- Марфушка! - Отец Илоний, тяжко зовет баронессу Альпоровскую, в имени Марфа; у него текут слюни, слышна отдышка, - Марфусенька!.. Душка...
Марфа трет, обувной макет сапога Отца Илония, и придирчиво восклицает в него, як в рупор:
"Да, засрались Вы! Весь вон по уши, куда к вам идти то?"
Марфа, заглядывает во внутрь сапога, чешет спину, с гримассой посредине лица явно довольной, и добавляет вкось:
"Лишь только для садо-мазу и больше нечего... Где вы лазили, я вас спрашиваю? Зовет он, обормот в пижаме".
Отец Илоний сипя в кахле и сгустках мокроты, краснеет лицом и, робея премного ответствует, на полтона ниже, к концу фразы переходя на шепчущий ветерок в чердаке:
- Марфуша, на скотский двор чист ли путь?
- По говнам и кормам ступать пришлось, что ж ты ковыряешься в желаниях своих, чай не в первой говны при пижаме и сапогах?
- Так и я чай уже не девица дурковата и простоволоса, уже учёна вами много и страстно и в пижамах и на перинах и просто мордой к звёздам.
- Толку только нет, - хоть раз бы кривенькую копейку подали, нет, только щиплите за попу, управы на вас нет.