Дивертисификация любви

Индустрия Слова
"Ум-то бывает разный. Один направлен к добрым целям, другой во вред людям. - И тут же делал вывод: - Если во вред - это безумие".
Автор.


Бычарик Коровкин дурашливо жонглировал ворованным подойником, заполненным парным молоком и ароматно пахнущим навозом. Изможденная луна прорезала в полях лимонные дорожки, в шахматном порядке стояли часовые подсолнухи, поблёскивая угольками семян, в алюминиевой траве цвета хаки колорадскими жуками медленно расползались жёлтые арбузы и зелёные дыни. Бычарик закружил голову шалым танцем, рвал лопухи краплёные первой росой, бессовестно смеялся и был совершено счастлив. Гертруда, ладная и справная шведская чемпионка  меланхолично жевала жвачку. Она равнодушно приняла акт любви, случившийся с Бычариком, и только прощальный влажно тягучий поцелуй вызвал в глубинах утробы ответное «Муу-ууууууууу»

Бычарик Коровкин младший рос увальнем и ростоманом, да реалии сегодняшнего дня таковы что и коровы становятся асфальтовыми городскими выродками и манкуртами не помнящими родства. Он брёл ранней порой вдоль шалманов пивных, куч зловонного мусора, равнодушно и привычно сворачивался от гоночных болидов, казалось поставивших целью сбить шальную кеглю в этом техногенном боулинге. С удовольствием тянул мокрым и шершавым носом гарь и смог, жевал синтетическую жвачку от фирмы «Рибли» и катал лениво одну мысль, где подтянуть стакан травы и поправить здоровье к обеду. Бычарик давно забыл маму ладную шведскую чемпионку Гертруду и отца своего не вспоминал Бычарика Коровкина старшего – их много дней тому назад пустили на колбасу и шницеля фаст-фуда.  Стакан травы важней и ближе. Да и стать ладным батоном колбасы ему не грозит, прокуренная и загазованная тушка сгодится на корм собакам не больше.

Бычарик остановился возле сберкассы №76, погудел по сторонам, и с воем влетел в котлы зала, распугав всю нечисть по углам: "Всех положу! На пол! На пол ссуки! На пол сказал! Не нужны мне твои деньги урод! Слушайте сюда! До каких пор - вы - люди - будете жрать нас, пить кровь нашу, глодать кости наши? Мы такая же нация, черт вас подери, и хотим свободы и мира! Мы такой же народ, только с рогами и хвостом, и мычим мы так же, как многие из вас, и пьём и едим также. Лежать, сказал, а то проткну! Ты! Встать! Что ты сделал для того, чтобы голод на этой земле стал неузнаваем? А? "Гнида черножопая!" Скрючился пожмоток? Купил новый бриллиант на жопу себе? А детки Африки, по сто зерен кукурузных каждый день чтоб не сдохнуть? Пошлите нас туда! Слышите животные! Там воздух, поля, люди, которым действительно нужны наши души, наша кровь, наше мясо"!

Случайно скользя мимо сберкассы на старом глиссере ветеринар Петрохин заметил взволнованного Бычарика внутри. Тормознув у бордюра и навесив на люлю амбарный замок (а шут их знает городских: про бандюков и у них в деревне все в курсе). Уверенным шагом зашёл в сберкассу. Чудная картина предстала перед глазами Петрохина.
Огромный человек не русских кровей необычайно схожий с Заком из «криминального чтива» упёрся лбом в перрон рублёвых ячеек икая и зеленея на глазах. Разнополые зеваки сидели на полу в скверне мочи и навоза, а Бычарик, которого в родах принимал Петрохин несколько лет тому, упал на попу, откинув копыта под кассу, и рыдал навзрыд.

- Аффект, понял ветеринар, распахивая кофр и извлекая из необъятного зева его шприц и микстуру…