Кристиночка! И вы – господа! И чем же тут под покровом ночи занимаемся?
Подходит к опешевшему Юсуфу и резко вырывает свёрток. Тот пытается вырвать назад, но получает удар под дых от Тоби.
АРТУР. Спокойно, господа! Мы не грабители. Мы просто курируем незаконный бизнес в этом и прилегающих районах. Вы не знали?
МОХАМЕД (зло и испуганно одновременно). Нет.
АРТУР. Фарцовка, то есть незаконная перепродажа чего бы то ни было с целью получения прибыли у нас запрещена. Так что если милиция до вас не добралась, то мы, так сказать Робин Гуды 20-го века. Но мы лучше, чем милиция. Те забрали бы всё, а мы только часть. Часть всегда меньше, чем целое. Вы, господа, по-русски читать умеете? Вижу, что нет. Зря. А так прочитали бы про Бендера Остапа Ибрагимовича, видать и жизни б научились. Сколько денег здесь?
Молчание.
АРТУР (Анжеле). Кристин, ты ж знаешь нас. Мы шутить не любим. Ты, видать, товарчик у этих мусульман прикупила. Какой и на сколько?
АНЖЕЛЛА (зло). Наглые вы, наглый рэкет. (Последнее слово произносится так,  чтобы акцентировать на нём внимание арабов. Тех аж перекосило).  Джинсы я купила. Там девять шестьсот. (Смачным жестом выбрасывает сигарету в снег). Откуда ж вы взялись? Как узнали?
АРТУР. Прости, детка. Такая у нас работа (напевает). Ну что ж всё по закону. Экспроприируем пятую часть. 20 процентов. Это у нас 1920 рубликов. Округляем. 2 штуки. Честно и благородно. Эй, мусульмане, вопросы есть?
Возле них стоят со страшными лицами Тоби и Роби. Ливанцы отрицательно кивают головами. Артур отсчитывает деньги. Снова запаковывает сверток…
АРТУР. А с тебя, красавица, десять пар штанов.  Быстренько выдала и упорхнула со своим водилой отсюда. Или может хочешь с нами в сауну прокатиться?
АНЖЕЛЛА. Да пошёл ты!
Отсчитывает упаковки, отдаёт Артуру, садится в машину и уезжает. Артур подходит к препуганным арабам, протягивает свёрток с деньгами.
АРТУР. Свободны…
Артур и близнецы быстро исчезают за углом дома.
Ливанцы входят в подъезд, дома, в лифт, открывают пакет, а там кукла – бумажки. Начинают бить ногами по стенке лифта и ругаться по-арабски…
Артур с близнецами, Анжелой и её водителем сидят на кухне в квартире Тоби-Роби, простая квартира в панельном доме, но ухоженная, в кухне сильно  накурено…
Весело обсуждают ситуацию с арабами
АНЖЕЛА. (Сквозь смех)Я и не заметила, как ты пакеты поменял…
АРТУР. (Самодовольно улыбается).  Так я ж так и задумал, ты мне свёртки с джинсами передала, это их отвлекло, удобно было …  Наливайте, пацаны…
















































22







Дом Смоленских. Жанна и Иришка сидят на кухне. Пьют кофе.
ИРИШКА. Может, прокатишься со мной, развеешься чуть-чуть.
ЖАННА. А ты куда?
ИРИШКА. В химчистку. На 23-е августа… Надо позабирать там кое-что…
ЖАННА. В принципе можно было бы… (Вдруг она что-то вспоминает) А, нет, не получится… Деня ключи забыл… От дома…
ИРИШКА (несколько удивлённо). Ключи забыл?
ЖАННА. С ним вообще не то что-то происходит в последнее время.
ИРИШКА. Из-за папы?
ЖАННА. Ну да, там в школе у него, в классе, пара придурков… У них теперь любимая тема – то сын ворюги, то «бей жидов, спасай Россию», ну и Денис дерётся там каждый день. Меня уже два раза в школу вызывали…
ИРИШКА. Они его или он их?
ЖАННА. Да, вроде наш…
ИРИШКА. Молодец! Слушай, а может с родителями балбесов этих поговорить…
ЖАННА (с чисто еврейским сарказмом). Я тебя умоляю! Ты б видела этих родителей!
ИРИШКА (встаёт). Ещё кофе пойду - сделаю. Ты будешь?
ЖАННА. Не много ты кофе пьёшь?
ИРИШКА. Как в том одесском анекдоте: «скажите, доктор, не много лия пью кофе»? Не, нормально… Две больших чашки – дневная доза.
ЖАННА. Там кусок торта в холодильнике есть, возьми… Мама моя принесла…
ИРИШКА. Так то ж наверное, малому…
ЖАННА. Бери, бери… Он вчера объелся этим тортом по самое «не могу»…
Иришка усаживается за стол с чашкой и тарелкой с тортом. Звонит телефон. Жанна подходит, снимает трубку…
ЖАННА. Да. Здравствуйте, Руслан Викторович. Да. Спасибо Вам большое! Когда? Сегодня?! А, я поняла. Всё, собираюсь…
Кладёт трубку. Начинает нервно суетиться на одном месте.
ИРИШКА. Что?! Что случилось?!
ЖАННА. Надо к Эдику срочно ехать. Адвокат договорился… Он не стал по телефону ничего говорить, ноя чувствую – Эдик хочет сказать мне что-то важное… Так… Надо же ему собрать… дачку… Так… Ой, что-то я разнервничалась…
ИРИШКА. Так.  Давай успокоимся… А когда ехать?
ЖАННА. Да сейчас и ехать… Ещё ж одеться как-то надо… Что ж собрать? Чай, конфеты, печенье, колбаса, хлеб чёрный свежий, так, сигареты, ага, он книги ещё просил, лекарства… Так, чего не хватает – сейчас заедем – купим… Я ж еды домашней ему наготовить хотела… Соберу всё, что есть… Хоть компот остался, слава Богу, Эдик так его любит…
ИРИШКА. А ключи… Ключи Денису…
ЖАННА. Да, точно, ключи… У соседей оставлю…
ИРИШКА. Да?! А не опасно?
ЖАННА. Да я и раньше так иногда делала, когда всё дома лежало. А сейчас что брать-то? Эти (с ненавистью в голосе) всё уже взяли. (Пауза, пытается собраться с мыслями). Там Валя – соседка, нормальная баба… Я ей подарочки делаю разные…

Женщины выходят на улицу.
ИРИШКА. Ты знаешь, Жан, я тут задумалась на днях… вот посмотри сама… Что люди о нас думают?
ЖАННА. О ком о нас?
ИРИШКА. Ну, я нас с тобой имею в виду… тебя и меня…
ЖАННА. И что люди о нас думают?
ИРИШКА. Ну, думают, что мы такие… счастливые, богатые, всё у нас есть… Ты – жена крутого такого упакованного, я – его дочка… Всё у нас зашибись. Как в той песне у Пугачёвой: «Что живу я без печалей и забот». А на самом деле посмотри – у нас в жизни столько горя и трагедий, что им всем (обводит окрестность взглядом)  и не снилось… Я маму так жутко потеряла, она на моих глазах утонула, и обыски пережила, и арест папин, и два развода… За тебя вообще молчу…
ЖАННА (криво усмехнувшись). Ну да, в три годика с мамой в тюрьму ходила первый раз, к папе на свидание, меня не с кем оставить было, а выросла вообще в Сибири, на поселении…  Дочь осужденного с фамилией Пилерман, папа прямо с зоны в гости приходил по увольнительной… Теперь вот с мужем второй раз… Все эти обыски, взгляды вокруг… Видать, судьба такая… Что поделаешь…
ИРИШКА. Вот и я о том… Внешнее благополучие – вещь обманчивая…
Иришка берёт у Жанны объёмный пакет и идёт к машине. «Девятка».
Жанна направляется к соседней калитке. Звонит в дверь. Не открывают. Она звонит вновь. Открывается калитка. Пожилой мужчина с недовольным выражением лица.
ЖАННА (приветливо улыбаясь). Здрасте, а Валечка дома?
СОСЕД (не приветливо). Нет. Ушла.
ЖАННА. А скоро будет?
СОСЕД. Нет.
ЖАННА. Я хотела ключи оставить. Младший со школы придёт…
СОСЕД. Нечего нас впутывать в ваши дела. И Вальку мою в покое оставь… И подачек нам ваших не надо… Ни муженька твоего – ворюги, ни сыночка – бандюгана… И вообще…
Он захлопывает калитку. Жанна оторопело смотрит как будто сквозь закрывшуюся дверь.












23








Тюрьма. Специальная комната для свиданий. Интерьер комнаты казённо-стандартный.
Жанна сидит на стуле возле стола, на котором объёмный пакет с кастрюлями, мисочками, банками и прочим.
В «хату» вводят Эдуарда. У него усталый вид, похудел и осунулся. Жанна срывается со стула, и, не сумев сдержать истерику, бросается на шею мужа, затем перестаёт рыдать и порывисто обцеловывает его лицо, шею, волосы.
По щекам Эдуарда катятся слёзы…
Но когда Жанна начинает целовать его волосы, он останавливает её.
СМОЛЕНСКИЙ. Подожди, подожди, родная… Не надо… Я там на шконке этой лежу… Мало ли какая гадость в волосах… Домой ещё, детям принесёшь…
ЖАННА (улыбаясь покрасневшими глазами, сквозь пелену от уже переставших слёз). А я пройду курс дезинфекции…
И нежно целует его в губы, начиная освобождать себя от одежды…

Перебивка. По тюремному коридору ведут арестованных, новенькие, с матрацами в руках.

Эдик сидит за столом, перед ним расставлены тарелки и мисочки с разнообразной едой. Жанна наливает в металлическую кружку компот из банки.
СМОЛЕНСКИЙ (уплетая за обе щеки). Какое счастье, что ТЫ есть на свете… За этот кайф встречи с тобой и этого ужина можно жизнь отдать… Это я не понтуюсь, правду говорю…
ЖАННА. Жизнь твоя нам очень нужна… Очень, понимаешь? Пей компотик, твой любимый, из сухофруктов с лимончиком…
СМОЛЕНСКИЙ. Понимаю, Жануль, понимаю… Как бандиты наши? Расскажи, а?
ЖАННА. Да как?! Денис стал хуже учиться, дерётся всё время… Дома плачет… там в школе умники всякие его дразнят – папа ворюга…
СМОЛЕНСКИЙ (злобно). Вот придурки, а он что?
ЖАННА. Дерётся, морды им бьёт…
СМОЛЕНСКИЙ. Бьёт?! Молодец. Мой сын!!! Ничего, злее будет, времена наступают такие, тепличные детки не выживут… А Артур что?
ЖАННА. Ой, я за него вообще боюсь… Он переживает жутко, взгляд просто маньяка… пару раз впадал в полное бешенство… Кричал – убью урода этого!!!
Эдуард прикладывает указательный палец к губам.
СМОЛЕНСКИЙ. Нас могут слушать… Не говори такого… (и после паузы продолжает) Он всё знает? Откуда? Ты сказала?
ЖАННА. У тебя умный и взрослый сын. И очень самостоятельный, ты забыл?
СМОЛЕНСКИЙ (гордо улыбается одними глазами и кончиками губ). Это точно…Что с деньгами у вас?
ЖАННА. Кое-что взяла у родителей, ну из того, что наше лежало… Сотник подвёз, спасибо ему большое… ну и Раскин
СМОЛЕНСКИЙ. Я не хочу говорить тут, где чего… Дай бумагу – напишу. (Пауза, смотрит на Жанну) И ещё –с этим гондоном… Раскиным
тебе придётся встретиться…






















































24








Уже знакомый нам кабинет Раскина. Он расслаблено откинулся в кресле, ноги на столе, разговаривает по радиотелефону.
РАСКИН. Что значит, вас не устраивают условия? Привозите полную предоплату, через три дня товар в полном объёме. Отсрочку платежа? На 10 дней?! Не-ет… Секундочку…
(нажимает кнопку внутреннего селектора). Яночка, кофе забацай мне. (Шарит по столу). А где мои сигареты?
СЕКРЕТАРША. Наверное, в переговорной забыли…
РАСКИН (секретарше).  Ну, так принеси! (И в трубку). Что? Нет, это я не вам! Короче, договорились, да? Не, без предоплаты, без стопроцентной… ничего не получится. При чём здесь Эдуард Яковлевич? (закрывает глаза и говорит расслаблено) Ну, мало ли как было раньше… Теперь будет так, как я говорю… Не знаю ничего… Все вопрсы только со мной… Эдуард Яковлевич в тюрьме…
Открывается дверь, входит Жанна.
ЖАННА. Не забудь сказать, что ты его туда запихнул!
Раскин открывает глаза и резко усаживается прямо, снимая ноги со стола. Кладёт телефон.
Взгляд растерянный. Будто привидение увидел.
РАСКИН. Жанночка, привет! Как ты зашла без… (осекается, вспомнив, что отослал секретаршу).
ЖАННА. Без доклада твоей секретутки?! Её там нет. Может пошла на стороне минет кому-то сделать? Ты разберись… непорядок…
РАСКИН. Вижу, ты не утратила чувство юмора. Молодец. Да ты присаживайся.
ЖАННА. Сейчас и тебе поюморить захочется… Я постою… Тебе Эдик письмецо передал… На, почитай…
Жанна протягивает Борису маляву. Тот разворачивает, явно нервничая. Руки дрожат. Боится увидеть, что там написано. Именно эмоционально боится.
Читает. Потом ещё раз. Потом ещё…
РАСКИН. Пишет, что если я не включу «заднюю», он устроит мне курорт в соседней камере. (Пауза, замешательство, а потом резкий переход в наступление).  Да ни хера он не сделает, Эдичка твой. Думал, что самый умный… Меня, партнёра своего,  в грош не ставил?! Короче, слушай, Жанночка, сюда. (Резко встаёт).  Я могу устроить всё так, что получит он по минимуму. Даже без конфискации. Даже, всё, что у вас там из дому выгребли – всё вернут… Посидит годика три, а там на химию и домой… Совместное имущество нашего с тобой, ты ж всё таки соучредитель, кооператива разделим пополам – работай. Такие дела.
Ну а если в зарубу со мной Эдик полезет, станет выдрачиваться – пятнарик получит и полную конфискацию…
ЖАННА (криво усмехаясь). И что ж ты хочешь за такую милость?
Раскин выходит из-за стола, подходит к Жанне.
РАСКИН. Да,  в общем-то,  ничего особенного. У меня с твоим мужем есть кое-какие общие дела. Там бабки вложены. Пусть он про них забудет… И заметь, я поступаю очень благородно, что вообще обсуждаю это… А мог бы просто забрать и всё…
ЖАННА. Борис, там миллионы…
РАСКИН (усмехнувшись). А ты хотела, чтобы я играл в такие серьёзные игры за копейки?
ЖАННА (делает жест, собираясь уходить). Я передам Эдику…
РАСКИН (приближается к ней вплотную и говорит почти на ухо). И это ещё не всё. Ещё я хочу тебя. Всегда хотел. Будешь моей любовницей…
Жанна пытается ударить его по лицу, но он перехватывает её руку.
РАСКИН. Давай без театральных жестов. Хотя в гневе ты ещё красивее…
ЖАННА (зло, сквозь зубы). Какой же ты урод, Боря. Ты всегда ненавидел Эдика, всегда. Лицемерил, улыбался, в дом к нам ходил, тосты говорил, подарки дарил детям, а сам ненавидел… и завидовал…
РАСКИН (срывается почти на крик). Да! Да! Чем интересно, твой муженек лучше меня? И все его любят и жена красавица… Такой удачливый, такой замечательный… А с тобой?!  Что, что он с тобой сделал?! Тебя, королеву, в домохозяйку превратил? Думаешь, я не видел, что ты хотела другой жизни? Может, ты кинозвездой бы стала… Но Эдику зачем это… Лучше тебя на цепь, как овчарку…
ЖАННА (отталкивает его и выходит из кабинета). Пошёл ты, ублюдок…
РАСКИН (ей в след). Думай… Время ещё есть… Немного…



































25








Жанна садится в машину после встречи с Раскиным, тяжёло вздыхая, берёт лист бумаги, пишет… Периодически останавливается, покачивает головой, смотрит куда-то вдаль, сквозь стёкла, продолжает писать…
Затем мы видим, как она подъезжает к перекрёстку где-то неподалёку от вокзала, там её ждёт тот самый надзиратель Максим, нервно озираясь, курит…
ЖАННА (протягивает пакет и маленький свёрточек с письмом). Передайте побыстрее, пожалуйста, особенно это (указывает на записку).
Протягивает Максиму деньги.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Не вопрос, всё в лучшем виде сделаем…









































26










Комната для допросов. Смоленский и адвокат. Адвокат Руслан Викторович в строгом костюме сидит напротив и с деловым и угрюмым видом разбирает бумаги.
АДВОКАТ. Всё невесело, Эдик. Круг явно замыкается… связи не работают вообще… Я и так пытаюсь на следствие выйти, и по-другому… Повсюду словно глухая стена…
СМОЛЕНСКИЙ (задумчиво и сосредоточенно). Ты знаешь, Руслан, ты и не трать силы и нервы… Не выйдет ничего… Недооценил я Бореньку, сука… Воспитал, ****ь, шакала позорного… Он с очень серьёзными ментами скентовался… думаю с главным бэхом – Михалычем… И они весь кислород перекрыли намертво… Короче, имеем по ходу мизер при трёх тузах…
АДВОКАТ (с едва заметной ухмылкой). Что-то вы гражданин Смоленский, стали по фене ботать…
СМОЛЕНСКИЙ (с кривой усмешкой). Привыкаю, гражданин защитник.
АДВОКАТ. Ты чё, сдаёшься?
СМОЛЕНСКИЙ (взгляд становится жёстким и открытым). Я?! Да ты что?! О сосну ударился?! Я никогда не сдаюсь. (Пауза). Но ситуация и впрямь хреновая. Этот пидор предал мне предложение через Жанну.
АДВОКАТ (встрепенувшись, с усиленным интересом). Ну-ну… И что?
СМОЛЕНСКИЙ. Ну, типа он настолько крут, что может решить дело так, что получу по минималке и без конфискации…
АДВОКАТ (с сомнением покачивая головой). Думаю, теперь, при нынешнем раскладе, это уже невозможно…
СМОЛЕНСКИЙ (устало улыбается). Да в том-то и дело, Русланчик дорогой, что возможно… Если ты в замазке со следствием, то возможно всё… Ты же адвокат, а таких вещей элементарных не понимаешь…
АДВОКАТ (возмущённо). Но это просто беспредел из беспределов…
СМОЛЕНСКИЙ. Он ясно дал понять, что рулит всей этой бодягой… Понятно, что крутые менты рулить по-настоящему, внатуре так сказать, ему не дадут… но раз канитель эту он начал, то и право голоса имеет…
АДВОКАТ. И что же он хочет взамен за такой мягкий приговор?
СМОЛЕНСКИЙ (трёт подбородок). А вот это и есть самое интересное. Он хочет всё. То есть все бабки, которые вложены в наш бизнес… Чтоб я тупо про них забыл… ну не было ни хера и всё…
АДВОКАТ (задумчиво). Может, есть смысл согласиться?
СМОЛЕНСКИЙ (резко встаёт). Согласиться?! И тем самым признать себя терпилой? Лохом? Лохом, которого этот пидор гнойный уделал, как пацана зелёного?   Щас! Я ему, сука, устрою… Если не включит, падло, заднюю, будет баланду жрать в соседней камере…
АДВОКАТ. И как же ты это сделаешь? Как?
СМОЛЕНСКИЙ. Тебе надо с ним встретиться.  Так прямо и скажешь: «Включай, козёл, заднюю. Или сядешь рядом». (Закуривает).  Ну, вот смотри, Руслан, давай рассудим здраво. Через кооператив, неуплату налогов, левое-правое его не достать… Трогать там нельзя, Жанна соучредитель – может её зацепить, так?
АДВОКАТ. Само собой…
СМОЛЕНСКИЙ. Понимаешь, да, Раскин, мразота на это и рассчитывает… Он же никаких официальных должностей не занимает… только председатель этого грёбаного кооператива… а кооператив я из-за Жанки трогать не буду… Значит, мне его не достать… Но, есть ещё один вариантец… Я делаю явку с повинной… Что создал, мол, преступную организацию по хищению соц. собственности… понимаешь? Поскольку занимал официальную должность, то руководил из тени, а непосредственное управление осуществлял мой подельник Раскин… И дам полную кладку, так, что он не отвертится, гадом буду…
АДВОКАТ (с ужасом). А тебе это зачем?!
СМОЛЕНСКИЙ (эмоционально). А что мне остаётся? На его условия я не пойду. Болт ему (характерный жест ребром ладони по локтю изнутри). Тянуть срок, а он чтоб с моим баблом кайфовал, с моим, за столько лет кровно заработанным? Подавится, гнида. Не-е, пусть садится со мной по соседству… Ну смотри, терять мне нечего… Возьму на себя ещё статью, ну и что? Лоб же зелёнкой не намажут? Не то время…
АДВОКАТ (пожимает плечами). Ну, типа, вряд ли… На самом деле время не то…
СМОЛЕНСКИЙ. А пятнарик мне по любому корячится… И конфискация… Так скажи, что я теряю? Ты так этой падле и разложи… Он знает, что я духовой и упёртый… сказал –сделаю…
АДВОКАТ. Ну а толку, что ты дашь показания? Ты их дашь бэхам, а они, если с Раскиным заодно, так и похерят их на корню… Разве что подстраховаться…
СМОЛЕНСКИЙ (снова садится). Ё моё, ну конечно…  Мы письменные дубликаты сделаем. Отнесёшь в прокуратуру, КГБ… И ещё и бэхов порвут за одно…
АДВОКАТ. Слушай, а ты не боишься, что, если я ему такое предложу, им легче будет тебя грохнуть прямо тут?
СМОЛЕНСКИЙ. Маловероятно… Они ж не гангстеры всё-таки… Да и смотрящий на тюрьме за меня… Не, не боись… Кишка у них на это тонка…





















27




ВЕЧЕР.







Баня в частном доме за городом. В русской парной Раскин и начальник ОБХСС Михалыч. Раскин обрабатывает его веником.
НАЧАЛЬНИК (лежит на полке, лицом вниз). Хорош гладить, Боря, врежь уже как следует. Вспомни всё то хорошее, что тебе менты по жизни сделали и за всех их меня вдарь…
РАСКИН (улыбаясь). Если я всё вспомню, тебе очень больно будет…
НАЧАЛЬНИК. Давай, давай, не стесняйся… веничек хороший, густой, в эвкалиптике замоченный…
Раскин бьёт, Михалыч кряхтит… Затем по очереди выбегают и с криками прыгают в прорубь…
Они выходят в комнату отдыха, завёрнутые в простыню… на столе пиво, закуска, рыба солёная, икра и т.д.
НАЧАЛЬНИК. Ой, вот это кайф! Как на свет заново народился… Хорошо тут у тебя, Борька…
РАСКИН. А то?! Пивка?
НАЧАЛЬНИК. Да не откажусь конечно… Под правильную закусочку, да после баньки… самое то…
РАСКИН. Слушай, Михалыч, не унимается Эдик. Через жену угрозы предал, я объяснил – что к чему… так он адвокату на целую папку про меня наговорил… на уголовное дело… Себя окончательно зароет, но вместе со мной… Вижу, не договоримся мы с ним…
НАЧАЛЬНИК. Похоже, что так… Ошибся ты, Боренька, в расчетах…
РАСКИН. Ну, тогда надо запасной план использовать…
НАЧАЛЬНИК (пьёт пиво, грызёт сушёную рыбку). На тот свет дружочка отправлять не жалко? Совесть не мучает?
РАСКИН. Ничего личного… Чистый бизнес…
НАЧАЛЬНИК. Голливудской фигни по видаку насмотрелся что-ли? (передразнивает)… ничего личного… чистый бизнес… Это у них там может и «чистый бизнес»… А у нас всегда – личное имеется… Ты ж ещё и на жёнку его запал, да? И давненько, как я понял?
РАСКИН. А при чём здесь это? Я с тобой за дело говорю… Серьёзно… При чём здесь Жанна… Это другое…
НАЧАЛЬНИК. Да не кипятись ты… Шучу. Думаешь, пора с ним кончать?
Раскин слышит шорох в коридоре, прикладывает палец к губам, мол : «тихо».
Входит аппетитная дамочка лет тридцати.
ДАМОЧКА. Что-нибудь ещё желаем, мальчики?
НАЧАЛЬНИК (хлопая её по попе). Желаем… Чтоб ты массажик сделала…
РАСКИН. Зайдёшь через минут десять. Сделаешь Григорию Михалычу массаж…
Дамочка покраснев, выходит…
РАСКИН. Так что решаем?
НАЧАЛЬНИК. Да есть один опер на тюрьме… Кравченко Серёжа… Грамотный очень…  Мы с ним с самого начала работаем…Переговорим…
РАСКИН (настороженно). Но всё должно, как какой-нибудь несчастный случай выглядеть. Так чтоб очень правдоподобно… Ещё блатные эти московские лезут не в своё стойло…
НАЧАЛЬНИК. Ну, блатные нам тут до сраки, а насчёт несчастного случая… Я это ещё лучше тебя понимаю… У этого опера есть какой-то секретный человечек… специалист по сердечным приступам…







































28








СИЗО. Кабинет старшего оперативника Кравченко. Самоуверенный молодой человек лет 28-ми. Вводят подследственного.
КРАВЧЕНКО. Присаживайтесь, Геннадий. Чай, бутер, сигаретку?
ГЕННАДИЙ. Спасибо, не откажусь. В хате с дебилами этими чокнуться можно. Сколько мне ещё париться, Сергей Петрович?!
КРАВЧЕНКО. Ну а что? У тебя какая задача была? Расколоть друга-то нашего. Затем тебя к нему в хату кинули… Не справился…
ГЕННАДИЙ (пьёт чай, с аппетитом жуёт бутерброды) . Да он прохавал видимо… Теперь ещё на вольняшке мне припомнит…
КРАВЧЕНКО. Так надо лучше работать… И он на вольняшке через пятнашку окажется… Дряхлым таким дедуганом (кривляется, как по-стариковски)…
ГЕННАДИЙ (испуганно). Не, ну мы как договаривались, я недельку с ним покантуюсь, а меня за это потом домой… А теперь что?
КРАВЧЕНКО. Мил человек, ты с кем договаривался? С бэхами?
ГЕННАДИЙ. С бэхами.
КРАВЧЕНКО. Ну, так,  а мне какие предъявы?
ГЕННАДИЙ. Так они ж со мной не контачат…
КРАВЧЕНКО (смеясь). Чё, зашквариться боятся?
ГЕННАДИЙ (обиженно). Сергей Петрович…
КРАВЧЕНКО. Ладно. Не боись. Скоро будешь за воротами… (Протягивает заточку). Под матрасик Смоленскому затуссуй вечерком, часиков в шесть… Смотри, не обфаршмачься…Накажем…
ГЕННАДИЙ. (Берёт заточку, озирается). Понял…
КРАВЧЕНКО. Чё щуришься. Посторонних нет. Всё, хиляй до хаты… Кстати, а что Смоленский сейчас делает?
ГЕННАДИЙ. Да я так понял, его опять к блатным  водили…
КРАВЧЕНКО. Пи…. Одни взяточники вокруг. Опять за дензнаки нарушают распорядок… Ну что ж, нам это даже на руку… Ясно будет, где он заточкой разжился…
Геннадий в сопровождении конвоира выходит.
КРАВЧЕНКО ( виртухаю). Потом Авдеева мне с (номер камеры) приволоки…
Опер разговаривает по телефону с начальством, потом пишет что-то, звонит домой.
КРАВЧЕНКО (по телефону мягким голосом). Привет, Томусь, как дела? Нет, просто позвонил. Домой пока не собираюсь… Да нет, к ужину буду… Надеюсь… Часам к восьми может, надо тут дело одно закончить… А что на ужин? Отбивнушечки?! О, это дело я люблю! Что оболтус наш, пришёл со школы? Сегодня ничего там не натворил? Ну, хорошо. До вечера…
Входит сухой, невысокого роста, накачанный парень с жёстким лицом и пустыми глазами.
КРАВЧЕНКО. Здорово, Авдей, садись. Курить будешь?
АВДЕЙ. Я не курю, начальник…
КРАВЧЕНКО. Забыл, прости… Да тут, кто не курил, все начинают… Только пирожки бабушкины высрут и за цигарку сразу… но ты то спортсмен!
АВДЕЙ. Чё звал, начальник?
КРАВЧЕНКО. Соскучился…  Шучу. Дело есть. Сегодня вечером фраера одного на карцер заполируют…

НОЧЬ.

Тёмный силуэт осторожно перемещается по коридору тюрьмы. Подходит к двери карцера. Оглядывается. Отпирает дверь, входит…












































ФЛЭШБЭК ЦЕЗАРЬ




83-год. 40-летнего Эдика Смоленского надзиратель ведёт по коридорам тюрьмы.
Идут долго. У Смоленского удивлённое лицо.
СМОЛЕНСКИЙ. А мы куда это, идём?
НАДЗИРАТЕЛЬ. Ща увидишь.
Он отпирает двери камеры. Смоленский оказывается в помещении, больше похожем на обычную комнату… её убранство и чистота резко отличаются от всего остального на тюрьме…
За столом сидит импозантный мужчина примерно того же, что и Эдик возраста. Цезарь, законный вор. У него жёсткий, цепкий, но открытый взгляд. Высокий лоб, седеющие волосы аккуратно зачёсаны на пробор. Одет в лёгкую футболку и «адидасовские» штаны Возле него шнырь (прислуга), подливающий законному чифир.
ЦЕЗАРЬ (курит, пачка «Мальборо» на столе перед ним). Проходи, проходи, падай вот на табурет. Чифирнём. Ты что как примёрз?
СМОЛЕНСКИЙ (с напряжённым замешательством). Благодарю, просто опешил слегка. Я и не знал, что такие хаты тут есть…
ЦЕЗАРЬ. Ну даже здесь, на красной земле, хоть какие-никакие понятия… но работают всё-таки… Да ты присаживайся, не маячь…
СМОЛЕНСКИЙ. Благодарю…
ЦЕЗАРЬ. Что ты, блин, заладил «благодарю, благодарю…»… Вижу, в обычаи врубаешься, обвыкаешь… По ходу знаешь, что «спасибо» на тюрьме не конает… Ладно, давай знакомиться… Я – Цезарь… Законный… Тут на пересылочке, и за порядком смотрю…
СМОЛЕНСКИЙ. Эдуард Смоленский, статья…
Шнырь наливает чифир Эдику в эмалированную чашку (в камерах только кружки вообще).
ЦЕЗАРЬ (перебивает, озорно улыбаясь). Да знаю я всё про твою статью… Ты мне лучше вот что скажи, ты на самом деле прямо такой гений финансов и чёрной, типа, бухгалтерии, как люди за тебя говорят? Ты чаёк то пей… Сигарету?
СМОЛЕНСКИЙ (с гордостью, напряжение ушло). Ну, если люди говорят, то наверное, могу кое-что…
Берёт сигарету, закуривает.
ЦЕЗАРЬ. Это в кассу, в кассу, что можешь… Тут такая канитель нарисовалась… Крыса какая-то завелась, в натуре… А может несколько их, ну  крыс. ****ит(?) из общака, сечёшь? Общак – святое, на него вообще посягать нельзя… Даже тот, кто его хранит, оттуда ничего взять не может… Даже типа занять оттуда… ну взять, а потом положить – и то косяк, за который по ушам… без базара… А тут в наглую тырят! Надо дупля отбить, кто и как… Профильтруешь тему?
СМОЛЕНСКИЙ (задумчиво). Не знаю даже… Это… как бы так сказать… Тема специфическая, боюсь не справиться – подвести…
ЦЕЗАРЬ (рассмеявшись). Да чё там специфического? Бабло – оно везде бабло! Не парься! Сомневаться – это нормальное еврейское качество. Я сам – ребёнок полукровка – отец еврей, а мать – жидовка. (Переходит на серьёзную волну). Послушай, я в натуре долго доказывал, что не только одесские евреи в начале века, но и такой, как я – из Кишинёва, могут носить воровскую корону, поэтому знаю, об чём цинк…
Шнырь доливает чифир в кружку, случайно проливает немного на руку Цезарю.
ЦЕЗАРЬ (взбешённо). Ты чего, бля… Шнифты нах повалызили… куда бля кипяток фугасишь… Ноздри те вырвать, что ли?
Шнырь хватает салфетку, пытается вытереть руку Цезаря. Тот вырывает салфетку, вытирает руку сам.
ЦЕЗАРЬ (шнырю). Потеряйся пока. (Смоленскому). Короче, Эдик, документы тебе занесут до хаты, ты там раздупли – что почём – что к чему, годява? Нужна будет помощь какая – маякуй!

Надзиратель ведёт Смоленского назад по коридорам. Навстречу – кум (зам. нач. по оперативной работе). На лице появляется выражение любопытства.
КУМ (командным голосом). Ану ка, стоять. Где это мы гуляли?
Тишина в ответ. Смоленский отводит взгляд. Надзиратель изучает носки ботинок.
КУМ. Я, бля, шо не ясно спрашиваю, гражданин Смоленский? С какого перепугу по тюрьме шаримся?
СМОЛЕНСКИЙ (пожимая плечами). Не знаю я, гражданин начальник. Вот он сказал: на выход и всё. А куда ведёт – не в курсе…
КУМ (надзирателю - нервно). Андрющенко?!
НАДЗИРАТЕЛЬ. Да к Цезарю водил.
КУМ (протяжно, с интересом). К Цезарю-ю? Вот как?! Интересно жить не свете стало пионеру Пете! Сам, что ли, напросился?
НАДЗИРАТЕЛЬ. Не. Вызывали…
КУМ. Ой, как интересно… ану, веди его ко мне… Поболтаем…
Надзиратель заводит Смоленского в кабинет к куму. Тот обходителен и вежлив. Садится в своё кресло у стола.
КУМ. Присаживайтесь, Эдуард. Чайку? Сигаретку?
СМОЛЕНСКИЙ. Благодарю.
КУМ. О, обтесался ( с усмешкой). Молодец. Так это, спасибо – да, или спасибо – нет?
СМОЛЕНСКИЙ. Нет…
КУМ. А, понятно, у вора значит, угостился… так а о чём болтали?
СМОЛЕНСКИЙ (под дурака). С кем?
КУМ. Смоленский, горбатого не лепи, давай по-хорошему. О чём говорили с рецидивистом Лагиным?
СМОЛЕНСКИЙ. Я не понимаю, о чём вы…
КУМ (меняясь в лице, встаёт с кресла). Слышь, ты чё в казаки - разбойники со мной играть вздумал, а ?! Это ты на воле крутько, а тут – ***ко! Говно на палочке, ясно?! И кончай выдрачиваться! В карцер хочешь? Я тебя спрашиваю – с какой целью вызывал к себе находящийся временно, подчёркиваю – временно находящийся на тюрьме вор в законе Лагин, погоняло – Цезарь?
Смоленский молчит, разглядывая потолок.
КУМ. Ты что, дурак? Ты ж умный коммерсант, Смоленский. Получишь минималочку, потом на химию. Зачем тебе этот гемор, с блатными корешиться? Не твой фасон, Смоленский. Перекусят на раз! Они такими, как ты, питаются… Вас же - коммерсов, грабят, убивают… Они и твои и мои враги…
СМОЛЕНСКИЙ. Может оно и так, только я не знаю – о чём вы…
КУМ. Ах ты, сука…
Наотмашь бьёт Эдика по лицу. Тот падает со стула.
КУМ. Андрющенко, в карцер этого! Пусть там думает!

Смоленский в карцере. Голые стены. Сидит на полу. Жарко. (ЛЕТО). По лицу струится пот. Жадно глотками пьёт воду из аллюминевой кружки. На лице печать страдания. Отпирается дверь. Входит Цезарь. В одной руке пакет с едой. В другой – папки с документами.
ЦЕЗАРЬ. Привет страдальцам!
СМОЛЕНСКИЙ (сдавленным голосом). Здравствуй…
ЦЕЗАРЬ (разворачивает пакет, достаёт бутерброды). Я тебе тут грев, воровской подгон принёс, похавать – попить, измучился ты, брат, совсем… С непривычки…
СМОЛЕНСКИЙ. Ничего, справимся как-нибудь…
ЦЕЗАРЬ (протягивает руку). Меня Юлием зовут, отсюда и  пошло Цезарь… со старта… а потом догнали, что я и впрямь пассажир не простой, и на погоняло такое право имею…
Смоленский вяло жмёт руку…
СМОЛЕНСКИЙ. Эдик…
ЦЕЗАРЬ. Ты это, поешь давай, балабасик нормальный (указывает на колбасу), попей… Совсем в ауте… Что за кровь на роже?
СМОЛЕНСКИЙ. Да так, кум приложился малехо…
ЦЕЗАРЬ. Ты молоток, Эдик. С понятием человек. Так, а  реально чего куму не вскрылся за нашу тёрку? Меня испугался…
СМОЛЕНСКИЙ. Да… не в этом дело… Мы здесь по одну сторону… Они – по другую... Я ж на улице вырос… Что такое блатная честь – знаю…
ЦЕЗАРЬ (одобрительно кивает головой). Я тут бумажки подтянул, сил хватит одним глазом зыркнуть?
СМОЛЕНСКИЙ (пережёвывая). Угу…
ЦЕЗАРЬ. А потом вот ещё что, я так маракую – лавандос общаковый работать должен, прибыль приносить, чем больше общак – тем лучше грев арестантам и вообще… Если его в швейку по твоим каналам вложить, как думаешь? Ну, не то чтобы на постоянке, это в Харькове мусарском стрёмно, а так – крутануть пару раз…
СМОЛЕНСКИЙ. Надо подумать…
ЦЕЗАРЬ. Вот это в цвет… Ты ешь, ешь…