Сашка

Сашка

Моим друзьям и бывшим коллегам – операм МУРа с великой любовью…
- 1 -
Банда была неуловимой и дерзкой. Злодеи действовали всегда по одной и той же схеме – будущая жертва, как правило, какой-нибудь любвеобильный самец, возжелавший плотских утех, вызывал девушек не очень тяжёлого поведения, воспользовавшись многочисленными объявлениями в прессе. В назначенное время в квартире раздавался входной звонок, хозяин смотрел в дверной глазок – за преградой маячило миловидное девичье личико. Но когда он открывал дверь, в квартиру вламывались несколько звероподобных кавказцев, которые, угрожая пистолетом и ножами, нагоняли на хозяина животный ужас, связывали и запирали незадачливого ****острадальца в туалете, а из квартиры выносили буквально всё, вплоть до домашних тапочек и туалетной бумаги. Один раз «терпила», решивший поиграть в супермена и попытавшийся было оказать сопротивление, был мгновенно отправлен в небесные охотничьи угодья выстрелом в затылок. Бывшие же более благоразумными, через некоторое время освобождались от пут и сортирного заточения, звонили в «02», но, увы, налётчиков к тому времени было уже не поймать…
Мы предпринимали отчаянные попытки вычислить банду. На голову Алексеича, моего непосредственного начальника, зама по криминальной милиции, тумаки летели как с окружного управления, так и с главка. Составленные «фотоморды» - субъективные портреты – особой ясности не внесли. С них на зрителя смотрели стандартные свирепые хари, как-то «утрамбованные». Агентура безмолвствовала… «Ночные фейки» периодически прозорливо меняли номера телефонов, зарегистрированных, как не трудно догадаться, на «мёртвые души», и на наши отчаянные звонки механический голос монотонно бубнил: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…». Очевидно, что мы были накануне грандиозного шухера…
- 2 –

- Мудаки, разъебаи и бездельники! – начал свою тронную речь Алексеич, вернувшись с очередной порции руководящих ****юлей из «криминалки» округа. – Мне сейчас впердолили по самые помидоры, сказали, если в три дня не уложимся с розыском банды, мне кирдык! Какие будут соображения?
Зависла томительная пауза. Был только слышен мат старшины роты во дворе, гуденье залетевшей из дознания мухи да скрип работающих милицейских мозгов.
- Есть одна мыслишка, - внезапно промолвил Юрка, мой наставник, прошедший службу, что называется, «от подвала до чердака», отсидевший ни за *** собачий в СИЗО полгода, из которого вышел полностью реабилитированный, но без ордена Красного знамени, полученного в Афгане, который вернуть просто «забыли».
- Ну, давай! – Алексеич повернулся к Юрку.
- Помните последний их разбой? – начал Юрик – Так вот, там же итальяшка пострадал. А он, прежде чем звонить "фейкам", маркером на обоях номерок-то записал! Может, стрельнёт? Если, конечно, "симку" не скинули!
- А что, мысль! Давайте «на живца»! – оживился Алексеич. – Только вот куда вызывать-то будем? На наши нищие хаты?
- А на хера? – рассудительно заметил Юрок – Помните, месяца два назад бандюка «ореховского», Балдоху, грохнули? Так ключи от его хаты у меня в деле лежат! Грех не воспользоваться! Тем более, что усопшему уже, собственно говоря, по хую!
- Ну, тогда по коням! – подвёл итог Алексеич.

- 3 –

Холодный «Хайнекен» приятно освежал организм. На экране телевизора Джеки Чан с ужимками и гримасами исправно мудохал очередного отрицательного персонажа. Мягкое кресло ласково обнимало тело. Нет, сидение в засадах иногда имеет и приятные моменты. Не всё жа таиться возле мусоропроводов, слушая недовольное ворчание бабок и отбрёхиваясь от вызванных ими нарядов. Кааааааайф! Наша четвёрка оперов сидит в обширной гостиной почившего в бозе Балдохи, в миру – Балдохина Владимира Эдуардовича. Ждём-с.
Телефонный номер сработал! Мурлычащий девичий голосок поинтересовался, куда и во сколько доставить «товар». Теперь сидим, ждём, потягивая холодное пивко на квартире убиенного в неравном бою с конкурентами бандоса. Жизнь, чего уж там!
«Вован, бля, открывай! Кенты пришли!» - пробурчал дверной звонок. Такой вот, как сейчас бы сказали, рингтон, установил себе на безвременно усопший Вован.
- Бля, кажись, тёлки приехали! По местам!
Все рассредоточились по прихожей, сняв "стволы" с предохранителей.
Юрик глянул в «глазок». У двери стояла прыщавая девица восточной внешности. Он осторожно открыл дверь. В коридоре стояли ещё две дамочки примерно такой же наружности, размалёванные крикливо и безвкусно, в прикидах, долженствующих показать товар лицом, но на самом деле наглядно демонстрирующих телесную убогость доморощенных «гейш».
- Заходите, барышни, заходите! – радушно предложил Юрец. Когда девы зашли, они с удивлением и страхом уставились на направленные на них дула пистолетов.
- Попали вы, девчонки! Уголовный розыск!– резюмировал Юра.
- Субботник, что ли? – испуганно спросила одна из них.
- Хуже, зайчик, всё намного хуже! Задержаны вы за соучастие в серии разбойных нападений! Поскольку вы со своими кавказскими дружками составляете устойчивую преступную группу, в просторечии именуемую бандой, - в голосе Юрка зазвенели жегловские интонации - то и отвечать вам придётся по всей строгости статьи за номером семьдесят семь уголовного кодекса РСФСР, предусматривающей санкцию вплоть до «вышки»!
Девицы побледнели. Одна начала сползать по стене.
- Спокуха, подруги! Чистосердечное признание, как известно, смягчает наказание! – успокоил я их – Но удлиняет срок! – добавил несколько тише.
Короче говоря, началось, образно говоря, «экстренное потрошение», пока девицы ещё находятся в состоянии шока от произошедшего. Выяснилось, что злодеев трое – Саид, Аслан и Кади. Все трое приехали в Москву из Грозного и «бомбят» квартиры уже месяц. Постоянно «на игле», в такие моменты становятся крайне агрессивными и безжалостными. Где живут – девчонки не знают. Связь держали только по телефону.
- Ой, я, кажется, вспомнила! – воскликнула одна из них – Они же постоянно в кафешке азербайджанской торчат, возле метро «…ская»!
Вот она, пошла, пошла раскрутка, дикий драйв, то, что именуется «оргазмом сыщика»!
- Таааак, подруга, - Юрик моментально стал серьёзным. Покажешь?
Девчонка замялась. Наверное, она ОЧЕНЬ боялась грозных бандитов и сникла.
- Ну, что? – продолжал Юра – помощь следствию, всё такое! Личную безопасность гарантируем!
- Ла…ла… ладно, покажу! – набралась решимости девчонка.
- Как хоть зовут-то тебя, милая?- ласково поинтересовался Серёга, третий член нашей группы.
-Дина… - растерянно отвечает.
- Ну, поехали, Дина! – решительно говорит Юрик.

- 4 -

Серёга повёз девиц в отдел, а мы с Юркой и Сашкой, четвёртым членом нашей группы, едем в указанное Диной место. Санька, мой друг, собутыльник и напарник, весёлый казачок из Будённовска, всю дорогу травит анекдоты. Весело!
Только подъехали к месту, Дина изменяется в лице, дрожащей рукой показывает на группу стоящих у кафе мужчин и поблёкшим голосом еле шепчет:
- Это ОНИ!!!
Прокол! Вылезаем из машины, будто ничего не замечая. И тут…
Внезапно «чехи» выхватывают пистолеты и по асфальту защёлкали пули, рикошетя с противным визгом. ****ь, попали! Меня кто-то как будто дёргул за рукав. Глянул – в рукаве зияет дыра. Фффффух, не зацепили! Заваливаю на землю визжащую от ужаса Дину: «Лежи, дурёха!», откатываюсь за колесо нашей машины, одновременно доставая «Макарушку» из оперативной кобуры.
- Аааааааааааа, бляяяяяяя!!! – раздаётся рядом. Сашка катается по земле, зажимая простреленную правую голень. Подстрелили, суки!
С Юрком открываем ответный огонь. У одного из чеченов на лбу открывается как будто "третий глаз" и он отлетает на газон. Второй, отстреливаясь, пытается уйти, но пуля попадает ему в живот. Третий подбегает к дороге, выкидывает первого попавшегося «бомбилу» из машины и даёт по газам. Ушёл, ушёл, гад!!!
Сашка продолжает кататься по асфальту, жутко матерясь.
- Саня, дружище, потерпи, мы сейчас, сейчас! – бормочу, как в тумане. Юрка достаёт автоаптечку, я ремнём пытаюсь сделать жгут. Скорее, скорее!
Перевязав Сашу, осмотрели противников. Первый «чех» признаков жизни не подаёт. Второй, держась за живот, бормочет что-то по-чеченски.
«Скорая» нужна! Да когда только она приедет?! Запоздало прибегает патруль, держа меня и Юрку на прицеле. Мальчики, где же вы раньше были?! Показываем «мурки», даём команду отправить бандита в спецбольницу. А Сашку надо везти! Затаскиваем его на заднее сиденье машины, рвём с места.

- 5-

Юрке плевать на все правила. Из машины он выжимает всё. Летим в больницу. Саня катается на заднем сиденье, скрипя зубами от боли.
- Сашка, родной, дыши! Не теряй сознание, не теряй! Сашка, мы с тобой скоро на ****ки поедем, слышишь! – буквально ору ему в ухо, вытирая обильную испарину с Сашкиного лба и пытаясь заскорузлыми от крови руками потуже затянуть бинт. – Терпи, терпи, немного уже осталось!
Наконец-то приёмный покой больницы. Персонал обалдело смотрит на нас, грязных и окровавленных. Прибегает дежурный хирург, осматривает Сашкину ногу и коротко командует:
- В операционную! Быстро!
Сашку кладут на каталку и куда-то увозят.
Настроение подавленное. Как там Саня? Но… надо ехать в родной отдел.
Отзвонились дежурному. Тот, после минутной паузы, командует:
- Езжайте обратно в контору!
Едем…
- 6 –

Вечером после многочасовой нервотрёпки в прокуратуре, инспекции по личному составу, отделе собственной безопасности и наркологической больнице, куда нас возили, выражаясь милицейским сленгом, «на раппопорт», а проще говоря, «на дутьё» на предмет освидетельствования на алкоголь, совершенно измочаленный, возвращаюсь в родной отдел. Дежурный, ни о чём не спрашивая, говорит:
- Серёжа, зайди к Папе!
«Папа» -так личный состав за глаза называет начальника, замечательного мужика, оттарабанившего в розыске лет пятнадцать.
Захожу в кабинет шефа. Тот, ни о чём не спрашивая, достаёт из сейфа бутылку водки и стакан, наливает, кивает мне:
- Пей!
Выпиваю стакан залпом, как воду.
- Как Саня? –спрашиваю.
- Прооперировали его… Две трети голени отрезали…
- Ох, бля…
- Ступай домой, Серёга…
…Приехал домой. Супруга, унюхав водочный аромат, начинает ругаться:
- Вот, опять нажрался, придурок! И рукав порвал! Господи, и в крови весь! Дрался небось, козёл!
На перебрёхивание просто нет сил… Молча иду в ванную комнату, снимаю окровавленные шмотки, моюсь. Добраться бы только до кровати… Едва голова касается подушки, мозг, как лампочка, моментально отключается.

- 7 –

- Всё, мужики! – Юрка торжествующе улыбался. - Есть данные третьего гада! Расколол я подстреленного! Сегодня должен в Грозный свалить! Поезд через два часа отправляется! Между прочим, это именно он Сашку подстрелил!
Народ, сидящий на совещании, оживился.
- Итак, поедем втроём: я, Серёга и Юра! – заключил Алексеич.- Серый с Юркой его в лицо знают, а мне стариной тряхнуть необходимо, в кабинете засиживаться не хера!
Действительно, Алексеича к кабинетным работникам причислить было трудно. На многие задержания он ездил с нами, участвовал в «колке» задержанных, во всех наших ээээээээээ… мероприятиях на лоне природы.
К вокзалу прикатили быстро. Пошатались в зале ожидания, отведали сомнительного качества чебуреков, пошли к поезду, затесавшись в толпу встречающих – провожающих.
- Вон он! – негромко сообщил Юрка. Я с трудом подавил искушение резко оглянуться.
- Ну, с Богом! – сказал Алексеич. – Брать его будем, когда своё место в вагоне займёт и расслабится.
Я всё-таки оглянулся. Кади спокойно зашёл в вагон, протянув проводнику билет. Сердцебиение заметно усилилось. Недолго тебе осталось бегать, голубчик!
Алексеич вполголоса переговаривался о чём-то с проводником, потом поднялся в вагон и помахал нам рукой из служебного купе. Мы шустро ввалились в тамбур, а когда открыли дверь в вагон, перед нами предстал Алексеич в форменной рубашке железнодорожника и фуражке того же ведомства.
- Конспирация, конспирация и ещё раз конспирация! – процитировал он классика марксизма-ленинизма. – «Клиент» в другом конце вагона. Я иду первый.
Кади уже обустроился и вовсю общался с двумя смазливыми девицами – соседками, глупо хихикающими над его немудрящими шутками. Алексеич сделал лицо «при исполнении» и сказал:
- Так, уважаемые, предъявите ваши билеты!
- Кади нагнулся к сумке, чтобы достать билет, а когда поднял голову, в лоб его смотрело дуло пистолета.
- Руки! – сквозь зубы процедил Алексеич. Только шевельнись, сука, мигом «лоб зелёнкой намажу»!
В голубых глазах Кади промелькнуло сперва удивление, которое сменилось ужасом. Он протянул руки с многочисленными следами от инъекций на венах и на их запястьях защёлкнулись наручники. Всё! Отбегался, сволочь!
Девицы, побледнев, ошалело взирали на происходящее. А когда из сумки Кади мы стали извлекать столь естественные и необходимые в быту предметы, как пару пистолетов «ТТ» и автомат «Борз», девчонки вошли в лёгкий транс.
- Ну, орёлики, поехали! – подвёл черту Алексеич.

- 8 –

- Запрещённого ничего не несёте? – строго спросила у нас медсестра госпиталя, неопределённого возраста женщина, подозрительно рассматривая нас поверх очков.
- Нет-нет, что вы! Да как мы можем! – в доказательство предъявляем пакеты с фруктами, минералкой и прочей ***нёй, которую обычно носят в больницу. Ага, как же, нашла дураков! Опера – это же конспираторы!
Всей оравой вваливаемся в палату. Сашка, осунувшийся, с посеревшим лицом, лежит на койке у окна. Увидел нас, обрадовался:
- О, здорово, мужики!
Потом, озабоченно посмотрев на нас, поинтересовался:
- Принесли?
- А как же! – мы с Алексеичем извлекаем из-под курток «пузыри», Юрка достаёт стаканы, разливает живительную влагу.
- Ну, Саня, за тебя! За твоё выздоровление!
- А ногу мне уже не пришьют… Да и комиссуют, наверное…
- Саш, брось ты! Всё будет хорошо! И на службе тебя оставим! Мы уж с Папой похлопочем! Кстати, третьего злодея мы взяли, не волнуйся! Ну, бум здравы, бояре!
* * *
Всё закончилось действительно хорошо. Злодеи, как и положено, пошли по этапу. Сашку наградили орденом Мужества и выделили квартиру и «Оку» с ручным управлением, правда, почему-то через полтора года после событий. Мы с Юркой огребли по «неполному служебному соответствию» по окружному УВД за «применение огнестрельного оружия в месте большого скопления граждан». А, как говорится, «выговор - не триппер, можно и поносить!». Рады были уже тому, что от нас все наконец-то отъебались. А то живём, как картошка – зимой не сожрут, так весной посадят! Конечно, эта репрессивная мера на год отодвинула присвоение мне и Юрке капитанских званий, а ладно! Горькая пилюля была несколько подслащена Папой, который лично выделил некоторую сумму нам на премию, которая в тот же вечер была безжалостно пропита. Жизнь продолжалась…

© Штурм