В одной речушке жил старый водяной с дочкой-русалочкой. Не ведала русалочка забот. Играла с рыбками, качалась на речных водорослях, плавала с отцом в соседние озера. А там русалок водилось во множестве! Любили они людей пугать. Рвали рыбакам сети, тянули в воду, а после Духова дня выходили на берег и жили все лето древяницами: прятались по деревьям, добрых молодцев в воду заманивали.
Русалочке такое озорство было не по душе. Жалко ей было ей людей. И дала она зарок не чинить никому зла. Так и росла сама по себе, ни на кого не оглядываясь.
Шли годы. Русалочка подрастала. И захотелось ей на Божий мир посмотреть.
Завалился старый водяной спать, а русалочка оборотилась девочкой, прыг на бережок — и в кустах схоронилась. Видит она — кругом поля зелёные, а на полях люди работают.
Время шло к Троице. Наступали Зелёные святки. Парни с девками в лес повадились, берёзовые ветки рубить, венки из них вить. Венки были не простые, с ними шли к речке, в воду кидали. Гадали по ним: у которой девицы венок поплывет — ей скоро замуж идти.
Дивится русалочка на девушек. А те песни поют, смеются, друг дружку русалками пугают.
Сжалось у русалочки сердце от непонятной тоски. Все бы речные богатства отдала — жемчуга, монеты, колечки с камушками, — лишь бы по земле пройтись, рядом с девушками постоять, с ними песни спеть.
Одиноко русалочке в реке, тоскливо. Тянет её неведомая сила на землю. А там —веселье! Берёзы на косогоре лентами увиты, вокруг них хороводы водят, лето славят, молят о богатом урожае.
Задумалась русалочка, а тут парнишка деревенский идет. «Ты чья будешь? — спрашивает.— Не заблудилась?»
Русалочка поначалу испугалась, а потом с духом собралась, говорит, что из соседней деревни пришла. Так слово за слово — разговорились. Парень на луг зовёт, в горелки играть, а ей боязно. Только охота ведь пуще неволи. Пересилила русалочка страх, да и пошла за парнем.
Привел её парень на косогор, а там все дивятся. Но помалкивают. Мало ли что? Может, и вправду в соседнее имение погостить приехала? А может, оборотень какой? Раньше во всякое колдовство верили.
А русалка рада радёшенька, от души веселится, ни о чём не думает. Но радость не долго длилась. Узнал водяной царь про дочкины проделки. И такую он поднял на реке круговерть — никогда такой не видывали.
А потом потребовал от дочки искупления за то, что нарушила заповедь водяную. «Замани своих знакомцев на берег да и столкни в воду. Помнишь, небось, какая у русалок служба? Да и веселее тебе будет в нашем подводном хозяйстве».
Услышала русалочка отцовский наказ, а он ей хуже смерти. Не хочет она людей губить. «Не буду никого в воду заманивать, — отвечает отцу, — хоть в пиявку меня обороти!»
Разозлился водяной. Опутал дочь водорослями, под корягу запихнул, злых щук сторожить поставил. А сам в тину зарылся, думу думает, как дочь непокорную к послушанию вернуть.
А русалка тем временем бежать надумала. «Хоть недолго мне на земле жить, а всё лучше, чем здесь».
Обернулась она маленькой рыбкой, от пут освободилась и выскользнула из-под коряги. Уж к берегу подплыла, вот-вот на землю уйдет.
Но тут поднялся переполох. Заквакали жабы, предупредили водяного. Смотрит он, а русалочка уже на берегу, только кончик косы в воде остался. Ухватил он её за косу, назад тащит.
Чувствует русалочка, не совладать ей с отцом. Мечется по берегу. А потом взмолилась: «Расступись, Мать сыра земля! Прими такой, какой родилась, какой всегда останусь!»
Сказала так — и исчезла. А из земли в том месте забил родник. Да такая вода его оказалась вкусная да полезная, что поставили люди над ним сруб, а колодец назвали Русалкиным...