Ни с того ни с сего, в пятницу, да еще тринадцатого, Анна, заперев свою
одинокую квартиру, села в автобус и поехала на родину.
Ехать было недалеко, всей езды - пять часов. Ехать было не к кому,
да и, как она думала, незачем. Но сны... Последний месяц они не давали ей покоя.
Снился дом, снился сад, и в этом саду сидел за дощатым столом дед, больной,
беспомощный и... Живой! А она знала, в том сне, что оставила его одинокого
и больного в пустом доме без еды и воды.
Не было больше дома, вырублен сад, в котором до сих пор помнилось
каждое дерево. Да и могила деда давно поросла бурьяном.
- Как я могла так долго... Боже мой... - кручинилась запоздало Анна.
В суете бесконечных дел и делишек летели дни, недели, годы и совсем
незаметно прошло двадцать лет!
- Чудовищно... - думала она и понимала, что все эти годы боялась,
боялась увидеть на месте родного дома и сада чужое жилище. До слез, до
обморока, ей хотелось хотя бы еще раз, но наяву, а не во сне увидеть
тот двор, тот дом, сад, и их, всех своих любимых...
Автобус остановился и Анна, остолбенев, испуганно глядела на
незнакомую, укатанную в асфальт площадь, всю замусоренную пивными
бутылками, перекатывающимися с глухим звоном под ногами прохожих.
Она не узнавала НИЧЕГО. Едва не заплутав, она наконец вышла на свою и не свою
улицу.
Все было чужим, враждебным и незнакомым. Прошла, матерясь, группка
подростков, а когда она оглянулась, один из них, гнусно хихикая,
швырнул ей под ноги пивную бутылку.
Она шла,пытаясь определить то место, где стоял дом ее детства и
с отчаянием понимала всю тщетность своих попыток...
Вдруг сердце ее сжалось и затрепетало от смутного чувства узнавания -
в ограде одного из домов она увидела несколько старых, серых штакетин.
Почему, какой прихотью судьбы, сохранились эти доски старого,
дедовского забора, да и были они теми же, кто знает...
Проходящие люди с изумлением взирали на незнакомую женщину, которая
горько плакала, обнимая серый, грязный забор. Никто не подошел спросить ее
кто она и о чем ее слезы. Даже хозяйка забора, прятавшаяся за пышно
цветущим кустом сирени, не решилась подойти к незнакомке.
Выплакавшись, Анна нежно погладила серые от старости штакетины и,
утерев рукавом слезы, платочек она как всегда забыла, медленно
пошла в сторону кладбища к давно заброшенным и забытым ею могилам.
Фото