Русский Петухов

Юрий Рассказов
(О теории Ю.Д. Петухова, представленной в книгах: Арии. Дорогами богов. М., 2003;
Русы Древнего Востока. М., 2003)

 Я не историк, но какие-то книги по истории читать приходилось. То, что предлагает Ю.Д. Петухов, выгоднейшим образом отличается от обычных сочинений по истории. Дело не в отличиях оформления (как раз очень нормально-достаточного), не в своеобразии научного аппарата (его практически нет), не в особенностях стиля и письма (ясного, чёткого, грамотно-простого, но всё же сдержанно-страстного, с редкими, но горячими выплесками страсти). Дело в том, что Ю.П. предлагает в своих книгах не просто какие-то исторические факты, а просто (!) историческую теорию, объясняющую не только приводимые, но и многие другие факты. Его теория, говоря по сути, даёт вполне ясное понимание расового этногенеза людей и позволяет выстроить последовательную картину исторической эволюции центрального этнического ствола человечества – индоевропейцев. А вслед за тем – и центрального этнического ствола индоевропейцев: славян и русских. Очень показательно, что вся его теория с необходимостью концентрируется вокруг понятия и явления русы.

Термин «русы» является для Ю.П. основополагающим и созидающим: русы, т.е. светлые, бледнолицые братья – это ключевой признак, и конституирующий расу (заметим сразу – все расы) в любой логический, синхронный  момент, и объединяющий её сквозь всю историю сразу, как целое историческое этнодрево. С появления 40 тысяч лет назад проторусов, первых светлых людей, начавших смешиваться с цветными (хабилисами, синантропами, неандертальцами и др. архантропами) (Русы…, с. 7-12), следует вести отсчёт истории современного человечества и современных рас. Но тем не менее во всей этой долгой и многообразной истории географических перемещений и кровных смешений сохранились народы, которых следует считать прямыми, наиболее чистыми потомками русов, – это русские (включая украинцев и белорусов). Русы-русские зажгли историю своим цветом и светом, и она до сих пор пылает их энергией. Просвещённый читатель, едва услышав словцо о чистоте расы, тут же заподозрит в этой теории нацистский подтекст. Совсем утрируя, можно с радостью заметить: ура, везде наши!

Так оно у Петухова на поверку и выходит. Русы фактически были творцами всей истории, представая в обличьях гипербореев, шумеров, ассирийцев, палестинцев, египтян, анатолийцев, ариев, этруссков и т.д. Не удивительно, что и все мифологические и языковые (этнонимы, топонимы) факты, включая широко известные библейские и древнегреческие, логично выводятся из русского – языка и мифологии. Мало сказать, что такая трактовка непривычна. Абсолютно очевидно принципиальное отличие от традиционной истории, основанной на библейской правде, на евреях, Адаме и проч. Больше того, это отличие вопиет: либо традиционная история фальсификация (на чем, кстати, Ю.П. и настаивает), либо сам Ю.П. крупно ошибается.

Тем интереснее посмотреть, на каких основаниях он строит свои резоны. Строго говоря, этих оснований два. Первое – историко-археологические данные и обобщения. Второе – межъязыковой анализ и реконструкция генезиса языков, что автоматически говорит о соответствующем генезисе народов.

К сожалению, мои исторические знания далеко не фундаментальны. Тем более это касается новейших археологических данных. Впрочем, даже с помощью Ю.П. я бы с удовольствием их углубил. Однако он принципиально не даёт источников, откуда он черпает информацию. Часто возникает ощущение, что всё раскопал он сам в одиночку. Тем более, он без конца говорит об утайке данных приверженцами другой, «семитской», теории. Лично мне в этой части научный аппарат был бы весьма полезен, как минимум, в качестве свидетельства добросовестности исследователя. Однако даже мои разрозненные знания, которые в моем сознании имеют вполне системный характер, свидетельствуют, что Ю.П. в историко-археологической части скорее говорит правду, чем лжет. Многие свидетельства, которые он приводит, совпадают с моими наблюдениями, полученными совсем другим путем. Не следует думать, что я тут же полностью соглашаюсь с Ю.П. Если он и приводит верные факты, это совсем не означает, что он, с моей точки зрения, верно их интерпретирует. В конце концов что-то из исторического материала будет помянуто попутно в связи с более занимающими меня темами.

А занимает меня прежде всего чисто языковая сторона проблемы. Мне вообще кажется, что Ю.П. все же больше основывается на лингвистических наблюдениях. Я не думаю, что это плохо. Это, наоборот, даже хорошо. Дело в том, что истинная, объективная археологическая картина прошлого может быть получена лишь тогда, когда, грубо говоря, будет перекопана и исследована вся земля на глубину всех её культурных слоёв. Сейчас мы абсолютно далеки от этого идеала. Даже известные раскопы, по словам того же Петухова, исследованы незначительно и большей частью заброшены без намерения довести раскопки до конца. Но как мы, археологи,  можем делать какие-то серьезные выводы, если большая, подавляющая часть земли хранит такое количество тайн и царств, какое только можно вообразить? Сама земля является главным кладбищем, утайщиком фактов. Может, мы ещё, если и не моникинов, так марсиан откопаем где-нибудь под льдами Антарктиды. Именно поэтому сейчас уверенно мы можем полагаться только на дедукцию, выведение теорий на базе случайной картины археологических данных и на закономерной картине существующих языков, в которых в превращенной форме чудесно хранится вся история. Нужно лишь научиться её извлекать. Тем не менее, археология и лингвистика, историческая грамматика, существенно друг другу помогают.

Посмотрим же, как Ю.П. использует язык в качестве археологического инструмента. Вообще говоря, как мне представляется, использует блестяще. Большинство его этимологий (включая такие, например, как выведение Зевса из Зива-Жива, Апполона из Купалы, Геракла из Ярослава,  Гора из Хорса и т.п.) выглядят безукоризненно верными.  Впечатляет, разумеется, и многое другое: Крит из Скрыт, Шумер – Су-мир, Сирия – Русия, Персия – Поруссия, Ассура – Русса и т.д. В данном случае я ничего не объясняю и ни с чем не солидаризуюсь; я только указываю на знаки этимологий Ю.П. Кроме чисто языковых этимологий куда больше впечатляет воссоздание типологических событий мировой истории. Один из самых психологически точных примеров – это реконструкция мифа громовержца:  как человек-Индра-Перун с дерева-скалы-дуба камнем-важдрой-молнией низвергает медведя-Вритру-Волоса (Арии…, с 166-169).

Однако при всех этих похожестях и соответствиях, мне кажется, нельзя говорить абсолютно однозначно, что древнегреческие, или какие там факты стопроцентно вышли из славянских  или русистских (Ю.П. этот термин не использует и, на мой взгляд, зря).

/Кто-то выводил наоборот, славянское из древнегреческого, или еврейского. Мне известен ещё пример Л.Б. Наровчатской, которая изобрела римско-славянский языковой канон и на его основе вывела такое количество удивительно-верных этимологий, что дух захватывает; очень стоит посмотреть и её перевод «Слова о полку…» (Первозванность. М.,1991). Однако будем реалистами. Раз можно делать этимологии и так и эдак, то это скорее всего народные этимологии. И как ни сопротивляется Ю.П., все же он тоже этим грешит. Вместе с тем хочу заметить, я не думаю, что это плохо. Я вообще думаю, что вся наша наука и всё наше сознание – это, спрямляя, народная этимология. Подробно о сути дела в моей книге «Секреты имён»./

По сути, наблюдая такие сближения, твердо можно говорить лишь о том, что архаический смысл богов, мест или других имён лучше явен (даже не сохранён!) в современных славянских или русском языках. Однако это совершенно не означает, что какой-то проторусский, русистский язык тех эпох заключал в себе такие же генерализованные значения, как современный русский, из которых можно вывести и русские, и древнегреческие, и арийские, и скандинавские знаки. Я готов утверждать большее: не было и не могло быть в архаические времена таких сложных и многообразных смыслов, какие Ю.П. находит в современном русском языке и с их помощью расшифровывает значения и знаки всех времен и народов.
Для примера рассмотрим всего лишь один, благо что не имя, слу-чай. В своем месте Ю.П. выводит этимологию слова «крест», «крс» + «ст»: "«Крест» = «светлый, хороший, красивый, свой, устойчивый-твёрдый» или, более образно, «устой светлого-своего-хорошего-русского», «твердыня-оплот своего-светлого-хорошего-чистого»" (Ру-сы.., с. 97). Я согласен, что всё это запросто можно вычитать в слове современному русскому человеку, имеющему весь колоссальный багаж вдумывания и вчитывания смыслов в слова. Однако справедливей исходить из того, что предки человеков едва блеяли по-человечески. Они с трудом произносили звуки и с трудом слышали их разницу. Энергия тона была куда важней. Но даже если воображать толкования, всё же нужно исходить не из абстрактных значений (красивый, светлый и проч.), а из абсолютно конкретных. Тут очевидна близость слова крест с корой, коростой, хворостом, с кресать, курить-жечь (даже с каруселью и хороводом, беря более поздние производные). Всё это характеристики вещи,  материала её изготовления и предназначения: т.е. крест – это какая-то древесная конструкция, сжигаемая и используемая с ритуальной целью. Если действовать в русле психологически оправданных реконструкций, то довольно просто вообразить, что этот хрустящее-трескающийся крс очень похож на пучок спасающего огня, на прообраз факела в руках человека, отбивающегося от хищного зверя. Вполне логично, что потом этот факел стал символом спасения, защиты, солнца и т.д.
При этом я вовсе не настаиваю на своей правоте.

Ю.П. приписывает этому слову гораздо более позднее, чем я, символическое значение, хотя, конечно, возможное и логичное. Однако большой натяжкой будет считать, что русы, например, 20 тысяч лет назад вообще знали такие значения. Даже те реконструкции, которые Ю.П. приводит, опровергают его сложности. Ну что такое «крс» + «ст» (если это даже верно по словесному факту)? Для нас это, конечно, и то, что сказал Ю.П., и то, что я между прочим заметил. Но кто может сказать точно, что значило это для древних русов?  Если мы хорошо знаем на своём нынешнем опыте, что смыcл оборота может вообще не соответствовать прямому значению слов («Остановись, старая вешалка, пока не случился сдвиг по фазе» – так, например, может выразиться любящий муж, при этом совершенно не желая корректировать неуверенную походку жены к трансформатору с высоким напряжением электрического тока).

Не удивительно, что кроме приписывания глубокой древности таких языковых сложностей, Ю.П. в конце концов приписывает ей же и почти современный уровень духовного развития. Так, его реконструкция мифологии и верований русов, на мой взгляд, очень и очень веро-ятная и логичная (Макошь-праматерь, Роды, Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог и т.д. Арии.., с. 182-199), подводит к тому, что русы с самого начала верили в единого бога: «Скорее всего, Суд, Род, Див… были ипостасями одного Верховного Бога» (там же, с. 196 и во многих других местах). Это мне кажется явной натяжкой. Даже поверхностное знакомство с мировой историей показывает, как медленно и долго люди абстрагировали из конкретного опыта понятие единого бога. По мере того, как они изучали  окружающий мир и осознавали природу окружающих предметов, растений, животных они переносили свое поклонение на все более невидимые и абстрактные силы. Например, китайцы обожествляли ещё конкретных деятелей (императора или Конфуция, не важно), арии в отталкивании от слишком конкретных божков дошли в буддизме, по сути, до безбожия. А вообще говоря, единый человеческий Бог как понятие возник только в христианстве. Конечно, эту тему трудно исчерпать таким коротким наскоком. Но я хотел лишь указать на очевидную логическую неувязку. Как не могло быть сорок тысяч лет назад такого сложного языка, как современный русский, так же не могло быть и понятия единого бога. Вообще в любой сфере в такие архаические времена была сплошная неразличенность, диффузность знаков и значений. По аналогии мы это можем почувствовать, если осознаем, что вместо наших слов древние говорили такими словами-речами, каковы, например, наши междометия.

Таким образом, главное, что следует соблюдать во всех таких реконструкциях, – это логическая корректность. То, что логично для современного русского языка, совсем может быть абсурдно для гипотетического языка русов. К сожалению, Ю.П. постоянно совершает такие логические подмены или, говоря иначе, временные скачки: прошлые факты объясняет современным инструментарием и, наоборот, безапелляционно выводит из чего-то древнего современный факт. Именно поэтому он без конца позволяет себе такие обороты, что русские – это прямые предки русов. Вообще говоря, требовалось бы обосновать сам термин «русы». /В конце концов Ю.Д. Петухов это обоснование сделал. И очень ясно определил как и всю многозначность термина, так и возможную путаницу в связи с термином «русы» (Русы Евразии. М.: Вече, 2008, с. 389)./
Спору нет, он очень симпатичен, удобен и прозрачен в отличие от какого-нибудь маловразумительного «гомо сапиенс сапиенс». Русы – белые люди. Но это означает, что все нынешние белые люди потомки русов. И как тут найти критерий, кто из них прямее потомок. Те белые, которые смешивались только сами с собой? Очевидно, что таковых давно нет и в помине – они выродились. Я такой же прямой потомок моего отца, как и мой брат, и моя сестра, несмотря на то, что моя сестра стала сначала Ивановой, а потом Шульц, а завтра, возможно, будет Мхитарян. В современной ситуации все же более точен термин индоевропейцы или хотя бы арии. В них меньше возможностей для спекуляций.

Другая постоянная подмена у Ю.П. та, что древние русы говорили на русском языке. На самом деле ему самому совершенно ясно, что это не так. Русский язык, то, что им называется сейчас, существует лишь какие-то 400-500 лет. Абсолютная натяжка отождествлять язык древних русов с нашим теперешним. Если даже древнегреческие языковые факты так сильно близки славянским, русским, это не означает, что они вышли из славянских. Как максимум, можно лишь предположить, что в их основе был одно общее образование.

На самом деле и эта точка зрения, которая, однако, является наиболее авторитетной позицией всей современной лингвистики, мне кажется весьма наивной. Эта позиция, которую вполне, хоть и не последовательно, разделяет Ю.П., базируется на том представлении, что языковое развитие, равно как и этногенез, есть развитие из одного языка, из одной семьи-рода. Т.е. возникли в истории какие-то пралюди, которые говорили на каком-то праязыке и путем тысячелетнего генезиса из этого корня выросло мировое языковое и этническое древо. Предполагается, что была одна утроба, одна колыбель, один Адам с Евой, одна географическая точка, где всё зародилось и откуда всё распространилось. (Замечу в скобках: пока господствует такое теоретическое представление, наиболее симпатичной версией истории будет старая «семитская», библейская версия, пусть и многократно перели-цованная. Там как раз всё от одного Бога и от одного Адама.)

Земля, конечно, точка в космосе, но в пределах её география весьма обширна и разнообразна. На ней было огромное количество подобных точек со сходными условиями, где постоянно зарождалась жизнь, в том числе и человеческая, где постоянно возникали разные, но всё же сходные человеческие роды со своими разными, но сходными языками. Иначе говоря, народы и языки могли возникнуть независимо друг от друга. Но в силу родства, близости типологических условий их возникновения они могли пройти типологически подобный путь развития и как народ, и как язык. Любые исторические факты говорят об этом. Например, почему все люди строили (и строят) лестницы в небо – пирамиды в Египте и Мексике, зиккураты в Малой Азии, насыпают курганы в Причерноморье, выкапывают подземные конусы и прячут там гробницу императора с его терракотовой армией в Китае? Почему древние египтяне называли свою страну Кемью-земью, инки – Тауантинсуйю (четыре четверти света – и стороны пространства, и циклы времени), китайцы – Поднебесной? Примеры, конечно, множить до бесконечности. Но важно главное: почему, независимо от расового ге-незиса, времени и места происхождения и развития, независимо от языка и образованности интеллекта, люди поступают подобно? Даже если они никогда друг с другом не контактировали и друг о друге не знали. Ответ очевиден. Потому что они люди, устроены подобно физиологически и психологически, что определяет их подобное, хоть и параллельное развитие. Что, однако, вовсе не исключает, а даже предполагает возможность контактов и смешений. На деле это добавление ведёт лишь к усложнению реальной ситуации, требуя от нас ещё большей взвешенности и обдуманности в суждениях.

Не было и не могло быть одного Адама с Евой, но были типовое сходство этносов, а также типовое сходство элементарных смыслов и звуков, которые они могли извлечь. Именно поэтому они проходили в своем развитии типовые пути, находясь даже за тысячи километров друг от друга. Говоря конкретней, хоть  условно, древние греки и древние славяне, совершенно независимо друг от друга могли прийти к представлению о громовержце, и совершенно независимо друг от друга назвать их каждый на свой лад, который нами может быть интерпретирован как подобный, похожий и взаимно выводимый лад. Однако когда мы проводим такого рода манипуляции, создавая на основе типологического родства языков их праязык, при этом полагая, что был единый пранарод, мы совершаем страшную логическую под-мену. Мы путаем историю и логику. Любой, изобретенный нами праязык, – это мифический эсперанто, воляпюк, логическая конструкция, которую мы считаем историческим фактом. На самом деле у нас никогда нет текстов на том или ином праязыке. Хочу заметить, что в дан-ном случае я афиширую такую свою идею, которая задолго до меня была сформулирована и детально продумана Н.Я. Марром («Праязык есть фикция»). Для него все это было ясно как раз по той причине, что он занимался прежде всего не историей, а типологией. 

Ю. Петухов, однако, содержанию своих типологических умозаключений невольно приписывает статус реально бывших. Конечно, его в это искушение вводит еще и русский язык, наш великий и могучий. Дело в том, что современный русский язык – это самый развитый по сложности и гибкости, универсальный по своим функциям и всеобъемлющий по своему заданию язык. Так уж случилось, что он вобрал в себя всё корнесловие мировых языков, все разнообразные принципы флективного строя и все грамматические приемы  манипуляции сло-вами. Все это в русском языке было усвоено-изобретено и развито до максимальных возможностей каждого принципа. Русский язык выстроил себя как язык мирового ума и думания, проникновения в суть вещей (а, например, английский стал мировым языком повседневного обмена информацией). Как не поддаться силе такого инструмента и не применить его для дешифровки всех языков мира!

Тут, мне кажется,  и находится корень всех заблуждений Ю.П. Русский язык позволяет понять всех людей как русов; поэтому, кажется, всех индоевропейцев можно выводить из русов, из славян, отчего они, славяне, тратя свою пассионарность на это выделение этносов, заметно приотстали в своем развитии (Арии…, с. 229-230). Все эти перепевы на тему развитости-отсталости народов безумны по той причине, что в них нет ни малейшего помысла понять своеобразие и естественный логический ход развития каждого народа, его функцию, мировое предназначение в человечестве. Даже Петухов, превознося и обожествляя русский народ как Отца человечества, тут же печалится об его убожестве и отсталости, геноциде и вырождении. Нет никакого заговора против русского народа  (хотя, конечно, непрерывны сговоры одних государств и политиков против других). /Кстати, Ю.П. предлагает, на мой взгляд, самую оригинальную версию еврейского заговора против мира. Оказывается, он был инициирован все теми же русами, нашими предками, да с таким умыслом, чтобы стимулировать наше же собственное развитие (Русы.., с. 238 и далее)./

Есть собственная судьба народа, занимающая в судьбе человечества свое законное место.

Читая всё современным русским языком, Ю.П. совершает обычную в исторической науке методологическую ошибку. И у него история выстраивается на телеологическом принципе – на объяснении фактов с точки зрения принятого на веру результата истории. Грубо говоря, происходит простая подгонка фактов под произвольно взятый результат. Спору нет, подгонка фактов Ю. Петуховым удивительно интересна и тонка. Библейская или германистская версии не годятся ей и в подмётки. Но было бы совершенно неумно принимать на веру вместо старых фальсификаций истории новую. Даже если очень хочется на весь мир прокукарекать о своей исключительности мощным русским петухом.

26-28.7.2006

Добавление о книге Ю.Д. Петухова «Сверхэволюция и Высший Разум Мироздания. Суперэтнос русов: от мутантов к богочеловечеству. Краткое изложение открытия, которое переворачивает Научную картину Мира. Космогония. Антропогенез. Этногенез». М., 2006.

По сути его исторической теории не сказано ничего нового. Усиление системности очевидно прежде всего в стремлении выстроить цепь этногенеза от проторусов к русским в виде последовательного ряда очерков древних цивилизаций (бореалы, Ближневосточная Русь, Су-мир-Шумер, Порусия-Персия, Древний Египет, Хеттская империя, Индоарийская цивилизация от древности до схем формирования этносов новой эры).

Но кроме систематизации данных есть и попытка генерализации теории. Ю.Д. пытается философствовать и даже заявить собственную религию. Даже пророчествует ничтоже сумняшеся и выглядит в таком соусе очень смешно. Как любой интеллигент-теоретик строит абстрактного бога. Само собой, это Нус Аристотеля, разумеется, взятый в каком-то детском смысле. Плюс к этому вполне детская неудача пользования другим термином Аристотеля (энтелехия), изобличающая весьма поверхностную философскую грамотность. Далее, пользуясь термином богочеловечество Ю.Д. почему-то не упоминает Вл. Соловьёва, хотя общая схема его сверхэволюции один в один повторяет соловьёвскую, которая была самым лучшим и реалистичным переложением Аристотеля на конкретику истории. В итоге философствование Ю.Д. выглядит пересказом пересказа, популярной адаптацией соловьёвских идей к современному историческому, весьма пессимистически воспринимаемому моменту. Смерть этносов и суперэтноса неизбежны, они живут, пока в них буйствует пассионарность ВРМ (высшего разума мироздания). Тут вполне очевиден и усвоенный урок Л.Н. Гумилёва. (Непонятно при этом, почему Ю.Д. путает его однажды с Н. Гумилёвым.) Тем не менее в своих исторических выкладках Петухов гораздо дальше отрывается от земли, чем Гумилёв, который на фоне этого отрыва выглядит историком-супертрадиционалистом.  Тут можно, кстати, сформулировать и главный принцип традиционной истории – она целиком и полностью базируется на достоверности исторического языкового документа. А Петухов базовой достоверностью делает язык и теоретическую идею. Один язык и одну идею.

12.11.2007