Решение о том, что пришло время идти на Мамона созрело у Кройкса сразу же после того, как с ним поговорили зороастрийцы, а также после осознания сна. Но окончательно он уверился в этом, когда увидел, что на его службы ходит все меньше и меньше людей. Они были усталы и нищи, и говорить о Боге с голодными и несчастными было тяжеловато. Люди начинали обвинять Бога в своих бедах.
Однажды, к нему на службу пришла Надэль. От удивления и мелкой дрожи, которые обуяли Кройкса, он не мог вымолвить ни слова. Он увидел ее впервые после прихода каравана:
- Я хочу исповедаться, - с внутренним вызовом сказала ярко-рыжая девушка, которая немного изменилась, чуть-чуть вытянулась и истощилась, стала немного взрослее и ответственнее. Горе она переживала в своем сердце, а внешне страдать было гораздо легче, чем внутренне. Она была решительна и строга к себе, сжатые кулаки сдерживали бушующие в ее сердце страсти.
Как священник, Кройкс едва ли мог отказать ей:
- Хорошо, только после службы.
Во все это время его не оставляла мысль о том, как он любит эту свободолюбивую, независимую и ни от кого не зависящую девушку. Изо всех сил молился, чтобы Господь простил его за эту пагубную страсть.
Ее неповторимые повадки, немного разочарованный зелено-искорчатый взгляд словно упрекали его в том, что произошло с ними.
Позже, когда она подошла к нему, священник спросил, в чем грешна новая прихожанка, та ответила:
- В том, что люблю чужого мужа. Что бросила больного человека на побережье, а надо было бы идти с ним вместе и поддерживать, пока не выздоровел бы. Каюсь в том, что полна мести за семью и город. Раскаиваюсь, что родилась на этом свете и принесла несчастья любящим меня. Каюсь в том, что несчастна, - говорила Надэль, пока рука священника лежала на ее покрытой платком голове.
- Мы будем молить Господа Бога, чтобы Он простил тебе эти грехи, - на этих словах, Кройкс неожиданно опустился на колени перед той, что исповедовалась, их глаза встретились, и тогда он сказал: - А теперь ты меня прости! Отпусти мои грехи перед Всевышним. Я не имею права исповедовать тебя, потому что грешен и перед тобой. Прости…
Чтобы не прощаться навсегда, ребята решили стать друзьями…
И были свято убеждены, что и все остальные расценивают их отношения именно таким образом.
После прихода каравана, жизнь в лимитском поселке круто изменилась в лучшую сторону. Лимиты и зороастрийцы строили дома с зеркальными крышами, молились Богу, познавали новое, неизвестное. В вечерние часы, которые раньше занимались лимитами исключительно в целях питья, еды и гуляний по чужим женам, теперь проходил организованный Надэль конкурс на лучшее знание старинных народных песен и стихов, пословиц и поговорок. К исполнению также допускались танцевальные номера, декламации и пародии. Причем весь «международный» конкурс был направлен на обмен информацией и культурной самобытностью разных народов. Такие встречи носили дружественный характер и очень быстро завоевали успех и у лимитов, и у зороастрийцев.
- Надэль, ты умница, я горжусь тобой! – сказал после первой такой встречи Кройкс, который избрал в общении с Надэль только один братско-отцовский стиль.
Все это развивалось стремительно и вдохновенно, пока Надэль снова не пришла к нему в храм.
- Я не просто так пришла, - сказала она Кройксу после вечерней службы, - Пришла попрощаться. Получить твое благословение.
- Ты идешь к Мамону?
Та лишь кивнула поникшей головой. Минуты молчания Кройкс употребил для раздумья. – Я пойду с тобой. Это не обсуждается, - он и сам не знал, что когда-то так говорил его отец его матери.
Искры взметнулись ввысь, она подняла на него огненный взгляд и застыла в решимости и упреке:
- А как же Осмия? – она ждала ответа.
Кройкс хотел было что-то сказать, но так и ничего не ответил. Только чуть позже сказал: - Я обещал тебе первой. А с Осмией я поговорю, надеюсь, она поймет.
***
Когда Кройкс подходил к своей квартире, у него в голове было множество ходов и доводов для разговора с Осмией. Однако все они были какими-то неискренними, ложными, надуманными… Но даже и они выветрились в один момент после того, как он увидел фигурку тоненького цветка Осмии, который он был призван сорвать так, чтобы он не почувствовал боли.
- Это ты, Кройкс? – спросила она с улыбкой, услышав его шаги.
- Да, я. Привет, - ничего более подходящего он не мог придумать.
- Будешь есть? Я приготовила тушканчиков в соусе. Кажется, вкусно, - промолвила она, пытаясь сгладить углы их совместной жизни с помощью упрощения чувств и приятности быта.
- Спасибо. Я не буду, - он хотел обнять ее, но остановился на полудвижении, - Осми. Отпусти меня!
Она была умной девушкой. Стала умной женой. Она все поняла без лишних слов.
Большие белые облака в голубых небесных глазах ждали чуда, но пролились обыкновенным дождем. Гордость заставила руки вытереть следы ненастья женской природы. Она даже улыбнулась и даже сказала:
- Ты же уже все решил. Действуй.
Руки Кройкса задрожали, но он не мог справиться с собой.
- Я иду сражаться с Мамоном. Спасать государство, - ее мокрое лицо вновь улыбнулось, она покачала головой в знак согласия: Иди.
- Ты спасла меня, Осмия. Я хочу, чтобы ты знала это, - сказал Кройкс и поцеловал ее в щеку.
Как ни странно, но после того, как он ушел, ей стало легче и приятнее быть его благоверной и любящей женой.
***
- Дай нам заповедь, как жить до твоего прихода. Ведь ты же вернешься? – спросил широкоплечий бывший рабочий, который стоял в целой толпе людей. Они собрались, чтобы проводить Кройкса и Надэль в дальний поход к Мамону.
- Заповеди все уже давно даны. И прошу вас, читайте Библию. Если будете каждый вечер читать хотя бы строчку из Священного писания, знайте, что никакая беда не коснется вас. Я также буду молиться о вашем здравии и покое, - Кройкс с любовью посмотрел на ставших родными за это время сельчан с осознанными светлыми лицами.
- Но как же нам быть с зороастрийцами?
- Уважайте их древний обычай и не глумитесь над их пророком Заратуштрой. Он хоть и не совсем ясен христианам, но он верил в Божественное, призывал к благим делам, не творил зла. Не трогайте их и начинайте стройку, надеюсь, что скоро я вернусь к вам и тогда мы все будем жить спокойно. Земли и хлеба хватит на всех. А на счет безопасности не бойтесь, ведь мы составили и подписали вчера общий договор с ними о дружественном суверенитете! Они не нарушат Слова! – сказал Кройкс собравшимся.
- А если они начнут ввергать нас в свою веру, что делать тогда?
- Верьте в Бога Единого. Он у нас Один, и у зороастрийцев Он точно такой же, Бог света и добра. Ведите себя благочестиво. А если кому-то будет интересно послушать проповедь, не бойтесь таких. Пусть они насыщаются мудростью всех пророков, дабы наполнить свой разум Божьим величием и добрыми делами. Не бойтесь впасть с другую веру, ибо иной веры не существует! Есть только вера в Бога и обычное безверие. Не бойтесь ничего, кроме возмездия за свои грехи.
- Кройкс, как же жить народу в быту?
- Соблюдите один-единственный принцип, который кажется мне всегда верным во всей жизни человека. Существует он и в «царице наук» алгебре. Принцип звучит так – «необходимо и достаточно». Живите с миром на таких условиях, и не будет у вас бед. Если чувствуете голод – ешьте, сколь вам «необходимо и достаточно», если вам нужен дом – стройте его, но не крадите, дабы построить сотни других ненужных вам домов. Принцип этот считаю величайшей находкой для повседневной жизни человека. Он полностью сохраняет вас от нарушения всех Божиих заповедей. «Не кради» - ибо если будет у тебя достаточно, не нужно тебе делать излишек, «Не убивай» - ибо тебе достаточно пространства и пищи, и жилища, и Бога на этой земле, «Не прелюбодействуй» - ибо достаточно и одной любимой жены, данной тебе Всевышним, «Почитай отца и мать своих» - ибо они многое создали для достаточности жизни твоей, «О субботах» - про то, что у человека есть большое количество времени для повседневных дел, должно быть и время отдыха и молитвы. Наконец, самая главная заповедь - «люби Одного только Бога и не сотвори себе кумиров» - о том, что есть Один Бог в твоей душе, не нужно более насаждать туда всяких идолов. Нужно любить все произведения Его, но никогда не ставить их выше Его невидимой сущности.
- Значит, только то, что «необходимо и достаточно» следует брать от жизни?
- Верно, только что «необходимо и достаточно». И Богом, и природой разумно распределено то, что должен получить от жизни каждый человек. Если суждено тебе иметь большой дом, даже если ты по скромности своей захочешь жить в ветхой лачуге – будет у тебя дом, хочешь ты того или не хочешь. Если тебе жить в подвале, будь ты хоть кронпринцем – точно будешь умирать нищим и питаться крысами. Не стремитесь забрать чужое, ибо с вами останется только то, что суждено получить вам от Бога и природы, а также то, что являлось плодами вашего неустанного труда. Богач, наживший себе миллиардные состояния, ежедневно вычерпывая природные ресурсы и эксплуатирующий ваш труд, вскоре будет посажен в тюрьму или погибнет, и отнимутся от него деньги и власть. Но кто производит вещь своим собственным трудом – он будет земным владельцем этой вещи, созданной по воле и замыслу Божьему, посредством рук Человеческих. И то, что создано народом, будет принадлежать народу! Это закон природы – тот, кто сотворил, тот и пользуется славой своего труда, отдавая его в вечное пользование народу! Только Богу мы должны приносить наши хвалы за то, что не отнимает сделанное Его Замыслом и нашими руками…
- Спасибо, Кройкс, что сказал нам эти слова. Мы будем помнить их, - сказала женщина из толпы.
- Постарайтесь следовать им. Так легче запомнить… Прощайте! – Кройкс улыбнулся сельчанам напоследок.
- До встречи! Счастья тебе, и удачи в пути, Кройкс! Будем ждать тебя! Без Мамона не возвращайся, – кричали знакомые ему люди со всех сторон.
Молодой человек взял свой походный рюкзак и водрузил на плечи. С легким сердцем он простился с народом, чувствуя, что они обязательно встретятся. Может быть, совсем скоро.
Кройкс подошел к тестю, Пальмиру, поскольку Осмия не соизволила выйти на проводы мужа:
- Благословляю тебя, сынок! Здравствуй вовеки. И разъясни Мамону, что он делает на всей земле. Возвращайся, мы с Осмией будем ждать тебя.
- Береги ее, отец! Я боюсь за нее. Если что-то случится, пусть не огорчается обо мне. Выдай ее замуж повторно. Если ей кто-нибудь понравится, пока я буду в отсутствии, можешь написать разводное письмо от моего имени.
- Ты любишь эту девушку, правда? – подслеповатый старец указал на рыжеволосую красавицу, которая прощалась со своими друзьями Фатим и Мареком.
Кройкс постарался, чтобы Пальмир ничего не почувствовал, но посмотрел в сторону Надэль: - Осмию я не оставлю. Никогда. Только если кто-то поселится в ее сердце, и она захочет уйти сама.