ШАГ НАВСТРЕЧУ
Трамвай едет сквозь пыльный июнь. Солнце дробится о стёкла. Её профиль, глаза, движение смуглой руки - всё совершенство. Я давно смотрю на неё. Сегодняшнее платье похоже на цветущий луг. Мир становится отражением в потревоженной воде, когда она улыбается миру. Но не только я смотрю на эту девушку... Вон тот, с настойчивыми чёрными глазами и серостью на пальцах, тоже смотрит. Скоро он решится и подойдёт. Она не знакомится в трамваях, но этот будет настойчив. Проводит до дома. И так несколько раз.
Потом, когда дни станут серыми, как его пальцы, и ей станет всё равно, они придут к нему. Черноглазый будет петь о своих чувствах и раздевать её взглядом. Ладно бы только взглядом...
Сентябрь выдастся дождливым. Её мать будет согласна и свадьба падёт проклятьем на головы родных и знакомых. Она будет нежна и бела в своём ещё непотревоженом платье. Он - горд и самодоволен. Кухня по утрам, кофе, растворимый, как все беды человечества и такой же горький, гудящая голова...
Любовь? Не знаю. Родится сын. У него будут её глаза. Она полюбит ребёнка больше, чем его отца. Он затаит злобу. Через год уедет на заработки.
Гуляя по скверу, роняя золотые паутинки волос, она встретит свою первую любовь. А других и не бывает, всё прочее - только привычка. Он её узнает. Удивится, будет смущённо бормотать о школьных проделках и шутках. Она засмеётся в ответ и мир обретёт странность подзорной трубы: все предметы отдалятся и уменьшатся. Невинный повод выпить золотистого чая судьбы, поиграть с сынишкой, похожим на неё. И нежность станет петь в глазах её первой любви, одинокой, как вселенная. Вселенная, у которой никого нет.
Вскоре вернётся муж. Он станет псом: цепным и верным. Она возненавидит собак. Крики, скандалы, слёзы, чёрные ветви декабря по лицу...
Она уйдёт, вернётся. Забудет боль, станет нечувствительной, начнёт думать о сыне. Её первая любовь найдёт дорогу к дому и к сердцу. Придёт весна.
Узнают мать, подруги, соседи. Она смирится, станет летать на каждое свидание, как шальная птица. Муж всё узнает последним. Он будет звонить сопернику, срываться в ночь, плакаться матери в фиолетовую кофту.
Однажды я случайно поймаю её взгляд и увижу невыпавший снег.
Муж не выдержит первым. Он придёт вечером острый, как нож. Последние слёзы - хрусталь, последние слова - прах. Всё предрешено...
Красные цветы взойдут на её блузке, красные цветы с чёрной сердцевиной. Поле маков, тюльпанов, роз, гвоздик. Я не люблю таких цветов. Они молчат о жизни. Веки её глаз скроют снег её души.
Смерть будет усмешкой на её губах... и только. И даже птицы не замолчат в тот день. Бабочки-траурницы почтят покой своей невезучей подруги. Ещё - мать и взрослеющий сын.
Трамвай выстукивает ритм встреч и разлук. Ветки тополей рвут ткань неба.
Девушка смеётся над солнечными лучами, заблудившимися в вагоне. Тот, кому предопределено убить её, тот - с вечными чёрными глазами - делает шаг вперёд. Так ли уж всё предопределено? Посмотрим... Я тоже делаю шаг вперёд.
Навстречу неизвестности.